РОДОСЛОВНАЯ ТУРКМЕН

О царствовании Инал-Йавы-хана

Собрался весь огузский иль во главе с Коркут-ата — сыном Кара-ходжи [из иля] Кайы, с Энкеш-ходжой [из иля] Салор и Авашбан-ходжой и подняли государем Инала-Йавы, ¹³³ из народа Кайы. Везиром у него был Коркут-ата. И что бы ни сказал Коркут-ата, Инал-|730| Йавы не отступал от его слов. Много необыкновенных дел свершил Коркут-ата. Он прожил двести девяносто пять (По переводу А. Туманского (стр. 40): “девяносто пять”) лет и был везиром при трех государях.

Инал-Йавы царствовал семь лет. У него было два сына: старшего звали Ал, младшего — Дуйлы-Кайы. Инал-Йавы-хан, собравшись умирать, посадил на свое место Дуйлы-Кайы, [а сам] отправился к [богу].

Дуйлы-Кайы тоже следовал советам Коркут-ата.|735| Кроме Коркута, у него было два инак-бека; ¹³⁴ один — из иля Байындыр по имени Бек-дез, другой — из [иля] Игдир по имени Дунке. Дуйлы-Кайы царствовал много лет. Детей у него не было. Он съел свою пищу, провел свои годы и, прожив долгую жизнь, скончался. [58]

|740| У Дуйлы-Кайы был близкий родственник по имени Эрки. ¹³⁵ Он устроил поминки [по Дуйлы-Кайы]. Весь огузский иль собрался на поминки; все беки во главе с Коркут-ата спросили: “Нет ли беременных среди жен хана?”. Одна мамка (даjа хатун) выступила [вперед] и сказала: “Одна из жен хана беременна, и у нас есть надежда, что она — скоро разрешится.” Спустя несколько дней, |745| когда раздавали пищу за упокой [души] хана, появились люди и сказали: “У хана родился сын”, и потребовали сyйyнчи ¹³⁶—подарок за радостную весть. Все беки во главе с Эрки дали сyйyнчи. Эрки созвал народ на пир, каждый принес подарок, соответствующий его великодушию, зарезали четыреста лошадей и четыре тысячи баранов. [Эрки] приказал выставить три хауза из юфти: ¹³⁷ один из них велел наполнить аракой, другой — кумысом, третий — катыком. ¹³⁸ Целый месяц, день и ночь, |750| на [том] тое все, хорошие и плохие, предавались веселию. Старики забыли свой возраст, бедняки забыли свою бедность, богачи забыли о смерти.

Огузский иль сказал Коркуту: “Дай этому мальчику хорошее имя”. Коркут-ата сказал: “Пусть его имя будет Туман-хан”. ¹³⁹ Народ сказал: “Дай имя лучше этого”. Коркут-ата ответил: |755| “Нет имени лучше этого. В тот день, когда умер Дуйлы-Кайы-хан, наш юрт охватил туман и наступил мрак. Этот мальчик родился во [время] тумана, и потому я дал ему имя Туман. И, во-вторых, от [всего] сердца я желаю ему счастливой судьбы, и потому даю [ему] имя Туман, ибо туман долго не держится, он скоро проходит. Туманный день станет солнечным, после тумана не может не быть ясного дня. |760| Туман, который не долго держится, я уподобил юности этого мальчика, [а] солнце, [появившееся] позднее, я уподобил счастливой и долгой жизни этого мальчика, когда он, став взрослым, воссядет на троне своего отца”. Услышав эти [слова], весь народ кликами “Хвала, хвала [тебе]” [выразил] Коркуту [свое одобрение], возрадовался и сотворил долгую молитву за Тумана.

И еще весь народ, во главе с Коркутом, сказал Эрки: “Ты устроил той на целый месяц, |765| а пища у тебя не иссякла. Кумыса и айрана у тебя в хаузах было больше, чем воды в озере. Теперь, с сего дня, тебя будем звать Кoль-Эрки-хан. ¹⁴⁰ Туман — твой собственный сын. Садись на место твоего старшего брата Дуйлы-Кайы и правь ханством, а когда Туман станет джигитом, ты сам прекрасно знаешь, что ты должен ему дать”, и сделали Кoль-Эрки ханом. |770| Он жил с народом в ладу. Туман стал джигитом. Люди, которые служили еще Дуйлы-Кайы-хану, обратились к Туману с [такими] словами: “Царство тебе досталось в наследство от твоего отца. С согласия всего народа оно временно было поручено Кoль-Эрки с тем условием, что, когда ты станешь совершеннолетним, оно должно быть передано тебе”. [59]

Туман приказал через одного человека передать эти слова Кoль-Эрки. |775| Кoль-Эрки, услышав эти слова, передал [их] Коркуту наедине и, по его совету, созвав лучших людей иля, устроил великий той. Кoль-Эрки-хан посадил Коркута на почетное место (тoр) в кибитке и, преклонив колено, поднес [ему] чашу с кумысом. После того как Коркут выпил кумыс и все поели, Кoль-Эрки сказал: “О иль и народ, вы все знаете, что царство по праву принадлежит Туману.|780|До сего времени Туман был молод, а потому я правил делами. Теперь Туман стал зрелым джигитом, и я передаю ему престол его отца”.

Весь народ сказал Коркуту: “Судьба хана и всего огузского иля в твоих руках, поступай так, как найдешь нужным”. Коркут, услышав эти слова, послал человека привести Тумана и, усадив его на середину кибитки, |785| сказал: “Отец твой умер, ты остался малолетним. Кoль-Эрки был тебе отцом и старшим братом. С [твоего] появления на свет и до сего времени он, приложив много усилий, вырастил тебя хорошим [человеком]. И венец, и престол, и иль, и весь юрт — твои. Мы просим тебя: “Потерпи несколько дней, [вечная] разлука с твоим старшим братом — близка”. Когда он сказал [так], Туман ответил: “Ты — лучший из всего огузского иля, везир моего отца |790| и мой дед, я согласен с твоими словами”.

У Кoль-Эрки была дочь, очень красивая и послушная во всем своему отцу и своей матери. Коркут, сговорившись с Кoль-Эрки и Туманом, устроил той, [который продолжался] семь дней и ночей; отдали девушку [в жены] Туману, дав за ней домашнюю утварь и пожитки, подобающие [ее] царскому достоинству.

