Фонды рукописного отдела РНБ в Санкт-Петербурге содержат семь писем французской королевы Анны Австрийской (1601-1666), жены Людовика XIII, пять из которых находятся в составе известного собрания П. П. Дубровского, одно принадлежит к собранию иностранных автографов, и последнее к коллекции П. К. Сухтелена.

Два письма королевы из собрания П. П. Дубровского снабжены аннотациями, составленными, как смогла определить хранитель западноевропейских рукописей Т. П. Воронова, известным писателем, юристом и коллекционером XVII в. Дени II Годфруа (1615-1681) ¹. Одно время он служил библиотекарем у генерального прокурора Парижского парламента Ашиля II де Арле, в коллекции которого эти письма хранились первоначально. В середине XVIII в. собрание автографов от потомков Годфруа перешло в собственность Парижского муниципалитета, а затем осело в фондах французского Института. Оба письма адресованы канцлеру Франции Пьеру Сегье (1588-1672), большая часть корреспонденции которого с королевой была похищена из собрания Годфруа в конце XVIII в., о чем сообщалось в специальном издании ². Когда и при каких обстоятельствах эти письма попали к Дубровскому, секретарю-переводчику при русском посольстве во Франции, неизвестно.

Можно проследить судьбу еще одного письма королевы, посланного герцогу Саксен-Веймарскому, из общего собрания иностранных автографов. В отдел рукописей оно поступило в 1931 г. из Эрмитажа ³. Прежде документ находился в коллекции Этьена Балюза, хранителя библиотеки Ж. -Б. Кольбера, известного эрудита (1630-1718), чье собрание манускриптов и книг оказалось в Национальной библиотеке Франции в конце [421] XVIII в. В этой коллекции, по данным того же списка похищенных рукописей из французских хранилищ, отсутствует вся переписка Анны Австрийской с названным герцогом, и только единственное письмо, о котором идет речь, было замечено в продаже ⁴. В Россию оно попало не позднее 1814 г., о чем свидетельствует помета на конверте, в который это послание было помещено при регистрации.

Письма и бумаги Анны Австрийской никогда не публиковались специальным изданием и редко приводились в литературе ⁵. Кажется, о королеве больше всего мы знаем из мемуарных источников, столь обильных в XVII в., и в частности, из увлекательных воспоминаний ее придворной дамы мадам де Мотвиль, посвященных Анне Австрийской и ее двору ⁶. Между тем обращение к письмам королевы проливает свет на важные и малоизвестные стороны французской истории, как и на удивительно насыщенную событиями, разностороннюю жизнь самой Анны Австрийской.

"Королева была привлекательна, ей были присущи мягкость, доброта, обходительность, в ее характере и уме не было и тени притворства. . . " ⁷. Зато кардинал Рец, активный деятель Фронды, противник Анны Австрийской, изгнанный ею из Франции, вспоминал:

"Она была скорее высокомерной, чем величественной, скорее неразборчивой в деньгах, чем щедрой, более памятной на обиды, чем на благодеяния, скорее упрямой, чем твердой. . . " ⁸. Можно сказать, что вслед за мнением Реца и его современника-мемуариста Таллемана де Рео негативные оценки личности королевы и ее деятельности надолго утвердились во французской исторической литературе.

Обычно Анну обвиняют в предательстве государственных интересов страны в период ее борьбы с Ришелье, первым министром Людовика XIII, и едва ли не реакционной роли, которую она сыграла во времена Фронды ⁹. Единственный цельный портрет [422] Анны Австрийской в отечественной историографии, представленный П. П. Черкасовым в его монографии "Кардинал Ришелье", также не выдерживает критики. По мнению автора, который во многом повторяет устоявшиеся взгляды французских историков, королева-предательница являлась олицетворением порока и страсти в противовес умному, сдержанному и целеустремленному Ришелье ¹⁰.

