Гильом де Боплан. Описание Украины. Ч. 2.

ГИЛЬОМ ЛЕВАССЕР ДЕ БОПЛАН

ОПИСАНИЕ УКРАИНЫ

LA DESCRIPTION D'UKRANIE

На устье Днестра, в расстоянии мили от моря, расположен город Белгород, который турки называют Аккерман (Аккерман (Белый-город) — уездный город Бессарабской губ. Это одно из древних поселений по берегам Черного моря. В начале XVI ст. город подпал под власть турок. Во время 1-й и 2-й турецких войн (18 в.) он был дважды занят русскими войсками, но затем дважды был возвращаем (в 1774 и 1781 гг.) туркам. В 1806 г. Аккерман был занят герцогом де-Ришелье и остался за Россией, в качестве крепости). Этот город также находится под владычеством турок.

Килия (Килия — город упоминается в Воскресен. летописи, в списке городов, лежащих на пути киевских князей в Болгарию и Византию. В XIV в. она входила в состав Валахского государства; в XV в. уступлена Молдавии. Килия подвергалась неоднократно штурмам и разграблению. В конце XVI в. эта крепость была взята турками, а затем — казаками. В 1632 году казаки взяли город под начальством Сулимы. Во время русско-турецких войн XVIII века этот город был неоднократно занимаем русскими, но затем опять возвращался туркам. В 1806 г. он был занят рус. войсками и по бухарестскому миру присоединен к России.) — это также турецкий город, укрепленный со всех сторон стеною с контрескарпом; замок находится несколько ниже города, на берегу р. Дуная, в расстоянии одной мили от его впадения. На противоположной стороне реки находится старая Килия, где еще виднеется несколько развалин.

Между Белгородом и Килией лежит страна Буджак, которая представляет равнину в 12 миль длиной и от 5 до 6 миль шириной; сюда удаляются мятежные татары, которые не признают ни хана, ни турок; они имеют здесь до 80 или 90 поселений. Эти, повторяю, своевольные татары постоянно рыщут по пустынным степям, чтобы грабить христиан и продавать их на галеры, ибо живут они исключительно грабежами, подобно хищным птицам. Они врываются иногда в Украину и Подолию, но остаются там недолго и должны сделать быстрое отступление, тем более, что число их не превышает 4 или 5 тысяч человек. Но за то они постоянно держатся на окраинах и внутри пустынных степей; все их деревни передвижные; а дома построены на двух колесах, как у французских пастухов, ибо, когда съедена трава в одном месте, они снимаются и переходят в другое место, о чем я расскажу в конце.

Тендра — это остров в четырех милях от устья Днепра, около 3 или 4 миль в длину; поверхность совершенно плоская, с некоторыми зарослями кустарников; здесь есть очень хорошая пресная вода и берега по всей окружности доступны для судов.

В двух милях от устья Дуная находится низменный остров около 2 миль в окружности, также с пресной водой; он называется турками Илланда, что значить Змеиный остров.

Измаил (Измаил — уездный город Бессарабской губ., на левом берегу Килийского рукава. Время основания этого города неизвестно. В XVI ст. здесь была турецкая крепость. В 1569 г., по приказанию султана, здесь были поселены ногайцы. В 1632 г. Измаил был разграблен казаками. После Кучук-Кайнарджийского мира этот город был сильно укреплен турками. Измаил известен кровопролитным штурмом в 1790 году, после которого этот город достался русским, но не на долго; он оставался в руках турок до 1809 г. По бухарестскому миру 1812 г. Измаил перешел во власть России и оставался в ее руках до 1856 г., когда был уступлен Турции, а в 1877 г. вновь отошел к России.) — это турецкий город, который совсем не укреплен. В расстоянии одной мили выше Измаила находится то место, где Осман, турецкий султан, велел выстроить в 1620 году мост, выступая в Подолию с 600,000 воинов. В расстоянии одного пушечного выстрела ниже Облизичи (Облизичи, вероятно, обозначало крепость Исакчу, близ которой обыкновенно турки переправляли свои войска через Дунай.) турки овладели, (во время этого похода) только ничтожной крепостью Хотиным на р. Днестре, в Валахии. Поляки уступили его только по договору, заключенному с турками, под условием, чтобы турки возвратились в Константинополь, что и было сделано, после того как было потеряно более 80000 человек частью убитыми, частью от голода и болезней, распространившихся в турецкой армии. Река (Дунай) в этом месте очень узка, не более пяти или шести сот шагов в ширину, так что турки попадают из лука с одного берега на другой. Ниже указанного моста Дунай делится на несколько рукавов, главное же русло проходит мимо Килии. Между Рени и Облищицею находятся два острова, как видно на карте; один из них, Паллеко, находящийся между Дунаем и морем, имеет около 2000 шагов длины, круглой формы, с обрывистыми берегами, весь покрытый лесом; каждый год очень быстрое течение Дуная размывает часть берегов, так как этот остров состоит только из песчаной земли. Галац — находится в Валахии, жители которой христиане греческого вероисповедания; город расположен на Дунае, между устьями двух рек — Прута и Серета. [18]

К югу находится Варна, портовый город на Черном Море, в Болгарии; далее не встречается никаких замечательных на морском берегу мест до Константинополя, за исключением черноморских башен, расположенных при устье пролива, в 3-х милях от Константинополя.

О Крыме или стране татар.

Крым — это большой полуостров на Черном море, расположенный к югу от Московии. Он полон татар, которые его населяют и которые вышли из Великой Татарии. У них есть царь, который называется ханом и находится в зависимости от султана турецкого. Это те самые татары, которые так часто делают набеги на Польшу и Московию в количестве, достигающем иногда до 80,000 человек; они сожигают и опустошают все, что встречается на пути, и приводят иногда в свою страну от 50,000 до 60,000 русских пленников, где и продают их для работы на галерах, ибо народ этот живет лишь грабежом.

Этот полуостров соединен с материком перешейком в полмили шириною, перерезав который, можно было бы образовать остров. На этом перешейке находится плохой город без стен, имеющий ров, шириною в 20 футов и в 6 или 7 глубиною, на половину засыпанный, и окруженный ничтожным валом от 6 до 7 футов в вышину и шириною в каких-нибудь 15 футов. Вышеназванный город расположен в трехстах шагах от восточного берега; в нем есть каменный замок, окруженный другим замком, который его охватывает; от этого города до западного берега идет ров на протяжении полумили до моря. В городе не более 400 домов. Татары называют его Ор, поляки — Перекоп, т. е., по-нашему, перекопанная земля; вот почему географы называют эту часть Татарии — Tartaria Perecopensis.

Козлов (Козлов — это нынешний г. Евпатория, называющийся по-татарски Гезлеве. Бахчисарай — заштат. Гор. Таврич. губ., на берегах р. Чурук-Су. Время его возникновения неизвестно. Как столица ханов, Бахчисарай появляется в конце XV ст. Находящийся в Бахчисарае дворец построен в 1519 г., а реставрирован в 1787 г. по приказанию Потемкина. В окрестностях Бахчисарая находятся развалины летних ханских дворцов. Неподалеку лежит Чуфут-Кале, прежний центр Караимов.) — это древний город на западном берегу Крыма, принадлежит хану, имеет до 2000 домов и порт. Топе-Таркан или Херсонес представляет древние развалины. Бахчисарай — столица татарского хана: там может находиться до 2000 домов.

Альма (Альма, о которой говорит Боплан, вероятно нынешнее поселение Алма-Кермен, расположенное на р. Альме. На последней есть еще два поселения: Алма-Таман и Алма-Тархан, но они не соответствуют указанному поселку.) или Фачола есть деревня, в которой находится католическая церковь св. Иоанна; в ней имеется около 50 домов.

Балаклава (Балаклава — мест. Таврич. губ., Ялтин. уезда, на южной оконечности Крыма, с хорошо защищенным горами портом и узким (около 60 саж.) входом в него. Поселение на месте Балаклавы относится к глубокой древности, в то время она называлась Палакион. (См. Страбона). Основание Балаклавы, во II в. до Р. X., приписывают скифам, которые пользовались ею, как сборным пунктом, откуда начинались набеги на культурные земли; затем в Балаклаве поселились греческие колонисты, назвавшие здешнюю бухту Символон. В 1365 г. этим местом завладели генуэзцы и назвали его Чембало или Чембаро. В 1475 г. Балаклава подпала власти турок. Во время присоединения этого места к России, Балаклава была населена татарами, которые вскоре рассеялись, и город был передан архипелагским грекам, служившим России во время ее войн с Портой. Здесь находятся еще и теперь развалины генуэзских зданий.) — замок и порт, в котором строятся корабли, галеры и шлюпки для султана; бухта порта имеет около 40 шагов у входа, 800 шагов в длину и 480 шагов — в ширину. Я не мог узнать, какова ее глубина и каково дно: песчаное ли, илистое или скалистое, но, по-видимому, глубина превышает 15 футов, т. к. сюда заходят корабли с грузом более 500 тонн; этот городок имеет не более 120 домов; это один из самых удобных и красивых портов в мире, ибо в нем может укрыться целый флот в самую сильную бурю, не испытывая качки, т. к. он защищен от всех ветров высокими горами, замыкающими бухту.

