ЭЙКЕ ИЗ РЕПКОВА

SACHSENSPIEGEL

«Саксонское Зерцало»

И ЕГО АВТОР В СВЕТЕ НОВЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

1. ЗНАЧЕНИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ «САКСОНСКОГО ЗЕРЦАЛА» В ОБЩЕИСТОРИЧЕСКОЙ И ИСТОРИКО-ПРАВОВОЙ НАУКАХ

Саксонское зерцало» — один из важнейших памятников истории немецкой культуры и германского права эпохи феодализма, появившийся примерно 750 лет назад. Он получил широкое распространение и оказал большое влияние на последующее развитие культуры, и прежде всего правовой культуры ряда народов и стран Центральной и отчасти Восточной Европы. Автор памятника, Эйке фон Репков, родившийся около 800 лет тому назад, общепризнан как выдающийся представитель политической и правовой мысли, во многом передовой для своего времени и отчасти не утратившей значения для современности.

Исследование «Саксонского зерцала» на протяжении долгого времени вызывает интерес во многих странах. Этот выдающийся памятник XIII в. привлекает внимание прежде всего историков, юристов, филологов; его иллюстрированными рукописями серьезно занимаются искусствоведы. «Саксонское зерцало» изучается и там, где оно было создано и где жил его автор, т. е. в Восточной Германии, уже более 35 лет составляющей Германскую Демократическую Республику. Этим занимается наука других — наряду с ГДР — социалистических стран (СССР, Польши, Чехословакии, Венгрии и др.), а также Франции, Англии, Швеция, США и т. д. Большое внимание уделяет «Саксонскому зерцалу» наука в буржуазных странах немецкого языка (ФРГ, Австрии и немецкоязычной части Швейцарии). Издается научная, учебная и научно-популярная литература, полностью или частично посвященная «Саксонскому зерцалу», его автору, влиянию памятника [227] на культуру и право других народов, стран и эпох, его значению для современности.

«Саксонское зерцало» — не только отражение многих основных проблем сложной общественной жизни определенной страны в известное время. Его текст формировался и развивался исторически, его социальная роль и влияние, изменялись на протяжении веков. Все это делает «Саксонское зерцало» убедительной иллюстрацией слов В. И. Ленина о том, что «если рассматривать какое угодно общественное явление в процессе его развития, то в нем всегда окажутся остатки прошлого, основы настоящего и зачатки будущего» ¹.

Определенный интерес представляют части текста «Саксонского зерцала», в которых просматриваются следы более ранних эпох. Значительно обширнее представлены наглядные свидетельства экономического, политического, социального и правового быта средневекового общества с его феодальной эксплуатацией, сословным неравенством, религиозностью, раздробленностью, нередко — произволом и бесправием, невежеством и жестокостью.

Но особо важен и поучителен факт выдвижения в «Саксонском зерцале» многочисленных смелых и прогрессивных идей, распространение и осуществление которых принадлежало более или менее отдаленному будущему. Выдвижение таких идей требовало от автора преодоления понятной и неизбежной исторической, культурной и классовой ограниченности его кругозора.

Осуществлению лишь некоторых из этих идей мог содействовать непосредственно сам Эйке фон Репков. «Саксонское зерцало» было первым крупным общественно-научным трактатом в Германии, первым научным сочинением, написанным светским, а не духовным лицом. С «Саксонского зерцала», в сущности, начинаются и германское правоведение, и немецкая проза. Ведь «Саксонское зерцало» написано по-немецки, а не на непонятной народу латыни.

Автор «Саксонского зерцала», несмотря на свою глубокую религиозность, ярко выразил своп антиклерикальные убеждения. Он выступил против претензий средневековой католической Церкви на верховенство над государством, за преобладание свет-скоп власти во внутригосударственных и даже в некоторых церковных делах.

К числу важных идей «Саксонского зерцала», прогрессивных и для последующих веков, относятся: решительное отрицание правомерности любых форм крепостной или рабской зависимости; стремление к преодолению феодальной раздробленности и укреплению единой общегерманской государственности; убеждение в [228] том, что государство обязано творить добро для подданных, что король-император и его должностные лица, как и подданные, обязаны повиноваться праву; последовательное доведение этого принципа до признания права, а в некоторых случаях — даже обязанности подданных всеми способами сопротивляться королю и властям, если они творят зло и произвол. Чрезвычайно важна также идея всеобщего мира, прекращения кровопролитных и разрушительных войн. Многие из этих идей и в наше время сохраняют свою актуальность.

Конечно, у Эйке фон Репкова были и предшественники, и современники-единомышленники, и последователи. Тем не менее связанный с его деятельностью этап развития таких воззрений и предпринятая им попытка юридически оформить и закрепить их представляют бесспорный интерес.

«Саксонское зерцало», несомненно, принадлежит к числу ценных сокровищ культуры, созданных историей человечества. Как известно, марксизм усвоил и переработал все, что было ценного в более чем двухтысячелетнем развитии человеческой мысли и культуры ². Только закономерным результатом полного усвоения и развития этой культуры, итогом отказа от всего устарелого и реакционного, освоения и обогащения всего ценного и прогрессивного в ней может и должна быть новая культура социалистического и коммунистического общества ³. В этом и состоит марксистско-ленинское диалектико-материалистическое понимание преемственности в историческом развитии культуры, права, общественных наук ⁴.

Историческое познание в ходе строительства нового общества выполняет ряд важных социальнах функций. К их числу обычно относят: формирование социального самосознания наций, народов, классов и других общностей людей; социальное воспитание трудящихся; обоснование политических позиций социалистических классов, государств, коллективов и т. д.; извлечение поучительного опыта; выяснение исторических закономерностей общественного развития; предвидение и предсказание будущего и т. д. ⁵ Историзм является одним из важнейших элементов научной [229] методологии ⁶. В этом отношении «Саксонское зерцало» — важный элемент исторического знания.

Значение «Саксонского зерцала» для современности подчеркивается ныне в ГДР также в связи с призывом Социалистической Единой партии Германии особо заботиться о ценном культурном наследии во всем его объеме как о прочной составной части социалистической национальной культуры ГДР. Это способствует обогащению понятия социалистического Отечества народа этой страны.

В 1980 г. Саксонская Академия Наук в Лейпциге торжественно отметила 800-летие рождения Эйке фон Репкова как крупнейшего правового мыслителя. В докладе «Эйке фон Репков и его “Саксонское зерцало"», с которым в Академии выступил проф. Р. Либервирт, был подведен итог исследований о «Саксонском зерцале» и его авторе ⁷.

Нельзя забывать о том, что, как все культурное наследие, «Саксонское зерцало» — предмет острой и вполне современной идейной борьбы. Реакционные, шовинистические, милитаристские элементы в ряде стран, как и многие из их предшественников, пытаются представить Эйке фон Репкова одним из своих духовных предтеч, спекулировать на исторической ограниченности его Кругозора, преуменьшать значение прогрессивных идей «Саксонского зерцала».

Изучение «Саксонского зерцала», как изучение любых памятников истории других народов, времен и культур, предполагает правильное понимание реалий их материальной и духовной жизни. Эти реалии во многом разительно не соответствуют современным условиям, отношениям и представлениям. Это порождает трудности, которые приходится преодолевать как переводчику и исследователю старинных памятников, так и читателю таких переводов и исследований.

Конечно, у людей разных стран и эпох много общего. Существуют закономерности, действующие на всех этапах развития человечества. Это облегчает понимание исторических памятников. Но памятники права и других сфер культуры нельзя понять, исходя только из этой общности, или, тем более, из вульгарных представлений, будто бы «люди всегда одинаковы» или что памятники можно толковать как современные сочинения или документы, чтобы было «понятнее» читателю.