Правда, в последнее время наметился заметный перелом в отношении к Анне Австрийской, который нашел свое главное отражение в биографической книге американки Рут Клейман, доказавшей, что королева сыграла важную роль в укреплении позиций абсолютной власти во Франции и становлении королевского двора. Все спекуляции по поводу антифранцузской деятельности Анны Австрийской, ее посредственных умственных способностях и поведении, недостойном королевы Франции, представляются несостоятельными ¹¹.

Данная публикация семи писем королевы, охватывающая хронологически довольно большой временной отрезок (с 1624 по 1659 гг.), позволяет увидеть неизвестный образ Анны Австрийской, что, несомненно, внесет свой вклад в дело ее дальнейшей "реабилитации". Вообще, Анна Австрийская была первой царствующей королевой Франции, которая по собственной инициативе без предварительных консультаций с Людовиком XIII и Ришелье, писала письма дипломатам, полководцам, иностранным монархам и своим изгнанным от двора друзьям, чем вызывала раздражение своего мужа и его министра.

Став правительницей страны после смерти Людовика XIII, она продолжала активное вмешательство во внутри- и внешнеполитические дела Франции, что видно даже из приводимых писем. Первые два из них (док. № 1 и 2) Анна диктовала, видимо, потому, что еще недостаточно хорошо владела французским языком. Они заверены ее секретарем Никола Ле Гра, много лет посвятившем служению королеве (известно, что в 50-х годах XVII в. он был еще при дворе) ^11а. Последнее по времени письмо (док. № 7) также не является автографом Анны — подобно двум первым оно написано служащим ее канцелярии.

Первый из публикуемых документов (док. № 1) касается финансирования дома королевы, т. е. штата ее служащих и состоящих в ее свите придворных. С приездом Анны Австрийской во Францию в 1615 г. число дворян, занятых в ее доме, резко возросло по сравнению с традиционным штатом царствующей королевы. Испанская принцесса, дочь Филиппа III и внучка Филиппа II, несколько лет бывшая наследницей трона и воспитанная при испанском дворе, самом великолепном в Европе того времени, Анна Австрийская считала, что величие королевы, младшего венценосца, требует большого собственного двора. Несмотря на препятствия, чинимые Людовиком XIII, который не понимал роли двора и всячески ограничивал самостоятельность жены, Анна всеми путями формировала и поддерживала свое окружение, которое со временем стало [423] реальной политической силой. В сложных финансовых условиях 1620-х годов, когда продолжалась борьба с гугенотами и растущий двор требовал новых затрат, корона увеличивала сбор косвенных налогов, в частности габели — налога на соль ¹². Видимо, четвертая часть годового дохода с габели и была предназначена на уплату долгов дома королевы, о чем Анна напоминает генеральным казначеям Франции в Лионе, которые на месте отвечали за претворение в жизнь королевского эдикта. Заглядывая вперед, нужно заметить, что расходы на двор со второй половины 20-х годов XVII в. начали постепенно уменьшаться по мере втягивания Франции в Тридцатилетнюю войну.

Второе по времени послание (док. № 2) обращено к графу де Сезин Филиппу де Арле (ок. 1582-1652), в течение более двадцати лет успешно представлявшему интересы Франции в Турции ¹³. Речь в письме идет об одном из представителей известного французского рода Ла Файетт, возможно, Филиппе-Эммануэле (ум. 1651). В XVII в. многие младшие сыновья знатных фамилий, которым не доставалось наследства и выгодной должности при дворе или в армии, уезжали служить на Мальту, где в XVI в. обосновался существовавший со времен крестовых походов духовно-рыцарский Мальтийский орден. Орден постоянно воевал с Турцией, и по-видимому, шевалье де Ла Файетт был захвачен в плен во время морского сражения. Анна Австрийская не случайно проявляет интерес к судьбе этого дворянина — ведь в ее ближайшем окружении находились обеспокоенные его участью родственники: епископ Лиможский Франсуа де Ла Файетт, духовник королевы, и Эстер де Ла Файетт, наставница ее фрейлин. Не исключено также, что вмешательство королевы было связано с просьбой о помощи со стороны ее друга — герцога Роже де Бельгарда, поскольку известно о его письмах к Сези по поводу освобождения шевалье ¹⁴. Письмо королевы интересно тем, что позволяет точно сказать, сколько времени потребовалось для его доставки из Фонтенбло в Константинополь: судя по пометам, путь занял два месяца.

