МУХАММАД НАРШАХИ

ИСТОРИЯ БУХАРЫ

ТАРИХ'И-БУХАРА

Придя в Медину, Саид приказал своим рабам снять с заложников сабли и пояса, а также отобрать у них всю драгоценную одежду, золото и серебро. Затем, заложников одели в грубые шерстяные ткани и приставили к земледелию. Они были очень огорчены таким обращением и говорили: "Какому униженно этот человек еще не подверг нас? Он сделал нас рабами и поручает нам грубую, тяжелую работу. Если нам предстоит погибнуть в унижении, то по крайней [55] мере погибнем с пользой". Они отправились во дворец Саида. Войдя туда, они заперли за собой дверь, убили Сайда и сами, все до единого, покончили жизнь самоубийством. Это случилось во время халифа Язида, сына Моавии. Амиром Хорасана сделался Муслим (В арабских источниках Сельм), сын Зияда. Этот амир пришел в Хорасан, изготовил там войско и направился к Бухаре. Царица, увидев войско амира и его вооружение, тотчас же сообразила, что Бухара не может сопротивляться такому войску. Поэтому она отправила посла к Тархуну, царю Согдскому, и приказала ему передать следующее: "Я согласна быть твоей женой, и Бухара будет твоим городом; только нужно, чтобы ты пришел и защитил это царство от арабов". Тархун пришел с 120 тысячным войском; из Туркестана пришел также Бидун вместе с этим войском. Женщина в то время уже заключила мир с Муслимом, и ворота были отворены; также были отворены и ворота замка, расположенного вне крепости. Когда подошел Бидун и остановился на другом берегу реки Харкан, Муслиму дали знать, что пришел Бидун. Царица подчинилась ему и ворота города снова заперли. Муслим послал человека к Мухаллябу и приказал передать ему, чтобы он отправился посмотреть, в каком состоянии войско, и исполнил все то, что требуется от разведчиков. Мухалляб просил не посылать его с таким поручением, так как он человек известный, а послать какого-нибудь другого человека, который, если благополучно возвратится, принес бы правильные сведения, а если бы и умер, то чтобы от того не было вреда войску амира. Муслим приказал Мухаллябу идти непременно самому. Мухалляб сказал: "Уж если необходимо идти непременно самому, то пошли со мной по одному человеку от каждой части войска и о моем выступлении никому не говори". Амир так и исполнил и вместе с Мухаллябом послал сына своего дяди. Они все вместе ночью выступили тайно от своих и [56] скрытно от неприятельских войск. Настал день. Муслим, сын Зияда, встал на намаз бамдад (Первая молитва до восхода солнечного) и, обратившись к людям, сказал: "Я вчера вечером послал Мухалляба лазутчиком". Это известие распространилось среди войска. Арабы услышали это и стали говорить, что амир послал Мухалляба вперед с той целью, чтобы он имел возможность завладеть большим количеством добычи. "Если бы предстоял бой, то он нас послал бы с ним", говорили арабы. Поспешно некоторые из них сели на лошадей и двинулись вслед за Мухаллябом до берега реки. Мухалляб, когда увидел их, сказал: "Вы сделали ошибку, что пришли; я действовал скрытно, а вы пришли открыто; теперь неверные всех нас уничтожат". Мухалляб сосчитал, и мусульман оказалось всего 900 человек. Он сказал: "Клянусь Богом, что вы раскаетесь в сделанной вами ошибке". Войско выстроилось в боевой порядок, и передовые люди войска Бидуна увидели их. Мусульмане поспешно затрубили в трубы и все, как один, сели на лошадей и выстроились. Тюркский царь бросился на них, и арабы стали ослабевать. Мухалляб сказал: "Я знал, что так будет". Его спросили как выйти из такого затруднительного положения при помощи хитрости? Он посоветовал двигаться вперед, но они отступили. Бидун догнал их; 400 человек мусульман были убиты, а остальные бежали до лагеря. Наступило следующее утро. Бидун перешел реку и пришел к амиру Хотана, от которого он был всего в расстоянии 1/2 фарсанга. Началась битва. Мухалляб первый бросился на войско Бидуна; сражение стало ожесточенным. Неверные произвели нападение и окружили Мухалляба. Он закричал "выручайте меня!"' Муслим, услышав этот возглас, очень смутился и сказал: "Это крик Мухалляба". Абдулла, сын Худана, в это время молча стоял перед Муслимом. Муслим спросил: "Что с тобой? что ты не говоришь ни слова?" Абдулла отвечал: "Клянусь! если бы [57] не пришел смертный час, то не закричал бы Мухалляб; по крайней мере, я сяду на лошадь и сделаю все, что от меня зависит; если мне суждено умереть, то я и к тому готов". Между тем все слышались крики Мухалляба при каждой попытке мусульман обратиться в бегство. Муслим просил подождать один час и в это время приказал подавать на стол и стал есть хлеб. Бывший при этом Абдулла, сын Худана, сказал ему: "в какое время ты ешь? пусть Бог насытитъ тебя! ты должен вскоре умереть, и ты об этом не догадываешься? разве ты не был воином"? Муслим спросил: "как же выйти из этого затруднения?" — Прикажи конным воинам спешиться и в пешем строю двинуться к месту сражения", сказал Абдулла. Так и поступили. Абдулла, сын Худана, поскакал к Мухаллябу и нашел его совершенно окруженным врагами. Абдулла закричал "оглянитесь назад". Воины, обернувшись, увидели поспешавших к ним на выручку и ободрились. Они бросились на врагов, храбро сразились с ними, и в этой схватке был убит Бидун. Тогда мусульмане закричали "Аллаху-акбар". Неверные вдруг все обратились в бегство, а мусульмане погнались за ними, убивая всех, пока все войско не было окончательно уничтожено. Мусульмане овладели богатой добычей, и все добытое в тот же день разделили: на каждого всадника при дележе пришлось по 2400 диргемов. Царица вновь прислала посла с предложением заключить мир, и Муслим согласился, заключив мир с условием взноса богатого выкупа. Женщина обратилась к Муслиму с просьбой показать ей Абдуллу, сына Хазима. "Mне хочется видеть, каков он", говорила царица, "потому что я раз увидала его и потеряла сознание (См. выше стр.53): мне кажется, что он не человек". Муслим позвал Абдуллу в свою гостиную и представил царице; Абдулла был в шелковой фиолетовой одежде и красной чалме. Женщина, увидев его, поклонилась и, чтобы [58] выразить ему свое восхищение послала ему подарки. Муслим, одержав победу и овладев большим количеством добычи, возвратился в Хорасан.

Рассказ о правлении Кутайбы, сына Муслима, о водворении в Бухаре ислама и о разделе Мавараннагра между арабами и аборигенами.

Когда Кутайба, сын Муслима, стал амиром Хорасана, по назначению Хаджаджа (Наместник восточной части халифата 694—714 г.г.), то пришел в Хорасан, подчинил себе весь Хорасан, и просвещение Тохаристана (Область в северном Афганистане, к востоку от Балха, между Аму-Дарьей и Гандукушем) верою ислама выпало также на его долю. Кутайба переправился через Джайхун в 88-м году гиджры (706г. по Р.Хр.). Жители Байкенда получили об этом известиe и укрепили Байкенд; крепость была очень сильна. (Байкенд в древности назывался Шаристан, или Шаристан-и-руин, т. е. "медный город", вследствие прочности). Кутайба вынужден был вести упорную осаду. Пятьдесят дней мусульманам не удавалось овладеть крепостью, и осаждающие терпели большие лишения, но наконец они прибегли к хитрости: часть войска из-под стены выкопали ход, поднялись до башни и внутренней части крепости (и попали) в одну конюшню; они прокопали часть стены и проделали брешь. Мусульмане еще не подошли к крепости, когда. те вернулись через эту брешь. Тогда Кутайба закричал, что всякому, кто войдет в крепость через эту брешь, он уплатит "хун" (“Хун” — плата за убийство, получаемая родными убитого с убийцы. (Цена крови)), а если кто будет убит во время приступа, то такая же сумма будет выдана детям убитого. Войско [59] воодушевилось, все бросились к пролому в стене, и крепость была взята. Жители Байкенда просили пощады. Кутайба согласился заключить мир под условием уплаты выкупа и отправился в Бухару, назначив Барка, сына Насра, Бахили амиром Байкенда. Когда Кутайба пришел в Хунбун (Селение на расстоянии 1 фарсаха от Байкенда по дороге в Бухару), то ему сообщили, что жители Байкенда возмутились и убили амира. Кутайба приказал войску двинуться обратно и разграбит Байкенд. "Их кровь и их имущество я разрешаю вам считать для себя дозволенными", сказал он воинам своим. Причиной возмущения жителей Байкенда послужил следующий случай: в городе жил один человек, у которого были две красивые дочери. Варка, сын Насра, взял себе обеих дочерей. Тогда отец этих девушек спросил: "Байкенд — большой город; почему же ты из всего города берешь только двух моих дочерей"? Варка ничего не ответил. Тогда возмущенный отец бросился на него и ударил его ножом в пуп, но не нанес ему смертельной раны, и Варка не был убит. До Кутайбы дошло об этом известие; он возвратился к Байкенду и, перебив всех, кто мог сражаться, остальных жителей взял в плен, так что в Байкенде не осталось людей, и Байкенд пришел в разрушение. Жители Байкенда были купцы и (раньше погрома) большею частью отлучились по торговым делам в сторону Китая и другие места. Когда они возвратились, то выкупили у арабов находившихся в плену жен, детей и родственников своих и возобновили Байкенд, как он был прежде. Говорили, что кроме Байкенда не было другого города, который, будучи разрушен совершенно, опустел бы, а потом так скоро вновь был бы населен теми же самыми жителями.

Рассказ. Рассказывают, что во время взятия Байкенда Кутайба нашел в одном из капищ идола, вылитого из серебра, весом в 4 тысячи диргемов, и множество серебряных кубков. Когда все эти драгоценности собрали и взвесили, [60] то оказалось в них весу 150.000 золота. Кроме того, найдено было еще два зерна жемчуга, каждое величиной в голубиное яйцо. Кутайба спросил, где найдены были столь крупные жемчужины, и ему объяснили, что две птицы, принесли каждая в клюве по жемчужине и положили их в храме.

