ЦЗИНЬ

Библиотека сайта XIII век

Ввиду большого объема комментариев их можно посмотреть здесь
(открываются в новом окне)

ФАН СЮАНЬЛИН

ИСТОРИЯ ДИНАСТИИ ЦЗИНЬ

ЦЗИНЬ ШУ

гл. 130

Хэлянь Бобо

Хэлянь Бобо, по прозвицу Цюйцзе ¹, потомок сюннуского правого сянь-вана Цюйби, относился к роду Лю Юаньхая. [130]

Прадед [Хэлянь Бобо], Лю У ², во времена Лю Цуна как относящийся к его роду получил от него титул Лоуфань-гуна, звание военачальника – умиротворителя севера, должности надзирающего за военными делами сяньбийцев и начальника охранной стражи телохранителей из динлинов. Он силой занял земли по реке Сылучуань, но был разбит Илу, носившим титул Дай-ван ³, после чего ушел за укрепленную линию.

Дед [Хэлянь Бобо], Баоцзы ⁴, собрал кочевья и снова стал их вождем. Ши Цзилун отправил посла пожаловать ему звание начальника – успокоителя севера и титулы левого сянь-вана и шаньюя динлинов.

Отец [Хэлянь Бобо], Лю Вэйчэнь ⁵, поселился в пределах укрепленной линии, получил от Фу Цзяня титул Западного шаньюя и стал управлять различными варварами, жившими к западу от Хуанхэ, обосновавшись в Дайлайчэне. Когда в государстве Фу Цзяня возникли беспорядки, Лю Вэйчэнь приобрел земли округа Шофан, и у него появились 38 тыс. натягивающих тетиву воинов.

Позднее войска династии [Северная] Вэй напали на Лю Вэйчэня, который приказал своему сыну Лихоути отразить их, но тот потерпел поражение от [северо]вэйских войск. Пользуясь одержанной победой, [северо]вэйские войска переправились через Хуанхэ, заняли город Дайлайчэн, схватили Лю Вэйчэня и убили его.

После этого Бобо бежал в кочевье чигань. Вождь кочевья чигань Тодоуфу хотел отправить Бобо к династии [Северная] Вэй. Али, сын старшего брата Тодоуфу, стоявший гарнизоном в Далочуане, услышав, что Бобо хотят отправить к династии [Северная] Вэй, поспешил прискакать [к Тодоуфу] и, увещевая его, сказал: “Даже птичке, которая ищет прибежище у человека, и то следует помогать и спасать от гибели, тем более это относится к Бобо, который, лишившись владения и потеряв семью, вручил вам свою жизнь. Пусть вы не в состоянии принять его, но тогда вы должны позволить ему бежать. Если сейчас вы схватите его и отправите [к династии Северная Вэй], то поступите как человек, совершенно лишенный человеколюбия”. Тодоуфу, опасаясь порицания со стороны династии [Северная] Вэй, не прислушался к увещеваниям. Тогда Али тайно послал сильных и смелых воинов, которые похитили Бобо в дороге, а затем отправил его к служившему Яо Сину Моиюю ⁶, носившему титул Гаопин-гуна; тот дал в жены Бобо свою дочь.

Бобо имел рост 8 чи и 5 цуней, длина пояса на поясницу равнялась 10 вэй ⁷. По натуре был красноречив в спорах, отличался умом, обладал прекрасной внешностью. При встрече Бобо вызвал у Яо Сина чувство изумления, и тот стал подчеркнуто соблюдать правила поведения, оказывать повышенные знаки уважения, пожаловал [Бобо] звание военачальника смелых всадников, назначил дополнительно на должность главного воеводы, обслуживающего колесницы ⁸; он постоянно принимал [131] участие в обсуждении важных военных и государственных дел, пользовался большей любовью Яо Сина, чем старые, заслуженные сановники.

Младший брат Яо Сина, Яо Юн, сказал ему: “По натуре Бобо лишен человеколюбия, с ним нельзя сближаться. Вы, Ваше Величество, проявляете к нему чрезмерную любовь, но я отношусь к нему с подозрением”. Яо Син ответил: “Бобо наделен способностями, помогающими в бедах, и сейчас я использую присущие ему таланты, дабы вместе с ним успокоить Поднебесную. Что в нем такого, чтобы я не мог поступать так?”, после чего хотел пожаловать Бобо звание военачальника – умиротворителя далеких земель и титул Янчуань-хоу, приказать помогать Моиюю управлять округом Гаопин, дать различные иские кочевья в Саньчэне и округе Шофан, а также 30 тыс. человек из [бывших] кочевий Лю Вэйчэня, чтобы он нес разведывательную службу и изыскивал возможности для нападений на династию [Северная] Вэй.

Яо Юн продолжал настойчиво увещевать, считая, что так нельзя поступать, но Яо Син спросил: “Откуда вы знаете его натуру?” Яо Юн ответил: “Бобо с пренебрежением служит высшим, жестоко управляет народом, отличается алчностью и никого не любит, легко склоняется на сторону других, но так же легко и покидает их, если проявить к нему чрезмерную любовь, он в конце концов превратится в источник бедствий для пограничных районов”.

Яо Син отказался от своего намерения.

Немного спустя Яо Син объявил Бобо императорским послом, пожаловал звание военачальника – умиротворителя севера и титул Уюань-гуна, дал пять сяньбийских кочевий и свыше 20 тыс. юрт различных варваров, живших в районе Саньцзяо, приказав управлять округом Шофан.

В это время сяньбийский [вождь] Дулунь ⁹, живший к западу от Хуанхэ, поднес Яо Сину 8 тыс. лошадей, но, когда лошади были переправлены через Хуанхэ и пригнаны в [уезд] Дачэн, Бобо задержал их для себя. Затем он собрал свыше 30 тыс. воинов под ложным предлогом охоты в Гаопинчуане, неожиданно напал на Моиюя, убил его и присоединил к себе его подданных. В результате [у Бобо] оказалось несколько десятков тысяч человек.

На 2-м году эры правления И-си (406 г.) Бобо незаконно присвоил себе титул Тянь-вана ¹⁰ и великого шаньюя, объявил на подведомственной территории амнистию, установил эру правления Лун-шэн и поставил чиновников. Считая, что сюнну являются потомками правителей династии Ся, Бобо назвал государство Великое Ся. Он назначил своего самого старшего брата Юдидая главным помощником императора, дав ему титул Дай-гуна; следующему старшему брату, Лихоути, дал звание великого военачальника и титул Вэй-гуна; Али из кочевья чигань назначил главным цензором, дав ему титул Лян-гуна; [132] младшим братьям: Алилоиню – звание военачальника, карающего юг, и должность пристава по уголовным делам, Жомыню – должность начальника государственной канцелярии, Чиицзяню – звание военачальника, карающего запад, и должность левого помощника начальника государственной канцелярии, Идоу – звание военачальника, карающего север, и должность правого помощника начальника государственной канцелярии. Остальные получили назначение на должность в зависимости от старшинства.

В этом году Бобо выступил покарать три сяньбийских кочевья, в том числе кочевье сюэюй, нанес им поражение и взял в плен свыше 10 тыс. человек.