В те времена у иля Авшар |795| был хан по имени Айне; он сватал эту девушку за своего сына. Кoль-Эрки согласился и должен был отдать [ее]. Айне-хан, прослышав, что девушку отдали Туману, собрал войско и пошел [войною] на Кoль-Эрки. ¹⁴¹ Кoль-Эрки с большим войском выступил навстречу; произошла битва. [Кoль-Эрки] одолел Айне, убил сына Айне и разбил авшарское войско. Прогнав Айне, он пошел на его юрт, захватил юрт и оставался там шесть месяцев. Айне |800| бежал и прибыл к другому илю. Кoль-Эрки, дав клятву, послал сказать Айне: “Это зло сделал не ты, а твой сын; он получил свое возмездие. Теперь мы с тобою братья. Приди и будь хозяином своего юрта, а я возвращаюсь [домой]”. Посланец пошел и передал все эти слова. Айне, поверив, пришел и свиделся с Кoль-Эрки. Кoль-Эрки, передав [ему] его юрт, пустился [в обратный путь] и пришел в свой собственный юрт.

|805| О рождении у Тумана сына, о наречении его именем Йавлы и о прозвании его после достижения совершеннолетия Канлы-Йавлы

Кoль-Эрки-хан, Туман, Коркут и все беки были в сборе. Когда им рассказали о том, что сделал Йавлы, старые и молодые, хорошие и плохие, видевшие и слышавшие, [все] были удивлены и поражены. Туман сказал: “До сего времени этого молодца |815| мы звали Йавлы, а теперь его следует называть Канлы-(кровавый)-Йавлы”. И после этого все его называли Канлы-Йавлы.

Однажды Кoль-Эрки-хан сидел в палатке, там же находился и Туман. В дверь вошел Канлы-Йавлы, сел посередине и, глядя на Кoль-Эрки, сказал: “О дедушка! Престол, на котором ты сидишь, принадлежит моему деду Дуйлы-Кайы. |820| До сего времени ты не отдавал [его] под тем предлогом, что мой отец Туман молод, а почему теперь не отдаешь?”. Кoль-Эрки-хан долго сидел, понурив голову. Немного спустя он поднял голову и сказал: “Я ожидал от тебя, что [ты] скажешь эти слова раньше, именно в тот день, когда ты [кызганом] с колючками сломал шею [тому] человеку. Ты правильно говоришь. Ладно! Хорошо!

Теперь [царство] |825| надлежит передать твоему отцу”.

О царствовании Тумана

Кoль-Эрки, услышав от своего внука эти слова, послал привести весь огузский иль во главе с Коркутом и, устроив великий той, поднял Тумана ханом и посадил его на престол. Кoль-Эрки стоя сказал Туман-хану: “Когда умер твой отец, я сел на этот престол, чтобы править илем. |830| [С тех пор] прошло тридцать пять лет. Я надеюсь, что ты, [как] и я, станешь спрашивать [о делах] хороших и плохих [людей] иля и что, царствуя, ты пойдешь по тому же пути, по которому шел и я”. Туман ответил: “Вы хорошо сказали. Если моя судьба такова, я буду следовать вашим советам”.

По окончании разговора [о делах] юрта, Кoль-Эрки-хан, |835| взглянув в лицо Канлы-Йавлы, сказал: “О сын моей дочери! Я слышал, говорят: ”Не ожидай дружбы от тех, кто рожден дочерьми”. Ты не обратил в ложь слова ранее живших [людей]”.

Когда Туман-хан процарствовал четыре месяца, весь народ во главе с Коркутом сказали Туману: “Возблагодари бога! У тебя есть такой хороший сын, как Канлы-Йавлы. Прилично передать ему власть государя, а сам ты |840| будешь пировать, веселиться”. Туман согласился и, передав своему сыну власть государя, со смиренным сердцем предался служению богу.

О царствовании Канлы-Йавлы

О царствовании Мур-Йавы

У Канлы-Йавлы было два сына; старшего звали Мур-Йавы, младшего — Кара-Алп-Арслан. Умирая, [Канлы-Йавлы] |850| разделил свой юрт на две части. Туркестан и Йангикент отдал Мур-Йавы, Талаш и Сайрам отдал Кара-Алп-Арслану. Спустя несколько лет, Кара-Алп стал враждовать со своим старшим братом Мур-Йавы. Лучшие люди иля вмешались и долго уговаривали их помириться, [но] Кара-Алп-Арслан не согласился. И, наконец, каждый из них выставил войско, и они сразились под Сайрамом. Победил Мур-Йавы. |855| Кара-Алп-Арслан погиб в сражении; [Мур-Йавы], разгромив все его или и пробыв там один год, пустился [в обратный путь] и пришел к себе домой.

У Кара-Алп-Арслана был малолетний сын; его и жену [Кара-Алпа] Мур-Йавы взял с собой. С тех пор прошло несколько лет. Однажды Мур-Йавы сидел [один, к нему] пришел сын Кара-Алп-Арслана. [Мур-Йавы], посмотрев ему в лицо, сказал: “Если бы твой отец по [своему] невежеству не стал враждовать со мной, |860| ты не рос бы вот так, сиротой. Жаль, [но] что поделаешь!”. Он долго плакал, [затем] сказал: “Пусть твое имя будет Алп-Тугач”. ¹⁴³ Призвав лучших людей, оставшихся после его отца, поручил им Алп-Тугача и, отдав ему юрт его отца, отослал [его], а народу дал приказ: |865| “Людей, приведенных в плен из иля Кара-Алп-Арслана, пусть отошлют обратно”. Алп-Тугач пошел и воссел [на престол] в юрте своего отца; все те, кто ушел на [все] четыре стороны, собрались к нему. Мур-Йавы-хан, процарствовав семьдесят пять лет, отправился в тот мир.