Тогда Кутайба собрал все редкости и с ними отправил обе жемчужины Хаджаджу при письме, в котором изложил обстоятельства взятия Байкенда и рассказ об этих двух жемчужинах. Хаджадж в ответ написал, что все изложенное в письме стало ему известно и что он удивлен величиной присланных двух жемчужин и птицами, которые их принесли, но еще того более поражен щедростью Кутайбы, в руки которого попали такие драгоценности и который не задумался их отослать ему. "Да пошлет тебе Бог изобилие", писал Хаджаджд в заключение своего письма. После этого Байкенд много лет оставался в развалинах (?). Кутайба, покончив с Байкендом направился к Хунбуну, напал на этот город и овладел им. Он подчинил себе также Тараб и многие другие малые селения и пошел затем на Вардану. Там в это время был царем Вардан-Худат. Кутайба долго воевал с ним; в конце концов Вардан-Худат умер, а Кутайба взял много селений. Среди селений Бухары между Тарабом, Хунбуном и Рамитаном собралось очень много войска, и войска окружили Кутайбу. Пришел с многочисленным войском Тархун, царь Согда, Хунук-Худат с большим войском, Вардан-Худат с своим войском. Кроме того, в помощь им для войны с Кутайбой пришел с сорокатысячным войском царь Курмаганун, племянник китайского императора, за плату. Собрались войска, и Кутайбе грозила опасность, тем более, что у него и у его союзников не было оружия. Кутайба распорядился, чтобы воины его впредь не снимали оружия и не покидали лагерей. Поэтому оружие до того вздорожало, что одно копье стоило 50 диргемов, один щит 50 или 60 диргемов и кольчуга 700 диргемов. [61]

Хаян-набатеец (Набатейцы — древнее население Месопотамии) сказал Кутайбе: "я прошу дать мне срок до завтрашнего дня". Наступило утро следующего дня. Хаян-набатеец послал человека к царю Согда. "От меня тебе совет: нужно, чтобы мы где-нибудь сошлись", сообщил он ему. Тархун согласился и спросил, в какое время ему следует увидаться с Хаяном. Тот посоветовал сойтись в самый разгар сражения. Так и было исполнено. В самый разгар сражения Хаян-набатеец увидел Тархуна и сказал: "твое царство ушло из твоих рук, а ты ничего не знаешь". Тархун спросил: "как?" Тот отвечал: "мы можем оставаться здесь только до тех пор, пока жарко, а теперь погода становится холодней и нам скоро придется уйти. Пока мы здесь, тюрки сражаются с нами, а когда мы уйдем отсюда, они начнут военные действия против тебя, потому что область Согда очень хороша, — подобного ей места нет в миpе по прелести; так можно ли рассчитывать, что они оставят тeбе Согд и пойдут в Туркестан? Teбе будет очень трудно, и они отнимут у тебя твое царство". Тархун спросил: "что же мне делать?" Хаян сказал: "заключи мир с Кутайбой, подари ему что-нибудь и покажи тюркам вид, что мы получили поддержку от Хаджаджа и что на дороге из Кеша и Нахшаба много войска; ты скажи, что отступишь, и они тогда тоже отступят; так как ты заключишь с нами мирный договор, то мы тебе зла не желаем и не причиним вреда; таким образом ты избавишься от этого бедствия". Тархун сказал: "ты дал мне xopoший совет; я так и сделаю и в эту же ночь отступлю". Настала ночь. Тархун послал человека к Кутайбе, заключил мир и послал выкуп в 2000 диргемов (По другой рукописи только 1000 диргемов). Войска затрубили в трубы и отступили. Дихканы и амиры говорили: "что случилось?" — "Будьте осторожны", сказал он: Хаджадж прислал большое войско со стороны Кеша и Нахшаба, которое [62] нападет на нас с тыла и окружит нас; поэтому я отступаю в свою область". Курмаганун-тюрк прислал человека справиться о положении дела. Ему сообщили то же самое. Он сейчас же приказал трубить в трубы и отступил. Они разграбили область и ушли. Таким образом Всевышний Бог отстранил это несчастие от голов мусульман. Кутайба оставался там 4 месяца, и за это время Хаджадж не имел никаких известий от Кутайбы и его сподвижников. Хаджадж очень беспокоился, что от них нет вестей; в мечетях читали коран, читали и весь коран целиком, произносили молитвы. Наконец Кутайба и его сподвижники возвратились в Бухару. Это был четвертый раз, что Кутайба входил в Бухару. Он много сражался, завладевал большим количеством добычи, опустошал часть области, некоторых людей убивал, а некоторых уводил в плен, уходил в Мерв и снова возвратился в Бухару, — да сохранит ее Всевышний Бог от всяких неудач и несчастий!

Рассказ о просвещении Бухары и об открытом водворении там ислама.

Мухаммад, сын Джафара, сообщает, что когда Бухар-Худат, муж матери Тахшады умер, сын царя и этой женщины, Тахшада, был малолетен, и потому регентство над царством приняла женщина. Мы рассказывали уже об этом выше, когда говорили об Убайдуллахе, сыне Зияда, о Саиде, сыне Усмана, внуке Аффана, — да будет ими обоими доволен Бог. Каждый раз, как войска мусульман приходили в Бухару, они воевали за веру летом, а зимой возвращались. Женщина с каждым приходившим сначала немного воевала, а потом заключала мир. Сын ее был малолетний, и все родовитые люди старались завладеть престолом; сам Бухар-Худат (раньше) оружием овладел Бухарой. Каждый раз жители Бухары [63] принимали ислам и снова, по уходе арабов, отступали от принятого вероучения. Кутайба трижды обращал их в мусульманство, но они снова отступали и становились неверными. Наконец, в 4-й раз Кутайба после борьбы взял город; с большим трудом он ввел там открытое исповедание ислама и водворил мусульманство в сердцах жителей. Кутайба всячески принуждал их, и все открыто, по наружности, придерживались ислама, а в душе оставались идолопоклонниками. Наконец, Кутайба принял pешениe и приказал жителям Бухары отдать половину своих жилищ арабам, чтобы арабы смешались с ними и могли знать о их жизни и чтобы жители Бухары по необходимости сделались мусульманами. Таким образом, Кутайба водворил ислам и подчинил жителей Бухары постановлениям шариата. Он построил мечети, уничтожил признаки идолопоклонства и обычаи Гебров. Вообще, он очень много потрудился; он наказывал каждого, кто нарушал постановления шариата. Он построил соборную мечеть и распорядился, чтобы там совершали пятничный намаз, чтобы Всевышний Бог наградил жителей Бухары за доброе дело в день страшного суда (Буквально: чтобы Всевышний Бог сделал для жителей Бухары награду за это доброе дело запасом для Своего второго миpa.).

Рассказ о постройке соборной мечети.

Кутайба, сын Муслима, в 94 году гиджры (713 г. по Р. Хр.), построил соборную мечеть в крепости Бухары, на том месте, где раньше было капище идолов, и приказал жителям Бухары собираться туда на молитву каждую пятницу. Каждую пятницу он приказывал призывать на молитву людей, объявляя, что каждому, кто придет на молитву, он заплатит 2 диргема. Первое время после обращения в мусульманство жители Бухары читали коран на персидском языке и не могли [64] научиться арабскому языку. Когда наставало время рукуга в намазе (поясной поклон), особо назначенный для этого сзади их стоящий человек произносил "бакнита накнит (***), а когда приходило время делать саджа (земной поклон), тот же человек произносил: "нугуниа нугуни" (***). Мухаммад, сын Джафара, в своей книге сообщает, что он видел соборную мечеть в Бyxapе: двери ее украшены были изображениями; лица этих изображений были стерты, а остальное оставлено в прежнем виде. "Я спросил у моего учителя, говорит автор, кто впервые поставил эти двери? Учитель мой был очень старый человек и так ответил на мой вопрос: "причина та, что раньше, как рассказывают, вне города было 700 замков, в которых жили богатые люди, очень гордые. Они большею частью не ходили на молитву в соборную мечеть, тогда как бедняков привлекали туда, как было выше сказано, двумя диргемами. Богатые не нуждались в такой подачке. Однажды, в пятницу, мусульмане пришли к воротам замков и стали звать обитателей на намаз джума (пятничный); мусульмане настойчиво требовали, чтобы те шли. Тогда обитатели замков стали бросать с крыш камнями в мусульман. Завязался бой. Мусульмане одолели, разрушили ворота замков и унесли двери. На дверях каждый сделал изображение своего идола. Когда после этого увеличили соборную мечеть, то эти захваченные двери употребили в дело при постройке, причем только стерли лица изображений, а все остальное оставили. Ахмад, сын Мухаммада, внук Насра, говорит, что в его время из этих дверей оставалась одна в том месте, где сходят с крыши к двери соборной мечети. Если кто захочет (увидеть такую дверь), пусть пойдет во дворец амира Хорасанского, пропустит одну дверь, а вторая будет из тех дверей, что достались от богачей, и на ней признаки исчерченных лиц на изображениях заметны до сего времени. Соборную мечеть, которая находится в [65] середине крепости построил Кутайба, и в ней люди молились по пятницам. С течением времени увеличилось число мусульман, влечение людей к исламу возрастало с каждым днем, и в конце концов в мечети не стало доставать места. Так было до наместничества Фазла, сына Яхьи, внука Хамида Бармаки (Наместник Хорасана 794—795 г.г.). Он стал амиром Хорасана во время халифата Гарун-ар-Рашида. Жители Бухары собрались, порешили сообща и устроили для крепости бассейн. Между крепостью и городом построили соборную мечеть в 154 году гиджры (Дата не совпадает с другими известными о времени наместничества Фазла) (770 г. по Р. Хр.). В соборной мечети в крепости отправлялось пятничное богослужение, но когда соборная мечеть пришла в ветхость, в ней перестали совершать намаз и поместили там управление по сбору податей. Никто не употребил столько стараний, чтобы отстроить большую мечеть, как Фазл, сын Яхъи, Бармаки. Он истратил много денег. После него каждый правитель увеличивал мечеть. Амир Исмаил Самани, — да будет к нему милостив Бог, — купил много домов и увеличил размер мечети на 2/3. Фазл, сын Яхъи Бармаки, впервые приказал в месяц Рамазан зажигать в мечетях светильники.