В частности, нельзя пренебрегать неповторимым своеобразием конкретных форм общественного сознания, специфическими ценностными [230] ориентациями и критериями, которыми вольно или невольно руководствовались лица данной эпохи. На таком неверном пути можно достичь лишь мнимого, искаженного, субъективного, а не действительного, подлинного, объективною проникновения в духовный мир другой культуры.

Все сказанное подробно освещено рядом историков как в общетеоретическом аспекте ⁸, так и, в частности, в связи с переводами «Песни о Нибелунгах» — памятника германской культуры, вполне современного «Саксонскому зерцалу» ⁹. Мы напоминаем об этом лишь потому, что без учета этих соображений нельзя понять и «Саксонское зерцало».

Поэтому изучение «Саксонского зерцала» требует ознакомления с основными чертами материальной и духовной жизни феодального общества в Германии во времена, которые подготовили создание этого памятника и нашли свое выражение в нем и в его последующем развитии.

Для всестороннего изучения нашими историками и юристами «Саксонского зерцала», а также многих важных вопросов истории социально-экономического строя, права, политической и правовой идеологии и культуры средневековья в значительной части Европы издание этой книги должно принести несомненную пользу. Ведь ранее монографических исследований «Саксонского зерцала» на русском языке не существовало, а текст этого памятника был полностью доступен только для тех читателей, которые могли воспользоваться либо оригиналом на средневековых верхненемецком или нижненемецком языках, либо его переводами на современный немецкий язык.

Эти соображения придают особую ценность многолетнему труду проф. Л. И. Дембо над переводом «Саксонского зерцала» на русский язык и над историко-правовым исследованием этого памятника. Первым результатом этого труда было опубликование в 1961 г. некоторой части текста «Саксонского зерцала» на русском языке с очень кратким предисловием (в учебных целях) ¹⁰. Но такие издания при всей их полезности, не могут заменить ни полный текст памятника, ни исследование о нем, написанное Л. И. Дембо и не утратившее своей научной ценности.

Вместе с тем нам представляется уместным и полезным, во-первых, обратить внимание читателей на появившиеся за рубежом [231] издания «Саксонского зерцала» и на литературу о нем, которые увидели свет в последние годы или по другим причинам не могли быть использованы проф. Л. И. Дембо. Во-вторых, дополнить, уточнить или детализировать некоторые данные, содержащиеся в исследовании проф. Л. И. Дембо и нуждающиеся в этом. В-третьих, высказать некоторые наши соображения по вопросам, связанным с историей и содержанием «Саксонского зерцала».

2. ИСТОРИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ СОЗДАНИЯ «САКСОНСКОГО ЗЕРЦАЛА»

«Саксонское зерцало»—порождение и отражение жизни феодального общества Юго-Восточной Германии на рубеже первой и второй четверти XIII в., т. е. в условиях начинающегося расцвета феодализма ¹¹. Общественные отношения этого времени и выразившее их «Саксонское зерцало» — результат длительного процесса формирования и развития феодального строя.

Генезис феодализма в Германии, как и в ряде других стран, не знавших римского господства, отличался значительным своеобразием. Здесь феодализм возникал только на почве «варварского» общества, а роль феодальных элементов, зародившихся в рамках рабовладельческих формаций, была не существенна, если не отсутствовала вовсе. Поэтому феодализм здесь складывался очень медленными темпами. Почти не было городов и внутренней торговли (до начала X в.). В связи с поздней христианизацией сравнительно слабым было влияние церкви. Долго сохранялась свободная соседская община. Заметную роль играла неустойчивая «мелкая вотчина» — форма, переходная от хозяйства зажиточного крестьянина-общинника к типичной феодальной вотчине. Ликвидация свободного и формирование зависимого крестьянства не закончились и к XI в. Процесс феодализации встречал упорное сопротивление крестьянства, а также сохранявшихся до-государственных форм управления (племенных герцогств, старых местных органов). Поэтому внешне централизованное, но примитивное раннефеодальное государство (империя X—XI вв.) имело здесь большее значение в процессе феодализации, нежели в странах, где он происходил в условиях романо-германского синтеза. Феодальный строй сложился в Германии к XI в. ¹²[232]

Период примерно с середины XI в. до появления «Саксонского зерцала» — время заметного ускорения развития материальной и духовной жизни феодального общества, формирования его основных «классических» институтов и идей ¹³. Экономическое развитие опиралось на эксплуатацию народных масс, на вовлечение новых источников энергии (воды, ветра, животных) в хозяйственное использование, на совершенствование орудий труда (распространение железных инструментов) и т. д. Повышение производительности труда приводило к некоторому увеличению сельскохозяйственного производства, к росту ремесла и торговли, к ускорению начавшегося еще в IX в. и завершившегося в XIII в. процесса отделения города от деревни ¹⁴. Крепостная зависимость, полностью установившаяся в IX—X вв. к западу от Рейна, в XI—XII вв. под давлением дворян и церкви постепенно распространяется и к востоку от Рейна ¹⁵.

Экономическая и политическая экспансия феодализма, борьба масс против гнета (в форме ересей, бунтов и др.), усиление власти феодалов, кровавые распри между отдельными группировками этого класса сопровождались постепенной концентрацией государственной власти в руках крупных феодалов. Общегерманскую власть королей-императоров ослабляли давление и сопротивление их вассалов в Германии, борьба с папством, североитальянскими городами, сицилийской знатью и т. д. Распадались и другие крупные государственные формирования раннефеодального типа, возникшие на племенной основе и слабо связанные с экономическим развитием их отдельных территорий ¹⁶. Так, старое герцогство Саксония распалось в 1180 г. Юго-восточная часть его земель, а затем и герцогское достоинство достались знатному роду, позже получившему по одному из своих владений (графство Аскания) название Асканийской династии.

Здесь, в Восточной Саксонии, на родине «Саксонского зерцала», отмеченные процессы сочетались с территориальной экспансией феодализма на восток, начатой в X в. королями из рода саксонских герцогов. Исходную базу этой экспансии составляли их владения между Гарцем на западе, реками Эльбой и Заале — на востоке. Она направлялась против славянских племен сербов (вендов). Подавляя их сопротивление (например, восстание 983 г.), немецкие феодалы строили замки, церкви, облагали население [233] данью, закрепощали его и обращали в христианство, закрепляли за собой новые владения, учреждали судебные и церковные округа и т. д. ¹⁷

В XII в. начался новый этап этой политики, направляемой теперь также на более полное экономическое освоение завоеванных земель, главным образом — под всемерно укрепляемой властью крупных феодалов. Поощрялось создание городов как торговых центров. Началась германизация местного населения. Особое значение приобрела колонизация этих земель свободными немецкими крестьянами из Западной Саксонии, Тюрингии, Франконии, Вестфалии, а также фламандцами.

Крестьяне-переселенцы, вовлекаемые в «движение на Восток» с помощью различных льгот, сохраняли личную свободу, общинное устройство и землепользование, по соглашениям с господами создавали новые деревни, осваивали целину. Они несли умеренные повинности и оброки твердо установленного размера. Положение этих крестьян, довольно многочисленных, оказывало благоприятное влияние на условия жизни всех крепостных и зависимых крестьян на старых германских землях, а также закрепощенного местного крестьянства на завоеванных территориях. Это влияние послужило одним из условий для последующей — с середины XIII в. — постепенной ликвидации «первого» крепостного права. К числу таких условий относились также рост товарно-денежных отношений, гибель в крестовых походах большой части феодалов, нередко перед походом освобождавших своих крестьян, и т. д. ¹⁸

Асканийцы, захватив зону между реками Эльба, Заале, Мульда и Фуна и победив местное славянское население в битве при Кётене (в 1115 г.), создали здесь графство Вёрбциг. В его состав был включен округ Зеримунт с родной деревней Эйке фон Репкова, первое упоминание о которой в документах относится к 1156 г.; ныне это Реппихау в районе Кётен, недалеко от города Дессау (ГДР).