О царствовании Кара-хана, сына Мур-Йавы

О царствовании Богра-хана

У Кара-хана был сын по имени Богра. ¹⁴⁴ После смерти Кара-хана весь народ поднял Богра государем. Богра-хан превзошел всех своих предков. Придя с многочисленным войском, |880| он завоевал Бухару и Самарканд. [Однако], по причине того, что его братья возмутились в его юрте, он не мог оставаться [в чужих краях] и вернулся. После этого он пошел и завоевал страну Хорезм и много лет царствовал там. Однажды, ведя войско на север, ¹⁴⁵ хан сказал: “Нам захотелось кушанья из пшеничной муки”. [Но], чтобы приготовить лапшу (yгрa) и другие кушанья, |885| не оказалось [ни] повара, Гни] кухонных принадлежностей. Хан велел принести муки и приготовить тесто; нарезав его собственными руками, он положил [его] в котел. Нукеры, которые присутствовали [при этом], последовали примеру хана. Когда [хан] сварил и съел [кушанье], он сказал: “Пусть это кушанье называется богра-хановским”. Эту пищу приготовляют и по сей день и в народе [её] называют богра. ¹⁴⁶

У хана было три сына: старшего звали |890| Иль-Тегин, второго — Кузы-Тегин, третьего — Бик-Тегин. Тегин на древнетюркском языке означает — прекрасноликий. ¹⁴⁷

Когда хан состарился, он передал царство Кузы-Тегину, а сам удалился на покой. У него была законная жена по имени Бабер, очень умная, благочестивая, богобоязненная, добродетельная и примерная [женщина]. Она была матерью трех сыновей. Когда она скончалась, |895| Богра-хан был в великом трауре: в течение года он ни с кем не разговаривал и не выходил из дома. Однажды Кузы-Тегин сказал своему отцу: “До каких пор вы будете соблюдать траур и предаваться скорби. Поезжайте на охоту, может быть ваше сердце успокоится”. И каждый день он брал своего отца куда-нибудь на охоту или на прогулку. Через несколько дней страсть и желание возникли в сердце хана; в такое время [Кузы-Тегин] сказал: “Беки говорят, что хану приличествует |900| стать мужем”. Хан ответил: “Откуда взять такую жену, которая заменила бы твою мать?”. Кузы-Тегин сказал: “Если не будет такой, как моя мать, то будет еще лучше”. И сколько хан ни говорил: “Я не стану мужем”, однако Кузы-Тегин не дал ему настоять на своем. В авшарском иле у человека по имени Эгрендже была красавица дочь, носившая [в своем] юрте имя Кoркели-Йахшы. Ее выдали за хана. |905| Вот что запало в сердце этой злосчастной девушке: “Кузы-Тегин любит меня, а потому он нарочно выдал меня за своего отца, чтобы самому тайно со мною наслаждаться. А если [это] не так, то зачем же он такую девицу-красавицу, как я, выдал за старика?!”. Однажды Кузы-Тегин пришел повидать своего отца. Хан спал, жена сидела [одна].

Женщина рассказала о случившемся своим родственницам; |920| посоветовавшись, они сказали: “Прежде чем Кузы-Тегин успеет рассказать обо всем хану и народу, надо сказать [тебе самой], а иначе тебе смерть”. Все они в [полном] единодушии послали одну женщину; та женщина пошла и, выкрав из кибитки Кузы-Тегина его сапоги, пришла [в них] в кибитку Богра-хана, а затем вернулась и положила сапоги на место.

В ту |925| ночь хана не было дома: он уехал на охоту. После полуночи выпало немного снега. На заре ханша начала кричать. Когда рассвело, народ услышал, что из палатки доносится голос плачущей женщины. Когда все, мужчины и женщины, собрались и подошли к дверям палатки, они увидели ханшу с расцарапанным лицом, всю |930 |в крови. Она говорила: “Этой ночью, на заре, когда я спала, кто-то вошел и обнял меня. Я взглянула: Кузы-Тегин-хан. Он сказал: ”Не кричи! — Это я. Я люблю тебя. Я выдал тебя за своего отца затем, чтобы днем ты принадлежала моему отцу, а ночью — мне. А иначе что делал бы мой отец с [такой] женщиной!”. Я продолжала кричать: |935| ”Где это видно, чтобы так обходились со своей матерью!”. Услышав от меня эти слова, он убежал”.

Спавшие рядом женщины подтвердили эти слова, а ханша сказала: “Лучшего доказательства и быть не может! На земле — снег, посмотрите на его следы”. Осмотрели следы: они идут из кибитки Кузы-Тегина к [ханской] палатке, затем возвращаются и снова идут к кибитке Кузы-Тегина. |940| Кузы-Тегин подошел к следу, поставил [в него] ногу: они [нога и след] совпали.

Богра-хан возвратился с охоты; рассказали и ему. Все беки во главе с ханом, призвав Кузы-Тегина, сказали: “Что это? Что ты ночью натворил?!”. Кузы-Тегин рассказал, что он видел и слышал от этой женщины, и еще сказал: “От стыда я не мог рассказать [о поступке мачехи]; во-вторых, [эту женщину |945| я добыл и выдал за своего отца. Я сказал, чтобы она не срамилась среди народа. Она первая стала приставать ко мне”.

Богра-хан сказал Кузы-Тегину: “Я не хотел брать эту женщину [в жены], полагая, что будет разврат! Ты не дал мне поступить по моему желанию, а теперь ты сам прекрасно знаешь, как надлежит тебе поступить с ней”. Когда он [так] сказал, Кузы-Тегин приказал привести пять диких кобылиц и привязать к их хвостам [женщину] за шею, обе ноги и |955| обе руки, за каждую в отдельности. [Затем] концом копья стали колоть задние ноги кобылиц: они долго кружились и разорвали женщину на пять частей, и каждая [из кобылиц] увлекла [свою] часть в свой загон.

Богра-хан царствовал много лет и, прожив девяносто лет, умер.

О царствовании Кузы-Тегина, сына Богра-хана

Кузы-|960|Тегин, воссев на престол своего отца, приводил в уныние своих врагов и радовал своих друзей; илю оказывал справедливость. Бедным и неимущим делал добро и раздавал подаяния. Он пробыл ханом сорок лет; достигнув семидесяти пяти лет и посадив на свое место своего сына Арслана, скончался.