Мангуп (Мангуп, иначе Мангут — развалины древней крепости в Симферопольск. у., Таврич. губ. Время основания этой крепости неизвестно. Одни полагают, что она существовала здесь в глубокой древности, другие, что она возникла в VI в. когда император Юстиниан ограждал свои владения от нападавших отовсюду варваров. Некоторые даже видят в этом поселении столицу готов, некогда обитавших на Крымском полуострова; здесь была резиденция готского епископа. Вместе с христианами в Мангупе обитали также и евреи — караимы, о пребывании которых здесь свидетельствуют надгробные надписи на кладбищах. До XV в. Мангуп сохранял независимость и управлялся своими князьями, по большей части греческого происхождения. В 1474 г. мангупский князь сватал свою дочь за московского кн. Ивана Ивановича. В 1492 г. Мангуп был взят турками, и его княжеский род поступил на службу к турецкому султану. После пожара в 1572 г. Мангуп стал приходить в упадок и с тех пор уже не поправлялся. В конце XVIII в. Мангуп был оставлен жителями, а его древние здания начали приходить в разрушение.) — плохонький замок, расположенный на горе, которая называется Бабой. В этом замке обитатели исключительно евреи; здесь не более 60 домов.

Кафа (Кафа, ныне Феодосия, — уездный гор. Таврической губ., на юго-восточном берегу Крыма, у прекрасно защищенной от ветра, никогда не замерзающей бухты. Это — одно из древнейших поселений полуострова, основанное греками за 500 л. до Р. Х. и чрезвычайно удобное для торговли. Здесь находилось главное складочное место для хлебных грузов, шедших в Грецию. В начале II в. до Р. X. Феодосия подпала власти боспорских царей, а затем, с падением боспорского царства, досталось Риму. Во время так называемого великого переселения народов Феодосия подвергалась опустошениям, обеднела и вскоре, в II-м веке, была окончательно разрушена варварами. С тех пор, около тысячи лет г. Феодосия находился в полном запустении, и только со времени крестовых походов это место вновь возникает из развалин. В XII и XIII вв. венецианцы, много помогавшие Константинополю в его борьбе с окружающими врагами, успели захватить в свои руки всю торговлю на Черном море. Соперниками венецианцев явились генуэзцы, которые в 1260 году приобрели от Михаила Палеолога право на плавание и торговлю на Черном мори. В это время (около 1263-7 гг.) генуэзцы завели факторию на том месте, которое еще с IV в. до Р. X. называлось Кафою или Кефою. В 1297 году соперники генуэзцев венецианцы напали на Кафу и разорили ее. Генуэзцы, однако, вскоре возвратились на свое прежнее место, восстановили город и обнесли его крепостью. Город, пополняемый переселенцами с Востока, особенно из Армении, начал столь быстро возрастать и обогащаться, что даже и самый полуостров получает на некоторое время название Кафского. В 1318 г. папа Иоанн XII учредил здесь епископию. Кафа была главным городом всех генуэзских колоний, разбросанных во множестве по берегам Черного и Азовского морей, и управлялась выборными представителями: консулами и сенатом, которые до 1403 г. избирались исключительно из генуэзцев. Из Кафы генуэзцы проникали на восток и юго-восток. Изгнав венецианцев из Таны (на устье р. Дона), генуэзцы завели деятельные сношения с Русью и Средней Азией. Кроме торговых связей с татарами, генуэзцы хотели войти с ними и в политические отношения, вмешивались во внутреннюю политику татар, что и послужило впоследствии к гибели Кафы. В 1475 г. турки, призванные татарами, взяли Кафу и передали управление этим городом своему паше. Часть генуэзцев, однако, осталась в городе, который по-прежнему продолжал вести крупную торговлю. Однако, под влиянием турецкого режима, торговля начала терпеть разного рода стеснения и город пришел в упадок. В 1771 г. pyccкие взяли Кафу, а в 1774 г. она была уступлена России, которая устроила здесь сильную крепость и открыла порт для торгового флота всех наций. В 1771 г. число жителей Кафы простиралось до 80,000 человек.) — столичный город Крыма; в нем находится наместник султана. В нем немного татар, население по большей части состоит из христиан; они держат в услужении невольников, приобретаемых от татар, которые захватывают их в Польше или в Московии. В этом город 12 [19] греческих церквей, 32 армянских и одна католическая св. Петра. В нем может быть от 5,000 до 6,000 домов, по крайней мере 30,000 невольников, ибо в этой стране пользуются только этого рода прислугой. Этот город чрезвычайно промышленный и ведет торговлю с Константинополем, Трапезундом, Синопом и другими городами, наконец, со всеми местами как на Чорном море, так и во всем Архипелаге и Левантском море.

Крименда (Крименда — это Старый-Крым, в древности Солкат или Солгат, заштатный город Таврич. губ., Феодосийского у., лежащий к сев.-зап. от Феодосии. Время основания его неизвестно. Полагают, что здесь был г. Киммерион, известный своей торговлей. Восточные писатели передают, что в 1252 г. Батый построил здесь великолепный дворец, что город так сильно разросся и обогатился, что и самый полуостров получил от него свое имя. После 1265 г. сюда переселились турки из Добруджи, которые в 1287 г. выстроили здесь, по повелению султана Малик-Мансура, великолепную мечеть, украшенную мрамором и порфирой; вторая мечеть окончена в 1314 г. С XIV в. Старый-Крым становится столицей Гиреев, но в XV в. с переселением столицы в Бахчисарай, он начал приходить в упадок. Когда Крым перешел во власть Poccии, Солкат был переименован в Левкополь и назначен уездным городом, но вскоре стал заштатным.) — очень древнее поселение, принадлежащее хану и имеющее около ста домов.

Карасу также принадлежит хану и имеет около 2,000 домов.

Тузла (Тузла — поселение Перекопского уезда.), в окрестностях которой находятся соляные озера. Он имеет около 80 домов.

Карабас (Карабасу Боплана соответствует г. Карасу-Базар, Таврич. губ. Симфероп. у. — одно из промышленно-торговых поселений на транзитной дороге из Симферополя в Керчь и Феодосию.) имеет приблизительно до 2,000 домов.

Керчь (Г. Керчь расположен на берегу Керченского пролива, у подошвы горы Митридата. Время его возникновения относится к половине VI в до Р. X. Жители Милета основали здесь колонию под именем Пантикапеи, которая затем сделалась столицей царства Босфорского. Около 100 г. до Р. X. босфорцы подпали власти знаменитого Митридата. Во время великого переселения народов босфорское царство было разрушено и г. Пантикапея потерял свое значение. В это время он находился под властью греческого императора, но, подвергаясь частым невзгодам, начал быстро клониться к упадку. В VII в. он подпал власти хазар. С XI в. он упоминается в летописях под именем Корчева. В XIII в. г. Керчь, как и весь полуостров, находился во власти татар, которые, однако, в 1318 г., уступили этот город генуэзцам, назвавшим его Черкио. В исходе XV в. Керчью овладели турки, которые устроили здесь военный порт, игравший впоследствии такую видную роль во время столкновения России с Турцией.) имеет около 100 домов.

Ак-мечеть (Ак-мечеть, вероятно, нынешний г. Еникале.) — около 150 домов.

Арабат или Орбаток (Арабат — селение при начале Арабатской стрелки, вдающейся в Азовское море.) - это каменный замок, который имеет одну башню, построенную на самом перешейке полуострова, заключенного между Лиманом и Тонкой водой; этот перешеек имеет не более 1/8 мили в ширину и прегражден палисадом от одного моря до другого. Казаки называют полуостров косою, т. к. он имеет форму косы. Здесь, содержатся ханские табуны, в которых насчитывают не менее 70,000 лошадей.

Тонка-Вода (Ныне Геничский пролив.) — это пролив между материком и косой, не более 200 шагов ширины, легко переходимый вброд, в тихую погоду. Казаки переходят его табором, когда намереваются отбивать лошадей из ханских табунов, о чем будет сказано ниже.