В ходе завоевания были образованы также: маркграфство Бранденбургское (1157 г.), новое герцогство Саксония (после 1180 г.), княжество Ангальт (1218 г.), архиепископство Магдебургское, епископство Хальберштадтское и т. д. Иногда наследственное управление церковными владениями закреплялось за светскими князьями. В других случаях князья церкви по должности [234] становились и светскими феодалами. Так, епископы Хальберштадтские в XI в. стали графами в Гарцгау, а в XIII в.— графами Асканийскими (Ашерслебенскими).

Духовные и светские феодалы стремились укрепить свою власть и распространить ее на новую территорию, экономически все полнее осваивая захваченные земли. В зоне, где родился и, по-видимому, жил Эйке фон Репков, особо активны были архиепископы Магдебургские, епископы Хальберштадтские, графы Асканийские, а южнее — пфальцграфы Гозекские, ландграфы Тюрингские и др. ¹⁹

В этой зоне достигли наивысшего накала и сплелись в один тугой узел противоречия общеимперских и местных интересов, папства и империи, феодальных князей, претендентов на императорское или княжеское достоинство, феодалов и крестьян, завоевателей и завоеванных, христиан и язычников и т. д.

Напряженная борьба делила общество на множество враждующих сил. Она приобретала различные формы — от жестоких и кровопролитных сражений (например, полное уничтожение города Хальберштадта герцогом Саксонии Генрихом Львом в 1179 г.) до относительно мирных способов решения конфликтов, за которыми стояло, разумеется, соответствующее соотношение сил борющихся сторон (например, два судебных процесса 1180 г., лишивших Генриха Льва большей части его владений). Эта всеобщая длительная гражданская война, выгодная только для хищной светской и церковной знати, продолжалась в XIII в. ²⁰

Ее участники, полагаясь прежде всего на силу, пытались опереться и на духовную культуру, на религию, на высокий авторитет права. Поэтому гражданская война сопровождалась напряженной и чрезвычайно острой идейной борьбой «партий» во всех сферах культуры и идеологии.

Вместе с тем, а может быть и поэтому, время создания «Саксонского зерцала» было периодом высшего подъема классической средневековой духовной культуры. Об этом свидетельствует прежде всего само «Саксонское зерцало». О том же говорит творчество выдающихся поэтов (Вальтер фон дер Фогельвейде, Вольфрам фон Эшенбах, Готтфрид фон Страсбург и др.). Созданная незадолго до «Саксонского зерцала» в окончательной редакции «Песнь о Нибелунгах» — знаменитая рыцарская эпопея — запечатлела и общую средневековую картину мира, и духовные (в том числе правовые) ценности общества феодалов Германии XII—XIII вв. В XIII в. была создана и «Саксонская всемирная [235] Хроника» — важное достижение национальной историографии ²¹, авторство которой еще недавно единодушно приписывалось Эйке фон Репкову.

Феодальная культура XIII в. в Восточной Германии имела почти «чистую» форму, малозамутненную элементами городской культуры, быстро развивавшейся в Англии, Италии, Франции ²². Основные черты феодальной культуры надо иметь в виду, изучая любые ее проблемы и памятники.

Одна из таких черт — ее слитность, слабая дифференцированность. Части этой культуры — религию, право, мораль, науку, {искусство и др.— почти невозможно вычленить для самостоятельного рассмотрения. Поэтому учет содержания смежных сфер общественной жизни, необходимый при исследовании права нашего времени, еще более нужен при знакомстве с феодальным правом или другими сферами феодальной культуры ²³. Вот почему многие памятники истории неправовых сфер феодальной культуры в значительной степени являются также памятниками истории права. Так, юристы-исследователи феодального права Германии отмечают большую полезность изучения «неправовых» источников — «Саксонской всемирной хроники» ²⁴, «Песни о Нибелунгах» ²⁵ и др. В свою очередь, ученые-неюристы подчеркивают заметную роль права в других сферах жизни Германии XIII в. Например, в поэзии этого времени (и в посвященных ей современных исследованиях) довольно широко отражены многие правовые вопросы не только политики, государства и управления ²⁶, но и имущественных отношений, семьи и т. д. [236]

Основные общие черты феодальной духовной культуры, органически присущие всем ее компонентам, включая право, широко отразились и в содержании «Саксонского зерцала». Таковы, например: а) особое внимание к потустороннему миру; бог, святые, ангелы, дьявол, черти представляются действующими среди людей и активно участвующими в отношениях между ними и в их правовом регулировании; б) традиционализм, т. е. безусловное следование старым обычаям, мнениям древних авторитетов и т. п.; в) признание иерархичности важнейшим общим принципом построения мира: «царства божия» во главе с богом, с его апостолами, а также святыми и ангелами различных рангов; ада во главе с сатаной; мироздания в центре с землей и природы во главе с «венцом творения» — человеком; общества с его сложной социальной структурой, особыми социальными и правовыми статусами сословий, социальных групп и лиц; г) предпочтение типичному перед индивидуальным; отдельному лицу предоставлялось очень мало самостоятельности; вся его жизнь должна была протекать по пути, определенному традицией, социальной нормой, статусом его социальной группы; д) огромная роль символов (обрядов, словесных формул, жестов, а также применяемых при выполнении ритуала предметов и т. д.), считавшихся столь же реальными и важными, как и обозначаемые ими вещи и действия; неформальное поведение совершенно не характерно для той эпохи, особенно среди феодалов; е) высокий авторитет и большое значение права, охватывавшего не столько закон, сколько предписания обычаев, морали, религии; феодально-монархическая правовая терминология используется не только для характеристики общественных отношений, но также для описания рая, ада или отношения рыцаря к даме его сердца.

Важной чертой правовой культуры этого времени был партикуляризм права. С IX—XI в. слабела роль императорских, а затем и княжеских указов. Важнейшим источником права стал местный обычай, хотя еще веками сохранялось представление о единстве права всех саксов, как и других больших племен Германии ²⁷.

Действие права основывалось на личном принципе. Свободный человек жил по праву своего племени (своей местности), даже находясь на чужой территории. Но с «простым народом» это случалось довольно редко: территориальная мобильность населения была еще невелика. [237]

Хранителем права был суд, понимаемый как совокупность всех проявлений экономического и политического господства, т.е. власти ²⁸. Судебные правомочия в X—XI вв. принадлежали только королю и непосредственно передавались им королевским судам, князьям (которые как представители короля передавали эти права своим судам) и — еще до XIII в. — рыцарям.

Судопроизводство было наиболее стабильным и единым элементом правовой системы. Судья руководил ходом процесса, стороны предъявляли свои требования и доказательства. Дело решалось судебными заседателями — шеффенами. Их решение (приговор) в ряде областей («стран») подлежало повторному рассмотрению, одобрению или отмене присутствующими и уполномоченными на это лицами. Участники процесса не были юристами и, как правило, не умели читать и писать. Но это были знатоки обычного права, хранившие его нормы в своей памяти. Шеффены своими решениями напоминали всем его содержание и влияли на его развитие.

Направление этого развития можно понять по изменению социального положения шеффенов. Сначала шеффенами могли быть все свободные люди, с VIII—IX вв. — свободные землевладельцы данного судебного округа; а позже, например в Восточной Саксонии, — рыцари, владевшие землей в данном графстве. Классовый характер права к XII—XIII вв. вступил в противоречие со старой системой судов, личным принципом действия права, устностью правосудия и правотворчества.