О царствовании Арслан-хана, сына Кузы-Тегина

Арслан, воссев на престол своего отца, |965| сделался великим ханом. Спустя много лет [с ним] стал враждовать иль Сораджык. Арслан выступил [с войском], разбил сораджыкский иль, а оставшихся [в живых] подчинил себе. Там он захватил в плен и привез с собою годовалого ребенка; он дал ему имя Сувар, и сам воспитал его. Это был умный и благородный человек, искусный стрелок, мудрый и талантливый человек, знающий, куда и какой дорогой следует идти. Он стал инаком у хана. |970| Все приближенные хана (aшiк халкы) из зависти плохо относились к нему. Они не знали, как оклеветать Сувара перед ханом. Однажды при народе хан что-то говорил на ухо Сувару, и его борода коснулась лица хана. После того как Сувар ушел, хан, взглянув на своих беков, сказал: “Сувара-воспитанника поцеловать можно!”. Беки сказали: “О том, что он совершил, |975| мы скажем наедине”. Оставшись наедине, они сказали: “Тогда-то такому-то вашему имуществу он нанес ущерб, такую-то вашу тайну разгласил народу. Вы взяли его из [среды] врагов, [вот] он и тянет к своему корню. Мы должны рассказать о некоторых из содеянных им злодеяниях. Худшим из всех его дел является то, что он состоит в [преступной] связи с вашей женой”.

Хан, сговорившись с ханшей, слег больным. Спустя несколько дней, когда он стал [якобы] совсем плох, оставшиеся дома беки послали за ушедшими на охоту беками и за Суваром: пусть поспешат повидаться — “Хан — плох”. В тот день, когда беки должны были прибыть с охоты, хан умер. Когда они прибыли, то увидели, что хан умер.

Беки устроили совет; забрали все неживое |990| и живое имущество, принадлежавшее хану. В то время вернулся и Сувар. Они сказали Сувару: “Ты с ханшей знаешь, когда выносить останки хана, в каком месте предать [их земле], ты [знаешь] все обряды поминовения, так ты и делай. И так как при его жизни вы оба занимались всеми делами, то и [теперь], когда он умер, вы же и займитесь [всем этим]”. Так сказали, к покойнику не пошли, оставили [его] и |995| ушли. Сувар, [стоя] у ног хана, обрезал себе бороду, взял камень и принялся бить себя по голове и груди, и всего себя изранил. Он говорил, стеная: “Не было меня когда ты умирал, я не мог подать [тебе] кружки воды, я и не прислуживал [тебе]. Теперь я здесь, чтобы предать тебя земле. После этого без тебя не жить мне на этом свете. Я сам себя |1000| убью и лягу у ног твоих”. Он [так] говорил и плакал. Вдруг хан поднялся со своего места, обнял Сувара, поцеловал его в лицо и сказал: “Я притворился мертвым, чтобы узнать правду о тебе и о беках, которые дурно отзываются о тебе!”. ¹⁴⁸

Услышав, что хан жив, пришел весь народ. Беков, которые захватили добро хана и которые |1005| бросили [все] и ушли, [даже] не взглянув на покойника, схватили, ослепили и отрубили им руки. Арслан-хан, процарствовав семьдесят лет, скончался.

О старшем сыне Богра-хана, Иль-Тегине, и о царствовании сына его Османа

Сын Арслан-хана был мал. У его старшего дяди со стороны отца был сын по имени Осман. Его сделали ханом. Процарствовав пятнадцать лет, |1010| он скончался.

О царствовании Эсли-хана, сына Иль-Тегина

У Османа был младший брат по имени Эсли. Его сделали ханом Пробыв ханом три года, он отправился вслед за своим отцом.

О царствовании Буран-хана, сына Шейбана

У Шейбана был сын по имени Буран. Его сделали ханом. Буран тоже хорошо правил илем, |1020| не пренебрегая обычаями и уложениями огузского иля. После восемнадцатилетнего царствования он скончался.

О царствовании Али-хана

В те времена огузский иль обитал по обеим сторонам реки Сыр, близ ее устья. Пришли моголы; они часто совершали набеги [на иль]. Большая часть [иля] откочевала, не будучи в состоянии противостоять им, и ушла в Ургенч. Оставшиеся подняли ханом некоего Али. У Али был малолетний |1025| сын по имени Кылыч-Арслан, ему дали прозвище Шахмелик. ¹⁴⁹ Был [там] столетний человек, [родом] из иля Букдез, прозываемый Кузыджы-бек. В те времена юрт огузского иля [был расположен] у устья реки Сыр, между Ургенчем и рекой Сыр, по обе стороны Аму-Дарьи, а в песках — между Ургенчем и Мервом ¹⁵⁰ вплоть до устья реки Мургаб. ¹⁵¹ Сам Али-хан сидел в Йангикенте, а |1030| Шахмелика поручил Кузыджы-беку; он сказал своему сыну: “От слов Кузыджы не отступай!”. Кузыджы же [хан] сказал: “Возьми Шахмелика и иди к огузскому илю, пусть он там растет, пусть привыкает к этому народу, а народ к нему. В одной части иля я буду сидеть, а в другой части будь ты с моим сыном”. С этими словами он отправил [их].

О том, как огузский иль стал враждовать с Али-ханом, отом, как убили Шахмелик а, о том, как пошла смута, и о том, как огузский иль рассеялся на все четыре стороны

Теперь надлежит рассказать, что делал [огузский] иль после того, как Шахмелик бежал. В те времена великим беком иля, обитавшего в Ургенче, на Мургабе и Теджене, был некто по прозванию Кыркут из иля Кайы. |1060| В иле был юродивый, [его] звали Миран-Кахен. Кыркут-бек велел позвать [его] и сказал: “Шахмелик и Кузыджы-бек разгневались на нас и бежали к Али-хану. Как пойдут дела у хана с илем?”. Миран-Кахен целый час сидел молча, а потом сказал: “Скоро в огуз-ском иле будет война. Красная кровь потечет черной рекою. Али-хан скоро |1065| умрет. На его месте государем станет другой человек”.

Об этом речь кончена; теперь поведем речь о другом. Был один человек по имени Тогурмыш. Отца его звали Керандже-ходжа, [родом] из иля Кайы; он был беден, как человек, который [только еще] устраивает дом.

За много лет до этих событий однажды ночью Тогурмыш спал и видел сон, что из его груди растут три дерева, [вот они] стали высокими, ветви простерлись [во все стороны] и покрылись листьями. Поутру |1070| встав, он пошел и рассказал этот сон Миран-Кахену. Тот сказал: “Никому не рассказывай о сне, который ты видел, это — хороший сон”.

У Тогурмыша было три сына; за каждого из сыновей в жертву богу он зарезал по барану, сварил [мясо] и роздал народу. Его старшего сына звали Токат, среднего—Тогрул, а младшего — Арслан. Они были в кровном родстве с Кыркут-беком. Все трое |1075| были меткие стрелки и удальцы. Кыркут-бек сделал Тогрула онбеги, ¹⁵² а [потому] его и звали Тогрул-онбеги.