Рассказ. Рассказывают, что во времена амира Саида Насра, сына Ахмада, внука Исмаила, в одну из пятниц месяца Рамазана, когда соборная мечеть была полна народа, здание вдруг, обрушилось, много народа было задавлено, и весь город оделся в траур. Некоторых вытащили из-под развалин еще с признаками жизни, но через час они умерли; у некоторых оказались сломанными руки и ноги. Во всем городе погибло много людей, так много, что после этого Бухара опустела. Население с помощью приближенных к правительству лиц вновь отстроило соборную мечеть.

Казий Абу......(Вторая часть имени пропущена) — да будет к нему милостив Бог, — наблюдал за постройкой, и здание было окончено в один год. [66] Мечеть через год вновь обрушилась с обеих сторон "кыблы" (“Кыблой” вообще мусульмане называют направление на Каабу, находящуюся в Мекке, и в мечети называется “кыблой” тот фас здания, который обращен к Мекке), но людей в мечети в это время не было. Мечеть снова отстроили в течение пяти лет. Минарет построил Абу-Убайдулла (Вернеe Абу-Абдулла Мухаммад, сын Ахмада. Джейхани — известный визирь, автор знаменитого географического труда). Джейхани, который в это время был визирем государства. Он выстроил минарет на свой счет в 306 (918 — 19) году. Эта мечеть рядом с крепостью существовала до конца царствования Ибрагима Тамгадж-хана. Он взошел на престол (Очевидно, здесь в тексте пропуск; говорится о вступлении на престол одного сына Тамгадж-хана и о его борьбе с братом). У Тамгадж-хана был другой сын Шамсу-ль-Мульк Наср, сын Ибрагима. Он решился двинуться на Бухару. Сайфас укрепил цитадель Бухары. Шамсу-ль-Мульк завязал бой у ворот Бухарской крепости; с минарета соборной мечети стреляли в крепость и тем наносили много вреда находившемуся внутри крепости гарнизону. Наконец, Шамсу-ль-Мульк (Очевидно ошибка вместо Сайфас) приказал бросить из крепости огонь, а верх минарета был деревянный. Загоралась вершина минарета, головни упали на соборную мечеть, и она также сгорела. Наконец, Шамсу-ль-Мульк овладел крепостью, и Бухара очутилась в его власти. Он приказал вновь построить соборную мечеть и вырыть ров между крепостью и соборной мечетью, а верх минарета сделали из жженого кирпича. Максуру и ту часть здания, где находилась максура (Возвышенное место в мечети перед михрабом, где стоит имам), Шамсу-ль-Мульк приказал построить подальше от крепости; ходжи и богачи все оказали содействие к окончанию этой постройки. Соборная мечеть сгорала в 460 году, а в 461 (1068) году постройка была уже окончена. Мухаммад, сын Абу-Бакра, говорит: "я слышал от достоверных людей, что максура, минбар и михраб (Минбар — кафедра проповедника. Михраб — ниша в стене мечети, по направлению к Мекке; перед ней стоит имам, произнося молитву) в Бухаре, построены по [67] приказанию Шамсу-ль-Мулъка; они были вытесаны и украшены орнаментами в Самарканде и привезены в Бухару. В таком виде эта мечеть оставалась до царствования Арслан-хана Мухаммада, сына Сулеймана. Он приказал построить соборную мечеть подальше от крепости, чтобы от близости крепости не произошел вред для мечети, как во время Шамсу-ль-Мулька. Арслан-хан купил много домов в городе и приказал перенести часть соборной мечети, находившуюся ближе к крепости, а минарет, находившийся близ крепости, он приказал срыть и перенести в город. Подобного ему не было нигде, — так искусно и красиво он был сделан. Наконец, работа была окончена; только на верху минарет немного не достроили. В это время кто-то сглазил постройку: минарет обрушился, упал на соборную мечеть и две трети ее разрушил; при этом резьба и плотничная работа вся испортилась. Арслан-хан вторично приказал построить минарет. Старались построить как можно прочнее; верх сделали из жженого кирпича, и все это было сделано на личный счет Арслан-хана. Соборная мечеть, построенная, по приказанию Арслан-хана, была окончена в 515 (1121) году. Всего существует пять зданий мечети. Два здания, находящиеся в городе вместе с минаретом были выстроены Арслан-ханом. Большое здание с максурой было построено Шамсу-ль-Мульком. Между этими зданиями находятся еще два древних здания; из них находящееся вблизи крепости осталось от амира Исмаила Самани, — да будет милостив к нему Бог, — и было возведено в 290 (902) году. Другое здание, находящееся около дворца амира Хорасанского, построено Амиром Хамидом Нухом, сыном Насра, сыном Исмаила Самани (На самом деле Наср был внуком Исмаила (сыном Ахмада). О времени царствования Нуха см. выше стр.7), в 340 году от бегства пророка, — да благословит и да приветствует его Бог (951 г. по Р. X.). [68]

Описание места праздничной молитвы.

Выстроив соборную мечеть внутри цитадели, Кутайба, сын Муслима, другое место внутри города, известное под названием Ригистана, сделал местом праздничной молитвы и вывел мусульман, чтобы они молились здесь в праздник "ид" (У мусульман два годовых переходящих праздника: “Ид-и-Рамазан” и “Ид-и-Курбан”). Людям приказано было приходить на молитву с оружием, потому что в это время ислам только что был введен, и мусульмане еще не были в безопасности от неверных. И теперь осталось в обычае, чтобы всякий, кто носит оружие, входил сюда вооруженным. Эти ворота называли воротами дворца Маабида. Этот Маабид-аль-Хайл (Буквально (по-арабски) “предмета поклонения конницы” (очевидно прозвание амира).) был амиром Бухары. Много лет на этом месте совершалось праздничное богослужение; (наконец) людям здесь стало тесно, а потому амир Садид-Мансур, сын Нуха (961—976 г.г.), внук Насра, купил на Самтинской (0 деревне Самтин см. выше стр. 13) дороге огороженные забором места и xopoшиe сады за большие деньги; он истратил очень много денег и сделал это место местом праздничной молитвы. Он заказал очень красивые минбары и михрабы и приказал сделать несколько возвышений, с которых произносящие такбир (Такбиром называется возглас: Аллах акбар (“Бог Величайший”)) могли бы произносить этот возглас так, чтобы всем молящимся было слышно. От места праздничной молитвы до ворот крепости Бухары было пол-фарсанга расстояния, и все это пространство во время праздничной молитвы занимали молящиеся. Много лет совершалось праздничное богослужение на этом месте. Это (Очевидно приводится год устройства места праздничной молитвы) [69] был год 360-й (970—1). Здесь было место праздничной молитвы до царствования Арслан-хана. Арслан-хан приказал, чтобы праздничное богослужение совершали вблизи города, чтобы людям не было трудно далеко ходить и чтобы, если враги нападут на город, жители не были в это время в отсутствии. У ворот Ибрагима был сад, принадлежавший царям, который назывался Шамсабад. Этот сад был запущен, и поэтому там занимались земледелием. Хакан тюркский приказал огородить все это место, и его окружили высоким забором, сде-лали минбар и михраб из жженого кирпича и еще выстроили возвышения для произносящих такбир. Это было в 513 году от бегства пророка, — да благословит и да приветствует Бог его и его семью (1119 г. по Р. Хр.).

Мухаммад, сын Джафара, со слов Хатима-аль-Факыха (Собств. “законоведа”) приводит известие, что когда Кутайба в четвертый раз пришел в Бухару и взял город, то заключил мир с тем, чтобы ежегодно 200 тысяч даргемов уплачивалось халифу, 10 тысяч диргемов вносилось амиру Хорасана и половина домов и полей была отдана мусульманам. Кроме того, люди, жившие вне города, обязаны были доставлять клевер для лошадей арабов, дрова и прочие необходимые предметы. Среди города были замки, и некоторые кварталы были отделены и удалены один от другого, подобно селениям. Внутренний город имел семь ворот. Первые назывались "базарными" воротами, потому что в то время вблизи города базар был только в этом месте. Теперь мы называем их воротами "Аттаран" (продавцов пряностей). После Кутайба разделил город так, что [70] часть города от входа в ворота "Аттаран" и до ворот "Нун" (По другой рукописи ворота эти называются “хисар”. В издании Шефера эти ворота называются “Пунскими” (*** здесь и стр. 54), ила “Новыми” (**, стр. 56); судя по арабским географам, следует читать *** (Hypcкие ворота)) отдал племенам "Рабга" и "Музар" (Т.е. Северно-арабским племенам), а остальное Еменцам. Если войдешь во внутренний город, то сейчас налево будет улица, которая называется улицей "Риндан" (улицей развратников). За ней была христианская церковь; теперь там мечеть, которая называется мечетью (племени) Бану-Ханзаля. У входа в город направо находится улица, носящая название улицы Вазира, сына Аюба, внука Хасана. Называют эту улицу еще "улицей замка". Этот Вазир, сын Аюба, был одним из сархангов (Военный чин) Кутайбы, а отец его Аюб был амиром Бухары.