От Балаклавы до Кафы морской берег очень высок и обрывист; вся же остальная часть полуострова, от южного берега до Ор или Перекопа, представляет равнину. Здесь находится множество передвижных татарских деревушек, состоящих из двухколесных телег, как у Буджаков.

Горы в Балаклаве и Карасу носят название “Баба”; из них берут начало семь речек, орошающих весь этот полуостров; их берега сплошь покрыты лесами.

Река Кабац (Быть может, это река Karason-Bionk, извращенная иностранной транскрипцией.) окаймлена виноградниками; по течению р. Салгира множество фруктовых садов. [20]

Пролив между Керчью и Таманью имеет не более трех или четырех французских миль в ширину.

Город Тамань (Тамань — поселение Кубанской области.) в стране черкесов принадлежит туркам; в этом городке находится плохонький замок, в котором можно поместить в качестве гарнизона человек с 30 янычар, подобно тому как и в Темрюке, который охраняет путь в Азак или Азов, важный город на устье р. Дона. К востоку от Тамани находится страна черкесов, т. е. крещеных татар, считающихся самым правоверным народом.

Крымские татары.

Коснувшись страны татар, мне кажется не лишним сказать несколько слов относительно их обычаев, образа жизни, ведения войны, порядка, какого они держатся во время похода, при нападении на неприятельскую землю, и как они совершают отступление до пустынных степей.

Татары, родившись, остаются несколько дней слепыми, не имя возможности открыть глаз, подобно щенкам и другим животным (Здесь Боплан передает тенденциозное мнение, сложившееся о татарах на Украине: оно является, по-видимому, плодом презрительного отношения или же насмешки над татарами). Они не высоки ростом: самые высокие из них не превышают нашего среднего роста; они скорее малого роста, чем большого, но коренасты, с очень крупными членами, высоким и толстым туловищем, широкими плечами, короткой шеей, большой головой; лицо у них почти круглое, лоб широкий, глаза мало открытые, но совершенно черные и широко прорезанные, нос короткий, рот довольно малый, зубы белые, как слоновая кость, кожа смуглая, волосы очень черные и жесткие, как конский волос. Вообще, татары имеют совершенно другую физиономию, чем христианские народы и с первого же взгляда их можно различать. Ростом и наружностью они походят на американских индейцев с берегов Мараньона или тех, которых называют караибами. Bсе они храбрые и сильные воины, неподдающиеся усталости, легко переносящие перемены погоды, ибо с семилетнего возраста, когда они выходят из своих “кантар”, т. е. домов на двух колесах, они не иначе спят как под открытым небом, и начиная с этого возраста им никогда не дают пищу, пока они не собьют ее стрелою. Вот как татары научают своих детей метко стрелять из лука. А когда они достигнут 12-летнего возраста, их посылают на войну. Когда дети находятся в малом возрасте, их матери стараются ежедневно купать их в соленой воде, чтобы сделать их кожу грубее и менее чувствительною к холоду на случай, когда им зимой придется переходить реки вплавь.

Надо различить два рода татар: одни называются ногайскими (Ногайцы получили свое имя от знаменитого золотоордынского хана Ногая или Нагая, который по поручению Батыя, а затем — Беркая, в половине XIII ст. воевал в Персии и Закавказье. В 1270 г. он отложился от Золотой Орды и перекочевал к северным берегам Черного моря, а затем — к низовьям Дуная, откуда предпринимал стремительные набеги на Византию, Сербию и Болгарию. Породнившись с Императором Михаилом Палеологом, Ногай вмешивался в политику императоров и пытался овладеть Болгарией. Ногай распространил свою власть также и на южную Русь, князей которой он считал своими данниками. В 1276 г. он покорил Курскую область. В конце XIII ст. русские князья: Мстислав и Лев Даниловичи сопровождали Ногая во время его похода па Польшу. Вскоре Ногай приобрел такую силу, что возвел на золотоордынский престол хана Тохты (Тохтамыша), который, однако, вскоре восстав против него, разбил Ногая на берегах р. Буга и заставил его бежать. Вскоре после этого Ногай был убит, а его орда, после смерти своего повелителя, частью рассеялась, и частью возвратилась в приазовские степи.), а другие — крымскими; последние, как мы сказали, живут на том большом полуострове, который находится на Черном море, и обыкновенно называется Таврической Скифией. Ногайцы же разделяются на две половины, т. е. Большую Ногайскую орду и Малую; обе кочуют между реками Доном и Кубанью, переходя с места на место, подобно дикарям. Одни из них считаются подданными крымского хана, другие — московского царя; есть между ними и такие, которые признают себя независимыми. Эти татары менее благородны, чем крымские татары, а последние не столь храбры, как буджакские.

Вот как одеваются татары: одежду этого народа составляет короткая рубаха из бумажной ткани, спускающаяся только на 1/2 фута ниже пояса, кальсоны и шаровары из полосатого сукна, или чаще всего из бумажной материи, настеганной сверху; более знатные носят стеганый кафтан из бумажной ткани, а сверху — суконный халат, подбитый мехом лисицы или же куньим высокого сорта, шапку из того же меха, и сапоги из красного сафьяна, без шпор. Простые татары надевают на плечи бараний тулуп, шерстью наружу, во время сильного зноя или дождя. Вид их в такой одежде, при неожиданной встрече на поле, может привести ужас, ибо их легко можно принять за белых медведей, взобравшихся на лошадей; но зимой, во время холодов, они выворачивают свои тулупы шерстью внутрь, и то же делают с шапкой, сделанной из такой же материи. Они вооружены саблей, луком с колчаном, снабженным 19 или 20 стрелами, ножом за поясом; при них всегда кремень для добывания огня, шило и 5 или 6 сажень ременных веревок, чтобы связывать пленных, которых они могут захватить во время похода; каждый имеет в кармане нюренбергские часы. Только самые богатые носят кольчуги; остальные же, за исключением таковой, отправляются на войну без особенной защиты тела. Они очень [21] ловки и смелы в верховой езде, но имеют очень дурную посадку, т. к. при коротких стременах ноги очень изогнуты в коленях; сидя на лошади, они походят на обезьяну, взобравшуюся верхом на борзую собаку. Тем не менее они очень искусные ездоки на лошади и столь ловки, что во время самой крупной рыси перепрыгивают с одной выбившейся из сил лошади на другую, которую они держат за повод, для того, чтобы лучше убегать, когда их преследуют. Лошадь, не чувствуя под собой всадника, переходит тотчас на правую сторону от своего господина и идет рядом с ним, чтобы быть наготове, когда он должен будет проворно вскочить на нее. Вот как приучены эти лошади служить своим господам. Впрочем, это особая порода лошадей, плохо сложенная и некрасивая, но необыкновенно выносливая, т. к. сделать в один раз от 20 до 30 миль возможно только на этих бахматах (так называется эта порода лошадей); они имеют очень густую гриву, падающую до земли, и такой же длинный хвост.