Выступив в поход против гарнизонов, поставленных Яо Сином к северу от Саньчэна, Бобо обезглавил командовавших ими военачальников Ян Пи, Яо Шишэна и других.

Военачальники увещевали Бобо укрыться в труднодоступном месте, но он не согласился с ними. Тогда они снова сказали Бобо: “Вы, Ваше Величество, хотите управлять Поднебесной и занять на юге Чанъань, поэтому вам следует сначала укрепить основу, чтобы народ знал, на кого опереться, и только после этого вы сможете успешно завершить задуманное великое дело. Округ Гаопин защищен естественными преградами, горы и реки изобилуют богатствами, здесь можно основать столицу”.

Бобо ответил: “Вы видите только одну сторону [вопроса], но не видите другой. Я только что начал великое дело, мои войска малочисленны, а Яо Син – выдающийся человек нашего времени, поэтому мне нельзя строить замыслы в отношении земель среди застав. К тому же наделенные карательными функциями военачальники Яо Сина слушаются его приказов, и, если я укроюсь в одном городе, они, несомненно, объединят против меня свои силы, а при нынешней разнице в численности войск я для них не противник, поэтому меня незамедлительно постигнет беда. Лучше во главе подвижных, как облака, всадников передвигаться со скоростью ветра и действовать неожиданно для, противника. Если он поспешит на помощь вперед, мы будем нападать, на него сзади, а когда он поспешит на помощь назад, будем, нападать на него спереди. Так мы утомим противника, который будет бегать, спеша выполнить приказы, а сами будем находить пищу, куда бы ни пришли, и чувствовать себя как обычно. Не пройдет и десяти лет, как все земли к северу от хребта и к востоку от Хуанхэ окажутся в моих руках. После того как Яо Син умрет, мы спокойно займем Чанъань. Яо Хун (сын Яо Сина. – В. Т.) не более как слабый ребенок, и план его поимки уже разработан мною. В прошлом [император] Сюань-юань также более двадцати лет переезжал то туда, то сюда, не имея постоянного местожительства ¹¹. Разве я один поступаю так?”

После этого Бобо стал вторгаться в земли к северу от [133] хребта и грабить их, поэтому во всех тамошних городах даже днем не открывались ворота. В связи с этим Яо Син с сожалением промолвил: “Я не прислушался к словам Хуан-эра, поэтому дела и дошли до такого состояния”. Хуан-эр – это детское имя Яо Юна.

Сразу же после присвоения титулов Бобо стал добиваться у Туфа Нутаня женитьбы на его дочери, но Нутань не дал согласия. Тогда разгневанный Бобо во главе 20 тыс. всадников напал на Нутаня, прошел более трехсот ли от Янфея до Чжи-яна ¹², убил и ранил свыше 10 тыс. и угнал в полон 27 тыс. человек, захватил несколько сот тысяч голов крупного рогатого скота, лошадей и овец, после чего повернул обратно.

Нутань во главе войск бросился преследовать Бобо. Военачальник Нутаня Цзяо Лан сказал ему: “Бобо от природы смел и дерзок, строго управляет войсками, к нему нельзя относиться с пренебрежением. Теперь, когда он много награбил и ведет за собой воинов, стремящихся скорее вернуться в родные места, каждый, естественно, будет сражаться, и с ними трудно бороться за победу. Лучше переправиться на север через реку Вэньвэй, быстро пройти в Ваньхудуй и стать там под защитой реки лагерем, это позволит схватить противника за горло. Вот план, который принесет успех во всех сражениях!”

Военачальник Нутаня Хэлянь гневно воскликнул: “Бобо, для которого мало смерти, возглавив войска, представляющие стаю слетевшихся ворон ¹³, нарушил покорность и вызвал бедствия, но, на свое счастье, добился больших успехов. Сейчас крупным рогатым скотом и овцами, [которых он угнал], забиты дороги, у него горы [награбленных] богатств и драгоценностей, и, если он окажется в угрожающем положении, его воины, охваченные жадностью, будут стремиться только сохранить награбленное, поэтому он не сможет руководить ими и побуждать их к сопротивлению. Едва наши основные силы приблизятся к нему, его воины непременно разбегутся, как распадается кусок земли или рассеивается стая рыб. Если же мы отведем войска, дабы избежать столкновения, то покажем врагу нашу слабость. Боевой дух наших войск высок, нам выгоднее скорее начать преследование”. Нутань сказал: “Я уже принял план преследования врага, всякий, кто станет отговаривать меня, будет обезглавлен”.

Весть об этом очень обрадовала Бобо, и он выкопал в теснине около Янъу ямы в холмах, закопал в землю повозки, чтобы отрезать для себя пути к отступлению. Нутань выслал искусных стрелков из лука, один из которых попал Бобо в левое плечо. После этого Бобо во главе войск нанес встречный удар, наголову разбил Нутаня и, преследуя бегущих на расстоянии более 80 ли, нанес врагу потери убитыми и ранеными в количестве, исчисляемом десятками тысяч человек. Обезглавив свыше десяти крупных военачальников Нутаня, Бобо сложил их тела в кучу и насыпал над ними холм земли, дав холму название [134] Дулоутай – Возвышение из черепов. После этого Бобо вернулся в земли к северу от хребта.

Бобо сразился с военачальником Яо Сина Чжан Фошэном при Циншиюане и разбил его, взяв в плен и порубив пять тысяч семьсот человек.

Яо Син послал военачальника Ци Наня во главе 20 тыс. воинов напасть на Бобо, и Бобо отступил в Хэцюй ¹⁴. Ци Нань, далеко прогнавший Бобо, распустив воинов, позволил им заниматься грабежами в степи. Бобо, скрытно проведя войска, нанес им поражение, взяв свыше 7 тыс. пленных и захватив боевых коней и оружие. Ци Нань повел войска назад, но перешедший к преследованию Бобо напал на него у города Мучэн, занял город, поймал Ци Наня, взял в плен 13 тыс. человек, считая военачальников и воинов, и захватил 10 тыс. боевых лошадей. После этого исцы (варвары. – В. Т.) и сясцы (китайцы. – В. Т.), жившие на землях к северу от хребта, изъявили покорность [Бобо], было их несколько десятков тысяч человек. Для их успокоения Бобо поставил местных чиновников.

Вслед за этим Бобо во главе 20 тыс. всадников вторгся в [уезд] Гаоган, подошел к Уцзину, захватил в [округе] Пинлян ¹⁵ свыше 7 тыс. дворов из различных хуских кочевий, чтобы пополнить арьергардную армию, а сам, двинувшись вперед, расположился на реке Иличуань.

Яо Син выступил в поход для нападения на Бобо, но, когда прибыл в Саньчэн ¹⁶, Бобо, разведав, что войска Яо Сина еще не собрались, напал на него во главе всадников. Напуганный до крайности, Яо Син приказал военачальнику Яо Вэньцзуну отразить Бобо, который, притворно отступив, устроил засады. Яо Син послал военачальника Яо Юйшэна и других оказать на него давление, но спрятанные в засадах воины напали на них с двух сторон и всех взяли в плен.

Военачальник Яо Сина, Ван Си, собрал в крепостце Чиципу свыше 3 тыс. цянских и хуских дворов, здесь на него напал Бобо. Ван Си, отличавшийся смелостью и большой физической силой, в коротком бою ранил многих воинов Бобо. Тогда Бобо построил небольшую плотину, чтобы лишить находившихся в крепостце воды; оказавшись в безвыходном положении, [осажденные] схватили Ван Си и вышли из крепостцы для сдачи.