По водворении ислама, первым амиром Бухары назначенным Кутайбой, сыном Муслима, был вышеупомянутый Аюб. Амиры Бухары постоянно жили в улице замка, где был отдельный для них дворец. Был один дихкан по имени "Хына", которого, после обращения в мусульманство, назвали Ахмадом. Улица замка вся принадлежала ему, и здесь же был замок, принадлежавший этому дихкану. Амиры Бухарские всегда жили в этом замке, но потом владение этим дворцом перешло к другому хозяину. В 150 году (767 по Р. Хр.) наследники этого дихкана, называемые Кадра (Значение слова *** неизвестно) -и-Хына, обратились к Абу-Джафару Даванаки, который был тогда халифом (754—775г.г.) и предъявили документ. В этом документе они упоминали о целом квартале, занимавшем четвертую часть внутреннего города; квартал этот ограничен с одной стороны местности стеной города, прилегающей к "Чуба-и-бакалян" (Собств. “деревянные бакалейные лавки”); с другой стороны — [71] стеной, прилежащей к базару "щелкающих фисташки" (Необходимо допустить, что на этом базаре располагались ремесленики, подготовлявшие к продаже плоды фисташкового дерева. И в настоящее время фисташки, доставляемые из горных лесов, где встречается это дерево, прежде чем поступить в продажу, подвергаются надкалыванию створок плода. Каждую фисташку ударяют молотком на обрубке дерева и чуть-чуть раскалывают. Когда затем надколотые уже фисташки поджариваются в котлах, щель увеличивается и в таком уже виде фисташки идут в продажу; иначе трудно было бы раскусить фисташку), а с третьей стороны большой дорогой, которая проходит от ворот Нун до половины города, от ворот Аттаран до ворот Нун. Кроме того, они упоминали о 1000 лавок внутри базара в г.Бухаре и 75 солениях на арыках Бухарском и Верхнем Фаравизе (Или Фараваз; см. выше, главу об арыках), проведенном уже во времена господства ислама. Наследники предъявили документы и требовали, чтобы все эти имущества были им возвращены. Свидетели дали показания, подтверждавшие их иск, и халиф приказал, чтобы составили приговор в их пользу и привезли его в Бухару. Они получили все, что требовали. После них их дети понемногу продали все эти имущества разным лицам, и имение разделилось по рукам людей.

Если пройти ворота "Аттаран" (продавцов пряностей), то затем идут ворота Бану-Саад и мечеть Бану Саад. Хасан, сын Ала Саади был весьма значительным челове-ком и владел в городе очень высоким замком, таким, что ни у одного даря не было ему подобного. Он отстроил улицу Ала, у ворот Ала, и обработал это огороженное пространство: зерно приносило ему 1200 динаров прибыли каждый месяц. В самом городе он владел пашнями.

Разсказ. Во времена Хасана, сына Тагира, который был амиром Хорасана, у него был визирь по имени Хафас, сын Хашима. Ему захотелось купить эти земли у владельцев, но хозяева не пожелали продать, тогда он заключил хозяев под стражу и подверг их многим мучениям. Каждую неделю призывал он к себе всех их сразу и приглашал согласиться [72] продать землю, но они не соглашались, и их снова отправляли в тюрьму, и усиливали их мучения. Таким образом прошло 15 лет. Владельцы земель переносили наказания и мучения, а своих земель все-таки не продавали. Однажды Хафас сын Хашима, позвал их всех и сказал: "Много времени прошло с тех пор, как вы подвергаетесь мучениям; чего вы рассчитываете добиться в конце концов"? Хасан, сын Ала, сказал: "Мы добьемся одного из трех: или ты умрешь, или твой владыка умрет, или мы умрем". Хафас приказал в этот день усилить притеснения и мучения арестованных, но не прошло и месяца, как амир Хорасана умер; поднялся бунт, тюрьму разрушили. Хафас, сын Хашима, бежал, а дворец его разграбили. Хафас скрывался до самой смерти, а Хасан, сын Ала, со своими братьями снова вернулся в Бухару.

Когда пройдешь ворота Бану-Саад, придешь к воротам Бану-Асад. Эти ворота во времена неведения (язычества) называли воротами Мухра. Если из этих ворот спуститься вниз, то подойдешь к дворцу амира Хорасана, а другие ворота назывались воротами цитадели (В изд. Шефера *** что не дает смысла. Правильнее чтение другой рукописи *** как выше (стр. 13—14 изд. Шефера)), потому что, если выйти из этих ворот, то очутишься как раз перед крепостью. Теперь этот квартал разрушен; его называют Фагсадра; теперь там находятся кладбища. Перед этими воротами преимущественно находились дома арабов. Эти ворота самые крепкие из всех ворот Бухары, и у ворот есть большое укрепление, длиною в 60 шагов. Под укреплением находятся много жилищ. Эти постройки были возведены одним амиром, которого звали Сунастагин (Вероятно надо читать *** субаш-татн (букв. “князь военачальник”) — часто встречающийся в средние века тюркский титул) и который здесь же и погребен. Следующие ворота — Хак-ра. В этом квартале жил Ходжа Имам Абу Хафси Кабир Бухари, — да будет милостив к нему Бог. Потом он ушел из Бухары в Багдад и поступил там учеником к Имаму [73] Мухаммаду, сыну Хусайна Шайбани (Мухаммад Шайбани — ученик знаменитого Абу-Ханифы), — да будет милостив к нему Бог. Подобного ему не было другого человека в этой области: он принадлежал к числу позднейших (Мусульмане делят учителей своей веры на два разряда: *** (ранние, прежние) и *** (позднейшие, окончательные)) учителей Бухары и был одновременно подвижником и ученым. Благодаря ему, Бухара стала светочем (Буквально “куполом”) ислама; причиной того, что жители Бухары усвоили науку, что наука распространилась в Бухаре, что имамов и ученых стали почитать, причиной всего этого был он.

Сын его Абу-Абдулла достиг такой степени учености, что если караван возвращавшихся из хаджа приходил в Бухару, то возвратившиеся из хаджа ученые приходили к Ходже Имаму Абу-Хафсу и у него спрашивали разъяснения по вопросам шapиaтa. Он говорил приходившему: "ты возвращаешься из Ирака; почему же ты не спросил об этом тамошних ученых?" — "Я рассуждал об этом с учеными Ирака, — отвечал тот, — и они не могли дать ответа, а сказали мне: когда ты придешь в Бухару, то спроси по этому предмету разъяснения у Ходжи Имама Абу-Хафса Бухари, или у его детей". Тогда ученый давал спрашивающим верное толкование интересовавшей их статьи шариата.

Ходжа Абу-Хафс каждые сутки дважды прочитывал весь коран и еще успевал учить людей. Когда он состарился и стал слабее, то стал прочитывать весь коран по одному разу в сутки, а когда еще более ослабел, то стал читать в сутки одну половину корана, пока не отошел из мира, — да покроет Бог его грехи милостью и благоволением!

Рассказ. Передают, что Яхъя, сын Насра, сказал: "я находился около Ходжи Абу-Хафса в то время, когда он окончил намаз бамдад и сидел, обратив лицо свое к кыбле, и что-то читал. В это время взошло солнце. Он [74] обернулся и, заметив, что прихожане еще не собрались слушать его преподавание наук, встал и совершил еще четыре ракаата молитвы, прочитав во время этих ракаатов главы корана: Корова, Семейство Имрана, Жены и Трапеза (Главы 2, 3, 4 и 5), а по окончании дал приветствие (Мусульманское богослужение заканчивается приветствием *** — которое каждый молящийся, поворачивая лицо направо и налево, произносит говоря “ас-селяму-алейкум”, подразумевая при этом, что он приветствует двух ангелов *** приставленных к каждому человеку для записывания хороших и дурных его поступков). Заметив, что все еще не собрались ученики, он снова встал и совершил еще двенадцать ракаатов молитвы, прочитав последовательно главы корана до главы Гром (Глава 13). Мухаммад, сын Талута, Хамадани из книги Фаслю-ль-хитаб (В изд. Шефера по ошибке *** вместо ***. Термином "фаслю-лъ-хитаб" (букв. “окончание речи”) обозначаются судебные решения) приводит следующее: в Бухаре был амир, по имени Мухаммад Талут. Однажды он сказал некоему Xaшуе, который был у него визирем: "мне следует пойти поклониться Ходже Абу-Хафсу и найти его". Этот Хашуя был из знатных и уважаемых лиц в Бухаре. Хашуя сказал: "тебе не следует идти к нему, потому что если ты пойдешь к нему, то пораженный его величием не будешь в состоянии говорить с ним". Амир ответил: "во всяком случае, я пойду". Он отправился вместе с визирем к Ходже Абу-Хафсу. Придя к нему, они застали его в мечети. Абу-Хафс молился. После намаза "пишин" (Намаз “пишин” полуденная молитва мусульман), когда имам дал приветствие, визирь вошел и сказал: "прибыл амир и просит позволения войти". Ходжа Абу-Хафс сказал: "пусть войдет". Ходжа сидел обернувшись лицом к кыбле. Амир вошел, сказал приветствие Абу-Хафсу, сел и не мог сказать ни одного слова. Ходжа, — милость Божия ему, — спросил: "что тебе угодно?" Сколько амир ни старался, не мог выговорить ни слова. Когда амир увиделся с Хашуей, последний спросил: "какое [75] впечатление произвел на тебя Ходжа Абу-Хафс?" Амир ответил: "я нашел его точно таким, каким ты мне его описал; я был поражен... Несколько раз в жизни мне приходилось представляться халифу; я говорил с халифом, и его величие не повергало меня в молчание; а здесь, пораженный величием Ходжи Абу-Хафса, я не мог выговорить ни слова". Приводят рассказ со слов Мухаммада, сына Саляма, Байканди, который был подвижником и ученым, что он сказал: я видел во сне пророка, — да благословит и да приветствует его Бог, — в Бyxapе на базаре Харкан. (Базаром Харкан называлось в древности место от начала улицы магов до улицы дихканов. Увидел я его сидящим на том верблюде, о котором известно из предания (В книге *** (Степени пророчества) говорится, что у Мухаммада было больше 15 верблюдов для езды верхом и 45 дойных верблюдиц. Любимым верблюдом пророка был один, по имени Касва, от рождения имевший как будто обрезанное с одной стороны ухо, что и послужило поводом назвать его Касва. Этого верблюда пророк во время бегства в Медину (хадшрат) купил у Абу-Бакра. На этом верблюде пророк бежал в Медину; во всех путешествиях он также пользовался этим животным и откровения снисходили к пророку, преимущественно когда он ехал на этом верблюде. Другие верблюды не выдерживали на себе пророка, когда к нему снисходили откровения. Из верховых верблюдов Мухаммада еще известны упомянутые в указанной книге: Асба, Дждъа, Сарха, Мухазрама, Масрама, Маслаха, Махсарама. В данном случае следует предположить, что речь идет о верблюде Касва); на голове его была белая шапка. Множество людей стояли перед пророком; все они были в восторге, что пришел пророк, — мир ему, — но говорили: "куда мы поместим на ночлег пророк, — благословение Божие ему?" Наконец они предложили пророку остановиться в доме Ходжи Имама Абу-Хафса, — да будет милостив к нему Бог. Я видел Ходжу Абу-Хафса, как он сидел перед пророком, — да благословит и да приветствует его Бог, — и читал книгу. Три дня был в доме Ходжи Абу-Хафса пророк,— мир ему. — Абу-Хафс все время читал книгу, а пророк, — мир ему, — слушал и в эти три дня ни разу не поправил читавшего, а все чтение его признал правильным. Теперь жилища Ходжи Абу-Хафса, — милость Божия [76] ему, — не существует, несмотря на то, что люди неоднократно поправляли его; но следы этого дома остались; келья в этом доме тоже сохранилась и молитвы, совершаемые там, угодны Богу. Смерть его последовала в 217 году (832 г. по Р. X.), могила его находится у ворот Hay (См. выше стр. 70) и пользуется известностью. Она служит местом молитвы угодной Богу, и этот холм называют холмом Ходжи Имама Абу-Хафса; там много мечетей и келий, там постоянно живут муджавиры (Люди, ночующие в священных зданиях, как в Каабе, в мазарах и т. п.). Землю этой могилы люди почитают священной и эту местность называют воротами Xак-pa (путь к истине), потому что сюда люди приходили за фетвами (Фетва — решение, высказываемое духовным лицом или целой корпорацией ученых по какому-нибудь религиозному вопросу) к Ходже Абу-Хафсу, — милость Божия ему. Фетва обозначалась словом хакк (истина); поэтому и за кварталом упрочилось это название. Седьмые ворота называли воротами Hay, потому что это — последние из всех городских ворот. Если в эти ворота войти, то на правой pуке будет мечеть Корейшитов, которая находится недалеко от жилища Ходжи Абу-Хафса. Эту мечеть называют мечетью Корейшитов, потому что там был Мукатил сын Сулеймана, Корейшит. Этот Мукатил был учителем Хайяна, а Хайян был учителем Тальхи, сына Хубайры, Шайбани. Этот Хайян был знатный и влиятельный человек. Он отправился в Хорасан и примирил Кутайбу с Тархуном, царем Согда, в то время, когда неверные окружили Кутайбу у ворот Бухары. Потом Хайян снарядил в Фергане войско, которое убило Кутайбу. По его имени называют водоем (хауз) Хайяна. Могила Кутайбы в Фергане пользуется известностью; прах его покоится в окрестностях каравансарая Сарханг в селении, которое называется Кох. Туда постоянно из различных областей ходят люди на поклонение. Кутайбе было 55 лет, когда он стал шахидом, — да будет им доволен Бог. [77]