Обыкновенную пищу татар как оседлых, так и тех, которые кочуют, составляет вовсе не хлеб, если они живут не среди нас; лошадиное мясо у них предпочитается говядине или же козлиному мясу; баранины же они вовсе не употребляют; но зарезать лошадь они решаются, не иначе как убедившись, что она очень больна и что нет никакой надежды пользоваться ею. Если лошадь падет сама собой от какой бы то ни было болезни, они не преминут ее съесть, т. к., надо признаться, народ этот не отличается разборчивостью. Даже те, которые отправляются на войну, поступают таким же образом. Они составляют товарищества по 10 человек, и когда окажется, что одна из их лошадей не может более продолжать пути, они ее убивают, и если при этом находится мука, то ее размешивают с кровью руками, как свиную кровь для колбас, затем варят в горшке и едят, как большое лакомство; что касается мяса, то они приготовляют его таким образом: разбирают лошадь на 4 части, и три из этих частей отдают тем из своих товарищей, которые ничего не имеют, для себя же оставляют только одну заднюю часть, которую они разрезают из самой мясистой части полосами как можно более длинными, толщиною не более одного—двух дюймов, кладут на спину лошади, которую седлают, подтягивают подпругу как можно крепче, затем садятся на нее и едут в течение двух или трех часов, ибо вся армия идет одинаковым шагом; затем они слезают с лошади, расседлывают ее, переворачивают полосу мяса, смачивая ее собранной пальцем пеной лошади, боясь, чтобы мясо не слишком засохло. Сделав это, они снова седлают лошадь, притягивают подпругу также туго, как и раньше, и снова едут два или три часа и тогда мясо уже считается приготовленным по их вкусу, т. е. как бы тушеным. Вот их нежное жаркое и подлива. Все же остальные части конины, которые не могут быть разрезаны большими кусками, они варят с солью, не снимая пены, так как считают, что снимать пену это значит отнимать у мяса его вкус и сочность. Вот как питается этот жалкий народ; они пьют хорошую воду, если встретится, хотя случается это очень редко; в течение же всей зимы они пьют воду из растаявшего снега. Те из них, кто пользуется достатком, как напр. мурзы, т. е. дворяне, и другие, имеющие кобылиц, пьют их молоко, которое служит им вместо вина и водки; конским жиром они приправляют вареные зерна проса, ячменя и гречихи. Ничто у них не пропадает даром; из лошадиной кожи они приготовляют ремни, уздечки, седла, нагайки, которыми они подгоняют своих лошадей, ибо они не носят шпор; все это умеют делать они сами. Те, которые не идут на войну, питаются, сообразно времени года и возможности, мясом овечьим, бараньим, козлиным, куриным и другою живностью (свинины они не едят, как и евреи). Если им удастся раздобыть муки, они приготовляют из нее лепешки, которые пекут в золе; вообще же обычную их пищу составляют: пшено, ячменная и гречневая крупа, каковые сорта хлеба они сами возделывают; потребляют также рис, который привозят. Что касается фруктов, то последних у них мало; но меду находится там вдоволь: они его очень любят и приготовляют из него напиток, но не кипятят его, вследствие чего он причиняет сильнейшие рези в желудке. Те, которые живут в городах, более цивилизованы; они пекут хлеб, похожий на наш; их обычное питье составляет брага, которая приготовляется из кипяченого проса; этот напиток густой, как молоко, способен опьянять; они пьют также водку, которую привозят из Константинополя. Существует у них также другой напиток, который приготовляют себе бедные, не имеющие возможности покупать брагу. Вот как они приготовляют его: наливают в бочонок коровьего, овечьего или козьего молока, сбивают его и, собравши немного масла, остальное, т. е. сыворотку, сливают в кувшины, что и служит им питьем; но оно быстро окисает, вот почему они приготовляют его почти каждый день. Вообще, этот народ довольно трезв; с пищей он потребляет мало соли, но много пряностей, между прочим турецкий перец. Татары приготовляют, подобно туземцам Мадагаскора, еще другой род питья, состоящий в том, что отваривают мясо с небольшим количеством соли, не снимая пены, как мы сказали, и когда мясо уварится, сливают бульон; они называют этот бульон “чорба” и когда желают пить, то подогревают его. Когда жарят мясо, то надевают на вертел целую овцу или ягненка, а изжаривши, разрезают на куски, около фута длиною и дюйма в четыре шириной. Вот как питаются эти племена.

Мы уже говорили, как они живут во время похода; расскажем теперь, как они вступают в неприятельскую землю с целью грабежа, пожаров и увода пленников в неволю. [22]

Хан, который считается их государем, получив приказание от султана идти на Польшу, с величайшей поспешностью старается приготовить свои войска, т. е. армию из 80,000 человек, если сам он участвует в походе, в противном случай их армия достигает не более 40 или 50 тысяч человек и тогда начальствует над ними какой-нибудь мурза. Вторжение в неприятельскую землю происходит обыкновенно в начале января, и во всяком случае в зимнее время, чтобы не иметь никаких препятствий в дороге; тогда болота и реки не могут им препятствовать направляться во все места, куда они захотят. Собравшись вместе и сделав смотр, они выступают в поход. Читателю необходимо заметить, что хотя Крым находится между 46 и 47 градусами северной широты, тем не менее пустынные степи, находящиеся от него на севере, зимой сплошь покрыты снегом до самого марта, что дает татарам возможность смело предпринимать столь отдаленные экскурсии, и т. к. их лошади не кованы, то снег предохраняет им копыта, чего не было бы, если бы земля не была покрыта снегом: затвердевшая земля во время мороза портит им копыта. Самые знатные между ними и зажиточные подковывают своих лошадей бычачьим рогом, который нашивают на ногу при помощи тонкого ремня на подобие дратвы или гвоздей, но такие подковы служат не долго и легко теряются; вот почему они сильно опасаются бесснежной зимы, равно как и гололедицы, когда и наилучше подкованные из их лошадей не могут не скользить. Во время походов они делают небольшие переходы, обыкновенно около 6 французских миль в сутки и двигаются так день за днем, рассчитывая время таким образом, чтобы иметь возможность возвратиться раньше, чем лед начнет таять, и чтобы возвращение их было благополучно. Так приближаются они к пределам Польши, избирая свой путь по долинам, которых ищут и которые тянутся одна за другою; это делается для того, чтобы быть прикрытыми в поле и не быть замеченными казаками, которые расставлены пикетами в разных местах, чтобы, узнав своевременно об их нападении и их направлении, дать тревогу в стране. Но татары прибегают к той хитрости, о которой я уже сказал, — избирая свой путь через долины; вечером, останавливаясь лагерем, они по той же причине не раскладывают огней, посылают вперед разведчиков и стараются захватить нескольких казаков, чтобы “добыть языка” от своих неприятелей, причем они прибегают ко всякого рода искусству и хитрости, чтобы застать неприятеля врасплох. Татары идут фронтом по сто всадников в ряд, что составит 300 лошадей, т. к. каждый татарин ведет с собой по две лошади, которые ему служат для смены, как мы уже говорили раньше. Их фронт занимает от 800 до 1000 шагов, а в глубину содержит от 800 до 1000 лошадей, захватывает таким образом более трех или четырех больших миль, если шеренги их держатся тесно; в противном случае они растягивают свою линию более чем на 10 миль. Это изумительное зрелище для того, кто это видит в первый раз, так как 80000 татарских всадников имеет более 200 тысяч лошадей; деревья не настолько густы в лесу, как лошади в поле, и издали кажется, будто какая-то туча поднимается на горизонте, которая растет все более и более по мере приближения, наводя ужас на самых смелых; разумеется, я говорю о тех, кто не привык видеть таких полчищ войска за раз. Так движется эта громадная армия, делая через час остановки на 1/4 часа, чтобы дать время помочится лошадям, которые так хорошо выдрессированы, что умеют пользоваться каждою остановкою; татары также сходят тогда с лошадей и совершают тоже самое; затем они садятся на лошадей и немедленно же продолжают путь; все это делается у них по первому свистку. Приблизившись к неприятельским пределам на расстояние трех или четырех миль, они делают остановку на два или три дня, в нарочно избранной, по их мнению достаточно закрытой местности. Тогда они решают дать передышку и отдых для своей армии, которая располагается таким образом. Они делят ее на три отряда; две трети должны составлять один корпус, треть же разделена на два отряда, из которых каждый образует крыло, т. е. правый и левый фланг. В таком порядке вступают они внутрь страны. Главный корпус, который на их языке называется кошем, движется плотною массою вместе с крыльями, медленно, но безостановочно день и ночь, давая лошадям не более одного часу для корму и не причиняя никаких опустошений в стране, пока не проникнут на 60 или 80 миль вглубь края. Тогда они начинают поворачивать назад тем же шагом, между тем как крылья, по распоряжению начальника, отдаляются и могут бежать каждое в свою сторону от 8 до 12 миль от главного корпуса, но так, что половина направляется вперед, половина же в сторону. Я забыл сказать, что каждое крыло, заключающее от 8 до 10000 человек, в свою очередь разделяется на 10 или 12 отрядов, каждый из которых может заключать от 500 до 600 татар, которые разбегаются в разные стороны, нападают на деревни, окружая их и устанавливая вокруг по четыре сторожевых поста, поддерживающих большие огни по ночам, боясь, чтобы никто из крестьян не ушел от них, затем грабят, жгут, убивают всех, которые им оказывают сопротивление, берут и уводят в плен тех, которые им сдаются, не только мужчин, женщин и грудных детей, но также скот, лошадей, быков, коров, баранов, коз и пр.; что касается свиней, то их сгоняют вечером в одно место — в ригу или другое помещение — и затем поджигают строение с четырех сторон: это делают они из ненависти к этим животным. Эти крылья, как мы сказали, получив приказ отдаляться не более как на 8 или 12 миль, вскоре возвращаются с [23] добычей к главному корпусу войска, который легко найти: он оставляет за собою большой след, т. к. фронт его имеет более 500 лошадей в ряд, поэтому надо только следовать по следам, чтобы через четыре или пять часов соединиться вновь с главной армией. Как только они прибудут к главному корпусу, от последнего в тоже самое время отделяются два другие крыла, числом равные первым; одно из них идет направо, другое — налево; они производят такой же грабеж, как и первые, потом возвращаются, как и прежние, к главному корпусу, а от войска отдаляется два свежих крыла, которые производят подобный же грабеж, как и первые; они совершают свои экспедиции так последовательно, что их корпус никогда не уменьшается в числе; он всегда состоит из 2/3 армии, движется шагом, чтобы не утомляться и всегда быть в готовности сразиться с польской армией, если бы она встретилась. Впрочем, в их расчеты не входит такая встреча, напротив, они стараются, насколько можно, избегать неприятеля. Они никогда не возвращаются тем путем, каким вошли в страну, но описывают род дуги для того, чтобы лучше ускользнуть от польской армии ибо они никогда не сражаются иначе, как обороняясь, и то только тогда, если уже доведены до крайности. Даже в том случае, если они выходят десять против одного, то и тогда они не решаются напасть первыми, ибо они хищники (так должно назвать этих татар) и являются в Польшу не для того, чтобы сражаться, но с целью грабежа и захвата добычи врасплох. Когда они встретят поляков, то по большей части, легко побеждаются последними и уходят, но уже не шагом. Наконец, исколесив и ограбив страну и окончив свои набеги, они возвращаются в пустынные степи, которые простираются от границы вглубь на 30 или 40 миль и, чувствуя здесь себя в безопасности, делают большой роздых, восстановляют свои силы, приводят себя в порядок, если они потерпели ущерб при столкновении с поляками. В течение этого отдыха, который продолжается одну неделю, они собирают вместе всю свою добычу, которая состоит из рабов и скота, и разделяют ее между собою. Самое бесчеловечное сердце тронулось бы при виде, как разлучаются муж со своей женой, мать с дочерью, без всякой надежды увидеться когда-нибудь, отправляясь в жалкую неволю к язычникам мусульманам, которые наносят им бесчисленные оскорбления. Грубость их позволяет им совершать множество самых грязных поступков, как напр., насиловать девушек и женщин в присутствии их отцов и мужей, обрезывать на глазах родителей детей, чтобы обратить их в магометанскую веру. Наконец, у самых бесчувственных людей дрогнуло бы сердце, слушая крики и песни победителей среди плача и стонов этих несчастных русских, которые плачут с воплями и причитаниями. Итак эти несчастные разлучаются в разные стороны: одни идут в Константинополь, другие — в Крым, третьи — в Анаталию и т. д.

