498. Расстояние между Томбукту и оз. Дебо составляет по прямой около 200 км; понятно, что такое заявление должно было лишний раз подкрепить представление о благодати, которой якобы наделен имам.

499. Имеются в виду различные пункты ритуальных маршрутов во время пребывания в Мекке.

500. Очевидное свидетельство соперничества, существовавшего между двумя соборными мечетями города: Джингаребер, руководство которой традиционно сохраняли факихи-суданцы, и Санкорей, где распоряжались представители бывшего берберского военного клана Мухаммеда Акита (о последнем названии см. [Монтей, 1965, с. 491]; ср. также [Норрис, 1967]).

501. Именуя Али “знаменитым колдуном”, хронист лишний раз подчеркивает связь царской власти у сонгаев с традиционными доисламскими верованиями (точно так же как, именуя его “хариджитом”, хронисты отражали претензии духовной знати Томбукту на первенствующую роль в западно-африканском исламе в противовес Гао, куда ислам принесли североафриканские ибадиты). Сила доисламской культурно-религиозной традиции поддерживалась, в частности, тем, что г. Кукийя на всем протяжении существования Сонгайской державы выступал как ритуальный центр государства, без которого не могла обойтись центральная власть правителей и первой и второй сон-гайских династий; см. [Куббель, 1974, с. 232—234].

502. “Ал-Джами ас-сагир мин хадис ал-башир ан-назир” (“Малый сборник благовестных несравненных хадисов”) Джалал ад-дина ас-Суйюти (см. примеч. 13) — сокращение принадлежащего ему же “Джами ал-кабир” (“Большого сборника”), называемого также “Джами ал-джавами” (“Собрание собраний”), или “Джами ал-масанид” (“Собрание надежных источников”); см. [GAL, т. II, с. 147, 56].

503. Ал-Алками, Шамс ад-дин Мухаммед ибн Абд ар-Рахман (1491—после 1570) — ученик ас-Суйюти, автор “Ал-Каукаб ал-мунир” (“Сияющая звезда”) — комментария на “Джами ас-сагир” своего учителя. Известен также по нисбе ал-Каукаби; см. [GAL, т. II, 147, 56а; SB, т. II, с. 183, 56а].

504. Свидетельство высокого статуса женщины у туарегов Сахары. Имя Бикун-Каби Ш. Монтей истолковывал как 'женщина-язычница' на языке фуль (кадо, мн.. ч. хабе 'язычники; неверные') —см. [Монтей, 1965, с. 495].

505. “Китаб ар-рисала” — см. примеч. 236.

506. Удас переводит: “et Abd-el-Djebbar fit des imprecations” [ТС, пер., с. 115], однако текст дает фа-да'у... алайхи 'они прокляли его' (букв, 'они призвали на него [проклятие]'). Речь идет об упоминании имени ши Али в проповеди мекканского кадия пред паломниками; на голову Али были призваны проклятия за его нечестие и репрессии против факихов.

507. “...Туре — а говорят также Силанке” — см. примеч. 174.

508. Яркий пример “народной этимологии”; в действительности же титул аския существовал как одно из высших воинских званий еще во времена первой сонгайской династии, как о том свидетельствует ТФ (см. с. 46).

509. Разделение народа на войско, т.е. конницу, составленную из знати, и на “подданных”, т.е. простонародье, не привлекаемое к воинской службе (так как пехота комплектовалась из вольтийских народов района Хомбори), послужило одним из важнейших этапов на пути становления классового общества в Сонгайской державе.

510. Речь должна идти об Аббасиде — номинальном халифе в Каире, а не о мекканском шерифе. Не лишено интереса, что текст хроники в отличие от ТФ не упоминает имени этого шерифа (в ТФ, как показал Ханвик, оно не соответствует действительному, что подтверждало сомнения в подлинности обширных частей текста); см. |Ханвик, 1968, с. 102—103; Левцион, 1971а, с. 585].

512. Дьябербанда, дьябербенда 'потомки дья', т.е. ранних правителей первой сонгайской династии (до начала XIV в.) — высшая военная аристократия сонгайского общества, сражавшаяся в конном строю. Такое объяснение термина содержится в тексте Приложения II к изданию “Тарих ал-фатташ” [ТФ, пер., с. 333—334]; ср. также banda 'потомки' [Прост, 1956, с. 293]. В недавнем исследовании Б. Гадо это объяснение получает дальнейшее подтверждение: именно к дьябербанда в лице некоего царевича из первой сонгайской династии возводят свое происхождение зарма (джерма), одна из субэтнических групп сонгайского современного этноса, считающая себя “кузенами” собственно сонгаев; см. [Гадо, 1980, с. 12—14, 134—140]; ср. также [Руш, 1953, с. 196, примеч. 7; СКОА, 1980, с. 118].

513. “Галамбут, а это — Малли” — свидетельство того, что и в начале XVI в. сфера политического влияния Мали все еще включала районы среднего течения р. Сенегал. Об идентификации топонима см. примеч. 216.

514. Джолоф — название раннеполитического образования в центральных районах современной Республики Сенегал, созданного около середины XIV в. народом волоф.

515. Дамель — титул правителя населенного народом волоф княжества Кайор, первоначально входившего в сферу политического влияния Джолоф. Однако к 50-м годам XV в. Кайор, насколько можно судить по сообщениям первых европейских путешественников, например Да Мосто, уже был вполне самостоятельным; см. [Да Мосто, с. 113—114; История Африки, 1979, с. 312— 313].

