Леонти Мровели. Жизнь картлийских царей. Приложение.

Библиотека сайта  XIII век

ЛЕОНТИ МРОВЕЛИ

ЖИЗНЬ КАРТЛИЙСКИХ ЦАРЕЙ

Приложение.

Сведения из ”Жизни Вахтанга Горгасала”.

С той поры и Картли находилась в ведении эристава персидского царя, правившего в Ране и Мовакане еще до царя Арчила. Он созвал войска Рана, Мовакана, Адарбадагана и выступил против Арчила. Арчил же в надежде и уповании на бога встретил его у рубежей Картли и Рана, расположился у берегов реки Бердуджи и силой пречистого креста сокрушил и полонил [неприятеля], вступил в Ран, полонил [здешнее население] и победно вернулся в свою страну. Разослал по всей Картли вестников, дабы возвестить всем: ”Не мощью своею, не бодростью духа нашего, не силой мудрости нашей, не множеством рати одолели мы, но крестом господа нашего Иисуса Христа, сына божьего, что вручил нам в качестве оружия пречистый крест его. Да возвеличит отныне всякий картлиец троицу единосущую, бога изначального, созидателя всего. Приносите ему благодарение, и сердца ваши да пребудут незыблемы в вере в святую троицу”. Так принесли картлийцы благодарение богу и обновили церкви.

В ту же пору построил Арчил церковь Стефан-Цминда во Мцхете над Воротами Арагви, где им же были воздвигнуты боевые башни.

Родился у Арчила сын и нарекли его Мирдат. Возрос Мирдат, вступил в пору зрелости. Был он благозданен и боголюбив, подобно своему отцу; был щедр и отважен. Он расширил войну с персами, вторгался в Ран и Мовакан; в ту пору царю Персии стало невмочь выставить против [Мирдата] большую рать... [Поэтому] картлийцы одолевали воинов Рана, Мовакана и Адарбадагана. Мирдат предводительствовал ратью своего отца и неоднократно опустошал Ран и Мовакан.

В ту пору эриставом в Ране был Борзабод. Не будучи в силах противостоять картлийцам, он укреплял [свои] крепости и города. Когда же картлийцы вступали в Ран, где располагалась некоторая часть персидского войска супротивников картлийцев, персы постоянно терпели поражение. Была у эристава Рана Борзабода дочь прекрасная и доброликая по имени Сагдухт [80]

Речи о красоте ее зародили в сыне Арчила Мирдате вожделение к ней. Заявил он отцу: ”Уповаю на величество твое, жени меня на дочери Борзабода Сагдухт и установи меж нами мир, ибо, несмотря на дарованное поспешение Христа, невмочь нам [сполна] овладеть крепостями и городами Рана. Ныне недосуг царю Персии мстить нам и разорять наши церкви и все пределы страны нашей. Пусть отныне настанет конец вражде меж нами, и тогда царь персидский уважит наши требования. Тем самым мы твердо укрепим рубежи Картли, утвердится вера Христова в Картли и не вкрадется в сердца картлийцев смущение пред мощью Персии”. Все это высказал Мирдат из любви к деве...

...Царица Сагдухт, растревоженная отцом своим, при мысли о том, что он может мстить ей за содеянное ее свекром и мужем зло, а также мстя за вероотступничество, погубит ее сына, разорит Картли и сокрушит веру Христову, впала в великую скорбь. Уповая на бога, решила предстать пред отцом и молить о пощаде. Призвала всех эриставов к спаспету и со слезами поручила им своего сына.

Затем отправилась в Бардав к отцу. [Представ пред ним], она обнажила главу, бросилась на колени и, обнажив грудь и коснувшись лицом его стоп и орошая слезами ноги его, молила пощадить и не поминать ей вероотступничества. Молила не понуждать ее покинуть веру Христову, ибо он и есть бог истинный. Молила оставить сына в вотчине своей, и будет он подручным персидского царя.

Тогда Борзабод, уже готовый содеять зло над картлийцами, вдруг смилостивился над дочерью своей: не понудил ее покинуть веру и уважил всем ее просьбам. Но о вере сказал так: ”Мы силой не вынудим картлийцев оставить веру Христову, но пришлем в ваш город огнеслужителей, и пусть будет, помимо епископов, и вера наша. Но и вы не запрещайте избирать веру нашу тем из картлийцев, кто к этому проявит добрую волю”. Тогда Сагдухт из великого страха пред отцом покорилась ему, обещая божьей милостью, и вернулась в Картли.

Борзабод тут же послал в Мцхету огнеслужителей во главе с их епископом Бинкараном, и осели они в Могуте. Царица Сагдухт правила царством своим силой и пособничеством своего отца. И помер Борзабод, отец Сагдухт, а преемником его персидский царь поставил сына его Вараз-Бакура, брата царицы Сагдухт. Помер спарапет Саурмаг, наставник Вахтанга.

Тогда царь [персидский] поставил другого спаспета, коего именовали Джуаншер. А Бинкаран, епископ огнепоклонников, проповедовал среди картлийцев веру свою. Но никто из знатных ему не поддался, обратили в огнепоклонство лишь множество мелкого люда.