Вот, в кратких словах, как совершают татары, менее чем в двухнедельный период свои грабежи и захватывают в неволю более 50,000 человек, и как они обходятся со своими невольниками после дележа, затем, возвратившись на родину, продают их по своему усмотрению.

Скажем теперь о том, как татары делают набеги на Польшу в летнее время; они бывают тогда обыкновенно в количестве от 10 до 20 тысяч, потому что если бы они были в большем числе, то их легко можно было бы заметить. Татары делают свои набеги таким образом. Заметив, что они находятся на расстоянии 20 или 30 миль от границы, татары разделяют свою армию на десять иди двенадцать отрядов, каждый из которых содержит около тысячи лошадей. Затем они посылают половину своих войск, в составе шести или семи отрядов, направо, на расстояние одной или полуторы мили друг от друга; тоже самое устраивают они и с другой половиной войска, которая держится на подобном же расстоянии с левой стороны; это делают они для того, чтобы иметь растянутый фронт от 10 до 12 миль. Впереди, на расстоянии около мили, идет сильный сторожевой отряд “добывать языка”, чтобы знать, куда вести войско. Благодаря этому, татары движутся с полной безопасностью. Так действуют они, описывая дугу и тесно держась друг друга, чтобы иметь возможность всякий раз сойтись, как радиусы, в назначенный день в определенное для сбора место, в двух или трех милях от границы.

Причина, почему татары идут отдельными отрядами, заключается в боязни, как бы их не открыли казаки, рассеянные в степях в качестве сторожевых пикетов на расстоянии двух-трех миль друг от друга, и не узнали бы точно их числа, потому что, в противном случае, они могут известить лишь о том отряде, который был виден. Эти казаки, едва заметив издали татар, быстро ретируются в страну, чтобы сообщить населению об опасности. Видя, что это тысячный или около того отряд, они не особенно беспокоятся этим, так что жители бывают иногда захватываемы татарами несколько дней спустя после получения ими известия. Наконец, татары переходят границу и движутся по дороге, которая пролегает между двумя большими реками, всегда по самым высоким местам, между истоками маленьких речек, которые текут в большие реки в одну или в другую стороны. Таким образом они не встречают преград на своем пути, грабят и опустошают, но не вторгаются вглубь страны дальше шести или десяти миль и тотчас возвращаются обратно. Они остаются не более двух дней в стране, затем отступают, как было сказано выше, делят добычу и возвращаются по [24] своим домам. Этого рода татары независимы; они не подчиняются ни хану, ни султану, и проживают в Буджакской степи, которая представляет собой равнину, расположенную между устьями Днепра и Дуная, как было сказано выше. В мое время здесь числились не менее 20,000 беглецов и изгнанников. Эти татары храбрее, чем те, которые обитают в Крыму, так как лучше приучены к войне, благодаря ежедневным стычкам с неприятелем. Они также лучше ездят на лошади, чем другие. В степях, которые находятся между Буджаном и Украиной, обитает обыкновенно от 8 до 10 тысяч татар, распределенных на отряды в тысячу человек, отстоящие друг от друга на расстоянии десяти и двенадцати миль в надежде на удачу. Вследствие опасности, какой подвергаются при передвижении через эти степи, казаки, имея необходимость их перейти, путешествуют табором, т. е. идут окруженные возами. Они устраивают из своих возов два ряда, по 8 или же 10 возов на фронте, и столько же сзади; в средине помещаются вооруженные ружьями и короткими пиками и косами, приделанными вдоль древка, между тем как лучшие наездники окружают табор извне. Впереди и назади, на расстоянии четверти мили, а также с обоих флангов, едет стража на расстоянии 1/4 мили, чтобы выслеживать татар. Если они заметят татар, то дают сигнал и табор останавливается. Если татары открыты первыми, казаки бьют их; зато, если казаки замечены раньше, татары захватывают их врасплох, стараясь взять табор приступом. Вообще, странствуя по этим степям, можно повторять, подобно итальянцам, поговорку: “buono pede, bon осhе”. Я много раз встречал в степях татарские отряды, более 500 человек в каждом, которые атаковали наш табор и, хотя меня сопровождало всего 50 или 60 человек казаков, они ничего не могли нам сделать; равным образом, и мы не могли осилить их, так как они держались от нас вне выстрела. Произведши несколько притворных попыток атаковать нас и осыпав нас тучей стрел, летевших на наши головы, — т. к. они пускают стрелы дугообразно, то бьют вдвое дальше, чем наши ружья, — они удалились. Вот хитрость, к которой прибегают татары, когда они намереваются скрыться в степи, чтобы напасть на какой-нибудь караван, оставаясь незамеченными. Вы должны знать, что эти степи покрываются травою до двух футов высоты, так что нельзя проехать, не проваливши травы, которая получает после этого тропу или след, по которому можно узнать, в каком числе могут быть татары и с какой стороны они двигаются. Чтобы их не сильно преследовали, они придумали для этого особый способ, состоящий в том, что из одного отряда в 400 человек, они отделяют четыре части по 100 человек в каждой, которые и расходятся лучеобразно в четыре разные стороны: одни идут к северу, другие — к югу, остальные — к востоку и западу. Вообще, каждый из этих четырех маленьких отрядов направляется по своей линии на расстояние полуторы мили; затем этот маленький отряд в 100 человек разделяется на три части, по 33 человека в каждом, и продолжает путь как и раньше, если не встретится какая-либо речка; потом, пройдя около полумили, они начинают снова делиться натрое, по 10 или 11 человек в каждом и снова разбегаются в стороны, что лучше всего можно понять на приложенном при сем рисунке. Все это делается менее чем в 1 1/2 часа времени и на всем скаку, ибо если они будут замечены, то их не спасет никакая поспешность и потому каждый знает свою роль как пять пальцев. Татары знают степь также хорошо, как лоцманы — морские гавани. Все эти мелкие отряды в 10 человек разбегаются в поле, по желанию, но так, чтобы не встретиться на пути. Наконец, в назначенный день они собираются для свидания в условленное место, за 10 или 12 миль от места отправления, в какой-либо ложбине, где есть вода и хорошая трава, ибо там они делают привал. Каждая маленькая кучка держит путь отдельно; одним бывает близко к сборному месту, другим же - гораздо дальше, вследствие обходов и изворотов какие им приходится делать на пути. Травы, примятые одиннадцатью лошадьми, вскоре поднимаются, так что через день-другой в степи не остается никаких следов. Прибыв на место, татары остаются таким образом несколько дней в скрытом месте. Затем они продолжают путь уже целым корпусом, по дороге берут приступом какой-либо пограничный городок, застигнутый врасплох, или грабят села и уходят в степь, как мы уже сказали. Итак, татары изобрели эту хитрость, чтобы скрываться в степях и лучше обманывать казаков, которые горячо преследуют их, зная, что число их не больше 500 или 600 человек. Казаки садятся тогда на лошадей в количестве 1000 или 1200 человек, пускаются в погоню и отыскивают их след. Найдя последний, они преследуют врагов до того круга, который описан выше. Там они теряют нить погони, не зная, где искать татар, потому что следы расходятся во все стороны, и возвращаются назад, говоря, что ничего не видели. Вообще, встретить татар довольно трудно, разве как-нибудь случайно, застав их за едой, питьем, или ночью во время сна, но и тогда они держатся всегда на стороже. Их глаза более остры и чувствительны, чем наши, так как они менее открыты и, следовательно, зрительный луч их сильнее, почему они и видят лучше нас; они открывают нас раньше, чем мы их увидим; в конце концов, перевес берет хитрость, а не сила. Если встреча происходит утром или вечером, за час до восхода или захода солнца, оба противника стараются друг перед другом воспользоваться расстоянием так, чтобы иметь солнце с тылу, подобно тому, как два корабля на море стараются стать за ветром. Наконец, если поляки врезываются в татар и последние не чувствуют себя достаточно сильными, [25] чтобы с оружием в руках отразить их, они рассыпаются в разные стороны как мухи, куда кто может, но, убегая, оборачиваются и пускают из лука стрелу так метко, что на расстоянии 60 или 100 шагов никогда не дают промаха по человеку. Поляки не могут их преследовать, потому что лошади их имеют более короткое дыхание. Пройдя четверть мили, татары снова собираются и начинают делать атаку на поляков фронтом, затем, если их опрокидывают, они снова рассыпаются и, отступая, стреляют всегда в левую сторону, т. к. на правую сделать этого они не могут. Этим они так утомляют поляков, что принуждают их к отступлению, но, как я уже сказал, такая игра происходит только тогда, когда татары бывают в количестве десяти против одного; в противном случае, они обращаются в настоящее бегство. Вот как подобного сорта народы ведут войну в этих местах. Скажем, однако, как татары переходят вплавь самые большие, какие только есть в Европе, реки.