516. Употребление в таком контексте слова ас-суданийун — свидетельство уже происшедшего превращения термина ас-судан из обозначения негроидного населения в топоним; отсюда и форма “суданцы” в смысле 'жители области Судан'.

517. Чтение, предложенное Ш. Монтеем, см. [Монтей, 1965, с. 499]; Удас читал “джолоф” - Djolof [ТС, пер., с. 128]. Салти, по мнению Монтея, — вместо силатиги 'проводник', 'предводитель' (на языке бамана (бамбара), ср. [Молэн, 1955, с. 153, 173]; имеется в виду аналог фульского титула ардо, имеющего то же значение, см. [Монтей, 1965, с. 499]. Элемент “лам” в имени упоминавшегося ранее Самба-Лама Монтей рассматривал как сокращение фульского слова ламдо, ламидо "правитель¹, 'князь' (Монтей, 1965, с. 499].

518. Барабан выступает в этом эпизоде не просто как показатель руководящего положения своего хозяина, но и как свидетельство того ранга, который этот последний занимает в сонгайской иерархии; покушение на барабан равнозначно тяжкому оскорблению, нанесенному соответствующему сановнику.

519. Слепота аскии — см. примеч. 219.

520. Мандингское слово фаран здесь не связано ни с каким территориальным владением или должностной функцией, а выступает как “чистый” титул, который может условно быть передан как “принц”; “князь”.

521. “Я отниму у тебя грудь свою...” — значит “я отрекусь от тебя как от своего сына”. Упоминание гостя в последующем тексте относится к новорожденному.

522. Здесь перед нами четко сформулированный иерархический принцип, действовавший в высшей сонгайской администрации; в данном случае речь идет об иерархии чинов-должностей, а несколько далее (см. с. 240) — о возрастной.

523. Этот отрывок снова заставляет предположить, что существовала какая-то определенная фиксированная численность персонала, т.е., конечно, прежде всего — войска и дворцового штата. См. также с. 75 и примеч. 223.

524. Довольно яркое свидетельство той напряженности, какая существовала в отношениях между двором в Гао и духовно-купеческой верхушкой в Томбукту. При этом не исключено, что руководство последней в лице кадиев Махмуда ибн Омара и ал-Акиба сознательно поддерживало такую напряженность; см. [Левцион, 1978, с. 340—341].

525. “Господин дороги”, сахиб ат-тарик (араб.) — титул командующего всей сонгайской пехотой.

526. “Суданский чатранг” (т.е. “суданские шахматы”) — имеется в виду манкала, игра с перекладыванием камней в гнездах игровой доски, широко распространенная по всей Африке. В данном случае речь идет о варианте игры с двумя рядами лунок, характерном для Северной и Западной Африки; см. [Попова, 1976, с. 437; Ниань, 1975, с. 259].

527. Удас перевел [ТС, пер., с. 149]: “jusqu'a sacrifier leur vie; mais il n'en dit...”. Впрочем, в примечании к переводу справедливо отмечено, что весь этот кусок текста, равно как и данная фраза, весьма неясен.

528. “Эпидемия, называемая „гафе"” — см. примеч. 232.

529. т.е. по обоим берегам Нигера (левый — Хауса, правый — Гурма).

530. “Китаб ал-мийар” ал-Уаншериши — см. примеч. 488.

531. Если исходить из соотношения цен золота и раковин-каури, приводимого Львом Африканским, т.е. 400 каури за мискал золотого веса (имевший в Западной Африке величину 4,4—4,5 г — см. примеч. 91), или за золотой динар, сообщение хрониста, таким образом, указывает, с одной стороны, на дешевизну рабов — ³/₄ мискаля за “голову”, а с другой — косвенно показывает масштабы грабительских походов сонгайских войск, в результате которых резко падали цены на рабов (для сравнения: средняя цена раба-подростка на рынках Гао составляла в начале XVI в., по сведениям Льва Африканского, “шесть их дукатов”, т.е. 6 мискалей золота); см. [Лев Африканский, л. 85г; Лев Африканский, 1983, с. 307; История Африки, 1979, с. 347—348; Куббель, 1974, с. 90—91, примеч. 10].

532. Этот отрывок практически неопровержимо свидетельствует о том, что термин сонгай ас-Сади, так же как и авторами хроники ТФ из семейства Кати — Гомбеле, воспринимался прежде всего как обозначение военной аристократии, которая одна только и располагала реальной возможностью поставить аскией того или иного царевича.

533. Едва ли можно убедительнее подтвердить не просто вмешательство факихов в политическую борьбу, но и сознательное их использование ее участниками из числа членов царского семейства.

534. Мулай Ахмед ал-Ааредж (1517—1540), второй султан шерифской династии Саадидов и Марракеше.

535. “Рынок бену-асбих” — по-видимому, Удас был прав, когда, ссылаясь на Ш. де Фуко [Фуко, 1888, с. 295], считал, что речь идет о ксаре (укрепленном селении) Бани-Себих в населенной берберами области небольших оазисов к югу от хребта Бани в Марокко, где существовал постоянный рынок [ТС, с. 99, примеч. 2]; см. также [Капо-Рей, 1953, с. 32, 172].