И охватило мелкий люд Картли огнепоклонство. Царица Сагдухт была смущена этим, но против мощи Персии не смела дерзать. Привела она из Греции (Византии.- Г.Ц.) священника праведного по имени Микаэл и посадила его епископом в Верхней Церкви, ибо преставился епископ Мобидан. И сей епископ Микаэл выступил супротив совратителя Бинкарана и научал вере истинной всякого картлийца. Он вернул в веру [христианскую] всех знатных и большинство народа, но малая часть простого люда [все-таки] обратилась в огнепоклонство. [81]

В пору, когда Вахтангу исполнилось десять лет, явились бесчисленные войска овсов и полонили от берегов Куры до Хунани, разорили просторы, да заняли укрепленные города, за исключением Каспи. Город же Каспи захватили и сокрушили, увели сестру Вахтанга Мирандухт - девочку трех дет. Не овладев ущельями Картлийскими, [а также] Кахети, Кларджети и Эгриси, вошли в Ран и Мовакан, полонили их, прошли Ворота Дарубанда, ибо сами дарубандцы указали им [этот] путь, и затем вернулись в Овсети победителями.

В ту же пору появились греки в Абхазии, ибо владели всей территорией в нижнем течении Эгрис-Цхали, а [отныне] захватили земли от Эгрис-Цхали до Цихе-Годжи...

...Тогда Вахтанг рос и научался у епископа Микаэла всей премудрости божьей, и с юных дней своих возлюбил он более, чем все цари картлийские, веру Христову. И пребывал он в скорби, ибо развелось в Картли огнепоклонство по причине [вражеского] полона и захвата земли. И более всего скорбел он о вере в мыслях своих, но ввиду мощи Персии не решался открыть помыслы свои...

[Далее говорится о воцарении 15-летнего Вахтанга и приводится его первая патриотическая ”речь” перед картлийскими вельможами.]

...Вновь выступил Вахтанг пред всеми вельможами Картли и сказал: ”Услышьте слово мое! Пусть я юн и неведомы вам благодеяния мои, какие знали вы, стоящие на вершине правления, от отца моего. Но коли господь ниспошлет нам жизнь, я одарю вас благодеяниями и знатностью, каких не знали вы от отца моего. Я заявляю вам, что постигшее равно нас всех общее испытание примите так, словно постигло оно не вас, но одного лишь меня, но если кто возьмет на себя эти тяготы, то не станет в сердце моем мысли о том, что творит он это из собственной мести [к овсам], но восприму я все Это как служение мне и воздам добром. И невмоготу мне более насмешки овсов, но в надежде и уповании на бога и единосущую троицу беспредельную и предваряемые крестом пречистым, данным знаменем и оружием уповающим на него, отомстим овсам. Будь эти [беды] навязаны нам царем Персии или царем Греции, мы бы их претерпели. Но тяготит нас поругание овсов, и лучше нам умереть, нежели терпеть его”.

[Из] ”Ответа” спаспета Джуаншера царю Вахтангу

Здравствуй, государь, во веки веков! С той поры, как попрали нас овсы, мы вот уже пять лет пребываем в великой печали, потому как ты юн и не по силам тебе воевать и предводительствовать воинством и наводить порядки в царстве твоем. Ныне же, государь, несмотря на то что исполнен ты мудрости и силы, не полон в тебе покуда опыт воинства. Но вижу я премудрость твою: несмотря на свои юные лета, ты в силах править царством, но время для дел ратных и предводительства воинством тебе не поспело. Таково мнение мое: по разумению своему и совету матери твоей избери из нас предводителя [82] войска нашего и вручи нас тому, кому да будем подвластны, как отцу твоему, и силой троицы, бога единосущего мы двинемся мстить [овсам]. Ты же будь дома и правь царством. Если по греховности нашей мы потерпим поражение от овсов, то царству твоему [от того] не убавится...

[Далее излагается ответная ”речь” Вахтанга, в которой он настоял на своем участии в данном походе.]

Поход в Овсети

...Утвердили поход в Овсети и разбрелись по своим домам для приготовлений. А царь Вахтанг отправил гонца к своему дяде Вараз-Бакуру - эриставу Рана с тем, чтобы сообщить ему о походе в Овсети и просить вспомоществления. Тот же с радостью ответствовал, ибо страна его была полонена овсами. Вахтанг призвал все рати картлийские. Собрались сполна и разбили лагерь в Мухнари и Херки, по ею и по ту сторону Арагви: было сто тысяч всадников и шестьдесят тысяч пеших. Вараз-Бакур снабдил ратью в двенадцать тысяч всадников. Царь Вахтанг выступил из города Мцхеты, пополнил воинство и двинул [воинов вперед]. Ликовал он при виде множества добро-конного войска своего, бодрости духа воинов, готовых с радостью мстить овсам. Преисполнился радости и благодарствовал богу. Вернулся в город и провел неделю в молитвах, в посту и ночных бдениях и щедро раздавал богатства беднякам. Оставил управительницами в царстве своем мать Сагдухт и сестру Хуарандзе и начертал следующее завещание: ”Коли не вернусь живым, пусть на сестре моей Хуарандзе женится Мириан из рода Рева, сын Мириана, приходящийся зятем армянскому царю Трдату и который приходится Вахтангу двоюродным братом по отцу. Пусть он женится на сестре моей и овладеет царством моим”. И начертанное сие отдал матери своей, не поведав о том никому, а Мириана, двоюродного брата, оставил во Мцхете.