Все их лошади умеют плавать, особенно в той холодной стране, где вода плотнее, чем во французских реках, т. к. они не столь хорошо очищены действием солнечных лучей. Но я уверен, что если бы привести их лошадей во Францию, они не переплыли бы так легко Сену, как Днепр; это потому, как я сказал, что воды последнего тяжелее и, следовательно, твердые тела в них менее весят, что я испытал сам. Вот как поступают татары, когда их войско желает переплыть Днепр, самую большую реку в крае. Они отыскивают такое место в реке, где оба берега были бы одинаково доступны; при этом каждый набирает запас камыша или тростника, что попадется, и устраивает из него две связки, каждая длиною около трех футов и от 10 до 12 дюймов в толщину. Связки эти скрепляются тремя поперечными палками на расстоянии фута одна от другой, крепко привязанными сверху; внизу же прикреплена от одного угла связки к другому еще одна палка, которая привязывается к лошадиному хвосту. Затем татарин кладет на этот плот свое седло, раздевается, складывает на седло одежду, лук, стрелы и саблю, прочно связавши все вместе; потом совсем обнаженный, с хлыстом в руке, входит в реку, и ведет свою лошадь, закинув ей повод на шею, и держа его, однако, одною рукою вместе с гривой, а другою подгоняет лошадь и заставляет плыть; сам он плывет одной рукой, а другой держит узду и гриву, ни на минуту не выпуская их, и так правит своей лошадью, погоняя ее нагайкой, пока не переплывет реки. Затем, когда его лошадь станет ногой у другого берега и вода будет не глубже, как по пояс человеку, он останавливается, отвязывает от лошадиного хвоста свой плот и переносит его на землю. В то же время и другие переправляются таким способом, так что они растягивают фронт на пол мили вдоль по течению реки; весь скот плывет точно также. Вот все, что я мог узнать от татар в этом отношении.

Об украинских казаках.

Нам остается еще, как мы обещали перед этим, рассказать о том, каким образом казаки выбирают своего начальника и как они совершают свои походы через Черное море, достигая до Анатолии, чтобы повоевать турок.

Вот как они устраивают выборы предводителя. После того как соберутся все старые полковники и старые казаки, которые пользуются уважением у них, каждый подает голос в пользу того, которого он считает наиболее способным, и получивший большинство голосов считается избранным. Если тот, который выбран, неохотно принимает должность, ссылаясь на свою неспособность или недостойность, или на недостаток опытности, или старость, то это ему ничуть не помогает: ему отвечают тогда, что он действительно не достоин этой чести и немедленно же убивают на месте, как изменника, между тем как в этом деле сами они поступают изменнически (Здесь Боплан, очевидно, передает не совсем вернo церемонию выбора кошевого. Вероятно, иногда бывало нечто подобное рассказанному Бопланом, хотя из жизни Запорожья мы не знаем ни одного факта, где за отказ от должности предавали казни или же просто убивали отказывающегося. В Запорожье был обычай отказываться от должности, ссылаясь на неопытность, недостаток способностей или же скромность своих заслуг, и только после повторных настоятельных просьб выбранный кошевым принимал должность, но под условием — слушать его и исполнять долг относительно родины и ее веры. Вероятно, Боплан принял переданный ему какой-нибудь бурный эпизод выбора кошевого за постоянное и непременное условие, сопряженное с выбором начальника). Вы припомните о том, что я говорил раньше об их нравах и обычных изменах. Далее, если избранный казак принимает звание начальника, он благодарит собрание за оказанную ему честь, хотя сам он и признает себя недостойным и неспособным к такой должности, тем не менее, он обещает своими трудами и заботами сделаться достойным чести служить всем вообще и каждому в отдельности, и что жизнь его всегда будет посвящена на благо своих братьев (так они называют друг друга). При этих словах все аплодируют ему, крича: “vivat, vivat”. Затем к нему подходят все с поклоном, один за другим, каждый сообразно своему рангу, а начальник пожимает им руку, что составляет у них обычный способ приветствия. Вот как производят они выбор начальника, что нередко случается у них среди пустынных полей. Казаки беспрекословно повинуются этому начальнику, который называется на их языке гетманом; власть его не ограничена, и он имеет право рубить головы и сажать на кол всех [26] непокорных. Гетманы вообще очень строги; но они ничего не предпринимают без военного совета, называемого радой. Чтобы избежать опалы, гетману необходимо иметь чрезвычайную осторожность в своем поведении, особенно, когда он ведет казаков на войну, чтобы не потерпеть какой-либо неудачи: в случае неблагоприятной встречи он должен обнаружить находчивость и отвагу, ибо, если он выкажет малейшую трусость, его убивают, как изменника, затем немедленно выбирают другого начальника обычным у них порядком, как я уже рассказал выше. Должность предводителя и командира — обязанность трудная и составляет истинное несчастье тому, на долю которого она выпадет. В течение семнадцати лет, которые я провел на службе в этой стране, все те, кто занимал эту должность, несчастливо окончили жизнь.