История династии Саманидов и их происхождения.

Асад, сын Абдуллы, Кушайри (У арабских историков *** Касри))) стал амиром Хорасана, прибыл туда и остался там до своей смерти в 166 (782) году (В другой рукописи, дата смерти Асада приурочена к 66 (685) году. Дата, приведенная в изд. Шефера очевидно ошибочна; Асад по арабским известиям умер в 120 г.(738 г. по Р. Хр.)). По преданно, он был человек весьма добродетельный и храбрый. Он заботился о поддержке знатных и древних родов и почитал родовитых людей, как из арабов, так и из туземцев. Когда Саман-Худат, предок Саманидов, бежал из Балха и пришел к нему в Мерв, Асад встретил его с почетом, оказал ему поддержку, уничтожил его врагов и снова отдал ему Балх. Саман-Худат из его рук принял ислам. Его называют "Саман-Худат" потому, что он основал селение, которому дал название Саман, и его самого по имени селения так назвали, подобно тому, как амира Бухарского называли Бухар-Худатом. Когда у Саман-Худата родился сын, он из дружбы (к Асаду) дал своему сыну имя Асад. Этот Асад был дедом покойного амира Исмаила Самани, — да будет милостив к нему Бог. Исмаил сын (Читай внук и дальше правнук (в тексте после Исмаил пропущено *** ** сын Ахмада)) Асада, внук Саман-Худата, а Саман-Худат был из потомков Баграм-Чубин-Малика (Полководец в эпоху династии Сассанидов, восставший против правительства и бежавший к тюркам). С того времени могущество Саманидов увеличивалось с каждым днем и, наконец, достигло своей нынешней степени.

Ахмад, сын Мухаммада, внук Насра, говорит, что Мухаммад, сын Джафара, приводит в своей книге со слов Мухаммада, сына Салиха, Лайси и Абул-Хасана Майдани, [78] известиe, что во время Асада, сына Абдуллы, Кушайри, появился один человек, который стал проповедывать ислам жителям Бухары. Жители Бухары большею частью были зиммиями (Зиммиями в мусульманских государствах называют христиан, евреев и вообще представителей признанных законом религий, которым в случае нежелания перейти в ислам, оставляется жизнь, под условием уплаты “джизия” — подати) и платили подушную подать. Часть жителей согласились и стали мусульманами. Царем Бухары был Тахшада. Он разгневался, потому что в душе был неверным. Он написал письмо амиру Хорасанскому Асаду, сыну Абдуллы, что в Бухаре появился человек, который вносит беспокойство в область и часть поданных возмутил против правителя. "Эти люди утверждают, что они стали мусульманами, но это лож: они только на словах приняли ислам, а в душе держатся прежних религиозных убеждений. Это служит им лишь для того, чтобы беспокоить население области и не платить хараджа". Асад, сын Абдуллы, написал своему сборщику податей Шарику, сыну Хариса, и приказал схватить всех этих людей и сдать владетелю Бухары, чтобы тот распорядился с ними по своему усмотрению. Рассказывают, что все эти люди находились в то время в мечети и громким голосом произносили: "Исповедуем, что нет Бога, кроме Аллаха, и, кроме того, исповедуем, что Мухаммад Его paб и посланник". Они еще взывали: "О Мухаммад! О Ахмад!", а Бухар-Худат в это время рубил им головы, и никто не мог сказать ни слова, чтобы умилостивить его. Таким образом, 400 человек были казнены; тела их были повешены на виселицах, а остальные были взяты в плен от имени Асада, сына Абдуллы, и отправлены к нему в Хорасан. Никто из этих людей не отступил от ислама; все, кто остался в живых, пребыли мусульманами, и Асад, сын Абдуллы, не старался заставить их отступить от ислама. Когда Тахшада умер, все те люди возвратились в Бухару. Бог знает лучше. [79]

В 166 году, (см. выше)) (782 г. по Р. Хр.) Асад, сын Абдуллы, умер, и Хишам, (Халиф Хишам (724—743)) сын Абдул-Малика назначил Насра. сына Саяра, амиром в Хорасан и послал ему указ на управление Хорасаном. Наср, сын Саяра, прибыл в Мавараннагр и начал войну за веру с тюрками. Он овладел Ферганой и жителей разослал по другим областям, потом снова возвратился в Самарканд. Когда Наср прибыл в Самарканд, Тахшада Бухар-худат вышел к нему навстречу. Наср хорошо его принял и оказывал ему почет, так как посватался за его дочь, а Тахшада отдал Насру верхние (Т. е. расположенные на возвышении, или выше по течению реки. (Ср. на стр. 31 изд. Шеф.) участки земли в Хунбуне,, что называется "посевом Алидов" (В другой рукописи упомянуто, что Тахшада, отдал Насру, сыну Саяра, Хунбун-и-муган, т. е. Хуноун магов.—Посев Алидов находился гораздо ближе к Бухаре. (Ср. стр. 27 изд. Шеф.))

Когда Тахшада пришел к Насру, сыну Саяра, Наср сидел у ворот своего дворца. Был месяц Рамазан; солнце стояло на закате. Наср заговорил с Бухар-худатом. В это время из Бухары пришли два дихкана, оба родственника Тахшады; оба они приняли ислам из рук Насра, сына Саяра, и происходили из очень знатного рода. Оба дихкана стали жаловаться Насру, сыну Саяра, на несправедливость Тахшады и рассказывали, что Бухар-худат насильно отнял у них деревни. Амир Бухары Васил, сын Амра, тоже был там, и дихканы жаловались и на него. "Оба они, — Бухар-Худат и Амир, — действуют заодно и отбирают у владелъцев их имения", говорили дихканы. В это время Тахшада стал что-то тихонько шептать Насру, [80] сыну Саяра. Дихканам показалось, что Тахшада тихонько просит Насра, сына Саяра, чтобы он приказал их убить... Они приняли свое pешениe и сказали друг-другу: "Если Бухар-худат хочет нас убить, то удовлетворим по крайней мере, свою месть". Тахшада сказал Насру, сыну Саяра: "Эти два человека из твоих рук приняли ислам; о амир! зачем они носят на поясе кинжалы?". Наср, сын Саяра, спросил дихканов: "Для чего вы носите на поясе кинжалы?" Они ответили: "Между нами и Бухар-Худатом существует вражда, и мы не считаем себя в безопасности от него". Наср, сын Саяра, приказал Харуну, сыну Сияуша, снять кинжалы с пояса дпхканов, и амир сердито посмотрел на них. Оба дихкана попятились назад и задумали убить их (Т. е. Тахшаду, Бухар-Худата, и Василя, амира Бухары). Наср, сын Саяра, стал на молитву, произнес икамат (Второй и последний призыв к молитве), занял местo имама и начал совершать намаз. Бухар-худат сидел на стуле и не молился, потому что он в это время был неверным втайне. Окончив намаз, Наср, сын Саяра, вошел в шатер и позвал Тахшаду. Когда Тахшада входил во дворец, на пороге у него поскользнулась нога, и он упал. Один из вышеупомянутых дихканов бросился к нему, ударил Бухар-Худата ножом и распорол ему живот. Другой дихкан догнал Василя, который еще был на молитве и ударил его кинжалом в живот. Василь, увидев дихкана, сам тоже ударил его саблей и отрубил ему голову; оба сразу умерли. Того дихкана, который ударил Бухар-Худата, Наср, сын Саяра, приказал убит. Бухар-Худата внесли в шатер. Наср, сын Саяра, положил его на свою постель, позвал врача Курайху и приказал ему лечить Бухар-Худата. Тахшада сделал завещание и через час скончался. Слуги его вошли, отделили мясо, а кости его перенесли в Бухару. Он 32 года был царем (В другой рукописи добавлено еще: “его Кутайба сделал царем”). Наср, сын Саяра, совершил похоронные молитвы [81] по убитом Василе, сыне Амра, и похоронил его в своем шатре; сына Тахшады Башра он утвердил Бухар-Худатом, а Халида, сына Джунайда, назпачил амиром в Бухаре. Бог знает лучше.