И двинулся Вахтанг в Тианети. Там примкнули к нему все цари кавкасианов - пятьдесят тысяч всадников. Сопутствуемый именем божьим, прошел он Врата Дариалана. В пору вступления в Овсети Вахтангу было шестнадцать лет.

Тут цари овсетские собрали свои войска, призвали силы из Хазарети и встретили [Вахтанга] у реки, что проходит через Дариалан и разливается по Овсетской равнине. Эту реку также именуют Арагви, ибо с одной горы берут начало Арагви Картлийская и Арагви Овсетская.

Оба войска разбили лагерь по обе стороны реки, крутые и скалистые берега которой пересекались редким лесом и равнинами. И размежевались, заградили горные проходы и так [в бездействии] стояли [друг против друга] семь дней. В течение этих семи дней над рекой вели поединки лишь бумберазы. Среди хазар, что были союзниками овсов, был некий голиаф по имени Тархан. Выступил этот хазарин Тархан и зычным голосом возвестил: ”Говорю всем, каждому из воинов Вахтанга, кто среди вас многомощный, выходи на единоборство со мной”.

Среди же персидских союзников Вахтанга был воин некий по имени Фарсман-Фарух. В схватке с ним еше никто не устоял, ибо львов руками он [83] хватал. Он и вышел на единоборство с Тарханом. С громким воплем на устах они сцепились в схватке. Первым же ударом рассек [Тархан] Фарсман-Фаруха от шлема до [самых] плеч. Предались скорби Вахтанг и воины его, не осталось среди них подобного Фарсман-Фаруху. Потрясенные этим, воины преисполнились печали.

Настала ночь. Вахтанг уединился в своем шатре. Пал на колени и, в слезах творя молитву, взывал к богу и до рассвета неотступно просил его вспомоществления. И с помощью господней он решился сам выйти на поединок с Тарханом, уверовав в бога и в собственные силы, ибо был бесстрашен, словно бестелесный.

На рассвете вновь явился Тархан у берега реки и, посмеиваясь, требовал вызова, но никого не нашлось среди воинов Вахтанга, готового сразиться с ним.

Тогда Вахтанг обратился к своему воинству: ”Не с верою в силы мои и бодрость духа моего, но уповая на бога беспредельного, выйду я на поединок с Тарханом”. Дались диву вельможи и стали уговаривать Вахтанга и упрекать его, чтобы отвратить от поединка, ибо был он юн и малоопытен.

Не повиновался Вахтанг, но твердо решил сразиться; спешился, пал наземь, сотворил молитву, возвел руки и вещал: ”О господи, творец всего сущего! Умножающий добро и возвышающий молящихся на тебя! Будь мне опорой, яви ангела силе моей, порази того неверного и посрами осквернившего тебя, ибо не в силу я уверовал свою, но в милость твою”. Затем взнуздал Вахтанг коня и обратился к войску: ”Уповайте на бога и не дрогните”. Выступил Вахтанг, оставив воинство в тылу. Дрогнувшие и полные печали воины взывали каждый к своему богу...

Бой Вахтанга с Тарханом

...Вслед за этим Вахтанг подошел к реке и стал на берегу. Были оба вооружены копьями. Глянул Тархан и сказал: ”Я боец с многоопытными голиафами и героями, но не юнцами и не унижу главы своей пред тобою”. С воплем на устах они ринулись друг на друга и в первой же схватке поразил Вахтанг [Тархана] копьем по чреслам. Не спасла [Тархана] мощь доспехов, обошел [Вахтанг его] с тыла и убил.

Картлийцы, возликовавшие, преисполненные радости, стали неистово голосить и приносить богу благодарение. И сам Вахтанг тут же спешился, пал ниц и, творя молитву, говорил: ”Благословен ты, господи, который явил мне ангела и поразил врага моего; ты возвысил верных тебе; ты тот, кто подъял поверженных, и возвысил униженных”. Отсек Вахтанг [Тархану] голову, воссел на коня и вернулся к своему войску. Воины радостными воплями воздали славу Вахтангу и возблагодарили бога... [84]

Бой Вахтанга с Овсом Бакатаром

...На следующий день явился из овсов другой бумбераз по имени Бакатар, голиаф. Уж если он оседлал коня, то никто ему не мог противостоять в бою. Истребил он всех своих соперников, ибо орудовал луком длиною в двенадцать пядей и стрелою в шесть пядей. Подступил сей Бакатар к берегу реки и зычным голосом вещал: ”Царь Вахтанг! Не гордись победой над Тарханом: не был он причастен к голиафам и потому был убит юнцом. Так вступай же теперь в единоборство со мной и не избегнешь ты жестокого боя. Я готов сразиться с любым из твоих воинов”.