По мере ослабления власти королей-императоров и включения правосудия в систему ленных отношений сужается подсудность высших и низших королевских судов. С укреплением власти князей их судебные правомочия становятся все более независимыми. Духовные и светские князья создают свои высшие и низшие суды, а их вассалы (графы и рыцари), в свою очередь, получают судебные полномочия от князей. Церковные суды, не ограничиваясь внутрицерковными делами, всё активнее вмешиваются в мирские отношения. Растущая роль иных сословных, групповых и профессиональных интересов приводит к созданию большого числа особых судов: судов определенных графств, округов (гау) и сотен для их свободных жителей; земских судов при управлениях церковными имениями и выездных церковных судов; духовных судов для клириков; ленных судов для «благородных» феодалов; служебных судов для служилых людей; судов марок и деревень для свободных крестьян; дворовых судов [238] для зависимых крестьян; городских судов для горожан; рыночных судов для купцов; судов по горным делам, по делам о плотинах и т. д.

Все эти судебные системы действовали параллельно и части независимо друг от друга. Многие дела оказывались подсудными нескольким судам. Споры из-за судебных правомочий, доходов от судебной деятельности и содержания решений были дополнительными поводами для раздоров.

Смешивание разноплеменного населения в связи с распашкой новых земель, основанием городов, завоеваниями делало все более неудобным и архаичным личный принцип действия права. На одной территории все чаще проживали рядом люди разных правовых систем. Нередко здесь существовало особое ленное право для каждого ленника, свое дворовое право для каждого зависимого крестьянина и т. д. Это вызывало путаницу и неразбериху.

Поэтому в XII в. возникло представление о целесообразности одного права для всех свободных людей на одной территории, разумеется с учетом их сословного статуса. Началось постепенное формирование местного права — земского и городского, которое основывалось на праве одного племени и учитывало элементы права других племен. Земское и городское право формировалось стихийным развитием правовых обычаев, актами княжеской власти, договорами «больших людей», т. е. крупных феодалов, и в первую очередь судебными решениями, которые все чаще становятся образцами для решения последующих однородных дел. Усиливается потребность в дальнейшем развитии права и в повышении степени его определенности. Понадобилась более точная фиксация и доступность норм права, т. е. их запись, а затем — со временем — и переход от «отыскания» обычного права шеффенами к закону как основной форме правотворчества. Для этого нужны были люди, обладающие правовыми знаниями, и просто грамотные, могущие пользоваться писаным правом и помогать знати в этом отношении.

Начало записи права и первые шаги правоведения были связаны с католической церковью, монополизировавшей идеологию, подчинившей богословию науку и школу и раньше светских князей понявшей необходимость развития права. В школах при монастырях и соборах, готовивших пополнение для духовенства, некоторые ученики готовились к светской карьере. Они обучались «семи свободным искусствам», в том числе грамматике, риторике, логике, богословию и т. д., а также каноническому праву и составлению официальных документов, часто имевших правовое содержание. Это давало некоторую правовую подготовку.

Запись феодального права была начата по заданиям церкви, а затем — и светских властей. Первую из них составил около [239] 1140 г. в Болонье монах Грациан. Это был тематический сборник в основном обычных норм церковного права, с комментариями (позже — «Декрет Грациана»). Он положил начало средневековому правоведению в Европе и оказал заметное влияние на развитие права. По Грациану, при отсутствии закона следовало считать законом обычаи народа и установления предков. Когда же IV Латеранский собор 1215 г. дал новый толчок распространению канонического права, усилилась также работа по записи и обработке светского права ²⁹. Короли и князья стали поручать составление правовых сборников образованным и опытным людям, знатокам права. Одним из них был и автор «Саксонского зерцала».

3. АВТОР «САКСОНСКОГО ЗЕРЦАЛА» ЭЙКЕ ФОН РЕПКОВ

Данные об Эйке фон Репкове, его жизни, деятельности, его политических и правовых воззрениях сохранились далеко не полностью. Поэтому только часть наших сведений по этим вопросам основывается на точных и надежных свидетельствах документов, включая списки «Саксонского зерцала». Многие иные выводы исследователей представляют собой лишь весьма правдоподобные предположения, основанные на толковании этих документов, других фактов и соображений. Поэтому все многочисленные биографы Эйке фон Репкова часто говорят о «весьма вероятных» и, «по-видимому», имевших место обстоятельствах и фактах. Время от времени — в связи с новыми исследованиями или открытием в архивах новых документов ³⁰ — оценка фактов и обстоятельств биографии Эйке соответственно уточняется.

Даже в написании обеих частей его имени существует большой разнобой. Его личное имя — Эйке (Eike), Эйко (Eiko, Eico), Хекко (Нессо) или Хейко (Heiko). Ныне, вопреки большинству источников, принят первый вариант, ибо так назвал себя в стихотворном предисловии к «Саксонскому зерцалу» сам его автор.

Еще больший разнобой — в наименовании его родной местности, нынешнего Реппихау. Это изменившееся на протяжении веков старинное, вероятно славянское, наименование в XIII в. [240] звучало иначе. В источниках к личному имени Эйке добавляется: фон («ван», «де») Рипихове, Рибекове, Репехове, Рипхове, Репхове, Репгау, Рейхов, Репгов, Репго, Репегоув и т. д. Проф X. Герике и проф. Р. Либервирт (оба — ГДР) называют автора «Саксонского зерцала» то Эйке фон Репхов, то Эйке фон Репгов.

Подобный разнобой существует и в советской литературе. В работах проф. 3. М. Черниловского автор «Саксонского зерцала» носит имя Эйке фон Репков, проф. П. Н. Галанзы — Эйке фон Рэпгов, у проф. Л. И. Дембо иногда фигурирует Эйке фон Репкоф. Мы предпочитаем первый из этих вариантов.

Во времена раннего средневековья, в XI—XIII вв. и некоторое время позже, официальное значение обычно имело только личное имя (например, Эйке); семейного имени (фамилии), как правило, еще не было. Название местности, откуда человек происходил или где он проживал, либо наименование его имения, если он им владел, было необязательным и далеко не во всех случаях постоянным добавлением к личному имени. Оно использовалось не только лицами «благородного» сословия, но и горожанами и еще не стало постоянным дворянским семейным именем. Эйке фон Репков — это только Эйке из Репкова. Встречающаяся иногда в нашей литературе передача его имени в форме «Э. Репков» ошибочна.

Жизнь Эйке фон Репкова — предмет тщательного изучения ³¹. Новейшие исследования позволяют привести некоторые несколько более полные и точные, нежели прежде, данные о нем, хотя в его биографии по-прежнему очень много неясного.

Предки Эйке, по-видимому, были переселенцами из Средней Саксонии (Остфалии), осевшими или поселенными в Реппихау (Репкове). Имена членов этой семьи фигурируют в документах от 1156 г. до начала XIX в. в Ангальте, Саксонии и Бранденбурге.

Эйке, вероятно, родился в Репкове в небогатой рыцарской семье. Рождение его ныне относят примерно к 1180 или к 1180-1190 гг. ³² (а не к 1160-1170 гг., как ранее), а смерть — ко времени вскоре после 1233 г. Вероятно, он был младшим сыном, и, чтобы не дробить имение, было решено не оставлять ему земель, но дать образование. Возможно, его предназначали для духовной карьеры. Во всяком случае, предполагается, что вместо обычного рыцарского обучения Эйке получил гораздо более широкую подготовку в школах при соборах Хальберштадта, [241] Магдебурга или при одном из монастырей. В них управление хозяйством, делопроизводство, библиотеки и архивное дело велись довольно тщательно. Здесь им могли быть усвоены и первые правовые понятия.

Эйке фон Репков читал и писал по-немецки, в определенной мере владел латынью, знал библию, был знаком с каноническим правом и светскими законами, церковной и светской историей и т. д. Этого было мало для духовной карьеры. По мнению исследователей (X. Миттайс и др.), Эйке не был ученым согласно понятиям того времени. Однако он значительно превосходил по образованности средний уровень своего сословия.