Бобо сказал Ван Си: “Вы преданный слуга, и я вместе с вами займусь усмирением Поднебесной”. Ван Си ответил: “Если я удостоюсь вашей великой милости, самой большой милостью для меня будет скорая смерть”, после чего вместе с несколькими десятками приближенных покончил жизнь самоубийством: они перерезали себе горло.

Бобо напал на военачальника Яо Сина, Цзинь Лошэна, находившегося в Хуаншигу, и военачальника Мицзе Хаоди, находившегося в Волочэне, занял оба пункта, переселил свыше 7 тыс. семей в Дачэн, где назначенный пастырем области Ючжоу главный помощник Юдидай должен был управлять ими. [135]

Бобо послал чиновника государственной канцелярии Цзинь Цзуаня напасть во главе 20 тыс. всадников на округ Пинлян. На помощь округу явился Яо Син. Цзинь Цзуань потерпел от Яо Сина поражение и был убит.

Лоти, сын старшего брата Бобо, носивший звание военачальника левого крыла, во главе 10 тыс. пехотинцев и всадников напал на военачальника Яо Сина, Яо Гуанду, находившегося в Динъяне ¹⁷, занял город, закопал в землю живьем более 4 тыс. [вражеских] командиров и воинов и роздал женщин и детей в награду [своим] воинам. Яо Гуанду была пожалована должность начальника обрядового приказа.

Бобо напал на военачальника Яо Сина, Яо Шоуду, находившегося в [уездном] городе Циншуй ¹⁸. Яо Шоуду бежал в округ Шангуй. Бобо переселил 16 тыс. подчинявшихся ему семей в Дачэн.

В этом году Ци Нань и Яо Гуанду задумали поднять мятеж, но оба были казнены Бобо.

Военачальник Яо Сина, Яо Сян, бросил Саньчэн ¹⁹ и бежал на юг в Дасу. Бобо послал Луиюя, носившего звание военачальника – успокоителя востока, перехватить его. Луиюй поймал Яо Сяна и взял в плен всех его воинов. Когда Яо Сян был доставлен, Бобо, перечислив совершенные им преступления, обезглавил его.

В этом году Бобо во главе 30 тыс. всадников напал на [округ] Аньдин, сразился на равнине к северу от Цинши с военачальником Яо Сина, Ян Фосуном, нанес ему поражение, взял 35 тыс. пленных и захватил 20 тыс. военных лошадей. Продолжая наступление, Бобо напал на военачальника Яо Сина, Дан Чжилуна, находившегося в Дунсяне, и вынудил его сдаться. Затем он назначил Дан Чжилуна дворцовым советником и переселил свыше 3 тыс. подчинявшихся ему дворов в Эрчэн.

Ван Майдэ, служивший Яо Сину в должности военного советника при военачальнике – правителе севера, бежал к Бобо. Бобо сказал Ван Майдэ: “Я – потомок великого Юя, мои предки, из поколения в поколение жившие в областях Ючжоу и Шочжоу, сияли ослепительным блеском, всегда управляли государством, равным по силе династиям Хань и Вэй, но в средний период правления для них сложилась неблагоприятная обстановка, и они признали власть других. Когда дошло до меня, негодного, я не смог принять по наследству и прославить дела своих предков, поскольку государство было разбито, дом погиб, и я оказался вынужденным скитаться, как бродяга, не имея постоянного местожительства. Ныне я хочу подняться, воспользовавшись благосклонностью судьбы, и возродить наследие великого Юя – как вы на это смотрите?”

Ван Майдэ ответил: “С тех пор как могущественная династия Цзинь допустила ошибки в делах управления, священные предметы пришлось перевезти на юг ²⁰. Поднялись, как высокие горы, многочисленные выдающиеся мужи, каждый из которых [136] мечтает спросить о треножниках ²¹. Так почему бы вам, Ваше Величество, имеющему предков, которые поколение за поколением отличались великими добродетелями и освещали ярким светом северные степи, вам, превосходящему мудростью и могуществом Хань-вана (титул Лю Бана, основателя династии Хань. – В. Т.), вам, превзошедшему в искусстве разрабатывать планы основателя династии Вэй [Цао Цао], не создать великое государство, тем более если само Небо предоставляет вам благоприятный случай! Хотя правление династии Поздняя Цинь и пришло в упадок, правители отдаленных районов, являющихся ее заслоном, все еще упорно защищаются, поэтому весьма желательно, чтобы вы накапливали силы и ждали подходящего момента, тщательно взвесили все и только после этого приступили бы к действиям”.

Бобо, одобрив слова Ван Майдэ, пожаловал ему должность инспектора войск –начальника охранной стражи телохранителей. После этого Бобо объявил на подведомственной территории амнистию и изменил наименование эры правления на Фэн-сян.

Бобо назначил Али из кочевья чигань начальником строительных работ и отправил из земель к северу от хребта сто тысяч исцев и сясцев (китайцев. – В. Т.) на строительство столицы к северу от реки Шофаншуй и к югу от реки Хэйшуй. Бобо сам сказал: “Я занят объединением (тунъи) Поднебесной, чтобы управлять десятью тысячами (вань) владений, поэтому столицу следует назвать Тунвань ²²”.

По натуре Али был поразительным человеком, искусным в работе, но отличался жестокостью и суровостью. Если в утрамбованную городскую стену втыкалось шило на глубину одного цуня, он немедленно убивал рабочих, а тела их затрамбовывал в стену. Считая это признаком преданности, Бобо и поручил ему ведение строительных работ. Кроме того, Али изготовлял пять видов оружия ²³, отличавшегося поразительными качествами. Когда представляли ему готовое оружие, кого-нибудь из мастеров он всегда предавал смерти. Если при стрельбе в панцирь стрела не пробивала его, он обезглавливал того, кто делал лук, а если стрела пробивала панцирь, казнил делавшего панцирь.

Путем стократного закаливания Али сделал стальной меч с большой рукояткой в форме [мифического существа] лунцяо ²⁴ и назвал его “меч лунцяо великой династии Ся”. На обратной стороне меча он вырезал надпись: “В древности был острый меч чжаньлу во владениях У и Чу, а [ныне] слава меча лунцяо затмевает славу всех мечей в священной столице [Тунвань]. Он может подчинить далеких и привлечь близких. Он, как ветер, под порывами которого клонится трава, силой подчиняет всех, живущих в девяти областях”. Современники очень ценили этот меч.

Затем Али отлил из меди большие барабаны, [мифические [137] существа] фэйлянь, большие фигуры людей, медных верблюдов, драконов и диких зверей, украсил их золотом и расставил перед дворцовыми зданиями. Всего он убил несколько тысяч мастеров, поэтому все изделия были отлиты тщательно и красиво.