Третий документ — уже упоминавшееся ответное послание Анны Австрийской герцогу Саксен-Веймарскому от 15 апреля 1639 г. — является последним из писем данной публикации, написанных ею в качестве царствующей королевы. Это было самое сложное время для Анны, потому что после ее неудачного заговора против Ришелье в 1637 г., когда первым министром была перехвачена корреспонденция королевы с ее испанскими родственниками, ссыльными и изгнанными за границу друзьями, она с большим трудом смогла выйти из своего положения и помириться с королем ¹⁵. Людовик XIII тем не менее приказал одной из камеристок Анны Австрийской, отвечавшей за ее письменные принадлежности, всякий раз информировать его, когда королева что-то собирается писать. И хотя письмо герцогу Саксен-Веймарскому носит только благодарственный характер, наверняка его содержание было известно королю.

С немецким герцогом Бернгардом Саксен-Веймарским (1604-1639), одним из самых знаменитых полководцев своего времени, королева могла познакомиться осенью 1635 г. в Сен-Жермене, когда между ним и Людовиком XIII заключался договор о переходе герцога на службу к французскому королю. Шла Тридцатилетняя война, и Франция, [424] открыто вступившая весной 1635 г. в противоборство с Габсбургами, была заинтересована в услугах столь известного военачальника. Рождение Анной Австрийской долгожданного наследника престола предоставило герцогу возможность не только послать свои поздравления королевской чете, но и заодно похлопотать перед королем о жаловании солдатам и о новых рекрутах. С этими целями в Париж был отправлен заместитель Бернгарда генерал-майор д'Эрлах, который и описал в своих мемуарах истинные причины своего визита в столицу ¹⁶. "Газет де Франс" сообщила, что 16 апреля 1639 г. д'Эрлах был милостиво принят королем, а за день до этого, судя по дате на письме королевы, он получил аудиенцию у Анны Австрийской ¹⁷.

14 мая 1643 г. скончался Людовик XIII, а за полгода до этого умер кардинал Ришелье, завещав пост главного министра своему преемнику — кардиналу Джулио Мазарини. Последний правил Францией вместе с Анной Австрийской вплоть до своей смерти в 1661 г. Став регентшей государства при своем сыне Людовике XIV, которому не было и пяти лет, королева заметно изменилась. Роль несчастной страдающей от тирании Ришелье женщины, которую она играла много лет, неожиданно преобразовалась в роль решительной и волевой королевы-матери, готовой бороться за королевское величество своего сына со всеми, кто будет на него посягать. Анна Австрийская продолжила политический курс Людовика XIII и Ришелье, на который большое влияние оказал и Мазарини. Следующее письмо (док. № 4) написано не без его участия.

Послание адресовано папе римскому Иннокентию Х (1644-1655), который не испытывал симпатии ни к Мазарини, ни к королеве. Он заставил бежать во Францию братьев кардиналов Барберини, которые помогли ему стать папой, и отказал Анне Австрийской даровать кардинальскую шляпу брату Мазарини Микеле (Мишелю), архиепископу Экса. Однако успехи французских войск в Италии позволили королеве предпринять новый дипломатический демарш, который она и начала своим письмом папе от 10 мая 1647 г., сообщая ему о назначении в Рим посла для решения всех интересующих ее вопросов. Таковым был выбран опытнейший дипломат, маркиз де Фонтене-Марей, уже представлявший французского короля при папе Урбане VIII в 1641 г. Обо всех подробностях его деликатной и сложной миссии можно узнать из его интересных мемуаров ¹⁸. Посольство маркиза завершилось удачей: после долгих переговоров Барберини были возвращены в Рим, а Микеле Мазарини стал кардиналом, правда, ненадолго — он умер в следующем году.