Эйке фон Репков имел серьезный юридический опыт и был признанным знатоком права. Известны 6 документов о его участии в различных важных юридических процедурах в 1209 — 1233 гг. В 1209 г. в Меттине — графство Брена (Brehna), а не округ Зеримунт, как ошибочно полагали еще недавно, — он был свидетелем при передаче замка Шперен бургграфами Иоганном и Вальтером фон Гибихенштейн в собственность епископу Наумбургскому. В 1215 г. в замке Липпена (Lippehna) Эйке фон Репков и граф Хойер фон Фалькенштейн находились в числе свидетелей при заключении сделки между управлением церковных имений (Kollegiatstift) Косвиг и графом Генрихом фон Ашерслебен, который в 1218 г. стал князем Ангальтским. В 1218 г. Эйке фон Репков — свидетель при происходившей в местности Гримма передаче маркграфом Дитрихом Мейссенским собственности на некоторые имения монастырю Альтцелле. В 1219 г. опять вместе с графом Хойером фон Фалькенштейном Эйке — свидетель на земском суде в г. Делич (графство Эйденбург), заседавшем под председательством ландграфа Людвига Тюрингского, действовавшего в качестве опекуна маркграфа Генриха Мейссенского. В 1233 г. Эйке фон Репков — один из свидетелей (последний в их перечне) при совершении в Зальбке (ныне — часть города Магдебурга) акта дарения маркграфами Иоганном и Отто Бранденбургскими в пользу монастыря Берге.

Итак, в течение 24 лет Эйке фон Репков часто находится в обществе или свите очень влиятельных и знатных феодалов, свидетельствуя их важные правовые акты в различных местах западнее Эльбы — от Магдебурга до Мейссена.

Поскольку, согласно действовавшему праву, засвидетельствование подобных важных сделок входило в компетенцию суда, возможно, все это были судебные заседания, в которых Эйке участвовал как шеффен. Так было принято думать; некоторые исследователи и сейчас придерживаются такого мнения ³³. [242] Встречается в литературе и другая точка зрения, согласно которой он был судьей.

Но все это убедительно опровергается рядом ученых. Так, X. Миттайс оспаривал утверждения, что правовые знания Эйке фон Репкова основывались главным образом на его опыте шеффена ³⁴. Ряд авторов считают вообще маловероятным, что Эйке был шеффеном, так как шеффен мог исполнять свои обязанности только в одном судебном округе, а упомянутые 6 случаев происходили в разных округах ³⁵ и т. п.

Развитию профессионального и общего кругозора Эйке фон Репкова могло благоприятствовать общение с образованными людьми и деятелями культуры. В 1212 г. прибыл в Хальберштадт и стал священником собора, а с 1220 г.— руководителем школы при этом соборе глоссатор Иоганн Тевтоник (Zemeke, Семека), ранее преподававший право в Болонье. В начале XIII в. в этой же части Германии — при дворе ландграфа Германа Тюрингского и маркграфа Дитриха Мейссенского, в свите Филиппа Швабского при посещении Магдебурга и т. д. — находился выдающийся миннезингер Вальтер фон дер Фогельвейде. Точных доказательств каких-либо контактов между ними нет, но их пребывание и переезды в одном регионе, принадлежность к одному довольно узкому слою общества, близость воззрений на многие политические и правовые вопросы привели ряд исследователей к мнению о возможности духовного общения между Эйке фон Репковым, Иоганном Тевтоником, Вальтером фон дер Фогельвейде.

Эйке фон Репков был незнатен и небогат. Он долгое время находился на службе у графа Хойера фон Фалькенштейна. Графы из этого рода с 1180 по 1237 г. осуществляли порученные им королем военно-административные функции по управлению имениями и другим имуществом ряда церквей и монастырей в районе Кведлинбурга. Эйке фон Репков, по-видимому (по мнению некоторых авторов, несомненно), был ленником (вассалом) графа Хойера фон Фалькенштейна ³⁶. Поэтому в списках свидетелей при совершении важных правовых актов он занимает невысокое или даже последнее место.

Некоторые авторы выражают сомнение в том, что Эйке фон Репков, будучи свободным рыцарем, мог одновременно быть слугой (министериалом) знатного вельможи, хотя бы даже принадлежавшим к той высшей категории министериалов, которые, [243] поступив на службу, сохраняли определенную степень свободы (Vorbehaltsministerial). Это, действительно, было почти невозможно ранее, примерно до XI в., но не в XII—XIII вв. Нельзя не учитывать характерную для той эпохи еще довольно значительную социально-правовую подвижность: статус человека передавался по наследству, но мог быть и изменен. Кроме того, в это время некоторые разряды министериалов возвышаются настолько, что в их состав, а тем самым во все сословие министериалов начинают вступать и разоряющиеся «свободные господа». Уже в XII в. социальная граница между министериалами вообще и свободными рыцарями начала исчезать; министериалам начинают все чаще поручать важные функции в управлении и суде. В XIII же веке министериалы становятся свободными и при поддержке князей переходят в состав рыцарства, а иногда и высшей знати. Об этом довольно подробно пишут И. Флекенштейн, X. Верле (ФРГ) и другие исследователи. Процесс «феодализации» министериалов и складывания рыцарства как замкнутого «благородного» сословия завершается в XIV в. ³⁷Вот почему не должно вызывать сомнения, что Эйке фон Репков мог быть одновременно свободным рыцарем и министериалом, экспертом по правовым вопросам, советником князей и выступить в качестве автора «Саксонского зерцала».

Вероятно, Эйке фон Репков был именно потомственным свободным рыцарем, который, владея небольшими ленами, впервые оказался также министериалом. Иначе трудно было бы объяснить, что он в «Саксонском зерцале», подробно описав ленное право и показав себя его большим знатоком, признается, что он не может описать право служилых людей — министериалов (Recht der Dienstmannen) ввиду огромного разнообразия его форм (ЗП III 42 § 2).

Деятельность Эйке фон Репкова протекала в бурное время всеобщей гражданской войны, и именно в том регионе, где непосредственно разыгрывались ее многочисленные кровавые и разрушительные эпизоды. Это относится и к общегерманской борьбе между Штауфенами и Вельфами за королевскую власть (особенно в 1198—1219 гг.), между сторонниками королей и папства и т. д., а также к феодальным междоусобицам местного характера. Такова была, например, долгая и упорная борьба архиепископов [244] Магдебургских за установление их полной власти во всех их владениях путем реорганизации этих владений в церковные иммунитетные округа против графов фон Мюлинген и фон Хиллерслебен, имевших в этих владениях большое влияние, но к конце концов утративших его. Временами одной из борющихся сторон удавалось принудить другую сторону к уступкам. Например, феодальные князья добились от короля формального признания значительного расширения их прав в своих владениях по указам императора Фридриха II о правах князей церковных (1220 г.) и светских (1231—1232 гг.). Но периоды относительного спокойствия были короткими, и война закипала вновь.

Именно этим господством алчности, жестокости, произвола в значительной степени объясняется та пылкость и решительность, с которой передовые люди того времени призывали к миру, гуманности, правовому урегулированию спорных проблем.