Намереваясь предпринять морской поход, без позволения короля, казаки берут разрешение от гетмана и собирают тогда раду, т. е. совет, на котором выбирают атамана для начальствования в этой экспедиции и соблюдают те же самые церемонии, о которых мы говорили раньше, как и при избрании гетмана; этот предводитель, однако, избирается только на время похода. Затем они отправляются в свою Войсковую Скарбницу, составляющую их сборный пункт, и здесь начинают строить суда около 60 футов в длину, 10 или 12 футов в ширину и до 12 футов в глубину. Судно это без киля, оно имеет в основании лодку из вербы или липы, длиною около 45 футов; борта и дно покрываются досками от 10 до 12 футов длиною и около фута шириною, которые прикрепляются гвоздями, причем каждый ряд выпускается над предыдущим, как при постройке на речных судах, пока судно не достигнет 12 футов высоты и 60 футов в длину, расширяясь постепенно кверху (Относительно запорожских чаек надо заметить, что они имеют большое сходство с так называемыми камарами древних, лодками готов и донских казаков, и древними русскими судами, упоминаемыми в летописях. См. Русские древности в памятн. искус., издаваем. Кондаковым и Толстым, в. III, с. 129). Это лучше выясняется на прилагаемом рисунке, который я наскоро набросан карандашом. Здесь замечаются пучки из тростника, связанного кучками толщиною в бочонок, соединенные вместе конец с концом, протягиваясь от одного конца лодки до другого; они крепко привязаны веревками из липового или черешневого дерева. Они строят свои лодки так, как привыкли строить и наши плотники, с перегородками и поперечными скамьями, затем осмаливают их. Челны снабжены двумя рулями — по одному на каждом конце, как это видно на рисунке, так как их суда, будучи большой длины, потребовали бы слишком много времени при поворотах на другой галс, что, в случае необходимости отступления, сильно затруднило бы свободу и быстроту движения. Эти суда имеют от 10 до 15 весел с каждой стороны и идут быстрее, чем гребные турецкие галеры; каждое судно имеет также мачту, на которой поднимают довольно плохой парус, которым пользуются только в хорошую погоду, во время же ветреной — предпочитают идти на веслах. Эти суда без палубы, и если наполняются водой, то привязанный вокруг судна тростник препятствует им потонуть в море. Казаки сохраняют свои походные припасы — сухари — в длинных бочках, около 10 футов в длину и четырех в диаметре, крепко привязанных; они достают свои сухари через бочечную дыру. Кроме того, они имеют также один бочонок вареного пшена, а другой бочонок с жидким тестом, которое они едят смешивая с кашей, и это им служит пищей и питьем; оно кисловатого вкуса и называется саламаха, т. е. лакомая пища. Что касается меня, то я не находил в ней особенного вкуса и если употреблял во время путешествий, то потому, что не имел лучшей. Казаки очень трезвы во время походов, и если случится между ними пьяный, начальник велит выбросить его за борт; им также запрещено брать с собой водку, в виду строгого соблюдения трезвости во время походов и экспедиций.

Намереваясь предпринять поход против татар в отмщение за грабежи и набеги, причиненные им, казаки обыкновенно выбирают для этого осеннее время. Они посылают тогда на Запорожье все необходимое для похода и сооружения их судов, и вообще все, в чем по их мнению, встретится надобность; затем, выступают в количестве пяти или шести тысяч человек добрых казаков, хорошо вооруженных, и отправляются на Запорожье, чтобы заняться здесь постройкой судов. Шестьдесят человек принимается за сооружение судна, которое они оканчивают в две недели, ибо, как я сказал, они знают все ремесла. Так что в две или три недели они изготовляют от 80 до 100 судов вышеописанной конструкции. В каждом судне помещается от 4 до 6 фальконетов по бортам и от 50 до 70 человек, вооруженных каждый двумя ружьями и саблей, снабженных, насколько надо, съестными припасами; сверх того, на челн полагается по шесть фунтов пушечного пороха и в достаточном количестве свинца, а также запас ядер для фальконетов. Одежда их состоит из двух перемен белья: рубах и шаровар, затем из плохого кафтана и шапки. Каждый имеет, кроме того, часы (Т. е. Боплан, вероятно хотел сказать, что каждый челн имеет часы). Таков-то летучий отряд казаков, способный бесстрашно нападать на лучшие города Анатолии.

Запасшись всем необходимым, казаки спускаются вниз по Днепру. Атаман имеет на своей мачте флаг и плывет обыкновенно на некотором расстоянии впереди всего флота, остальные же суда идут столь близко одно от другого, что почти касаются веслами друг друга. Обыкновенно турки бывают зараньше [27] предупреждены о походе казаков и держат наготове, в устье Днепра, несколько галер, чтобы воспрепятствовать казакам выходу в море, но те оказываются хитрее: они выходят обыкновенно во время темных ночей, перед новолунием, и держатся скрытно в камышах, находящихся за 3 или 4 мили вверх от устья Днепра, куда галеры не отваживаются заходить, так как уже неоднократно находили там гибель. Турки довольствуются тем, что стерегут выход в море, и всегда бывают застигнуты врасплох; однако и казаки не могут так внезапно пройти, чтобы не быть замеченными. Тогда тревога распространяется по всей стране и доходит до самого Константинополя. Султан рассылает гонцов во все концы Анатолии, Болгарии и Румелии, чтобы известить жителей, что казаки в мopе и чтобы каждый держался на стороже.

Но все эти меры бывают напрасными, ибо казаки гребут не переставая и, пользуясь благоприятным временем года (Казаки выезжают обыкновенно в море после Иванова дня (24 июня) и возвращаются не позже августа месяца.), в 36 или 40 часов достигают Анатолии, где высаживаются с ружьями в руках на землю, оставляя при каждой лодке в качестве стражи, по два взрослых и по два мальчика, нападают врасплох на города, берут их приступом, грабят и жгут; иногда заходят около мили вглубь страны, но тотчас же возвращаются и, севши на суда вместе с добычею, плывут в другое место, чтобы попытать и в нем счастья. Если по пути случается им встретить что-либо подходящее, они нападают на него, если же нет — возвращаются с добычей домой. Если казаки встретят на пути какие-либо турецкие галеры или другие суда, они преследуют их, атакуют и берут приступом. Вот какой прием они употребляют при этом. Так как их суда возвышаются не более двух с половиною футов над поверхностью воды, то они замечают неприятельский корабль или галеру раньше, чем могут быть замечены сами; заметив неприятельское судно, казаки тотчас убирают мачты, справляются о направлении ветра и стараются держаться за солнцем до вечера. Затем, за час до захождения солнца, они начинают быстро идти на веслах к кораблю или галере, пока не подойдут на расстояние одной мили, чтобы не потерять судна из вида, и так наблюдают за ними почти до полуночи. Тогда, по данному сигналу, казаки изо всех сил налегают на весла, чтобы скорее достичь неприятельских кораблей, между тем как половина казаков держится готовой к битве и только ожидает абордажа, чтобы проникнуть на корабль, экипаж которого бывает сильно поражен недоумением, видя себя атакованным 80 или 100 судов, с которых валит на корабль масса вооруженных людей и в один миг овладевает им. Совершив это, казаки грабят все найденные деньги и товары малого объема, которые не портятся от воды, пушки и все, что по их мнению может им пригодиться, и затем пускают ко дну корабль вместе с людьми. Так поступают казаки. Если бы они умели управлять кораблем или галерой, то забрали бы также и их, но они не знают, как маневрировать им. Затем надо скоре возвращаться к ceбе домой: в устьях Днепра стоит удвоенная стража, чтобы дать возмездие за грабежи, но казаки смеются над этим, хотя силы их и ослаблены, ибо невозможно, чтобы в cpaжeнияx, в которые они вступают, не погибли многие из них, и чтобы море не поглотило некоторых из их судов, так как не все они могут быть столь прочными, чтобы выдержать плавание.

Они входят в залив, находящийся на расстоянии 3 или 4 миль к востоку от Очакова. В этом месте находится в четверти мили от моря, очень глубокая балка, около 3 миль длиною, идущая по направлению к Днепру и наполняющаяся иногда водой на полфута в высоту. Здесь казаки сходят на берег и принимаются, по 200 или 300 человек за раз, тащить волоком свои суда, одни за другими, и в два, много-три дня переходят в Днепр со своей добычей. Вот как они ускользают и избегают сражения с галерами, которые оберегают устье Днепра против Очакова, и, наконец возвращаются в свою Скарбницу, где и делят добычу, как я уже рассказал выше. Есть у них еще и другой путь для возвращения: они возвращаются через Донской Лиман (Т. е. Азовское море.), проходят через пролив, находящийся между Таманью и Керчью, поднимаются лиманом до реки Mиyca и идут этой последней до тех пор, пока она может поднять их суда. Ибо от верховьев этой реки до истоков Тачаводы (Тачавода — это, вероятно, река “Волчья вода”; вместо Mиyca надо читать Калмиус; тогда описанный Бопланом водный путь, с небольшим волоком между указанными реками, явится вполне возможным и правдоподобным.) не больше как одна миля; Тачавода же впадает в р. Самару, которая в свою очередь впадает в Днепр, на расстоянии одной мили выше Кодака, как это можно видеть на карте. Впрочем, казаки редко возвращаются этим путем на Запорожье, так как он очень длинен; но иногда они избирают эту дорогу, чтобы выйти в море, когда на устье Днепра находятся большие турецкие силы, чтобы воспрепятствовать казакам выходу в море, или же, если казаки имеют не болеe как 20-25 челнов.