Рассказ о Шарике, сыне Шейха Ал-Махри

(В другой рукописи Шарик назван сыном Магди. В арабских источниках, как в изд. Шефера.)

Был человек из арабов, который жил в Бухаре и отличался храбростью. Он принадлежал к шиитскому толку и приглашал людей признать халифат потомков повелителя правоверных Алия, — да будет им доволен Бог. Он говорил: "мы теперь избавились от необходимости переносить Марванидов (Т. е. Омайядов); нам не следует переносить Аббасидов. Необходимо, чтобы наместники пророка были из числа его потомков".

Много народа собралось к нему. Абдул-Джаббар, сын Шуайба, который был тогда амиром Бухары, и тот стал его последователем. Амир Хорезма Абдул-Малик, сын Гарсамы (В другой рукописи тот же амир Абдул-Малик назван сыном Хузайля.), и амир Барзама (Неизвестный город) Мухаллад, сын Хусайна, также приняли учение Шарика, и все они решились открыто проповедовать это учение, а с теми, кто не послушает их, решили воевать. Известие об этом дошло до Абу-Муслима, и он послал Зияда, сына Салиха, с 10.000 человек в Бухару. Он приказал ему остановиться, дойдя до Аму-Дарьи, и послать лазутчиков, чтобы узнать о положении мятежника Шарика (Харыджи *** называли сектантов ислама, отложившихся от Али, сына Аби Талиба. Потом этот термин стали применять к матежникам вообще), а затем уже осторожно двигаться к Бyxapе. Сам Абу-Муслим, — да будет милостив к нему Бог, — вышел из Мерва и по дороге к Аму-Дарье, на расстоянии одного перехода, расположился [82] лагерем. Сосредоточив свое войско со всех сторон в одном месте, он сказал Зияду, сыну Салиха: "я буду стоять на этом месте; если тебе понадобится войско, дай мне знать, и я тебе пришлю".

Зияд подошел к Бухаре, и расположил здесь свои войска. Шарик, сын Шейха, с большим войском расположился лагерем у ворот Бухары, и все жители этого города присоединились к Шарику, чтобы сразиться с Абу-Муслимом. Бой длился 37 дней, и каждый день победа оставалась на стороне сына Шейха. Каждый день много воинов Зияда погибало в бою и попадалось в плен, до тех пор пока Сулейман Корейшит, патрон (Арабское слово *** одинаково означает клиента и патрона. О Хаяне-Набатейце см. выше стр. 61) Хаяна-Набатейца, с 500 воинами бросился к воротам города. Хамза-и-Хамадани вышел из города Бухары навстречу к нему. Сулейман отделил 400 воинов в засаду, а сам с 100 воинами вступил в бой с Хамза-и-Хамадани. Хамза подумал, что у его противника нет больше войска, кроме этих 100 человек, и потому перешел в наступление и вступил в бой с Сулейманом, но в это время 400 человек бросились на него из засады и перебили много народа, а остальные бежали в город. В это время Кутайба, сын Тахшады, Бухар-Худат пришел с 10.000 человек, поднял черное (В изд. Шефера по ошибке *** вместо ***. Черное знамя и черная одежда были отличительными признаками Аббасидов) знамя и вступил в бой вместе с Зиядом, сыном Салиха. Он приказал отворить ворота замков. У ворот Бухары было 700 замков. Хозяевам замков было приказано также поднять черное знамя. В этих замках было больше жителей, чем в самом городе; но среди горожан были арабы (В изд. Шефера пропущено ***), а в замках не было ни одного араба. Бухар-Худат приказал жителям окрестных селений и населению замков, чтобы они заперли ворота и не пускали войско Шарика, а также [83] не давали этому войску ни продуктов для продовольствия, ни фуража, а доставляли бы то и другое в лагерь Зияда. Во всех отношениях войско Шарика было так стеснено, что воины терпели лишения и голодали, и лошади их не имели корма и стали негодны для боя. Воины придумывали средства и, наконец, согласились подойти ближе к городским воротам, в надежде, что из города им доставят продовольствие и фураж, что они найдут опору в городе, нападут на врагов и что из города их поддержит другое войско. Днем идти они не решались, потому что лагерь Зияда и Бухар-Худата преграждал им путь. Войска двинулись ночью и не дошли до города всего на 1 фарсанг, как Зияд, узнав о их движении, выступил сам и преградил им путь. Окруженные врагами, они храбро сражались, и войска Зияда и Бухар-Худата были обращены в бегство. Бухар-Худат сказал: "самое лучшее для нас напасть на арьергард войска, потому что, если мы пойдем впереди их, они найдут случай так напасть на нас, что мы будем в опасности; когда же мы нападем на арьергард, авангард их в это время уже бросится в город, но скоро они возвратятся и вступят в бой, и для нас это будет выгодно". Так и сделали: войска Зияда и Бухар-Худата остались сзади, дали части неприятельского войска пройти вперед, потом напали на арьергард и вступили в бой. Они двигались, сражаясь до Науканда. Бухар-Худат сказал Зияду, сыну Салиха: "войско Шарика испытывает голод; в этом году они не видали и не ели винограда и дынь; поэтому, когда они достигнут местности Науканда, оставим их в покое, чтобы они могли поесть винограду и дынь, а когда авангард их достигнет города, тогда мы нападем на них". Войско Шарика достигло Науканда, и воины рассеялись, чтобы добыть винограда, дынь и фруктов, а авангард достиг города. Тогда Бухар-Худат и Зияд напали на войско Шарика, многих воинов перебили, а остальные бежали. В это время Шарик, сын Шейха, который был причиной восстания этих людей, упал [84] с лошади и был убит. Зияд, сын Салиха, придя к воротам Мох, к тому месту, которое теперь называется мечетью Магак (Т. е. рва), остановился на берегу канала. Он приказал зажечь город, и пожар продолжался трое суток. Зияд приказал глашатаям возвестить народу, что каждый, кто к нему придет, получит прощение. Войско свое Зияд поставил подальше от города, чтобы горожане могли выйти. В эту ночь сын Шарика и один из высших его военачальников пришли к городским воротам. Их обоих взяли в плен и привели к Зияду, а он приказал повесить их. Настроение жителей города опять стало враждебным, и на приглашение выйти из города никто не вышел. Через три дня Зияд подошел к воротам города и остановился в замке Бухар-Худата, около ворот крепости, на Ригистане. Он приказал войску подойти к городским воротам, и воины снова вступили в бой. Войска сражались и произносили такбир (Т. е. Аллаху-акбар — Великий Боже!) так, что земля дрожала. Сражение стало упорным, некоторые знатные люди вышли из города, и вступили в бой у ворот Аттаран ( Т. е. “продавцов благовонных трав”. Об этих воротах см. выше стр. 69) причем многие из жителей города погибли в бою. Зияд приказал, чтобы всякого, кого поймают из горожан, вешали на городских воротах. В конце концов Зияд овладел городом.

Покончив с Бухарой, он двинулся в сторону Самарканда. Там он тоже много воевал, а потом вернулся в Хорасан. Бог знает лучше.

Рассказ о появлении Муканны и его последователей из "людей в белых одеждах".