Тогда ответствовал Вахтанг Бакатару: ”Не мощью моею я одолел Тархана, но силой бога моего. И не страшусь я тебя, как пса некоего, ибо со мною сила Христа, и крест его пречистый служит мне оружием”. Вахтанг привел в боевую готовность свое воинство, сам оседлал облаченного в панцирь коня и, прикрываясь щитом из тигровой шкуры, смело приблизился к реке. Вызвал Бакатара и сказал: ”Не перейду я через реку, ибо я - царь. Не приближусь я к рати овсетской, ибо от погибели моей погибнет все войско мое. Ты же раб и от сокрушения твоего не убавится войску овсетскому, словно от смерти какого-то пса. Иди сам ко мне через реку”. Овс Бакатар исполнил требование его, но сказал: ”Я, побеждающий тебя, перейду через реку, но ты отойди от берега на три утевана”. (Утеван - мера длины в древней Грузии, равнялась древнегреческому ”стадиону” - 125 шагам (см.: КЦ, с. 454)).

Вахтанг выполнил условие, Бакатар переправился через реку и начал метать стрелы. Благодаря меткости глаз, остроте ума и ловкости коня своего Вахтанг отвращал от себя стрелы... По ею и по ту сторону [вражеские] войска трубили в горны и били в тимпаны. От неистовых криков воинов обоих войск - картлийцев и овсов - содрогались горы и холмы. Лишь дважды угодил Бакатар стрелою в щит Вахтанга, не повредив его нисколько. Но другими стрелами поразил [Бакатар] коня Вахтанга. Но прежде, чем пал конь Вахтанга, [царь] нагрянул на Бакатара и мечом рассек его до сердца.

Лишь только пал конь Вахтанга, ловко схватил царь коня Бакатара. Первым припал Вахтанг к земле и сотворил молитву усерднее, чем когда-либо. Затем воссел на коня Бакатара, прискакал к своему воинству и возгласил:

”Воспряньте и крепитесь, ибо с нами бог”.

Готовые к бою двинулись войска: всадники, одетые в панцири и железные шлемы, пред ними и позади них - пешие, а за ними - вновь множество всадников. И, таким образом, грянули на овсов. Овсы же заняли вершины скалистых гор и оттуда обрушили [на воинов Вахтанга] стрелы, словно потоки дождя.

Вахтанг во главе избранных всадников крепил и воодушевлял воинов. Тяжеловооруженные всадники, покинув равнины, поднялись на вершины скалистых гор. Вслед за ними пошли и пешие и множество конных. И произошла жестокая сеча. От сокрушающих ударов Вахтанга справа - содрогались враги слева, от ударов слева - содрогались справа. И в этом сонме [85] сражавшихся войск был слышен клич Вахтанга, подобный львиному рыку. В бою Вахтанга не покидали два всадника: молочный брат Артаваз, сын Суармага, и царевич Бивритиан. И сражались они храбро.

Одолели тогда овсов и обратили в бегство весь лагерь их. Сокрушили и полонили. Большинство бежавших овсов было схвачено с целью обмена их на некогда полоненных овсами картлийцев. Как только вернулись из погони, стали лагерем на отдых. Отдохнув в течение трех дней и принеся благодарение богу, [картлийцы] вторглись в Овсети, сокрушили там города, захватили большую добычу и увели в полон.

И вступили в Пачаникети, так как Пачаникети граничила в ту пору с Овсети по ту сторону реки Овсетской, и Джикети была там же. Впоследствии в течение долгого времени и неоднократно турки теснили пачаников и джиков. В результате пачаники ушли на запад, а джики осели у пределов Абхазии. Вахтанг разорил Пачаникети и Джикети и, повернувшись, вновь подступил к Овсети. Цари овсетские бежали и скрылись в крепостях Кавказа. Вышли из них послы и заключили мир [с Вахтангом]. Просили овсы в обмен за сестру Вахтанга тридцать тысяч овсов, наиболее лучших по выбору самих же овсов. Вахтанг выдал им тридцать тысяч пленников в обмен за свою сестру и вернул ее себе.

Тех же пленников-картлийцев, что были захвачены овсами в течение шести лет, [Вахтанг] обменял на равное количество. [Кроме того], он вытребовал у овсов заложника ценою в тридцать тысяч пленников. Помимо уже обмененных, оставалось еще пленных овсов в количестве шестисот тысяч, не считая пачаников и джиков. [Весь этот обмен] произвели в течение четырех месяцев.

Тогда же отпустил царь своим союзникам - персам и царям кавкасианов - великие дары, отправил сестру свою Мирандухт и тех пленников по Дариальскому пути, а сам во главе большого войска картлийского двинулся по Абхазской дороге. Неустрашимо и стойко стал завоевывать он крепости абхазские, ибо царь греков - великий Леон - в ту пору был занят в войне с персами, почему и не мог он отправить в Абхазию войско [против Вахтанга]. В течение трех лет [Вахтанг] забрал все крепости Абхазии вплоть до самого Цихе-Годжи. Наконец, вернулся он в царственный свой град...

[Далее описываются торжества во Мцхете в связи с победами Вахтанга.]

...Кроме того, в ознаменование одержанных побед Вахтанг щедро раздавал богатства своему народу, сделал знатными всадников многоопытных, храбро воевавших против овсов...

[Далее говорится о вознаграждении Вахтангом своих союзников по борьбе с овсами и о женитьбе его на персидской царевне.]