Наконец, последнее письмо, на котором мы хотели бы остановиться (док. № 6), переносит нас во времена парламентской Фронды (1648-1649), сложного социально-политического движения против абсолютной власти короля, которое возглавил Парижский парламент, высшая судебная инстанция страны. Фронда стала проверкой на прочность правительства регентши и серьезным испытанием для самой Анны Австрийской, жизнь которой не раз подвергалась опасности во время волнений в Париже. Письмо, адресованное главе французской юрисдикции канцлеру Пьеру Сегье, касается прево Иль-де-Франса или просто Иля, арестованного Парижским парламентом, видимо, в январе 1649 г., сразу же после бегства Анны Австрийской и ее двора из восставшей столицы. Прево Иль-де-Франса являлся главой судебной администрации в своей области, исключая Париж, подчинялся канцлеру и мог быть судим только парламентом Парижа. Дело этого судебного исполнителя — один из характерных моментов борьбы между короной и Парижским парламентом, в которой каждая из сторон настаивала на своих властных прерогативах. Прево являлся сторонником королевы и его должны были бы уже выпустить из тюрьмы к моменту написания письма (5 июня 1649 г.) согласно условиям договора между правительством и парламентариями, утвержденному в апреле 1649 г. Однако он все еще находился в Бастилии, откуда очевидно, передал Анне [425] Австрийской просьбу о скорейшем освобождении. Королева в это время еще не контролировала Париж, находясь в своей летней резиденции в Компьене, и собиралась с силами, и поэтому она просит в письме Сегье попытаться разрешить дело прево и заодно прояснить ситуацию, насколько мятежные парламентарии и муниципалитет столицы готовы исполнять ее распоряжения. Парламентская Фронда закончилась в конце лета 1649 г., когда Анна Австрийская с королем и двором вернулась в Париж и верноподданный прево был уже на свободе.

Королеву впереди ожидали новые трудности — гражданские смуты и Фронда принцев (1650-1653), — завершившиеся, однако, полной победой короны и торжеством абсолютизма, становление которого во Франции неразрывно связано с именем Анны Австрийской.

Представляемые письма королевы дополнены двумя документами из собрания П. П. Дубровского, которые непосредственно связаны с ее именем — письмом англичанина Дигби неизвестной придворной даме Анны Австрийской (1643 г.) ¹⁹ и посланием парламентариев Тулузы королеве (1650 г.). Оба письма, несомненно, происходят из архива канцлера Сегье. Первое (док. № 8, с аннотацией Д. Годфруа) было, видимо, передано Сегье самой Анной Австрийской, которая поручила ему заняться делом по освобождению из тюрьмы лорда Вальтера Монтегю и попыталась вмешаться в события Английской революции. Второе письмо (док. № 9), которое представляет собой черновик, возможно, попало к канцлеру из рук самих парламентариев — оно было переплетено в томе с остальными адресованными ему посланиями из провинций и содержит характерные для этих писем пометы служащих его канцелярии. Содержание письма и факт обращения членов парламента к королеве (регентше до 1651 г.) позволил датировать его 1650 г. — годом начала "Фронды принцев". Оно было опубликовано у Ж. Овен де Траншера, но с пропусками и массой неточностей ²⁰.

Автор также считает своим приятным долгом выразить благодарность всем, кто консультировал его на разных этапах работы над автографами, прежде всего доценту кафедры истории средних веков С.-Петербургского университета Ю. П. Малинину, руководителю западной группы рукописного отдела Российской национальной библиотеки Т. П. Вороновой, сотрудникам рукописного отдела М. Г. Логутовой и Н. А. Елагиной.

(Текст в красных квадратных скобках [] отсутствовал в переводе, допереведен И. А. Засориным. Thietmar. 2010)