Вслед за создателями немецкой поэзии Эйке фон Репков в «Саксонском зерцале» кладет начало прозе, правотворчеству и правоведению на немецком языке. Характерно, что исторически первый королевский документ, написанный не по-латыни, а по-немецки, был издан Конрадом IV через ряд лет после «Саксонского зерцала» — 25 июля 1240 г. ³⁸

Спорен вопрос о том, является ли Эйке фон Репков или иное неизвестное лицо автором «Саксонской всемирной хроники» — первого в Германии труда по истории, написанного, как считали долгое время, в период то ли 1230—1231 гг., то ли 1230—1248 гг., и тоже на немецком языке. В ней, как и в других подобных сочинениях того времени, центральное место занимает наиболее известная автору история его страны; сведения об остальном мире — сжатые и нередко фантастические. Имя автора в «Хронике» в отличие от «Саксонского зерцала» не обозначено. Других данных об авторе тоже нет. Многие ученые утверждают, что именно Эйке фон Репков написал «Саксонскую всемирную хронику» ³⁹, а Р. Либервирт в 1980 г. нашел убедительными данные новейших исследований, согласно которым «Саксонская всемирная хроника» появилась около 1260 г. и что поэтому ее автором не может быть Эйке фон Репков ⁴⁰. Но в своей работе 1982 г. Р. Либервирт ограничивается замечанием, что «Саксонская всемирная хроника» также приписывается Эйке фон Репкову ⁴¹. [245]

«Саксонская всемирная хроника» содержит некоторые любопытные сведения о жизни Эйке фон Репкова. Особо интересен факт, подтвержденный двумя письмами папы Гонория III (1224 и 1226 гг.) и свидетельствующий о том, что автор «Саксонского зерцала» не только провозглашал свои антиклерикальные воззрения, идеи верности праву и долгу, но и активно боролся за их осуществление. Эйке фон Репков помогал графу Хойеру фон Фалькенштейну изгнать из комплекса церковных имений (Reichsstift) в Кведлинбурге аббатису (и поэтому имперскую княгиню) Софью и занять ее замок. Даже если «Хронику» написал не Эйке, то автор, работавший над ней ряд лет и завершивший ее не более чем через 20—30 лет после смерти Эйке фон Репкова, живший среди современников автора «Саксонского зерцала» и, возможно, сам бывший его современником, наверняка знал о нем много, тем более что некоторые сообщаемые им сведения подтверждаются другими документами (папскими письмами).

Эйке фон Репков был образованным человеком, активным участником общественной жизни, опытным знатоком правовой теории и практики Германии начала XIII в. Он выдвинул ряд передовых для своего времени политических и правовых идей, обобщил феодальное право своего родного региона и, несмотря на очевидную ограниченность и противоречивость своих воззрений, внес заметный вклад в развитие культуры, политико-правовой идеологии, права своей страны и значительной части Европы, создав «Саксонское зерцало».

4. ВОЗНИКНОВЕНИЕ И РАЗВИТИЕ «САКСОНСКОГО ЗЕРЦАЛА»

Понимание исторической роли «Саксонского зерцала» предполагает знакомство с его происхождением, временем написания, развитием его текста и отчасти — с его литературной формой.

Но прежде всего требует некоторых пояснений само наименование памятника. Это относится к обоим словам, входящим в его состав, и к образуемому ими целостному термину.

Слово «Spiegel» (зерцало) употреблено в наименовании «Саксонского зерцала» не в своем обычном смысле (зеркало), а в некоторых из его многочисленных переносных образных значений, которые оно имеет в немецком языке (как и в ряде других европейских языков). Среди них известные германские филологи, писатели, историки и юристы (в частности, историки права) братья Я. и В. Гримм отметили три значения, которые, [246] на наш взгляд, непосредственно важны для правильного понимания выражения «Саксонское зерцало» ⁴².

Во-первых, «Spiegel» часто означает книгу ученого содержания. Заглавие такой книги нередко состоит из этого слова и другого, указывающего на конкретный предмет данной книги. Пожалуй, к числу самых старинных «зерцал» в этом смысле принадлежат труды о праве — прежде всего, само «Саксонское зерцало», затем «Немецкое зерцало» и др. Примерами могут также служить многочисленные книги поучительного содержания в стихах и прозе, появившиеся позже, главным образом в XIV— XVI вв., и предназначенные для различных групп и слоев населения ⁴³, для воспитания тех или иных нравственных качеств ⁴⁴ или иных достоинств ⁴⁵ и т. п.

Большое распространение получили «зерцала» и в других странах Западной Европы. Приведем в качестве примера французские: «Тройное (или большое) зерцало» Венсана де Бове (1190—1264), включавшее три «малых зерцала» — доктрины (т. е. теологии и философии), природы и истории; «Образцовое зерцало» архиепископа Эгидия Колонны (XIII в.), посвященное морали и политике, поучавшее, как надо править в мирное время и во время войны. Специально правовым вопросам было посвящено испанское «Зерцало всех прав», известное также под соответствующим его структуре названием «Семь частей», оконченное до 1255 г. при короле Альфонсе X Мудром.

Латинский текст многих из «зерцал», известных в Германии, имел общеевропейское распространение: зерцало нравственности (speculum morum), зерцало здоровья (speculum salutis) и т. д.

Традиция составления и распространения различных «зерцал» сохранялась в Германии очень долго — по крайней мере, до «Золотого зерцала» В. Виланда 1722 г. Это был трактат о политике и управлении, рассматриваемых с точки зрения исторического опыта и нравственности. В нем разбирались недостатки и достоинства государей (князей), хороших и плохих, и выдвигался идеал «образцового» монарха. [247]

Во-вторых, в Нижней Германии «зерцалом» долгое время назывался вывешиваемый для общего сведения официальный указатель таможенных пошлин.

В-третьих, с XIV в. по примеру «Саксонского зерцала», получившего официальное признание в качестве источника права, «зерцалами» стали называть различные «правовые книги», т. е. своды правовых предписаний. Таково, например, «Швабское зерцало», которое официально носило название «Императорская книга по земскому и ленному праву» ⁴⁶.

В аналогичных значениях термин «зерцало» употреблялся и в России. При Петре I «зерцалами» назывались устанавливавшиеся в государственных учреждениях трехгранники с текстом некоторых указов, а известное поучение для молодежи носило заглавие «Юности честное зерцало». В 1798 г. Вольным экономическим обществом было издано «Деревенское зерцало, или Общенародная книга».

Нуждается в пояснении и наименование рассматриваемого памятника «Саксонским зерцалом». Термины «Саксония» и «саксы» употребляются в «Саксонском зерцале» не в их нынешнем значении, а в том, какое они имели в XIII в. Территория, занимаемая саксами, постепенно расширяясь, еще в VIII в. охватила почти все пространство между Рейном и Эльбой, кроме отдельных областей, и некоторые другие районы даже за пределами Германии (например, с V—VI вв. в Британии). Большая часть территории саксов в Германии спустя века была поглощена Пруссией, а Саксонией стала называться одна из «земель» Германии к востоку от Эльбы (с центром в Дрездене). После ликвидации прусского государства как единой составной части Германии в итоге второй мировой войны одна из «земель» ФРГ с центром в Ганновере вновь получила старинное название Нижней Саксонии. Но Саксония с центром в Дрездене, став в 1949 г. частью ГДР, затем перестала существовать в качестве особой политической или административной единицы и ныне разделена между рядом округов.

В XIII в. вся территория тогдашней «Большой Саксонии» делилась на несколько частей, в том числе на Вестфалию и Остфалию. Единое Саксонское герцогство распалось в конце XII в. В «Саксонском зерцале» Эйке фон Репков свел воедино право главным образом тогдашней Восточной Саксонии, т. е. Остфалии, практически охватывавшей всю восточную часть Германии.

О месте составления первых, а часто и последующих редакций «Саксонского зерцала» прямых сведений нет. Судя по [248] использованию в его тексте библии и некоторых других книг, предполагается, что оно писалось в какой-либо духовной библиотеке или вблизи от нее. Учитывая также начертание букв и другие признаки, ученые предполагают, что «Саксонское зерцало» было составлено скорее всего в замке Фалькенштейн, в Кведлинбурге, но, может быть, и в Хальберштадте или в имении Эйке — в Решшхау, что Эйке мог писать сам, но, скорее всего, пользовался помощью одного или нескольких писцов ⁴⁷.