...[Персидский царь своей дочери] в качестве приданого поднес Сомхити и всех царей кавкасианов и отправил ему царственное письмо, в коем было начертано следующее: ”Письмо Вахтангу, Варан-Хосров-Тангу - великому царю десяти царей от Урмизда - царя всех царей”,- и просил о помощи в войне против кесаря, ибо кесарь выступил в поход на Персию. [86]

Возвестил об этом Вахтанг всему воинству своему и всем царям Кавказа. Собралось до двухсот тысяч воинов и расположились по обе стороны Куры. По велению персидского царя примкнул к нему дядя [Вахтанга] по матери Вараз-Бакур, эристав Рана и Мовакана... Был Вахтанг тогда в возрасте двадцати двух лет...

И тут велел царь персидский Вахтангу: ”Потому как мать и сестра твои ныне утомлены, пусть придут в царство мое, чтобы нам совместно справить радость нашу. А затем, если выскажут желание вернуться в Картли, пусть ступают по Ранской дороге”...

* * *

Важное значение сведений из ”Жизни Вахтанга Горгасала” для истории ряда народов Северного Кавказа и древней Кавказской Албании не вызывает сомнений. К сожалению, общеисточниковедческие проблемы, связанные с этим памятником древнегрузинской литературы, до сих пор далеко не разработаны, что, безусловно, тормозит его оценку как исторического источника. Не выяснены не только источники и характер так называемых ”фантастических” пассажей, в рамках которых изображается главный его герой, до конца не определен сам жанр этого произведения. В этой связи мы позволим себе привести обширную цитату из неопубликованной работы Н.Я.Марра, посвященной ”Жизни Вахтанга Горгасала”. ”В наличных памятниках армянские классические историки с грузинскими стоят на совершенно различных путях,- писал Н. Я. Марр.- В армянских классических исторических сочинениях мы имеем историю деятельности, повествование, герои здесь - символы исторических эпох. У грузинских историков герои - деятели, живые характерные типы с их движениями, речами, это их действенная жизнь, даже жизнеописание... В самом термине ”история”, когда речь идет о национальной истории, древний грузин расходится с древним армянином, оставаясь верным каждый своему восприятию исторического сочинения: для армянина это - patmuthewn - повествование, история, для грузина - cxowreba, т. е. жизнь... Для хроники или летописей у грузин совершенно иной термин - matiane. Для оригинальной национальной истории, какова бы ни была ее тема, вся Грузия, отдельный ее народ, например абхазы, или отдельное лицо, термин неизменно - ”цховреба”, ”жизнь”. История Вахтанга Горгасала, внесенная в грузинские летописи, так и называется: ”Cxowreba Waxthang Gorgaslanisa”. (Марр Н. Я. Правда и легенда, быль и небылица в жизни Вахтанга Горгасала.- ЛО Архива АН СССР, ф. 800, он. 1, № 31, л. 54-58).

Исходя из этой мысли, необходимо проводить исследование вопроса о соотношении в ранних частях КЦ исторической действительности с литературным воплощением. Авторы ранних частей КЦ фактам прошлого придавали то значение, какое они имели в представлении их современников, обладавших острым чувством преемственности и оценивавших прошлое с точки зрения политических и культурных достижений своего времени. В [87] повествование обильно вносились фольклорные элементы, в которых находили значительное место исторические традиции. Именно эти фиксированные в древнегрузинских литературных памятниках грузинские исторические традиции и придают им значение первоисточников.

В приводимых нами фрагментах из ”Жизни Вахтанга Горгасала” говорится преимущественно об овсах (аланах). Однако выясняется, что этноним овсы в данном случае носит собирательный характер и перенесен на гувнов, игравших важную роль в исторических событиях на Северном Кавказе в V-VI вв.

До середины I тысячелетия н. э. в борьбе двух держав Запада и Востока- Византии и Ирана - большое место отводилось Армении, расположенной на стыке важных для своего времени торгово-стратегических путей. Затем зона соперничающих держав расширилась за счет Грузии в целом, что было вызвано и военно-политической активизацией народов Северного Кавказа, испытавших в эту эпоху мощный напор восточных номадов, начавших угрожать в этом регионе планам Ирана и Византии. Именно к этому периоду вступления Картлийского царства (Восточная Грузия) в новую полосу своего развития относятся описываемые в ”Жизни Вахтанга Горгасала” события.

Приводимые нами сведения охватывают 20-30-е - 80-е годы V в. Начало этого периода связано с недолгим правлением в Картли Арчила, деда Вахтанга Горгасала. В грузинских источниках сохранились в принципе достоверные сведения о внутреннем положении Восточной Грузии этого периода. В ”Обращении Картли” говорится, что во время правления Арчила в Картли огнепоклонники отправляли свою службу беспрепятственно. (См.: Жордания Ф. Хроника, Тифлис, 1892, т. I, с. 44 (на груз. яз.)). Одновременно с этим здесь усиливались позиции христианства, о чем свидетельствует строительство христианских культовых центров, в КЦ приписываемое целиком Арчилу, а по более достоверному указанию в ”Обращении Картли” - мтаварам, т. е. широким кругам господствующего сословия.