После этого Бобо стал обсуждать вопрос о карательном походе против Цифу Чипаня. Увещевая его отказаться от похода, Ван Майдэ сказал: “Мудрый правитель посылает войска, как правило руководствуясь принципами добродетели, а не принципами насилия. К тому же Чипань – правитель дружественного нам владения, только что у него умер отец, и если ныне нападем на него, то можно ли будет сказать, что мьп предприняли этот шаг, руководствуясь высшей справедливостью, что мы соблюдаем установленный Небом долг поддеривать дружественные отношения? Опираться на силу войск, пользуясь случившейся у других бедой – смертью отца, – таких действий стыдятся даже простолюдины, что же говорить об имеющем десять тысяч колесниц ²⁵!” Бобо воскликнул: “Прекрасно! Если бы не было вас, разве я смог бы услышать подобные слова!”

В этом году Бобо издал бумагу, в которой говорилось: “Мои великие предки, переехав с севера в области Ючжоу и Шочжоу, изменили фамилию на Сы ²⁶, которая звучит иначе, чем фамилия правителей Срединного государства. Поэтому они взяли другую фамилию – Лю, по фамилии матери ²⁷, но принятие фамилии матери противоречит правилам поведения. Таким образом, у живших в древности не существовало постоянного обозначения рода, одни из них приняли для рода название, связанное с происхождением, другие – фамилию деда, а я изменю название рода, исходя из смысла. Императоры и ваны связывают себя с Небом, ибо они – его сыновья. Это прекрасный символ, поистине связанный с Небом, поэтому отныне я меняю свою фамилию на Хэлянь (букв, “символ, связанный с Небом”. – В. Т.) и надеюсь, что этот [поступок], соответствуя воле всемогущего Неба, принесет вечное, безграничное счастье. Нельзя допускать, чтобы такое же почетное обозначение, связанное с Небом, носили боковые родственники; пусть не относящиеся к прямой линий носят фамилию Тефа; надеюсь, что все сыновья и внуки моих родственников будут твердыми, как железо, и острыми, способными нападать на других ²⁸”.

Бобо объявил свою жену, урожденную Лян, императрицей,, а своего сына Гуя – наследным сыном. Он дал своим сыновьям следующие титулы: Яню – титул Янпин-гуна, Чану – титул Тайюань-гуна, Луню – титул Цзюцюань-гуна, Дину – титул Пинъюань-гуна, Маню – титул Хэнань-гуна, Аню – титул Чжуншань-гуна. Бобо напал на военачальника Яо Сина, Яо Куя, находившегося в Синчэне, через двадцать дней взял город, захватил в плен Яо Куя вместе с его военачальниками Яо Даюном, Яо Аньхэ, Яо Липу, Инь Ди и другими и закопал живыми в землю 20 тыс. воинов. [138]

Бобо послал помощника главного цензора У Логу предложить Цзюйцюй Мэнсуню заключить договор о союзе, сказав ему: “С тех пор как благоприятная судьба для династии Цзинь, правящей под покровительством стихии металла, исчерпалась, беды окутали все земли, несущие девять видов повинностей; [бывшие] владения Чжао и Вэй превратились в развалины, наполненные змеями; области Циньчжоу и Лунчжоу покрылись норами шакалов и волков; две священные столицы заросли буйной травой. Когда бестолковый народ не знал, на кого опереться, Небо, раскаявшись в ниспосылаемых бедствиях, вручило судьбу нашим двум домам, поместило их рядом друг с другом, установило между ними отношения, основанные на справедливости и близости, поэтому мы должны укреплять мир и дружбу, стремиться к установлению спокойствия в смутные времена, чтобы у каждого из нас постоянно были государство и владения. Прославить волю небесных и земных духов можно, только заключив клятвенный договор о союзе; установить неизменную дружбу можно лишь при наличии единодушия, дающего силу, способную разрубить металл; но условия о мире, которые вырабатывались владениями Цзинь и Чу, и договоры, которые заключались царствами У и Шу, неизменно и столь быстро нарушались, что не успевала высохнуть кровь, которой мазали [при заключении договоров] губы.

Ныне дружба между нашими двумя владениями отличается от существовавшей в прошлом. Еще и слова не было сказано, а между нами уже возникла большая любовь; едва мы услышали друг о друге, как нас охватило стремление откинуть при встрече занавески на повозках и поговорить, как давним знакомым, чтобы прекратить тревоги войны, искренне поддерживать друг друга в переживаемых бедствиях, объединить силы и стремления, совместно помогать Поднебесной переносить страдания. Если в Поднебесной вспыхнут беспорядки, мы оба должны поднять флаг борьбы за праведное дело, а когда наши земли будут очищены, поддерживать между собой дружественные отношения, подобные отношениям, существовавшим между владениями Лу и Вэй: приходить друг другу на помощь в спокойные и опасные времена, обмениваться тем, что есть у одного и недостает у другого. Пусть же наши сыновья и внуки всегда с уважением относятся к подобным дружественным отношениям!” Мэнсунь послал военачальника Цзюйцюй Ханьпина для заключения договора о союзе.

Услышав, что военачальник Яо Хуна, Яо Сун, схватился в борьбе с Ян Шэном, носившим титул Ди-вана, Бобо во главе 40 тыс. всадников неожиданно напал на округ Шангуй, но не успел подойти к главному городу округа, как Яо Сун был убит Ян Шэном. Напав на город Шангуй, через двадцать дней Бобо занял его, убил поставленного Яо Хуном правителя области Диньчжоу Яо Пинду вместе с 5 тыс. командиров и воинов, разрушил городские стены и ушел из города. [139]

Продолжая нападение, Бобо напал на [уездный город] Иньми и, убив военачальника Яо Сина, Яо Лянцзы, а также свыше 10 тыс. командиров и воинов, объявил своего сына Чана полномочным императорским послом, военачальником передовых войск и правителем области Юнчжоу с местопребыванием в Иньми.

Яо Хуэй, военачальник Яо Хуна, бросил округ Аньдин и бежал в Чанъань, после чего жители округа Аньдин Ху Янь, Хуа Тао и другие во главе 50 тыс. дворов заняли главный город округа Аньдин и сдались Бобо. Бобо, назначив Ху Яня на должность окольничего, а Хуа Тао – на должность чиновника государственной канцелярии, оставил Ян Гоуэра, носившего звание чжэньдун цзянцзюня – военачальника – правителя востока, управлять округом Аньдин, дав ему 5 тыс. сяньбийских воинов.

Продолжая нападение, Бобо напал на военачальника Яо Хуна, Яо Чэня, находившегося в городе Юнчэн. Яо Чэнь бежал в Чанъань. Двинув войска вперед, Бобо подошел к городу Мэйчэн ²⁹. Для его отражения Яо Хун выслал военачальника Яо Шао, после чего Бобо стал отступать в направлении [округа] Аньдин. Ху Янь и другие, неожиданно напав на Ян Гоуэра, убили его и сдали город Яо Хуну.

Отведя войска в Синчэн, Бобо с улыбкой сказал сановникам: “Лю Юй напал на династию Поздняя Цинь и наступает как по воде, так и по суше. В искусстве разрабатывать планы Лю Юй превосходит всех современников – разве Яо Хун сможет защитить себя? Наблюдая за волей Неба и действиями людей, считаю, что он обязательно одолеет Яо Хуна. К тому же старшие и младшие братья Яо Хуна подняли против него мятеж в его государстве, как он сможет оказать должный отпор? После того как Лю Юй займет Чанъань, для него самое выгодное – быстрее вернуться; только кого-нибудь из своих сыновей, младших братьев и военачальников оставит он защищать земли среди застав. Когда Лю Юй выедет из Чанъаня, занять Чанъань мне будет так же легко, как поднять травинку, не придется снова утомлять воинов и лошадей”. Вслед за этим Бобо стал откармливать лошадей, готовить оружие и дал отдых воинам.