В огузском иле [все] стали друг с другом |1090| кровно враждовать. ¹⁵⁴ Случилось то, что называется “в [каждом] доме — черный хан”. (См. стр. 47) [Все] нападали друг на друга, убивали друг друга. И вот много илей во главе с Кылк-беком, Казан-беком, Караман-беком ушло в Мангышлак. Среди них были [люди] из всех илей, однако больше всего было из [илей] Имир, Дукер, Игдир, Чавулдур, Каркын, Салор и Агар. [Часть] во главе с сыновьями Алыджак-бека |1095| ушла в горы Хисар. Несколько илей, [а именно]: Оклы, Кокли, Агар и Султанлы ушли в Балханские горы. Йазырский иль ушел в Хорасан и много лет жил в окрестностях Дуруна; по этой причине Дурун называют Йазыровым юртом. Некоторая часть йазырского иля поселилась в горах вблизи Дуруна, где занялась земледелием. В настоящее время их называют карадашлы. ¹⁵⁵ И еще |1100| десять тысяч кибиток из салорского иля во главе с Дингли-беком ушло в Хорасан. Они жили там много лет. Откочевав оттуда, они отправились в Ирак ¹⁵⁶ и Фарс; там они поселились и остались [жить]. Султан Меликшах, отец султана Санджар-Мази, ¹⁵⁷ из уруга Кынык, пошел и завоевал Ирак и Фарс. Когда он, сделав Исфаган своей столицей, пребывал [в ней], несколько человек из потомков (нaсl) самого Дингли-бека, [который] происходил из салорского иля, |1105| и из потомков тех племен (джамa'ат), которые раньше пришли [сюда], явились к султану и стали [у него] нукерами. Они сказали: “Мы — из салорского народа огузова иля. Наши деды пришли из Туркестана”, и [тем самым] дали знать о родстве [с султаном]. Некоторая часть из этих салоров возвратилась из Ирака в Мангышлак. О том, как они возвратились, если будет угодно богу, я еще расскажу. |1100| Люди, жившие прежде, говаривали: “Найдутся ли пути [дороги], по которым огузы не кочевали и не хаживали бы, найдутся ли юрты, в которых они не ставили своих кибиток и не живали бы!”.

О царствовании Тогрул-хана, сына Тогурмыша

Те из огузова иля, которые после разгрома Шахмелика не ушли, обосновались при устье реки Сыр и на реке Аму и подняли ханом Tor-рула, сына Тогурмыша. |1115| Процарствовав двадцать лет, он скончался. [69].

[О царствовании Арслана, младшего сына Тогурмыша]

После него [Тогрула] ханом сделали Арслана, ¹⁵⁸ младшего сына Тогурмыша. Он царствовал десять лет. Когда он отправился вслед за ушедшими, ханом сделали его сына Асыл-заде.

[О царствовании Асыл-заде]

Он двадцать лет жил, [распивая] мирское вино. А когда перестал пить и открыл глаза, то увидел, что |1120| лежит рядом со своими предками. У него был сын; он дал этому мальчику имя деда, назвав его Арсланом.

Арслана сделали ханом

И он, просидев на месте своего отца десять лет, скончался. После него осталось двое малолетних сыновей: старшего звали Кукем-Бакуй, младшего — Серенк.

Кукем-Бакуя сделали государем

Он был очень молод и не различал добра и зла.|1125| В то время у огузского иля был враг по имени Карашыт. Прослышав, что Арслан-хан умер, что после него остались малолетние сыновья и что из-за их неумения править в огузском иле идут раздоры, он пошел [на них] войною. Он пришел и напал на стан (орда) ¹⁵⁹. Арслан-хана и на кибитки беков. Посадив Кукем-Бакуя на лошадь, они бежали.

|1130| В то время Серенк был в колыбели; враг захватил его в плен и увез с собой. С тех пор прошло много лет. Серенк, став джигитом, послал сказать своему старшему брату Кукем-Бакую: “Я не могу бежать, пусть придет мой старший брат и попытается выручить меня!”. Услышав это, Кукем-Бакуй собрал войско всего огузского иля, пошел и напал на Карашыта. Забрав своего младшего брата Серенка, здрав и невредим он вернулся к себе домой.|1135| Кукем-Бакуй, процарствовав двадцать лет, скончался.

О царствовании Серенк-хана, сына Арслана

После смерти Кукем-Бакуя государем сделали его младшего брата Серенка. Процарствовав десять лет, он отправился вслед за своим отцом.

[О Сельджук-бае]

После этого много илей во главе с Сельджук-баем, ¹⁶⁰ [происходящим] из царствующего уруга Кынык огузского иля, кочуя, |1140| пришли к городу Ходженту, что на берегу Сыра; там они обитали много лет, [а потом] отправились в вилайет Hyp; ¹⁶¹ пробыв там сто лет, откочевали и направились к Ургенчу. Не имея возможности осесть в Ургенче, они откочевали и направились в Хорасан и расселились от Мерва до Балхан. В те времена Хорасан был в руках внуков султана Махмуда [70] Газневи. |1145| [Это] было в то время, о котором говаривали: “Наполнилась чаша их державы и перелилась через край”.

Сельджуки взяли город Мерв-и Шахиджан ¹⁶² и сделали государем Тогрул-бека. Алп-Арслан, султан Меликшах и Санджар-Мази, [все] они из этого племени (джамa'ат).

Нет нужды нам передавать повествования об этих государях, [ибо] наши предшественники, чтобы поведать о происхождении этих государей, сочинили столько книг, |1150| что им счет знает точно [один] всевышний бог. Сельджуки, заявляя: “Мы туркмены, мы [ваши] братья”, не принесли пользы ни илю, ни народу. До того как стали государями, они говорили: “Мы — из туркменского уруга Кынык”. А после того как стали государями, говорили: “Сын Афрасиаба бежал от Кейхосрова ¹⁶³ и прибыл к туркменскому уругу Кынык, там он вырос и [навсегда] остался. Мы его потомки, |1155| мы из рода (нaсl) Афрасиаба”. Считая своих предков, они в тридцать пятом поколении (По переводу А. Туманского (стр. 61): “через пять поколений”) доводят [их] до Афрасиаба. ¹⁶⁴ После Кукем-Бакуя и Серенка огузский иль уже не мог самостоятельно поднимать и сажать [на престол] государей. Те из огузского иля, которые обосновались на Мангышлаке и Балхане, подчинялись тому, кто был государем в Ургенче. Те, кто обитали в Хорасане, подчинялись тому, кто был государем в Хорасане. Те, кто жили |1160| в Мавераннахре и других юртах, были в таком же положении.