Но политика веротерпимости правителей Ирана длилась недолго, и в 439 г. ей был положен конец. (См.: Еремян С. Т. Освободительная война армян против персов в 450-451 гг.- Вестник древней истории, 1951, № 4, с. 46).

Однако власть Ирана в Картли, осуществлявшаяся руками наместников в Албании (”В ту пору и Картли находилась в ведении эристава персидского, правившего в Ране и Мовакане еще до Арчила”), от этого не стала прочней. Наоборот, ликвидация религиозной терпимости свидетельствовала о ее ослаблении. Об этом говорит рассказ о заступничестве вдовы Мирдата - Сагдухт (родители Вахтанга) за христиан Картли (олицетворением которых в источнике представлен малолетний царевич) перед своим отцом - сасанидским наместником в Албании,- закончившееся вполне выгодным для картлийцев компромиссом . (В этом контексте обращает на себя внимание хронологическая последовательность описываемых событий. Миссия Сагдухт к отцу-наместнику имела место после смерти Мирдата и в период малолетства их сына Вахтанга, т. е. после ликвидации персами в Закавказье религиозной терпимости (439 г.). Эта логическая последовательность может гарантировать реальность сообщаемого в источнике факта установления с помощью Сагдухт религиозного, т. е. идеологического компромисса в Картли, усилившего здесь позиции этнокультурной и политической самобытности картлийцев. Неслучайно спустя два десятилетия Вахтанг смело и безнаказанно расправился с известным грузинским глашатаем персидской власти в Восточной Грузии Варскеном (см. ”Мученичество Шушаники”)). [88]

Естественными союзниками народов Закавказья в их борьбе против экспансии Сасанидского Ирана были многочисленные племена Северного Кавказа. Но картлийским правителям, располагавшим значительными возможностями регулировать движение воинственного населения Северного Кавказа, самим часто приходилось обороняться от него, постоянно готового вторгнуться в Закавказье. Уже в первые годы по смерти отца Вахтанга - Мирдата ”явились бесчисленные войска овсов и полонили берега Куры до Хунани, разорили просторы” и даже, как гласит книжное предание, захватили малолетнюю сестру Вахтанга Мирандухт. Картлийцы оказали им серьезное сопротивление, однако набежникам удалось овладеть городами и крепостями, а также разрушить Каспи. Во время этого же похода ”овсы”, как говорится в хронике, разорили на западе Эгриси, а на востоке - Западный Прикаспий и, поддерживаемые какой-то частью населения области Дербента, вернулись в свою страну.

Исследователи считают, что если эти сведения из жизнеописания Вахтанга не соответствуют сообщению позднеантичного историка Приска Панийского (V в.) о вторжении гуннов Северного Кавказа в 60-х годах (?!) V в., то приведенные выше факты якобы могут быть отнесены к собственно овсам-аланам. (Очерки истории Грузии, т. II, с. 92).

Однако описанное в грузинском источнике так называемое нашествие овсов в период малолетства Вахтанга точно соответствует тому, о котором говорится в сочинении Приска, одного из добросовестных авторов своего времени. Находясь в посольстве римского императора в ставке Аттилы в 448 г., Приск записал рассказ об одном из походов гуннов, которые переправились через Меотиду и затем, ”перевалив какие-то горы”, вступили в Мидию. Пока они опустошали страну своими набегами, выступившие против них полчища персов ”наполнили стрелами разлитое над ними воздушное пространство, так что унны из страха перед наступившей опасностью обратились вспять и перевалили через горы с небольшой добычей, так как большая часть ее была отнята мидянами. Опасаясь преследования со стороны неприятелей, они повернули на другую дорогу и после пламени, поднимавшегося из подводной скалы, отправившись оттуда, прибыли на родину” 5. (5. Латышев В. В. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе. Вестник древней истории, 1948, № 1, с. 257). Хронологически описанному в римском источнике факту вполне соответствует указание грузинского источника о нашествии ”овсов” в Закавказье в годы малолетства Вахтанга. Надо отметить также согласованность сведений древнегрузинского автора с сообщением Приска и в таких общих деталях, как маршруты ”овсов”-гуннов на Кавказе и последствия их нашествия. Согласно Приску, гунны двинулись [89] на Кавказ через Меотиду и потому они (во всяком случае, отдельные отряды) не могли миновать Западный Кавказ. Не достигнув успехов, как достоверно свидетельствует о том древнегрузинский автор, ”овсы” осели в близлежащих областях, образовав известную еще в середине VI в. область между Кубанью и Тереком под названием ”земли гуннов”. (Хауссиг Г. В. К вопросу о происхождении гуннов. Византийский временник, 1977, № 38, с. 71. Не лишено достоверности толкование Агафием происхождения топонима Оногурис в районе совр. Зестафони (Западная Грузия): ”Местность эта свое имя получила в старину, когда, по всей вероятности, гунны, называемые оногурами, в этом самом месте сразились с колхами и были побеждены, и это имя в качестве монумента и трофея было присвоено туземцами” (Агафий. О царствовании Юстиниана. М., 1953, с. 73): ср. также: Хауссиг Г. В. Указ. соч., с. 60, прим. 11).