Через некоторое время, выступив в поход, Бобо занял Аньдин, после чего все гарнизонные войска, поставленные Яо Хуном в округах и уездах к северу от хребта, сдались ему, и, таким образом, он стал владеть всеми землями к северу от хребта. Вскоре Лю Юй, уничтоживший Яо Хуна, вступил в Чанъань и отправил к Бобо посла с письмом, прося об установлении дружбы и предлагая вступить в братские отношения. Бобо приказал Хуанфу Хуэю, чиновнику дворцового секретариата, составить текст, который тайно заучил наизусть, а затем когда, посол Лю Яо был вызван к нему, зачитал его, приказав составителю императорских указов записать все на бумагу, запечатать ее и отправить в качестве ответа Лю Юю. Прочитав текст [140] бумаги, Лю Юй удивился [способностям Бобо]. Вдобавок посол рассказал ему о необыкновенной внешности Бобо и его исключительных военных талантах, превосходящих таланты современников. Лю Юй с сожалением воскликнул: “В этом я уступаю ему!” Затем Бобо вернулся из Аньдина в Тунвань, а Лю Юй, оставив своего сына Лю Ичжэня управлять Чанъанем, двинулся обратно.

Услышав о возвращении Лю Юя, обрадованный сверх меры Бобо спросил Ван Майдэ: “Я хочу выступить и занять Чанъань, попробуйте предложить для этого план”. Ван Майдэ ответил: “Лю Юй низложил династию Поздняя Цинь, дабы уничтожить смутьяна и самому поднять смуту, он не думал установить добродетельное правление, чтобы помочь народу. Земли среди застав имеют важное стратегическое значение, но Лю Юй оставил для их защиты мальчика со слабыми способностями, а это не образец для управления далекими землями. Поспешное возвращение Лю Юя указывает на то, что он стремится как можно скорее узурпировать власть и у него нет времени уделять внимание Центральной равнине. Если вы, Ваше Величество, под личиной покорности выступите покарать бунтовщика, слава о вашей верности долгу дойдет и до живущих в глухих уголках, и до занимающих высокое положение, а простой народ с нетерпением будет ждать вашего приказа явиться под поднятое вами знамя борьбы за справедливое дело, считая каждый день отсрочки за год. Цинни ³⁰ и Шанло ³¹ – стратегически важные пункты для наступающих с юга войск, поэтому в них нужно разместить подвижные войска, чтобы перерезать для врага пути подхода и отхода. Затем следует закрыть заставу Тунгуань и блокировать проход в горах Сяошань, чтобы преградить для врага речные и сухопутные пути. После этого сообщите в Чанъань о милостях, которые вы окажете, и тогда почтенные старцы трех столичных округов выйдут навстречу вашим войскам, неся сосуды с вином. Лю Ичжэнь окажется один в опустевшем городе, ему будет некуда бежать, не пройдет и десяти дней, как он обязательно явится к вам со связанными за спиной руками. Так наши воины не обагрят кровью лезвия своих мечей и все будет умиротворено без сражения”. Бобо одобрил это предложение.

После этого Бобо назначил своего сына Гуя главноуправляющим всеми военными делами, связанными с действиями авангардных войск, дал ему звание фуцзюнь да цзянцзюня – великого военачальника, утешающего войска, и приказал выступить во главе 20 тыс. всадников на юг для нападения на Чанъань; военачальник передовых войск Хэлянь Чан расположился с войсками на заставе Тунгуань; Ван Майдэ, получивший должность правого старшего чиновника, утешающего войска, расположился в Цинни, чтобы помешать подходу войск противника с юга. Сам Бобо во главе основных сил выступил в поход следом за ними. [141]

Когда Гуй подошел к северному берегу реки Вэйшуй, те, кто сдавались ему, заполнили все дороги. Лю Ичжэнь выслал, войска во главе с Шэнь Тяньцзы, носившим звание лунсян цзянцзюня – военачальника, взлетающего к небу, как дракон, дать встречный бой, но он потерпел неудачу и отступил, расположившись в местечке Люхуэйпу.

Между Шэнь Тяньцзы и Ван Чжэньэ, служившем Лю Ичжэню в звании командующего войсками, не было согласия, и, воспользовавшись тем, что Ван Чжэньэ вышел вместе с ним из города, Шэнь Тяньцзы убил его. За это Лю Ичжэнь, в свою очередь, убил Шэнь Тяньцзы. После этого он вызвал в Чанъань все, находившиеся вне его войска, закрыл ворота и стал обороняться, в то время как все округа и уезды в землях среди застав сдались Бобо. Ночью Гуй неожиданно напал на Чанъань, но не смог взять города. Двигаясь вперед, Бобо овладел Сяньяном, и, таким образом, дороги в Чанъань оказались перерезаны даже для косарей травы и сборщиков хвороста.

Весть об этом весьма напугала Лю Юя, он приказал Лю Ичжэню перенести управление на восток в Лоян, а Чжу Линши назначил правителем области Юнчжоу, велев ему оборонять Чанъань. Лю Ичжэнь, сильно ограбив Чанъань, выехал на восток, но, когда прибыл в Башан, население изгнало Чжу Линши и пригласило Бобо вступить в Чанъань.

Гуй, преследовавший Лю Ичжэня во главе тридцатитысячного войска, напал на него, императорские войска потерпели поражение, но Лю Ичжэню удалось бежать. Вблизи Цинни Ван Майдэ поймал цзиньских военачальников Фу Хунчжи, носившего звание ниншо цзянзцюня – военачальника – замирителя севера; Куай Эня, носившего звание фуго цзянцзюня – военачальника, помогающего государству; Мао Сючжи, служившего Лю Ичжэню в звании командующего войсками, собрал головы убитых врагов в кучу и насыпал над ними высокий холм.

После этого Бобо устроил в Чанъане для командиров и воинов большое пиршество, на котором, подняв чашу с вином, сказал, обращаясь к Ван Майдэ: “То, о чем вы говорили в прошлом, исполнилось в течение месяца, поэтому можно сказать, что ваш расчет был безошибочен. Пусть мне помогали духи храма предков и духи жертвенника Земли и злаков, но сыграл свою роль и предложенный вами план. Так что мы собрались на это пиршество именно из-за вас – не из-за кого-то другого”. После этого Бобо назначил Ван Майдэ на должность военного судьи, дополнительно пожаловал ему звание военачальника, превосходящего всех в войсках, и возвел в титул Хэян-хоу.