Точная датировка составления «Саксонского зерцала» затруднена отсутствием точных сведений. Авторы, пишущие о «Саксонском зерцале», относят его составление то к 1221—1225 гг. ⁴⁸, то к 1225 г. (3. М. Черниловский), то ко времени около 1230 г. (П. Н. Галанза), то к периоду между 1220 и 1235 г., то, как писал Л. И. Дембо, к 1224—1230 гг. Д. Манди (США) в разных разделах одной книги называет временем составления «Саксонского зерцала» и 1220—1235, и 1221—1224, и 1224—1232 гг. ⁴⁹

Опираясь на анализ текста «Саксонского зерцала», некоторые ученые считали наиболее приемлемым временем его составления период между 1215 г. (ибо в памятнике принят во внимание IV Латеранский собор) и 1235 г. (ибо Майнцский земский мир неизвестен автору «Саксонского зерцала») ⁵⁰.

Последующими исследованиями было внесено уточнение. Как выяснилось, «Саксонское зерцало» не могло быть написано ранее 1220 г. (ибо в его тексте обнаружены признаки осведомленности автора о соглашении императора Фридриха II с князьями церкви 1220 г.). и даже ранее 1221 г. (ибо в нем принят во внимание Саксонский земский мир от 1 сентября 1221 г.). Дополнительно подтверждено, что «Саксонское зерцало» не могло быть написано и позже 1235 г., так как: а) герцогство БрауншвейгскоЛю-небургское, созданное к 1235 г., не упомянуто в списке саксонских герцогств («знаменных ленов», согласно ЗП III 62 § 2); б) обнаруженное исследователями письмо шеффенов города Галле силезскому городу Неймаркт 1235 г. уже содержало ссылку на «Саксонское зерцало» ⁵¹. Итак, «Саксонское зерцало» было написано между 1221 и 1235 гг.

Исследователи почти единодушно признают, что «Саксонское зерцало» не могло быть создано за короткое время. Слишком велик был объем обрабатываемого материала. Известия о важных [249] событиях и правовых актах часто запаздывали. Образца подобного произведения Эйке не имел.

Многочисленные попытки ученых точно датировать отдельные этапы разработки «Саксонского зерцала» не привели к точным и несомненным результатам, но позволили выделить основные ступени работы над ним. Прежде всего в развитии текста «Саксонского зерцала» вычленяются два основных этапа, разделяемых 60-ми годами XIII в. или временем около 1270 г. ⁵²

Первый этап охватывает: а) первоначальный латинский текст; б) три ранних немецких редакции «Саксонского зерцала», объединяемые Экхардтом в первую группу.

Самую первую латинскую редакцию обычно относят к 1221—1223 гг. Именно в ней уже был учтен Саксонский земский мир 1221 г. Долгое время считалось, что она бесследно исчезла; это объясняли тем, что ее якобы уничтожил сам Эйке фон Репков, сочтя данный текст явно неудачным. Но исследования К. А. Экхардта, X. Г. Краузе, Г. Бухды и других привели к иным выводам: во-первых, что латинский текст Ленного права («Auctor veins de beneficiis») является соответствующей частью первоначальной латинской редакции «Саксонского зерцала» или, по крайней мере, результатом ее обработки; во-вторых, что этот латинский текст послужил проектом Ленного права для немецких списков «Саксонского зерцала». Наконец, в-третьих, что еще могут быть обнаружены части первоначальной латинской редакции Земского права ⁵³.

Первая немецкая редакция (Iа) «Саксонского зерцала» (расширенный перевод с латыни) считается созданной в период от 1224 до 1226 или 1227—1228 гг. В ней впервые использован один акт от июля 1224 г. («Treuga Henrici»), но не отражены ни решения об изгнании Фридриха II от 29 сентября 1227 г., ни существование с рождества 1228 г. королевства наследников Генриха VII.

Вторую, расширенную немецкую редакцию (Ib) Экхардт относит ко времени до 1230—1231 гг., связывая ее с якобы написанной Эйке к этому времени «Саксонской всемирной хроники». что ныне оспаривается.

Третья редакция (Iс), созданная, по Экхардту, некомпетентным лицом после смерти Эйке, но до 1270 г., была основана на тексте Iа, ибо в ней нет новелл текста Ib; из нее, кроме того, исключено стихотворное предисловие, но сделан ряд добавлений нижнесаксонского происхождения.

Второй этап развития текста «Саксонского зерцала» (с 60-х [250] годов XIII в.) охватывает все последующие его редакции, в частности немецкие, объединяемые Экхардтом в три группы (II, III, IV). Особенно важна группа II. Она начинается с четвертой редакции (IIа), составленной в 1261—1270 гг. в Магдебурге; это переработанный текст IЬ (возможно, с учетом некоторых элементов текста Iс), но с включением многочисленных добавлений в текст Земского права и новым предисловием в стихах, защищающем творение Эйке фон Репкова. На этом тексте покоятся все позднейшие, внешне столь различные, но содержательно близкие друг другу формы текста «Саксонского зерцала».

Эти позднейшие формы возникли в связи с потребностями облегчить пользование «Саксонским зерцалом» на практике, разъяснить и дополнить отдельные его положения, уточнить его структуру и т. д. Сам Эйке фон Репков заменил сплошное изложение саксонского Земского права в редакции Iа его делением на 4 книги в редакции Ib, вместо которого позже было введено деление на 3 книги. Затем были созданы подробно иллюстрированные рукописи «Саксонского зерцала». После 1300 г. появились редакции «Саксонского зерцала» с предметными указателями и некоторыми дополнениями к тексту, а в конце XIV в. — систематизированные рукописи с еще более четким расположением материала.

В связи с усилением роли духовных судов и влияния римского права в первой трети XIV в. «Саксонское зерцало» начали, согласно методу, развитому итальянскими знатоками римского права, глоссировать, т. е., сохраняя его текст, снабжать отдельные статьи пояснениями между строк или на полях. Самую старую и значительную глоссу составил после 1325 г. марконский надворный судья Иоганн фон Бух, стремившийся доказать соответствие «Саксонского зерцала» римскому и каноническому праву, а отчасти и включить в него некоторые их положения. По ошибке, а в какой-то мере из стремления укрепить авторитет «Саксонского зерцала» указанием на его древнее происхождение, Иоганн фон Бух в глоссе к тексту Земского права утверждает, что оно якобы представляет собою привилегию, предоставленную саксам Карлом Великим в 810 г. Затем — в значительной мере на основе его глоссы — появился ряд других глосс. К началу XV в. была создана окончательная по содержанию и строению форма «Саксонского зерцала» — Вульгата с делением Земского права на три книги, постоянным числом, расположением и нумерацией статей, параграфов и т. д. Она вытеснила другие редакции и стала основой для печатных изданий «Саксонского зерцала», начавшихся с 1474 г.

«Саксонское зерцало» было исторически одной из первых правовых компиляций феодализма, фиксировавших, толковавших и [251] развивавших обычное право. Ему предшествовали Ломбардский сборник и сборник английского юриста Гленвилла (XII в.). Вскоре после «Саксонского зерцала» появились другие подобные сборники в Англии, Германии («Немецкое зерцало», «Швабское зерцало»), Франции (сборники кутюмов Нормандии, Бовези и др.), Испании («Семь частей»), Дании, Швеции, Голландии и т. д. Их число быстро росло. Это содействовало социально-экономическому развитию и постепенному преодолению феодального сепаратизма с его бесконечным хищничеством и войнами мелких и крупных феодалов, господством «права силы» и юридическим партикуляризмом. Многие противоречивые тенденции развития общества и его правовой культуры в это время нашли выражение в таких сборниках, в частности в содержании «Саксонского зерцала».

5. О СОДЕРЖАНИИ «САКСОНСКОГО ЗЕРЦАЛА»

Содержание «Саксонского зерцала» освещено в исследовании Л. И. Дембо достаточно полно и может изучаться в деталях с помощью текста этого памятника. Здесь же представляется целесообразным привлечь внимание читателя к трем моментам: к правовым идеям, составляющим основу «Саксонского зерцала», к некоторым общим чертам описываемой в нем правовой системы и к соотношению этих идей и черт «Саксонского зерцала» с жизненной практикой эпохи.