Ахмад, сын Мухаммада, сына Насра, говорит, что Мухаммад, сын Джафара, в своей книге привел этот рассказ, [85] но не в полном виде. Ибрагим, автор книги "Известия о Муканне", и Мухаммад, сын Джарира, Табари, рассказывают, что Муканна был человек родом из окрестностей Мерва, из селения, которое называется Каза; имя его было Хашим, сын Хакима. Он раньше занимался прачешным ремеслом, а потом предался изучению наук и собрал сведения всякого рода. Он изучил фокусничество, науку о способах обманывать и о талисманах; хорошо изучив фокусы, он начал также выдавать себя за пророка. Магди, сын Манеура, убил его в 167 году гиджры (Этой фразы в другой рукописи нет. Она относится к дальнейшему и в этом месте действительно излишняя). Муканна изучил способы обманывать и был очень хитрым человеком. Он прочел много книг по древним наукам и приобрел большое искусство в волхвовании. Отца его звали Хакимом, и он был одним из сархангов (См. выше, стр. 70) амира Хорасанского во время Абу-Джафара Даванаки (Т. е. халифа Мансура). Хаким был родом из Балха, а прозвание Муканны сын его получил потому, что ходил с покрытым лицом и головой, так как был очень безобразен и голова его была покрыта паршами и лысая. При этом он был кривой на один глаз. Он постоянно носил зеленое покрываю на голове и лице. Этот Муканна во время Абу-Муслима, вызвавшего движение (в пользу Аббасидов) был одним из сархангов Хорасана; потом он сделался визирем Абдул-Джаббара Аздийского (Абдул-Джаббар был наместником Хорасана около 141 г. (758 г. пo P. Xp.)). Муканна стал выдавать себя за пророка и некоторое время упорствовал в этом, так что, наконец, Абу-Джафар Даванаки послал за ним человека, нривел его из Мерва в Багдад и на много лет заключил в темницу. Bпоследствии Муканна избавился от заточения, снова явился в Мерв и, собрав людей, сказал им: "Знаете ли вы, кто я?" Народ отвечал: "Ты—Хашим, сын Хакима". Муканна возразил: "Вы ошиблись: я — ваш Бог и Бог всего мира, — (прах ему в рот!) Я себя называю, [86] каким хочу, именем; я тот, что являлся пароду под видом Адама, а потом в виде Ноя, потом в виде Авраама, а потом в виде Моисея, потом в виде Иисуса, потом в виде Мухаммада— и да благословит и да приветствует его Бог, — потом в виде Абу-Муслима, наконец в том виде, как вы теперь меня видите". Народ сказал ему: "Другие люди выдавали себя за пророков, а ты выдаешь себя за Бога". На это он ответил: "То были люди с земной душой, а я проникнут божественным духом; я был с ними и властен показаться в том виде, как захочу". Муканна написал письма во все области и раздал их своим эмиссарам. В этом писъме он писал: "Во имя Бога, милостивого, милосердного! Я Хашим, сын Хакима, сяид сяидов. Такому-то, сыну такого-то. Слава Богу, кроме которого нет другого, Бога Адама, Ноя, Авраама, Моисея, Иисуса, Мухаммада и Абу-Муслима. Подлинно, Муканне принадлежит сила, владычество, слава и свидетельство. Присоединитесь ко мне и знайте, что мне принадлежит царство, — (проклятие ему!), — мне принадлежит слава и достоинство Создателя. Кроме меня нет другого Бога, — (прах ему в рот!), — и всякий, кто за мной последует, будет в раю, а кто не последует, попадет в ад". Муканна в это время был еще в Мерве, но разослал своих эмиссаров всюду, так что многих людей им удалось совратить c пути истинного. В Мерве был человек из арабов, по имени Абдулла, сын Амра. И он последовал за Муканной и выдал за него замуж дочь свою. Этот Абдулла перешел через Джайхун (Аму-дарья), прибыл в Нахшаб и Кеш и везде уговаривал народ перейти в веру Муканны, — (проклятие ему), — и многих людей совратил с пути истинного. В Кеше и окрестностях этого города последователи Муканны были особенно многочисленны. Первым селением, присоединившимся к этой вере и открыто ее исповедовавшим, было селение Субах (Такое чтение у Самани и Якута. Селение, по словам Самани, находилось окрестностях Гузара, в 6-ти фарсахах от Несефа (Карши)) около Кеша; [87] начальником их был Амр из Субаха. Они подняли восстание и убили своего амира, благочестивого человека, который был из арабов. В области Согд большая часть селений перешли в веру Муканны; из селений Бухары многие стали неверными и открыто предавались неверию. Эти смуты приняли обширные размеры, и для мусульман настало время жестокого испытания: караваны грабили, а людей убивали, разграбляли селения и производили большие опустошения. Молва о Муканне широко распространилась в Хорасане. Хумейд, сын Кохтабы, который был амиром Хорасана, приказал схватить Myканну, но он убежал из своего селения и скрывался до тех пор, пока узнал, что в Мавараннагре много народа перешло в его веру и что эти люди стали открыто исповедывать новую веру. Тогда он вознамерился перейти Джайхун. Амир Хорасанский приказал караулить его на берегу Джайхуна, и отряд в 100 всадников постоянно совершал объезд по берегу Джайхуна, вверх и вниз по реке, чтобы, если Муканна станет переправляться, схватить его. Муканна с 36-ю людьми появился на берегу Джайхуна и приготовил плот (Слово *** собств. значит колья, ветки). Ему удалось переправиться через Джайхун, и он отправился в область Кеш. Эта область передалась ему, и народ принял его сторону. В горах Сам была очень сильная крепость и в ней канал с проточной водой, деревья и пашни. Была и другая, еще более сильная крепость. Муканна приказал исправить ее, собрал там много имущества и бесчисленное множество продовольствия и поставил караулы. Людей в белых одеждах собралось очень много. Мусульмане не могли с ними справиться; беглецы из них прибыли в Багдад. Халифом в то время был Магди. Он очень огорчился и послал много войска для войны с Муканной. Наконец, он сам прибыл в Нишабур для усмирения этой смуты. Он был в страхе, ибо существовало опасение, что ислам исчезнет совершенно, а вера Муканны распространится [88] по всему миpy. Муканна между тем позвал тюрков и разрешил им кров и имущество мусульман. Из Туркестана много войск двинулось в надежде пограбить. Они разграбили области, жен и детей мусульман брали в плен и убивали. Прежде всего они появились в Бухаре. Толпа людей в белых одежах из присягнувших Муканне пришла в селение, которое называлось Нумучкат (Вероятно, надо читать *** Бемиджкат — название селения в окрестностях Бухары); ночью они вошли в мечеть, убили муэззина с 15-ю людьми и перебили всех жителей селения. Это было в 159 (775 — 6) году. Амиром Бухары в то время был Хусаин, сын Мааза. Из главных сподвижников Муканны был один человек, родом из Бухары, по имени Хаким, сын Ахмада. С ним было еще три сарханга. Имена их были: Хишри, Багы, которые оба происходили из замка Фузайля, и третий Гирдак из Гыдждувана (На современных картах Гошдуван (к северу от Заряфшана)). Bсе эти три человека были борцами, обманщиками, скороходами и ворами. Когда перебили жителей селения и известие об этом дошло до города, жители Бухары собрались, пошли к амиру и сказали: "Нам непременно следует сразиться с этими людьми в белых одеждах". Хусаин, сын Мааза, со своим войском и казий Бухары Амир, сын Имрана, с жителями Бухары выступили в месяце раджабе 159г. (апрель — май 776 г.) и дошли до селения Наршах, которое теперь называется Нарджак, и расположились лагерем против неприятелей. Казий Бухары сказал: "Я попробую убеждением заставить их принять истинную веру, а вступать в бой с ними нам не следует". Казий с благочестивыми людьми вошел в селение, чтобы пригласить жителей возвратиться на путь истины. Они ответили: "Мы того, что вы говорите, не знаем". С каждым днем они сильнее проявляли невеpиe и наставлений не слушали. Наконец, началось сражение. Прежде всех вступил с приверженцами Муканны в бой человек, из арабов по имени Наим, сын Сахля; он [89] очень упорно сражался, много перебил людей, но, наконец, и сам был убит. Люди в белых одеждах потерпели поражение; 700 человек из них были убиты, а остальные спаслись бегством. Этот день окончился. На следующее утро они выслали парламентера и просили пощады. Они сказали: "Мы стали мусульманами". Мусульмане заключили с ними мир и написали мирный договор, причем люди в белых одеждах обязались не совершать разбоев по дорогам, не убивать мусульман, разойтись по своим селениям и подчиняться своему амиру. С них взяли клятвенное обещание именем Бога и Его посланника, и все известные в городе люди утвердили мирный договор своими подписями. Когда мусульмане отступили, люди в белых одеждах снова нарушили клятву и снова принялись разбойничать по дорогам, убивать мусульман и только что взошедшие зеленые колосья они свозили в крепость Наршах. Положение мусульман стало тяжелым. Махди, который был в то время халифом, послал для войны с Муканной своего визира Джабраиля, сына Яхъи. Джабраил пришел в Бухару и расположил свое войско около Самаркандских ворот, чтобы отправиться для войны с Муканной. Хусаин, сын Мааза, пришел к нему и сказал: "Ты окажи мне помощь в борьбе с людьми в белых одеждах; сначала окончим это дело, а потом я с тобой пойду на Муканну". Джабраил согласился, двинулся с войском и дошел до селения Наршах. Он приказал вырыть кругом селения ров, поместил в нем свое войско и приказал воинам бодрствовать, чтобы люди в белых одеждах не вышли и не напали на них врасплох. Как предполагал Джабраил, так и случилось: как только наступила ночь, люди в белых одеждах вышли, напали на них и нанесли им большой урон. Хусаин, сын Мааза, который был амиром Бухары, увидев это, оказал много любезностей Джабраилю и просил его остаться в Бухаре и не ходить в Кеш, пока здесь не будет окончено дело. Джабраил начал военные действия, и они сражались непрерывно четыре месяца, утром и вечером. Не было дня, когда бы люди [90] в белых одеждах не оставались победителями, а мусульмане находились в беспомощном положении и начали придумывать хитрости. Малик, сын Фарима, сказал: "Я посоветую хитрость". Он приказал вырыть ров от места расположения войска до крепостной стены. Он послал туда вооруженных людей и приказал все место, которое они выроют, одевать деревом, камышом и землей и покрывать до тех пор, пока они не достигнут основания крепостной стены. Они выкопали подземный проход на протяжении 50 гязов (локтей) и укрепили столбами. Когда 50 гязов было вырыто, они все это пространство заполнили дровами, облили нефтью и зажгли, чтобы, когда сгорят столбы, крепостная стена обвалилась. Однако дрова не загорелись, потому что пламя разгорается только при ветре, а ветер в этом месте не мог проникнуть в крепость. Поставили камнеметные машины прямо перед той башней, под которой был наложен горючий материал, и стали метать камни; произошел пролом, ветру был открыт доступ и огонь сделал свое дело: загорелись столбы и на протяжении 50 гязов произошел обвал. Мусульмане стали рубить врагов саблями и много людей перебили, а остальные просили пощады и снова заключили договор на прежних условиях, обязавшись не причинять вреда мусульманам, вернуться в свои селения, послать своих начальников к халифу и не носить оружия. На этих условиях заключили мир и вышли наружу. Они прошли по рву, но при этом спрятали свое оружие. Предводителя их, Хакима, Джабраил отдал своему сыну Аббасу и поручил отвести его в шатер и тайно убить там. Аббас исполнил при-казание отца, привел Хакима в шатер, а люди в белых одеждах издали смотрели. Джабраил пошел к шатру. Люди в белых одеждах послали Хашви (По другой рукописи Хышри, как выше в изд. Шефера. Последний, однако, считал правильным чтение Хашви; см. список опечаток персидского текста в изд. Шефера к стр.66), который был другом Хакима, к Джабраилю, передать ему следующие их слова: "Мы [91] без Хакима не пойдем". Хашви был обут в новые сапоги ¹). Когда он говорил вышеприведенные слова, пришел Аббас, сын Джабраиля, и сказал: "Я убил Хакима". Джабраил приказал стащить Хашви с лошади и сейчас же убить его. Люди в белых одеждах с криком обнажили оружие и начался бой. По приказанию Джабраиля, все войско село на коней и вступило в бой. Битва была еще ожесточеннее, чем прежде; сражались упорно; наконец, люди в белых одеждах вторично потерпели поражение; много людей с их стороны было убито, а оставшиеся в живых — бежали.