Хэлянь Чан напал на Чжу Линши и Ван Цзина, носившего звание лунсян цзянцзюня – военачальника, взлетающего к небу, как дракон, находившихся в укрепленном валами бывшем лагере Цао-гуна ³² (Цао Цао. – В. Т.) вблизи заставы Тунгуань. [Хэлянь Чан] взял лагерь, захватил Чжу Линши и Ван Цзина и отправил их в Чанъань. [142]

После этого все сановники стали убеждать Бобо вступить на [императорский] престол, но он ответил: “Я не обладаю талантами, позволяющими подавлять мятежи, и не могу помочь бесчисленному количеству бедствующих. Уже двенадцать лет, как я сплю на копье вместо подушки, укрываясь латами вместо одеяла, но, несмотря на это, земли среди четырех морей не объединены, а остатки разбойников продолжают свирепствовать. Я не знаю, как снять с себя вину за происходящее и оставить по себе славу. Мне хотелось бы выдвинуть какого-нибудь человека низкого происхождения, чтобы уступить ему престол правителя, а после этого вернуться в округ Шофан и там доживать свои дни, играя на цине и читая книги. Разве может обладающий малыми добродетелями носить высокий титул императора?” Сановники продолжали настойчиво просить [Бобо вступить на престол], и он в конце концов дал согласие.

После этого Бобо построил в Башане жертвенник, незаконно вступил на императорский престол, объявил на подведомственной территории амнистию и изменил наименование эры правления на Чан-у.

Бобо послал военачальника Чину Хоути напасть во главе 20 тыс. пеших и конных воинов на цзиньского правителя области Бинчжоу Мао Дэцзу, находившегося в Пуфане. Мао Дэцзу бежал в Лоян, после чего Бобо назначил Чину Хоути правителем области Бинчжоу с местопребыванием в Пуфане.

Вернувшись в Чанъань, Бобо вызвал жившего в уединении ученого, уроженца округа Цзинчжао Вэй Цзусы. Прибывший Вэй Цзусы держался слишком почтительно и боязливо. Разгневанный, Бобо воскликнул: “Я вызвал тебя как самого выдающегося человека в государстве, почему же ты относишься ко мне как к непохожему на тебя? В прошлом ты не кланялся Яо Сину, почему же кланяешься мне? Пока я еще не умер, но похоже на то, что ты не считаешь меня за императора, а когда я умру, ты и тебе подобные возьметесь за кисть и какое тогда отведете мне место?!” После этого он убил Вэй Цзусы.

Сановники уговаривали Бобо перенести столицу в Чанъань, но он ответил: “Разве я не знаю, что Чанъань – старая столица многих императоров, защищенная со всех сторон горами и реками, и что династия Цзинь, бежавшая в далекую область Цзинчжоу, где находилось некогда царство У, не сможет причинить мне никаких бедствий, [если я буду в Чанъане]? Однако на востоке мои земли соприкасаются с землями династии Северная Вэй, которая находится от моей северной столицы всего лишь на расстоянии нескольких сот ли, поэтому, если я сделаю столицей Чанъань, боюсь, что мне не защитить северную столицу. А пока я буду находиться в Тунване, Северная Вэй никогда не посмеет переправиться через Хуанхэ. Вот этого вы как раз и не поняли!” Все подчиненные Бобо сказали: “Нам бы не додуматься до этого”.

После этого Бобо учредил в Чанъане Южное управление, дал [143] Гую звание великого военачальника, должность пастыря области Юнчжоу и назначил его управляющим делами Южного управления.

Бобо вернулся в Чанъань и, поскольку там полностью закончили строительство дворцовых помещений, объявил на подведомственной территории амнистию и изменил наименование эры правления на Чжэнь-син. На камне, [расположенном] к югу от столицы, была вырезана следующая надпись, прославляющая деяния и добродетели Бобо: “Широко проявляющий великие добродетели ³³ обязательно совершает незабываемые дела; идущий по жизненному пути и широко творящий добрые дела, приносящие [людям] радость, обязательно наслаждается нескончаемым счастьем.

Некогда благоприятная судьба рода Тао-тан ³⁴ пресеклась, и над родом навис злой рок. Тогда наш высокий предок, великий Юй, используя присущую ему от природы мудрость и понимая, что наступило время взять управление [Поднебесной] в свои руки, прокопал горы Лунмэнь ³⁵, сделал проход в горах Ицюэ ³⁶, дал сток трем великим рекам ³⁷ и проложил русла для девяти больших рек ³⁸. Так он избавил вселенную от стихийных бедствий, приносящих несчастье, спас от затопления тех, кто жил на землях, ограниченных с шести сторон. Его огромные заслуги сравнимы с благодеяниями Неба и Земли, великие свершения превосходят милости, оказываемые природой. Поэтому Небо и Земля ниспослали на него счастье, души покойных правителей оказывали ему поддержку, [император Шунь] с поклоном уступил ему власть, он взошел на престол и озарил своим блеском земли Ся. Власть в его роду передавалась в течение двадцати поколений, на протяжении четырехсот лет, достойные правители наследовали друг другу, мудрые государи сменяли один другого, своими мудрыми замыслами они превосходили всех, живших в далекой древности, высокими правилами поведения сияли в седой старине.

Однако жизненный путь не всегда гладок, случается пора затруднений и опасностей, поэтому, когда правитель Цзе нарушил основные принципы управления государством, он выпустил из сетей закона основателя династии Инь ³⁹, использовал его на службе, а тот лишил его блеска, подобного золотому блеску солнца, находящегося в зените, заставил бросить бразды правления на смертельно опасной дороге. Пусть так, но чистое сияние не изменилось, счастье продолжало изливаться [на потомков Юя] десятки тысяч лет, поэтому в землях к югу от пустыни взлетали драконы, а в землях к северу от укрепленной линии взмывали фениксы ⁴⁰. С помощью длинных поводьев управляли далекими странами, распространяли свою власть на западе за горы Куньшань ⁴¹; закинув далеко на восток частые сети, держали связанными земли за морем Цанхай ⁴².

И так от начала [возвышения потомков Юя] до настоящего времени прошло более двух тысяч лет. Хотя за этот период в [144] землях за горами Сяошань и заставой Ханьгугуань сменилось три правящих дома, имевших собственную систему летосчисления, в бассейнах рек Ишуй и Лошуй под воздействием пяти стихий менялись судьбы династий, при [династии] Цинь область Юнчжоу стала местом возникновения бунта и убийства государя, а при [династии] Чжоу область Юйчжоу служила ареной борьбы и захватов; в области Ючжоу и к северу от укрепленной линии царили спокойствие и процветание, находившиеся наверху правители пользовались неизменным уважением, земли на северном краю света ⁴³ и земли [бывшего владения] Дай ⁴⁴ наслаждались миром, никто из находившихся внизу людей невыказывал бунтарских намерений. Свыше тысячи тысяч натягивающих тетиву воинов могли, поднимая на дыбы лошадей, совершать глубокие вторжения, проходить под грохот барабанов по [бывшим] владениям Цинь и Чжао, так что живущий на Центральной равнине народ устал выполнять приказы, а правители различных сяских (китайских. – В. Т.) владений лишились возможности спокойно спать, и это длилось долго. Поэтому, когда лишь часть наших войск приступила к осуществлению временного плана, отборные войска процветавшей династии Чжоу были сокрушены при Цзинъяне ⁴⁵; воодушевленные гневом, наши войска поставили в трудное положение войска основателя династии Хань в округе Пинъян ⁴⁶. Хотя [в это время] гегемоны-ваны сменяли один другого, поднимаясь [так же часто], как утреннее солнце, восходящее под деревом фусан ⁴⁷, а выдающиеся герои следовали один за другим, подобно вечерней луне, восходящей в Мэнсы ⁴⁸, – начиная от сотворения мира, никогда не слыхали ни о чем подобном.