При описании движения гуннов по Восточному Закавказью автор жизнеописания Горгасала, опираясь, очевидно, на местную историческую традицию, более обстоятельно, чем Приск, указывает на топографические подробности. Надо отметить также сведения об оказанной жителями Дербента помощи ”овсам”. Вероятность этого не исключается, так как связь населения Дербента (”крепости хонов”) с гуннами вполне вероятна. (См.: Егише. О Вардане и войне армянской. Перевод с древнеармянского. Ереван, 1971, с. 52 (на арм. яз.)). За населением Дербента название ”гунны” сохранялось еще в период господства здесь хазар. (См.: Бартольд В. В. Соч., т. III. M., 1965, с. 409, 420).

Аргументом, свидетельствующим об анахронизме в упоминании ”овсов” в описании деятельности Вахтанга Горгасала, является также общеизвестный факт гегемонии гуннов на Северном Кавказе в IV-VII вв. Это был тот период, когда все крупные мероприятия в этом регионе должны были проходить и проходили по инициативе и в интересах гуннов. Естественно, гуннский союз не мог быть однородным, а овсам-аланам как наиболее крупной этнической единице на Северном Кавказе до гуннов (ср. выразительное сведение Аммиана Марцеллина об аланах) принадлежало важное место. (Гаглойти Ю. С. Аланы и вопросы этногенеза осетин, с. 140). Именно под названием овсов должен быть известен грузинам гуннский союз на Северном Кавказе 10. (10. Гунны распространили свое название на различные иноплеменные единицы созданного ими союза на Кавказе. Распространение этнонима господствующего этноса должно было сопровождаться его расселением среди племен, принявших данный этноним. Поэтому нет оснований считать хонов Кавказа племенами исключительно местного происхождения, как это делают некоторые исследователи (Тревер К. В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании. М.-Л., 1959, с. 191-193; Волкова В. Г. Этнонимы и этнические названия Северного Кавказа, с.128)).

После первого нашествия ”овсов” Вахтанг в возрасте ”крма” (Но определению С. С. Орбелиани, возраст ”крма” соответствовал 15-20 годам (см. Орбелиани С. С. Соч., т. IV, ч. 1. Тбилиси, 1966, с. 364)) был отправлен в Иран к шаху ”на воспитание”. В Картли он вернулся, как говорится в источнике, спустя 16 лет в качестве вассала персидского царя. Однако надежд своего ”воспитателя” и сюзерена он не оправдал и, более того, стал готовиться к антииранскому выступлению. В посвященном ему труде ничего [90] не говорится о предварительных его мероприятиях по привлечению к своему замыслу народов Северного Кавказа. Сведения на этот счет имеются в сочинении древнеармянского историка Лазаря Фарпеци.

В самом начале 80-х годов, сообщает Фарпеци, ”в Картли вспыхнул мятеж и [началось] смятение... Об этом узнали люди страны Армянской... Когда они узнали о восстании картлийского царя, возликовали сердцами, потому как до них дошла весть, что картлийский царь говорит: ”Избежав [всякого] сражения, я выведу столько хонов, что персидские войска не устоят перед ними”. (Джанашиа Л.-Н. Сведения Лазаря Фарпеци о Грузии. Древнеармянский текст с грузинским переводом. Тбилиси, 1962, с. 243-244 (на груз. яз.)). Однако впоследствии, как о том свидетельствует тот же автор, обстоятельства сложились так, что надежды Вахтанга на успешный союз с хонами не оправдались. Уже в самый канун восстания 482 г., пишет Фарпеци, картлийский царь ”намеревается вывести хонов, но покамест не вывел”. (Там же). Эти слова дают возможность предполагать наличие практических мероприятий Вахтанга, направленных на привлечение хонов (гуннов) в качестве союзников армян и картлийцев. Однако Вахтанг не смог выполнить данного обещания, если не считать удавшейся вербовки всего ”трехсот хонов”, которых он отправил армянам, но вскоре отозвал обратно. Армяне, естественно, остались этим недовольны, и Лазарь Фарпеци (Джанашиа Л.-Н. Указ. соч., с. 248 и сл.) стал видеть со стороны Вахтанга козни и обман в том, что фактически должно было быть неудачей в переговорах картлийского царя с ”хонами”.

Нет сомнения в том, что взаимоотношения Картли с народами Северного Кавказа в этот период осложнялись господством здесь гуннов. Уже в V в. гунны подчинили себе, частью истребив, а частью ассимилировав, различные племена Северного Кавказа, в том числе и аланов. Остатки последних отстояли себя к югу от р. Терека; они признаны непосредственными предками современных осетин (Меликишвили Г. А. К истории древней Грузии, с. 383) и им мы, между прочим, обязаны сохранением названия Дарьяльских (Аланских) ворот. Именно в этой аланской этнической группе, надо думать, и удалось Вахтангу завербовать то незначительное число наемников в количестве 300 воинов, о которых писал Фарпеци.