Владетельницей селения Наршах была женщина; мужа ее звали Шарафом. Он был сархангом Абу-Муслима. Абу-Муслим, — да будет милостив к нему Бог, — убил его. Эту женщину привели к Джабраилу. При ней был слепой двоюродный ее брат, очень грязный и безнравственный. Джабраил сказал этой женщине: "Прости Абу-Муслиму его вину". Женщина ответила: "Абу-Муслима называют отцом мусульман; какой же он отец мусульман, когда он убил моего мужа?" Джабраил приказал разрубить женщину надвое, и двоюродного брата ее также убили.

Гирдак пошел к Муканне, а Багы, который был тоже из них, был убит в сражении. Джабраил увез головы их в Согд, чтобы устрашить Согдийских людей в белых одеждах. У жителей Согда был амир из военачальников Муканны, по имени Согдиан. Жители Согда подчинились ему, и Джабраилу пришлось много сражаться с жителями Согда. Наконец, один бухарец убил этого Согдиана, и те люди рассеялись. Джабраил оттуда двинулся в Самарканд, и ему пришлось много сражаться с тюрками и людьми в белых одеждах, до тех пор пока амиром Хорасана стал Мааз, сын Муслима. [92]

В 161 (777—8) году Мааз пришел в Мерв, оттуда начал дело и пришел в пустыню на берегу Аму. Когда он прибыл в Бухару, дихканы собрали из жителей Бухары способных носить оружие, и набралось 570,000 человек. Мааз, сын Муслима, приказал заготовить побольше необходимых для войны предметов и снарядил 3000 мастеровых с топорами, граблями, сосудами для воды (В другой рукописи *** т. е. “палицами”, что по-видимому более вероятно.), секирами и вообще всякого рода мастеров, полезных в войске. Он приготовил камнеметы и стенобитные машины и с отлично вооруженным войском двинулся в сторону Согда. В Согде было много людей в белых одеждах, и еще пришло много войск тюркских. Амир Герата доставил из Герата 10,000 баранов и гнал их с собой. Мааз, сын Муслима, сказал ему: "Тюрки, враждебные нам, находятся недалеко; они очень любят баранину, а потому оставь этих баранов в Бухаре, или продай мне, чтобы я мог раздать их своему войску". Тот не согласился. Подошел отряд тюрков. Они напади, отбили всех баранов и угнали их в местность между Арбинджаном и Зарманом (Два селения на большой дороге из Бухары в Самарканд, к югу от Заряфшана. Зарман находился в 7-ми фарсахах от Самарканда, Арбинджан в 5 или 6 фарсахах от Зармана). Войско двинулось за ними. Некоторые при этом были убиты, а некоторые разбитые возвратились. Мааз, сын Муслима, отправился в Согд и Самарканд и много сражался с тюрками и людьми в белых одеждах в продолжение двух лет. Иногда победа оставалась за ним, иногда была на стороне его врагов. По истечении двух лет, он попросил отставки, и амиром Хорасана стал Мусайяб, сын Зугайра-аз-Забби, в Мерве, в месяце джумадил-аввале 163 (янв.-февр. 780) года; в месяце раджабе (март-апрель) он пришел в Бухару, а амиром Бухары был Джунайд, сын Халида. Амир Хорасана послал его в Хорезм. В Бухаре был один из сархангов Муканны, по имени [93] Куляр-Тегин, с войском и организованной гвардией (Мусайяб); он несколько раз сражался с Хорасанским амиром.

Мухаммад, сын Джафара, приводит рассказ, что 50,000 человек из войска Муканны, из жителей Мавараннагра, из тюрков и прочих, собрались к воротам крепости Муканны и с земными поклонами просили, чтобы он удостоил их своего лицезрения, но не получили никакого ответа. Тогда они настойчиво стали умолять его и говорить: "Мы не уйдем, не удостоившись лицезрения нашего господа". У Муканны был раб по имени Хаджиб. Муканна сказал ему: "Скажи моим рабам, — (прах ему в рот!) — что Моисей просил удостоить его моего лицезрения, и я не явился ему, потому что он не мог бы перенести этого; каждый, кто меня увидит — не выдержит и тотчас же умрет. Народ продолжал усиленно молить и высказывать свое желание увидеть Муканну. Они говорили: "Мы желаем удостоиться лицезрения. Если придется поели этого умереть, то и на это мы согласны". Наконец Муканна обещал им, сказав: "Приходите в такой-то день, и я явлюсь вам". Он дал приказание женщинам, которые были с ним в крепости в числе ста, из дочерей дихканов Согда, Кеша, Нахшаба, которые жили с ним. У него был обычай, что где бы ни была красивая женщина, ему сообщали, и он ее приводил и оставлял жить при себе. В крепости не было других людей, кроме этих женщин и вышеупомянутого приближенного раба. Что касается необходимого продовольствия, то ежедневно один раз отворялись ворота крепости, а вне крепости был один доверенный человек, который приготовлял все необходимое. Раб призывал этого человека, приносил в крепость продукты и снова запирал ворота крепости до следующего дня. При этом никто не видел безобразного лица Муканны, потому что зеленое покрывало всегда было на его лице. Итак, он приказал тем женщинам, чтобы каждая из них взяла по зеркалу и вышла на вершину крепости и чтобы они держали зеркала одно против другого. Когда лучи солнца упали на землю и все женщины [94] взяли в руки свои зеркала и держали их ровно, одно против другого, народ уже собрался; когда солнце осветило зеркала, то вследствие отражения, вся окрестность была залита светом. Тогда Муканна сказал рабу: "Скажи моим рабам, что Бог покажет им свое лицо, — пусть смотрят. Посмотрели они и увидели, что весь мир как бы залит светом; они испугались и все разом упали ниц, восклицая: "О Господи! этой силы и этого величия, что мы видели, довольно; если больше того увидим, то сердца (Собств. желчь) наши разорвутся (от страха)". И так они лежали, распростертые ниц, до тех пор, пока Муканна приказал тому рабу: "Скажи моим приверженцам, чтобы они подняли свои головы от поклона, потому что Бог доволен ими и простил их прегрешения". Люди подняли головы от поклона, но со страхом. Тогда Муканна сказал: "Bcе области я сделал для вас дозволенными; кровь, имущество и дети всех тех, кто ко мне не присоединится, вам дозволены", — (прах ему в рот!) — Эти люди занялись тогда грабежом. Они хвалились перед другими, говоря: "Мы видели Бога".

Причина погибели Муканны. Саид, который был амиром Герата, расположился у ворот крепости с большим войском. Он построил дома и бани и стоял там лето и зиму. Внутри крепости были родник воды, деревья и посевы. Приближенные и военачальники с сильным войском были в крепости. Внутри крепости была еще другая крепость на вершине горы. Никто не мог войти в эту цитадель. Муканна с теми женщинами был в крепости (цитадели). Он имел обыкновение ежедневно кушать с этими женщинами, сидел с ними за столом и с ними пил вино. Так он выдерживал осаду 14 лет, пока амир Герата не стеснил его и пока его войско не расстроилось. Тот военачальник Муканны, который был в наружной крепости, открыл ворота и вышел из крепости с изъявлением покорности и принял ислам, Мусульмане [95] овладели наружной крепостью. Муканна понял, что он не будет в состоянии держаться во внутренней крепости. Мухаммад, сын Джафара, рассказывает со слов Абу-Али-Мухаммада, сына Харуна, который был из дихканов Кеша, и говорил, что его бабушка была в числе жен, которых Муканна взял для себя и держал в крепости. Она рассказывала: "Однажды Муканна усадил своих жен есть и пить вино по своему обычаю и в вино прибавил яду. Каждой женщине он приказал подать особый кубок и сказал: когда я выпью свой кубок и вы выпейте свои. Bсе выпили, но я не выпила, а вылила вино себе за ворот, так что Муканна этого не заметил. Bcе женщины упали и умерли, и я упала между ними и притворилась мертвой, так что Муканна не догадался о моем положении. Муканна встал, посмотрел; счел всех женщин мертвыми и пошел к своему рабу. Он ударил его саблею и отрубил ему голову. В продолжение трех дней уже приказано было топить печь. Муканна подошел к печи, снял свое платье и бросился в огонь. Когда, он бросился, из печи пошел дым. Я подошла к печи и не заметила никаких признаков Муканны и ни одного человека живого не было в крепости. Причиной его самосожжения было то, что он всегда говорил: "Когда мои рабы возмутятся, я вознесусь на небо и оттуда приведу с собой ангелов, чтобы наказать людей. Поэтому он и сжег себя, чтобы народ подумал, что Муканна вознесся на небо, чтобы привести оттуда ангелов и подать им помощь с неба и чтобы таким образом вера его осталась в миpе. "Потом эта женщина отворила ворота крепости, и Саид Харши вошел и взял всю казну.

(пер.  Н. Лыкошина)
Текст воспроизведен по изданию: Мухаммад Наршахи. История Бухары. Ташкент. 1897

© текст - Лыкошин Н. 1897
© сетевая версия - Тhietmar. 2005
© OCR - Петров С. 2005
© дизайн - Войтехович А. 2001