О предках, младших братьях и потомках Салор-Oгyрджик-алпа

Когда [произошел] разгром Шахмелика, иль салоров во главе с Дин-нгли-беком отправился в Ирак; после того как они прожили там много лет, в их среде появился благородный джигит по имени Oгyрджик.

Если в каждое тысячелетие, по-видимому, проходит сорок поколений, [значит] |1185| должно было пройти двести поколений. А как быть с теми, кто ошибается?! [Один бог] может не дать забыть коловращения и [состояния] дел этой небесной сферы; при нем [при его помощи] это — легко. Ошибочность этих слов заключается еще и в том, что Салор-Казана через шесть поколений на седьмом они доводят до Огуз-хана. А теперь, читающие и внимающие этим словам, поразмыслите хорошенько: Огуз-хан |1190| жил за четыре тысячи лет до нашего пророка, а Казан-алп триста лет спустя после нашего пророка. На старости лет он отправился в Мекку и, став хаджи, вернулся. Итак, каким же образом в шестом поколении Салор-Казан может дойти до Огуз-хана?! И еще, Салор-Казан жил в одно время с Коркут-ата [из иля] Кайы. Вот тартым, ¹⁶⁵ в котором Коркут-ата восхваляет Салор-Казан-алпа:

Теперь поведем повествование об Oгyрджике. В то время в Ираке был кочевой |1210| народ — байындырский иль. Oгyрджик-алп ослушался повеления байындырского бека. Байындырский бек озлобился против Oгyрджика. У Oгyрджика не было силы сражаться с байындырами. Со своим илем в тысячу кибиток он бежал из Ирака и пришел в Шемаху; девятьсот кибиток было салорских, сто кибиток — каркынских.

|1215| Он хотел поселиться там, [но], боясь байындыров, пошел в Крым. Откочевав оттуда, он перешел реку Итиль и пришел к реке Яик. В те времена в местностях, называемых Ала-Кенк и Кара-Каш, обитал народ Канклы. Хана [этого народа] звали Кoк-Тонлы. Прибыв к нему, [Oгyрджик] прожил [там] несколько лет. В конце концов, поссорившись и с ним, он бежал [от него]. Кок-Тонлы |1220| настиг его и захватил у него семьсот кибиток. [Oгyрджик] с тремястами кибиток бежал и пошел в Мангышлак; три года он пробыл в местности, называемой Карахан. Кок-Тонлы не знал, куда ушел Oгyрджик. Спустя три года, прослышав [об Oгyрджике], он выступил в поход. Oгyрджик, прослышав, что он выступил в поход, вместе со своим илем спасся бегством и пошел к Балханским горам.

|1235| У Кара-Гази-бека было четыре сына: первый — Oгyрджик-алп, второй — Суварджик, третий — Дудык, четвертый — Кабаджык. О потомках этих четырех, о каждом в отдельности, если будет угодно богу, мы [еще] расскажем.

У Oгyрджика было шесть сыновей; каждые двое из них были близнецами: они трижды, друг за другом рождались двойнями. Имена их таковы: Берди и Бука — одна двойня, Авсар и|1240|Кусар — одна двойня, Йаджы и Дингли — одна двойня.

У Берди было двое сыновей: одного звали Кулмы, другого — Кулхаджи. Потомки Кулмы — или Йомут и Калтак.

И у Йомута ¹⁶⁷ было двое сыновей: одного звали Oзли-Тимур, другого — Кутлу-Тимур. А у Oзли-Тимура было три сына; имена их следующие: |1245| Иса, Муса и Бахрамшах. И у Кутлу-Тимура было три сына; имена их следующие: Джуны, Ширан и Куджык.

У Арсари-бая, ¹⁶⁸ сына Кул-хаджи, было три сына: Инал-Гази, Зейнал-Гази и Мустафа-Гази. У Инал-Гази было двое сыновей: одного из них звали Тура, другого — Сокман. Лайна и Джаршанкы — |1250| потомки этих двух [сыновей Инал-Гази]. Потомки Зейнал-Гази — Кара и Бакаул. Потомки Мустафа-Гази — У луг-тyпa ¹⁶⁹ и Гyнеш. Потомки Бука — Ички-салоры — внутренние салоры. ¹⁷⁰

А еще в одном сочинении (намa) так сказано. В салорском иле был человек по имени Энкеш. Жену его звали Джаджаклы. Имя их сына было Казан-Салор, |1255| прозываемый также Казан-алпом.

У Ирека был сын по имени Арыклы. Говорят, что ички-салоры потомки Арыклы. Нас в те времена не было; правду и неправду [только] бог толком |1270| знает. Если [это] неправда, грех за это [пусть падет] на шею тех, кто рассказывал [об этом] раньше нас.

Потомки Авсара — Таракима-салоры. Потомки Дингли — народ Джабы. Потомки Йаджы в настоящее время живут на берегу реки Аму, близ Кара-Куля; еще и теперь их называют йайджы. Мы рассказали о потомстве пяти сыновей Oгyрджика. |1275| Однако потомство, оставшееся от его сына по имени Кусар, неведомо.

Теперь расскажем о потомках младших братьев Oгyрджика. У Суварджика был сын по имени Хуршид. Иль Олам-ургенчли — потомки Хуршида. Уруг Азлар ¹⁷¹ — потомки Дудыка. Иль Сакар — потомки Кабаджыка. [Вот] мы и сказали о потомстве младших братьев Oгyрджика и о потомстве сыновей их.

|1280| Теперь скажем о других илях. Или Агар и Аймаклы [происходят от] уйгура Эркиль-ходжи, который был везиром у Кун-хана, сына Огуз-хана; они его потомки.

Происхождение народа иля Йемир таково. На Мангышлаке один ички-салор убил другого ички-салора, и, бежав, появился среди салорского иля, обитавшего в Дуруне. |1285| И даже взял у них девушку [в жены] и обосновался [там], как на родине. Народ всего иля Йемир — потомки того человека.