Если галеры встретят казаков днем в открытом море, то открывают сильную канонаду из пушек и разгоняют их, как скворцов, потопляют несколько судов и приводят неприятеля в такое смятение, что все ускользнувшие стараются рассеяться, кто куда может; но если они вступают в бой с галерами, то казаки не двигаются со своих скамей, весла привязываются к кочетам посредством перевязи из лозы, и в то время, как одни стреляют из ружей, их товарищи заряжают и [28] передают им другие, чтобы стрелять снова, так что пальба, весьма меткая, происходит без перерыва. Между тем галера может вступить в бой только с одним судном, но зато сильно вредит им своими пушками, так что в этих стычках казаки теряют обыкновенно добрых две трети своих людей; изредка только случается, что им удается возвратиться с половиной своего экипажа; тем не менее, они привозят богатую добычу, как например: испанские реалы, арабские секиры, ковры, золотую парчу, бумажные и шелковые материи и другие ценные товары. Так живут казаки, таковы их доходы, ибо единственное их занятие состоит в том, чтобы пить и устраивать дебоши со своими товарищами по возвращении с похода.

Чтобы исполнить до конца данное обещание, скажем несколько слов о соблюдаемых ими обычаях, между прочим — об их свадебных обрядах и о способах, какие практикуются ими в любовных отношениях; обычаи эти, без сомнения, могут показаться многим не только новыми, но просто невероятными.

Здесь девушки, в противоположность общепринятым у всех народов обычаям, сами ухаживают за молодыми людьми, которые понравятся им, и, вследствие предрассудка, распространенного и строго соблюдаемого среди них, они почти никогда не испытывают неудачи и могут быть более уверены в успехе, нежели мужчина, если иногда сватовство исходит с его стороны. Вот как это устраивается. Влюбленная девушка приходит в дом родителей молодого человека, которого она любит, в такое время, когда она рассчитывает застать дома отца, мать и своего возлюбленного; войдя в комнату, она говорит: “Помагай Бог”, (т. е. да поможет вам Бог), что составляет обычное приветствие, которое делают при входе в дом; затем садится и обращается к тому, кто ранил ее сердце, с такими словами: “Иван, Федор, Дмитрий, Войтек, Микита и пр. (словом, называет его одним из вышеприведенных, самых общеупотребительных слов) я заметила в твоем лице известное добродушие, говорящее, что ты будешь хорошо направлять и любить свою жену, и что твои добрые качества дают мне повод надеяться, что ты будешь хорошим господарем; эти хорошие качества побуждают меня обратиться к тебе с покорною просьбою взять меня в качестве жены”. Сказав это, она повторяет тоже самое отцу и матери, умильно прося их дать согласие на брак; встретив отказ или какую-нибудь отговорку, например, будто он слишком молод и не готов еще к женитьбе, девушка отвечает, что она ни за что не уйдет из дому, пока брак не будет заключен, если оба они останутся живы. Если после этих слов, не смотря на возражение, девушка продолжает упорствовать, настаивать и отказываться оставить дом, пока не будет исполнено ее требование, то отец и мать молодого человека не только принуждены дать согласие по прошествии нескольких недель, но также со своей стороны убеждают сына взглянуть на нее благосклонно, т. е. как на девушку, которая должна быть его женой. Равным образом молодой человек, видя, как девушка настойчиво желает ему добра, начинает на нее смотреть как на ту, которая должна вскоре стать госпожой его желаний, и поэтому неотступно просит у отца и матери позволения сочетаться браком с этой девицей. Вот каким образом в этой стране влюбленная девушка в короткое время достигает цели, вынуждая своею настойчивостью и отца, и мать, и своего возлюбленного исполнить то, что она желает. Ей уступают, как я уже сказал выше, из опасения навлечь на себя гнев Божий и чтобы не приключилось какое-либо страшное несчастье, ибо выгнать девушку, это значило бы нанести оскорбление целому роду, который не преминул бы отомстить за нее. Равным образом, никто в таких случаях не имеет права употребить против нее силу, чтобы не подвергнуться, как я сказал, каре церкви, которая очень строга в этих делах, назначает за это эпитимии и крупные штрафы, предавая жилища виновных бесчестью (Приведенное Бопланом сообщение о таком оригинальном сватовстве является следствием не вполне понятого автором исключительного случая, который возводится им в непременный обычай. Дело в том, что подобная настойчивость со стороны девушки могла иметь место не иначе, как если молодой человек, виновный перед девушкой и обещавший на ней жениться, не исполнял своего слова. Тогда за обиженную вступались родители и общественное мнение, а вслед за этим уже и церковь). Таким образом, эти люди будучи напуганы ложным cyeверием, стараются, насколько возможно, избежать несчастий, которые — во что они верят как в символ веры, — непременно должны их постигнуть, в случае отказа девушкам в руке сыновей, которых те просят ceбе в мужья. Обычай, о котором я говорю, соблюдается только между людьми одинакового имущественного положения, ибо в этой стране все крестьяне равны по своему состоянию, и имущественная разница между ними не велика; но вот иная форма сватовства между крестьянином и дворянскою девушкой, которая соблюдается также в силу известных обычаев и привилегий.

По деревенским обычаям этой страны, в каждое воскресенье и праздничные дни, крестьяне собираются, после обеда, в корчму вместе с женами и детьми, где и проводят остаток дня, выпивая друг с другом; но в этих занятиях выпивкой упражняются только взрослые мужчины и женщины, между тем как молодежь забавляется танцами под звуки дудки. Здесь обыкновенно присутствует и местный владелец с семьей, чтобы полюбоваться танцами. Иногда он устраивает танцы перед своим домом, в обычном месте, и тогда уже и сам он с женой и детьми принимает участие в танцах, [29] так что дворяне и крестьяне смешиваются в один кружок. Надо заметить, что все почти деревни Подолии и Украины большей частью окружены густыми лесами, на пространстве не менее полумили в ширину. Там встречаются тайники, куда спасаются в летнее время крестьяне, когда послышится тревога о нашествии татар. Хотя крестьяне подчинены владельцам почти как невольники, тем не менее они с давних пор пользуются правом и привилегией похищать, если удастся, во время танцев дворянскую девушку, даже если бы она была дочерью их господина, лишь бы только делалось это с таким проворством и ловкостью, чтобы все удалось вполне, в противном случае гибель молодого человека неизбежна. Поэтому необходимо, чтобы похититель мог скрыться в соседнем густом лесу и продержаться там в течение суток, не будучи открытым, не смотря на поиски; тогда ему прощается учиненное им похищение, и если похищенная девушка согласна выйти за него замуж, он не вправе отказаться от нее под страхом смертной казни, и тогда он избавляется от ответственности за свое преступление и ему не могут учинить никакого наказания. Но если случится, что он будет пойман в течение суток, ему тотчас же отрубают голову без всякого суда (Bероятно, Боплану передавали какой-либо исключительный случай, который он, не проверив, посчитал за исконный обычай). Что касается меня, то в течение 17 лет, проведенных мною в этой стране, я никогда не слыхал о подобном событии, хотя много раз приходилось наблюдать случаи сватовства девушками молодых людей и ycпеxa в этом. Последний же обычай представляет много опасности, ибо, чтобы похитить насильно девушку и затем бежать с ней в виду всей толпы, не будучи пойманным, надо иметь очень быстрые ноги; без предварительного соглашения с девушкой это было бы очень трудно; кроме того, крестьяне в настоящее время более угнетены, чем раньше, а дворяне, в свою очередь, более высокомерны и надменны. По-видимому, эта привилегия была дана крестьянам в то время, когда поляки избирали себе в короли того, кто бегал быстрее всех босиком, как наиболее отважного и ловкого, точно отвага и ум зависят от быстроты и гибкости членов (Очевидно, Боплан передает здесь легенду, находящуюся у польских летописцев об избрании баснословного польского короля Лешка второго). Вероятно, отсюда еще идет обычай, по которому дворяне, на следующий день после избрания короля, заставляют его принести перед алтарем клятвенное обещание в том, что он не будет арестовывать дворянина ни за какое преступление, после двадцати четырех часов вслед за его совершением, кроме преступлений против государства или же особы короля. Можно ceбе представить, каким уважением они окружали лиц, отличавшихся способностью быстро бегать и ходить. Это замечается еще и теперь в том, как высоко они ценят быстроту ног лошадей, обращая внимание только на это, и платят какие угодно деньги, лишь бы лошадь была быстра, что, мне кажется, делается в расчете получить возможность догнать бегущего врага и быстро уйти в случае преследования.

Рассказавши о сватовстве у русских, скажем еще несколько слов о свадебном обряде и соблюдаемых при сем особенностях.

(пер. В. Г. Ляскоронского)
Текст приводится по изданию: Гийом Левассер-де-Боплан и его историко-географические труды относительно Южной России. Киев. 1901