Недостойные, гадая о количестве наших правителей, которым предстоит сменять друг друга, сравнивали продолжительность их правления с продолжительностью существования Неба и Земли, предсказывали, что принадлежащее им государство будет таким же прочным, как высокие горы; но разве бывает, чтобы сыновья и внуки по прямой и женской линии в течение тысяч поколений сияли ярким блеском, на протяжении десятков тысяч лет ходили по холодному инею (т. е. переживали тяжелые невзгоды. – В. Т.), но тем не менее все более процветали; были окутаны облаками, предвещающими несчастье, но тем не менее сияли все более ярким блеском?!

Позднее таинственные дощечки сообщили о вызове [достойного человека], о приближении времени для осуществления великих замыслов, о наступлении для нашего императора сроков, когда он сможет прославиться среди современников, [начнет] действовать в соответствии с судьбой, уготованной Небом, [примется] содействовать увеличению благосостояния народа, [станет] покорно выполнять чаяния современников.

А потому едва дракон (символ императора. – В. Т.) вознесся в северной столице, дух преданности охватил всех, живущих в девяти областям; едва феникс (символ императора. – В. Т.) [145] воспарил над поднебесными землями, слава о его могуществе достигла самых отдаленных уголков восьми сторон света. Поскольку в это время вероломные обманщики разделили страну на три части, напоминавшие три ножки треножника, а многочисленные злодеи непоколебимо стояли друг против друга, как горы, император являлся для занятий во дворец, когда еще не рассветало, трудился до вечера, забывая о еде, составлял планы и отдавал приказы военачальникам, не допуская никаких просчетов в действиях, лично управлял шестью племенами жунов ⁴⁹, ходил с ними в карательные походы, но не воевал с врагами. Поэтому незаконная династия Поздняя Цинь, во главе которой поочередно стояли три правителя, растерялась от страха в землях среди застав и в области Лунчжоу; жившие в истоках Хуанхэ явились с подношениями, едва завидев знамена императора; северные варвары поспешили изъявить покорность, чуть заслышав имя императора. Добрая слава императора прогремела среди мирно изъявивших покорность, а его карающая сила обрушилась на повинных бунтовщиков. Гражданские заслуги и военные подвиги одинаково множились, ритуальные столы и сосуды для пищи были в ходу наравне со щитами и копьями. В течение пяти лет повсюду распространились добродетельные нравы, а через семь лет планы императора полностью осуществились.

После этого, обдумав действия жившего в древности чжоуского Вэнь-вана, император приступил к закладке основ государства; тщательно взвесив положение гор и рек, определил наиболее благоприятное место, вслед за чем возвел городские стены и построил столицу, позади которой находятся знаменитые горы, впереди – бурные реки, слева – речные переправы, справа – естественные преграды. Высокие крепостные башни скрыли солнце, огромные стены достигли облаков, каменные стены внешнего города с полными водой рвами протянулись по окружности на тысячи ли. Оборонительные мероприятия и неприступное местоположение сделали построенную столицу намного прочнее Сяньяна ⁵⁰, а по красоте она превзошла чжоускую столицу Лои.

Затем расширили правила для встречи сезонов года в пяти окрестностях столицы ⁵¹, проявили уважение к системе сооружения семи храмов предков ⁵², выразили почтение к правилам постройки находившегося слева жертвенника духам Земли, ввели правила возведения находившегося справа жертвенника духам злаков. В знак уважения к духу Тай-и исправили зал Минтан ⁵³; подражая расположению светил в созвездии Дицзо, построили главный дворец. Внутренние ворота дворца уходили в облака и напоминали беседку на высокой горе, внешние дворцовые ворота терялись в небесной высоте и походили на высокий горный пик, пышные рощи и чудесные пруды, высокие террасы и удивительные строения, проходы и череда залов, дорожки и сады затмевали красотой все множество дворцов в других [146] государствах, славой превосходили все известное в землях среди четырех морей. Стройные ряды роскошных построек, величественных и тщательных в мельчайших деталях, напоминали созвездие Цзывэй, опоясывающее могущественное Небо, или горы Ланфэн ⁵⁴, пересекающие Владычицу-землю.

Однако все сановники, стоящие во главе государства, чиновники, поддерживающие императора, ученые и простой народ нашли, что дворцу не хватает величественности, присущей дворцам прежних правителей. Поэтому пригласили искусных ремесленников, подобных Ван Эру ⁵⁵, и приказали изумительным мастерам, подобным Бань Шу ⁵⁶, [украсить дворцы]; в лесу Дэнлинь ⁵⁷ нашли деревья с узорчатой древесиной, в горах Хэнюй ⁵⁸ добыли цветные камни. Девять областей поднесли дань золотом и серебром, восемь сторон света поднесли различные драгоценности. Император лично разработал удивительный план [строительства], участвовал в выработке порядка проведения работ. К югу от главного дворца воздвигли походный дворец, к северу от дворца Юнъань построили дворец для отдыха. Высокие здания поднялись вверх на тысячи сюней ⁵⁹, прочные фундаменты опустились вниз на десятки тысяч жэней ⁶⁰. Черно-красные балки и резные оконные переплеты выделялись как наиболее яркие детали на взметнувшейся ввысь многоцветной радуге, загнутые кверху края крыш с ровными рядами черепицы напоминали крылья парящего грифона. Когда открылись двери двух дворцов, нашлось, где сидеть во все пять сезонов года ⁶¹, когда по четырем углам построенных зданий расставили необходимое, появился трон для управления. Теплые дворцы стоят то тут, то там, прохладные залы возвышаются, обвитые суйским жемчугом ⁶², украшенные металлическими зеркалами. Хотя снаружи солнце и луна постоянно сменяют друг друга, внутри не отличались день от ночи, хотя на дворе меняются сезоны года, внутри тепло и не приходят холода.

Самые проницательные не могут найти для строений названий, искусные в рассуждениях не в силах присвоить им наименований, а все потому, верно, что план постройки составили мудрые духи, а руководил работами необыкновенный человек. Вот и трудно найти соответствующие названия, нелегко дать такое описание, отражающее действительность, придумать наименования, воплощающие реальность, – облик строений связан с непостижимой загадкой. Даже драгоценная пагода Будды на горе Сумиру или необыкновенный дворец Будды на небе трай-ястримса не так красивы, как дворцы императора, несравнимы с ним в украшениях. Некогда чжоуский Сюань-ван (828-782 гг. до н. э.) построил дворец, за что был воспет стихотворцами ⁶³; в закрытом храме царила тишина, но о нем написали хвалебный гимн ⁶⁴. Что же говорить о сооруженном ныне дворце императора, о построенной теперь императорской столице! Вот почему вослед духу звезды Вэньчан ⁶⁵ написано о дворце так, как это делалось в старых литературных произведениях”. [147]

Ныне все духи на своих местах расставлены по старшинству, правители десятков тысяч владений являются ко двору а качестве гостей, все живые существа открыли уши и глаза, Поднебесная славит наступившее возрождение. Разве и это не следует поведать [под аккомпанемент] духовых и струнных инструментов, не запечатлеть это в бронзе и на камне?! После этого в столице была поставлена надпись, распространяющая и восхваляющая великое и прекрасное, чтобы огромная слава [императора] воодушевляла грядущие поколения, а память о его великих свершениях не была забыта. Текст надписи гласил:

О чудесный императорский трон,
Ты сравним по величине с Небом.
Великий-великий Юй
Совершил огромные подвиги.
Его человеколюбие распространялось на все живое,
Его добродетели поднимались до высокого неба.
Император пожаловал ему черный жезл ⁶⁶,
Он с поклоном отказался от власти, но затем вступил на престол ⁶⁷.
Ему наследовали мудрые правители,
Их свет способствовал распространению прекрасных нравов.
Однако жизненный путь не бывает всегда гладок –
Наступила неблагоприятная судьба ⁶⁸.
Затем, когда стихия металла проникла на юг,
Сияние Неба озарило север ⁶⁹.
Чем больше процветал [наш] императорский престол,
Тем больше расцветали дела, перешедшие по наследству от предков.
И деды и отцы
Смогли широко распространить прекрасную волю Неба.
Подобно находящимся на нем солнцу и луне,
Они сияли, перенимая друг у друга блеск и извлекая уроки из ошибок предшественников.
Таинственные дощечки говорили, что Небо посылает счастливые предзнаменования в ответ на добродетели правителей,
Движущиеся по небу светила показывали, кому они отдают предпочтение.
Небо с большой любовью относилось к нашему правителю,
И в соответствии с предсказаниями он взлетел, как дракон.
Он обладает необыкновенной мудростью и могуществом,
Наделен многочисленными талантами.
Его слава и благотворное влияние распространились в государстве,
А за пределами государства им уничтожены многочисленные злодеи.
Его благотворное влияние озаряет отдаленные земли в четырех сторонах света,
Его могущество позволило установить порядок в девяти областях.
Система пожалованных владений и императорских земель –
Постоянное правило для правителей.
Поэтому он пригласил Бань Шу и Ван Эра
И начал строительство императорской столицы.
В выбранном месте почва лучшего качества,
Рельеф местности самый благоприятный. [148]
Явились дети простого народа,
И вскоре строительство закончилось.
Высокие террасы поднялись к небесам,
Прекрасные приворотные башни досягнули до облаков.
Тысячи беседок сомкнулись углами,
Десятки тысяч павильонов соединились друг с другом.
Все блестит, словно утреннее солнце,
Сияет, словно звезды на небе.
После постройки походного дворца
Воздвигли и другие помещения.
Все строения высоки и красивы,
Расположены наподобие небесных светил.
По высоким конькам крыш гуляет ветер,
Над как бы взлетающими террасами нависают облака.
Теплые помещения имеют очертания высоких гор,
Многоярусные ворота стоят то там, то здесь.
На колоннах вырезаны изображения однорогих драконов и диких зверей,
Навершия гравированы орнаментом с драконами.
Все сверкает драгоценными камнями,
Изукрашено необыкновенными украшениями.
Всему даны названия в соответствии с тем, чем славно строение,
Присвоены имена в соответствии с действительностью.
Величествен императорский дворец,
Преисполненный изящества.
Наполнен бoльшим смыслом, чем терраса Линтай ⁷⁰,
Красивее, чем дворец Вэйян.
Напоминает постройки трех властелинов и пяти императоров.
Переданные по наследству правителю-гегемону.
Постройки будут служить образцом на вечные времена,
И все более ярко сиять в течение сотен миллионов лет.

Текст надписи был составлен Ху Ичжоу, занимавшим должность инспектора секретариата.

[Бобо] назвал южные ворота дворца Чаосунмэнь – Ворота для приема на аудиенцию династии Сун, восточные ворота – Чжаовэймэнь – Ворота для привлечения династии Северная Вэй, западные ворота – Фулянмынь – Ворота подчинения династии Лян и северные ворота – Пиншомэнь – Ворота успокоения севера. Он поднес следующие посмертные титулы: своему прапрадеду Сюнь-эру титул императора Юаня, прадеду Лю У – императора Цзина, деду Бао-цзы – императора Сюаня, отцу Лю Вэйчэню – императора Хуаня и храмовой титул Тай-цзу, матери, урожденной Фу, – императрицы Хуань-вэнь.

По характеру Бобо отличался жестокостью, был склонен к убийствам, в делах не проявлял мягкости. Находясь на стенах дворца, он клал сбоку лук и меч и, когда кто-нибудь вызывал в нем подозрение или гнев, тут же сам убивал его. Чиновникам, бросавшим недовольный взгляд, он выкалывал глаза, смеющимся – вырезал губы, увещевания называл клеветой, сначала вырезал увещевающему язык, а затем отрубал голову. Исцы и сясцы (китайцы. – В. Т.) пребывали в печали, люди не знали на кого опереться.

После того как Бобо пробыл на престоле тринадцать лет, [149] престол [в Срединном государстве] перешел к династии Сун, и на 2-м году эры правления Юань-цзя (425 г.), установленной династией Сун, Бобо умер. Незаконный престол занял по наследству его сын Чан, который вскоре был взят в плен династией Северная Вэй. После этого младший брат Бобо, Дин, незаконно присвоил высокий титул в Пинляне, но был уничтожен династией Северная Вэй. От Бобо до Дина прошло 26 лет, после чего династия погибла.

Я, историк-слуга, скажу: “Хэлянь Бобо, осколок отвратительных сюньюев, поселился в пограничных землях и, поскольку в это время Срединное государство распалось на части, используя удобный случай, стал творить зло; опираясь на вооруженных луками и свистящими стрелами воинов, занял округ Шофан. Затем, взяв за образец расположение небесных светил, он построил дворцы, подражая императорской столице; воздвиг жертвенники, присвоил прекрасный титул покойных правителей, ввел принятые в Срединном государстве правила поведения и, погоняя смелых и мудрых, стал искать случаи для действия против Поднебесной. При всем том Бобо обладал огромными способностями и знаниями, удивительной душевной силой, поэтому Яо Син, глянув на него, пришел в восторг, а основатель династии Сун, заслышав его имя, менялся в лице. Неужели горы Иньшань окутали необыкновенные облака? А иначе почему дела дошли до подобного состояния?

Однако, хотя в способности разрабатывать широкие планы Бобо превосходил других, он не отказался от жестокости, приукрашивал ложь, отвергал увещевания, беспощадно относился к придворным чиновникам, поэтому его подчиненные пребывали в печали, а преданные и добрые мужи держали язык за зубами. Он сам вызвал беду – уничтожение династии; [эта беда] свалилась на его наследников, и это не было для них неожиданным несчастьем”.

В заключение скажу: “Далекий потомок Шунь-вэя являлся осколком знаменитого правителя. Собрав свистом воинов в песчаной пустыне за укрепленной линией, он, пользуясь происходившими смутами, занялся грабежами. Затем он построил дворцы вместо своих войлочных шалашей, и, хотя сумел захватить престол, его можно назвать главарем преступников-убийц”.

(пер. В. С. Таскина)
Текст воспроизведен по изданию: В.С. Таскин. Материалы по истории кочевых народов в Китае III-V вв. Вып. 1. Сюнну. М. Наука. 1989