Буркас. В салорском иле был [человек], прозывавшийся Тимур-Тоглы-хан; и был еще один человек по имени Исик (бедняк)-Исмаил, [родом] из салоров. Он ехал откуда-то; видит, кибитка (oj) Тимур-Тоглы-хана перекочевывает. |1290| Он не торопясь спешился. Когда кочевье прошло, он, думая, что [на месте кибитки], возможно, что-нибудь осталось, пошел [к месту, где стояло] жилище (jурт) и увидел, что [на том месте, где был] очаг, лежит младенец — мальчик. У этого человека мужского потомства не было, он усыновил [мальчика] и оставил у себя. Он дал ему имя Буркас. Весь буркасский иль — его потомки.

Теке и Сарык. |1295| В салорском иле был человек [по имени] Той-Тутмаз. Или Теке и Сарык — его потомки. Конец.

Об илях, ставших туркменами и присоединившихся к туркменам

Айаз, соблазнившись обилием добра и [поддавшись] на их сладкие речи, однажды ночью убил беспечно спавшего Санклы-Сина. Айазу из добра его хозяина не досталось даже и козленка. Тот, кто был ближе к добру, тот его и |1315| забрал. Нукеры Санклы-Сина возвратились к Джаныбек-хану. Айаз из-за страха [за жизнь] не мог уйти и остался среди туркмен, обитавших в горах Балхана. В том же году Джаныбек-хан в городе Сарае, что на берегу реки Итиль, отошел [туда, где] милосердие божие. Весь народ Эски — потомки того Айаза.

Хыз(д)ыр-или (Хыз/др ili). |1320| На Балхане был [человек] из салорского иля по имени Арсари-бай. Это был человек, обревший долгую жизнь, богач и ревнитель мусульманства. Подтверждением этих наших слов является следующее. В те времена в Ургенче был один муж праведной жизни ('азiз) по имени Шереф. Он восседал на престоле шейхства и был также муллой. Арсари-бай отправился, |1325| подарил названному шейху сорок верблюдов, принес покаяние и обратился [к нему] с просьбой: “Мы тюрки, [и нам] очень трудно читать арабские книги, постигать их смысл и поступать [по ним]. Если вы соблаговолили бы перевести на тюркский язык арабские [вероучительные] вопросы, вы стали бы участником награды за [это] доброе дело”. И шейх |1330| Шереф-ходжа перевел все религиозные вопросы и составил книгу под названием “Му'ин ал-мyрид” — “Пособник мюридам” — и вручил ее Арсари-баю. С того времени и по сей день все туркмены руководствуются правилами этой книги. ¹⁷⁴

В те времена падишах Ирана отдал Хорасан некоему человеку по имени Кома-бек. По прибытии в Хорасан он услышал, что на Балхане, |1335| у Арсари-бая есть красавица дочь по имени Мама. Он послал человека и наказал посватать [ее]: “Я дам много добра [за твою дочь]”. Бай не отдал [дочь]. Кома-бек, узнав, что он не отдает [дочь], выступил с большим войском в поход и на Балхане, у колодца Дукер, убил Арсари-бая, иль его разгромил, а Мама-бике взял [в плен]. Вернувшись [домой], он женился на ней и много |1340| лет держал ее [при себе]. От Мама-бике детей не было. По этой причине он послал человека к сыновьям Арсари-бая сказать, чтобы они взяли свою сестру. Они послали Култак-Караджа-Мергена. Кома-бек, щедро одарив Мама-бике, передал ее Караджа-Мергену. [76] Он дал [ей] также женатого раба. У того раба было четыре |1345| сына и две дочери. Его старшего сына звали Хыз(д)ыр, второго — Али, третьего — Игбек, четвертого — Кашга. Мама-бике, состарившись, отдала все свое имущество на богоугодные дела. Данные ей Кома-беком раб и его жена умерли, а четырех их сыновей и двух |1350| дочерей она отпустила на волю. Все четверо обзавелись домами и стали обладателями многочисленного добра; каждый из них жил в своем месте. Хыз(д)ыр-чора ¹⁷⁵ в местности, именуемой Куртыш, ¹⁷⁶ что на берегу реки Аму, занялся земледелием, а также скотоводством и стал большим богачом.

В те времена узбеков называли моголами. Четыре могола пришли и, поступив в батраки (jaтiм) к Хыз(д)ыр-чора, присматривали за его скотом.|1355|Затем пришли шесть салоров и поступили в батраки. Все они разбогатели. Со всех сторон и окрестностей приходили голодные, истощенные, разоренные и ограбленные, — присоединялись к ним и селились [здесь]; [так] образовался многочисленный иль.

Верхним пределом их юрта был Тон-Кыры, а основанием — Кары-Кечит. ¹⁷⁷ И всякому, кто их спрашивал: “Что вы за народ?”, они отвечали: |1360| “Мы люди Хыз(д)ыр-бая”. Мало-помалу народ их стали называть хыз(д)ыр-или. В хыз(д)ыр-или был один уруг; его называют Кутлар; они потомки Хыз(д)ыр-чора. ¹⁷⁸

Теперь скажем об Али, младшем брате Хыз(д)ыра. Али-чора, как и его старший брат, обосновался на берегу реки Аму, зажил [там] и |1365| разбогател. Бедные и обнищавшие из узбеков и туркмен селились около него. Всех их назвали Али-или ('Ali ili) ¹⁷⁹. В Али-или есть один уруг, называемый Моголчыклар; они потомки Али-чора. Их юрт расположен по обе стороны реки Аму; верхним его пределом является Кары-Кечит, а основанием — Актам. ¹⁸⁰

Третий его [Хыз(д)ыра] младший брат |1370| Игбек после отпуска на волю не расстался с сыновьями Арсари-бая и не ушел в другое место. Его потомков называют Куллар. Они тоже разделились на два бoлyка — отделения; одних назвали Куллар, а других — Чагатай-Куллар. А смысл прозвания Чагатай вот каков: когда Хорасан был в руках потомков

Тимура, народ Улуг-тyпa обитал на Балхане и на берегу |1375| реки Аму. С южной стороны реки Аму на серой лошади приехал человек ;и закричал: “Переправьте меня [на ту сторону]”. Улуг-тyпинцы послали барку (кiмa) ¹⁸¹ и, переправив [его], спросили: “Ты кто будешь и откуда едешь?”.