Какими были взаимоотношения картлийских правителей с аланами-овсами? Прямых свидетельств на этот счет нет, но сохранился один древнегрузинский манускрипт, который может дать, по крайней мере, косвенный ответ. В нем говорится, что Вахтанг Горгасал ”подчинил овсов и кивчаков и создал Овсские Врата, коих мы именуем Дариановскими. Воздвиг над ними высокие башни и поставил [в них] защитниками окрестных мтеулов [т. е. окрестных горцев.- Г. Ц.] для воспрещения прохождения царей многочисленных тамошних племен овсских и кипчакских без повеления картлийского царя”. (См.: КЦ, с. 156; Жордания Ф. Хроники, т. I, с. 50). Отклоняя чистую идеализацию и прямое преувеличение отмеченных в данном документе заслуг Вахтанга Горгасала (Дарьяльские ворота функционировали [91] задолго до картлийского царя), нельзя, однако, игнорировать имеющееся в нем рациональное зерно. Во-первых, слова о том, что Горгасал ”создал Овсские Врата... воздвиг над ними высокие башни”, явно указывают на возросшую в период правления Вахтанга роль Дарьяльских ворот как главного пути, по которому в Картли проходили не только наемные союзники, но вторгались Захватчики; во-вторых, держать в пограничных крепостях многочисленные вооруженные отряды разноэтнических племен, подчиненных исключительно с помощью оружия, было бы, конечно, немыслимо. В связи с этим обращает на себя внимание тот факт, что автор вышеприведенного сведения говорит не е завоевании Вахтангом овсов (даипк'ра), а об их приведении в подданство (даиморчила). Имевшее место усиление позиций Картли в районах, примыкающих к Северному Кавказу, в период правления Вахтанга Горгасала проходило, надо думать, преимущественно дипломатическим путем.

Таким образом, в повествовании об овсах в ”Жизни Вахтанга Горгасала” в действительности речь идет о гуннском союзе племен на Северном Кавказе. (В связи с гуннами по грузинским источникам небезынтересно обратить внимание на такую этнографическую деталь, как одно из названий боевых коней в древне-грузинском языке - уне. С. С. Орбелиани приводит различные варианты этого зоонима, связанные с различными вариантами грузинской огласовки названий гуннов в древности - hуне, оне, уне и далее поясняет: ”Породистый и хорошо тренированный конь” (Орбелиани С. С. Соч., т. 4, ч. 2, с. 466). В КЦ это слово встречается один раз в ”Истории царя Давида” в рассказе о разорении сельджуками грузинских земель и превращении ими ”святых церквей в стойла для своих hуне” (КЦ, с. 320). Часто встречается оно в древнегрузинских переводах библии и соответствует русскому ”конь”, ”лошадь” (Абуладзе И. В. Словарь древнегрузинского языка, с. 577). Нет сомнения в том, что все варианты этого слова связаны с названием гуннов, некогда бывших олицетворением идеальных всадников. Ср. таичи - ”холощеный конь” (Орбелиани С. С. Соч., т. 4, ч. 2, с. 131) из армяно-грузинского названия арабов татчики; мерани - с тем же значением из монгольского ”конь” - ср. русское ”мерин” (см.: Цулая Г. В. ”Мерани” (из истории грузинской зоонимии).- В кн.: Ономастика Кавказа, Махачкала, 1976)). Возникает вопрос: почему древнегрузинский автор столь уверенно называет именно овсов? Дело в том, что жизнеописание Вахтанга писалось в XI в., когда осетины достигли высокого общественно-политического развития. Еще в VIII-IX вв. в Овсети-Алании стали возникать зачатки феодальных отношений; к Х-XII вв. консолидация овсских племен зашла столь далеко,. что они приобрели черты государственного устройства, появились начатки письменности и т. д. Сравнительно высокое развитие овсов-алан послужило причиной того, что они заслонили собой в представлении грузин XI в. различные племена Северного Кавказа, им приписывали значительную часть-истории местных народов, в том числе и гуннов. Разбирая напластования отдельных эпох на страницах древнегрузинских летописей, Г. А. Меликишвили выделил на Северном Кавказе периоды гегемонии гуннов (IV-VI вв.), хазар (VII-IX вв.) и кипчаков (XI в.). (См.: Меликишвили Г. А. К истории древней Грузии, с. 37). Текст ”Жизнь Вахтанга Горгасала” позволяет к этому добавить еще один пласт - гегемонию на Северном Кавказе овсов-алан. [92]

* * *

В середине I тысячелетия н. э. народы Закавказья вели упорную борьбу против иноземных захватчиков (Сасанидский Иран, Византия) за свою этническую целостность и культурную самобытность. И мы вправе считать, что в эту сложную для Армении и Картли эпоху племена и народы Северного Кавказа нередко являлись подлинно спасительной для них силой. Правда, захватчикам удалось ликвидировать независимость сперва Армении, а затем и Грузии. Однако в условиях противостояния внешним нашествиям процесс консолидации грузинского народа и широкой интеграции в него отдельных групп смежных племен северокавказского региона не прекращался, а, наоборот, получил новое развитие. Это было одной из важных причин того, что впоследствии грузины смогли противостоять такой грозной силе, как нашествие арабов в VII-VIII вв. Именно в это время были заложены основы будущего объединенного феодального грузинского царства.

Текст воспроизведен по изданию: Мровели Леонти. Жизнь картлийских царей. М. Наука. 1979

© текст - Цулая Г. В. 1979
© OCR -  Тарсков А. 2003
© сетевая версия - Тhietmar. 2003

© дизайн - Войтехович А. 2001
© Наука. 1979