Тот джигит сказал: “Я из Чагатайского [иля], из уруга, |1380| называемого Арлат. Однажды в Хорасане, в вилайете, называемом Дурун, вместе с несколькими джигитами мы сидели и пили вино. Среди нас был один знатный человек. Он подрался со мною. Я его ударил ножом. Он тотчас же умер. Была ночь; |1385| прежде чем его родственники узнали о том, что он умер, я бежал и добрался до вашего народа”. И много лет он кочевал среди Улуг-тупа. Никто не давал ему дочери [в жены]. Наконец, [77] один из сыновей Игбек-чора выдал за него дочь. [Детей], родившихся у них, и называют Чагатай-Куллар.

Четвертый [из них] Кашга-чора; он тоже обосновался на берегу реки Аму, |1390| близ Аджы-тенгиза ¹⁸² и зажил [там]. Его потомков называют Кара-oйли. Подобно своим старшим братьям, он разбогател, [но] к нему никто не пришел, не присоединился, потому что земля, на которой он сидел, была плохая; места, пригодного для посевов, не было, и травы, на которой можно было бы пасти скот, тоже было мало.

Иль Теведжи. Первым из потомков Саин-хана, который сделался мусульманином, |1395| был Узбек-хан, да будет милосердие [божие] над ним! Он скончался в городе Сарае, что на берегу реки Итиль. Его сын Джаныбек-хан воссел на троне своего отца. Туркмены, обитавшие в Ургенче и от Каргалы-Илик до самого Астрабада, были подвластны Джаныбек-хану. Хану сказали, что Балханские горы — очень хорошее место для разведения верблюдов. По этой причине хан велел |1400| тридцати семьям погонщиков верблюдов (сaбaн) откочевать в Балханские горы. Среди них были [люди] из всех уругов. Всем известно, что на службе у государей бывают [люди] из всех племен (тaiфa); так было и у них. Один из людей Джаныбек-хана, прибыв к балханским туркменам, взял [то количество] скота, которое брали [с них] каждый год и, передав много верблюдов тем названным тридцати погонщикам верблюдов (тaвaджi), |1405| ушел. Они обитали на Балхане вплоть до самой смерти Джаныбек-хана. Их прозвали Теведжи. Джаныбек-хан тоже отправился [туда, где] милосердие божие, а сын его Бердибек стал ханом.

И в его время теведжи смотрели за ханскими верблюдами. После смерти Бердибек-хана ¹⁸³ среди узбеков |1410| пошли раздоры. Балханские туркмены, прослышав об этом, совершили набег на теведжи и захватили ханских верблюдов. После этого теведжи, решив, по причине голода, заняться рыбной ловлей, пошли и поселились возле кара-oйли, потомков Кашга-чора. Спустя несколько лет теведжи стали многочисленным народом. Верхним пределом их юрта был Актам, а основанием — |1415| Огурча. ¹⁸⁴ Кара-ойли в течение многих поколений жили среди теведжи. Среди них появился благородный джигит по имени Халиль. В те времена кара-ойли обеднели. По этой причине все они, во главе с Халилем, отправились к онбеги и к знатным людям народа Арсари ¹⁸⁵ и сказали: “Мы были вашими слугами. Мы очень изголодались |1420| и отощали. Наша просьба к вам следующая: Если вы отдадите нам птиц и годные для [орошения] посевов источники Больших Балханов и Малых Балханов, то все, что вы потребуете, мы будем ежегодно давать вам”. Лучшие люди из арсари собрались, посидели и сказали: “На Больших Балханах, которые путем покупки (саткун алган) приобрел наш прадед (улуг ата) Арсари-бай, |1425| есть шесть источников проточной воды (акар чaшмa), десять гнезд соколов (лачын) и восемнадцать гнезд балобанов (iт алгу), ¹⁸⁶ a на Малых Балханах — четыре гнезда соколов и шесть гнезд балобанов. [78] Сколько ни будет получено зерна (ашлык) с [помощью этих] источников (чaшмa), половину его отдавайте нам. А еще давайте две тысячи [вьюков] камыша для постройки загонов для скота (аран). Каждый год доставляйте десять больших соколов, четыре сокола-самца, восемнадцать |1430| больших балобанов и шесть сарычей (сарыча)”. ¹⁸⁷

Кара-oйли Халиль согласился и еще сказал: “У нас нет того, чем можно ловить и бить птиц, и съестных припасов у нас нет”. Онбеги и лучшие люди, собрав с иля [все необходимое] и приказав плести веревки, дали сто кулачей ¹⁸⁸ веревки [для силков], козу с шестью козлятами, два бурдюка кислого молока |1435| и одного осла.

В течение многих лет они доставляли то, о чем говорилось выше. В настоящее время их называют Таг-сакары; это потому, что они потомки Кашга-чора. Кашга и Сакары имеют один и тот же смысл.

О девушках, которые были беками в огузском иле

Знатные люди и бахши из туркмен, сведущие в истории, |1440| рассказывают: семь девушек, подчинив себе весь огузский иль, много лет были беками. ¹⁸⁹ Первая из них — Алтун-Гoзеки, дочь Сундун-бая и жена Салор-Казан-алпа; она была высокого роста. Вторая — |1445| Барчын-Салор, ¹⁹⁰ дочь Кармыш-бая и жена Мамыш-бека. Могила ее находится на берегу реки Сыр и пользуется известностью в народе. Узбеки ее называют Голубое жилище — Кoк-кесене (кашане) — Барчын; [это] — великолепный гумбез, убранный изразцами. ¹⁹¹ Третья — Шабаты, дочь Кайы-бая и жена

Чавулдура Бала-алпа. Четвертая — |1450| Кyнин-Кoркли, дочь Конды-бая и жена Биякан-алпа. Пятая — тоже Кунин-Коркли, дочь Йумак-бая и жена Каркына Конак-алпа. Шестая — Керче-Булады, дочь Алп-Арслана и жена Кестан-Кара-алпа. Седьмая — Кугадлы, дочь Кынык-бая и жена Кымача, сына Дудал-бая.

В тысяча |1455| семьдесят первом (По переводу А. Туманского (стр. 74): “В тысяча семидесятом году , что неверно: ср. стр. 19, по его же переводу, где сказано: “Теперь, т. е. з 1071 г. “См. еще стр. 36) году в Хорезмской стране написано.

Конец. Книга написана

Пророк, да будет мир над ним, сказал: “Перо — слава на этом свете, а почет — на том свете”.