Общую идейную основу права, описываемого в «Саксонском зерцале», составляет сочетание феодальной духовной культуры XII—XIII вв. с прогрессивными идеями Эйке фон Репкова. Это сочетание характеризуется как определенной степенью единства, так и противоречием между этими двумя элементами идейной основы «Саксонского зерцала».

Феодальная духовная культура повлияла на содержание «Саксонского зерцала» через ряд своих основных признаков.

Религиозный характер феодальной культуры выражается в праве довольно широко. Общественно-политический строй, включая эксплуатацию крестьянства феодальными землевладельцами, право, законодательство и суд выводятся из «воли божьей», а несправедливости и правонарушения — из «козней дьявола». Папе римскому и духовенству отводится хотя и не соответствующая их претензиям, но значительная роль в общественной жизни. Однако конкретных форм, взятых из библии и церковных документов, еще немного. Но еретики и волшебники уже подлежат сожжению на костре (ЗП II 13 § 7), а дети, рожденные вне церковного брака, подвергаются большим ограничениям в правах [252] (ЗП I 16 § 2; 37; 38 § 3; 48 § 1; 50 § 2; 51 § 2 и т. д.). Для разрешения судебных и иных споров как доказательство широко используется «божий суд»: клятва, поединок, испытание раскаленным железом, кипящей водой и т. п., во многом унаследованные от дохристианских времен.

Средневековому убеждению в иерархичности мира, общества и права соответствует проведение этой идеи в «Саксонском зерцале». Право закрепляло социальную иерархию: духовенства разных рангов; форм монархической государственности; религий; территорий; городов и т. д., но в первую очередь — сословий, а также социальных групп и лиц. Политические права принадлежат только феодалам, а объем этих прав зависит от ранга данного феодала; число же таких рангов «Саксонское зерцало» увеличило от трех до семи. Новое сословие горожан и свободные крестьяне занимают особое положение и привлекают меньше внимания. О крепостных «Саксонское зерцало» говорит гораздо меньше, чем следовало бы согласно реальному значению этого сословия в социально-экономической жизни общества. Иерархия сословных, групповых и индивидуальных социально-правовых статусов определяет всю правовую жизнь общества и «меру чести» каждой социальной группы и отдельного лица. Неформальные ситуации подлежали приведению в соответствие с такими статусами, т. е. в конечном счете с волей господствующего класса, какие бы причудливые и косвенные формы она ни принимала.

Право «Саксонского зерцала» считает истинным лишь то, что формально доказано. Отсюда — правовое значение многочисленных церемоний, доказательственная сила королевского слова, различных клятв и т. п.

В «Саксонском зерцале» ясно выражен и традиционализм феодальной культуры, видевшей в обществе и во всем мире не процесс развития, а навсегда установленный порядок, осуждавшей новаторство, оригинальность, творчество как порок и даже ересь. Эта культура усматривала главное достоинство и существенный признак права в его древности и неизменности. В стихах 151—153 предисловия к «Саксонскому зерцалу» Эйке фон Реп-ков говорит, что он не выдумал описываемое им право, что оно перешло от предков.

Действительно, «Саксонское зерцало» прежде всего запись обычаев и основанной на них практики. Здесь отражены и некоторые пережитки далекого прошлого: отдельные имущественные права рода (der Sippe), старосаксонский «народный» судья (gogreve, т. е. гограф или гауграф), гауфюрст древнейшего времени и т. д. ⁵⁴[253]

Однако Эйке фон Репков не только копировал существующее право. Он стремился к осуществлению ряда новых, важных и ценных, передовых гуманистических идей, а для этого — к совершенствованию действующего права, к повышению, как мы сказа ли бы теперь, его социальной эффективности. При этом он старался использовать существующие авторитеты, опереться на них.

Так, опираясь на традиционное уважение к праву и осуждая широкую практику его нарушения грубой силой крупных и мелких феодальных хищников, Эйке проводит в «Саксонском зерцале» идею безусловной нерушимости права, мысль о всеобщей подчиненности праву. Король вслед за избранием должен торжественно присягнуть в том, что он будет верен государству, будет укреплять правду и карать неправду, защищать интересы государства, как он только сможет и будет в силах (ЗП III 54 § 2). «Саксонское зерцало» во многих своих положениях решительно настаивает на правовой обязанности короля, князей, графов и всех должностных лиц творить добро для подданных, обеспечивать для них мир, благосостояние и справедливость, разумеется согласно понятиям того времени.

Одним из важнейших элементов такого понимания права у Эйке фон Репкова является принципиальное отклонение всякой несвободы. Эту позицию он выводит из библейских положений о том, что бог создал, всех людей по своему образу и подобию, одинаково свободными, причем бедный столь же близок богу, как и богатый (ЗП III 42 § 1). В отличие от других авторов, выводивших из «воли божьей» сословное неравенство, Эйке опровергает некоторые распространенные в XII—XIII вв. «оправдания» собственности на человека. Он утверждает, что человек должен принадлежать богу и что если человека присвоит себе кто-то другой, то он поступит против бога (ЗП III 42 § 5). Эйке пишет, что его ум «не может понять того, что кто-либо должен быть в собственности другого» (ЗП III 42 § 3). Из всего этого он делает решительный вывод о том, что «крепостная зависимость имеет своим источником принуждение, и плен, и несправедливое насилие, что с древних времен выводится из неправедного обычая и теперь хотят возвести в право» (ЗП III 42 §6).

Убеждение в том, что человек должен быть свободным, Эйке фон Репков конкретизирует в ряде положений «Саксонского зерцала», направленных прежде всего на ограничение крепостного права, явно стремясь помешать правовому закреплению крепостничества. Из этой позиции Эйке вытекают: общая презумпция свободного состояния пришельца, т. е. переселенца (ЗП III 32 § 1); возможность присягой подтвердить свое свободное состояние [254] и опровергнуть противоположное утверждение, отклоняя тем самым попытки закрепощения (ЗП III 32 § 2); положение, по которому наследник свободного человека, желающего (перед судом) оформить свой переход в крепостное состояние, вправе возражать против этого и вернуть его и его детей в свободное состояние (ЗП III 32 § 7, 8; 42 § 3) и т. д.

Провозглашение Эйке фон Репковым противоправности любых форм личной несвободы не только соответствовало уже наметившейся тенденции к отмене «первого» крепостного права в XIII в., но сохранило свое значение и позже. Борцы против «второго» крепостного права в XV—XIX вв. неоднократно опирались на авторитет Эйке и «Саксонского зерцала».

Эйке фон Репков высказывался также против временного лишения свободы, противоречащего праву, против произвольных арестов. При первом же приезде короля в каждую область король должен был затребовать присылки к нему всех арестованных без суда, чтобы осудить или освободить их. Если же те, кто держал их под таким арестом, уклонялись от исполнения этого требования короля или его посланцев, — они подлежали немедленному объявлению находящимися в опале со всеми тяжелыми последствиями такого наказания (ЗП III 60 § 3).

В «Саксонском зерцале» видное место занимают и другие положения, направленные на ограничение феодального произвола, нередко бессмысленной жестокости, смягчение предрассудков, усиление охраны личности от насилия, грабежа и других форм явной несправедливости, в том числе социальной. В качестве отдельных примеров можно привести положения «Саксонского зерцала» о том, что, если господин прогоняет слугу, он должен уплатить ему полную плату (ЗП II 32 § 2); наследник хозяйства, вступая в наследство, обязан в первую очередь выплатить слугам и работникам заработанные ими суммы (ЗП I 22 § 2); человеку, по ошибке снявшему урожай с чужого участка, полагая, что эта земля его или его господина, но не присвоившему этот урожай, следует уплатить за работу (ЗП III 38 § 4); не следует изгонять из имения родившихся в нем людей (ЗП I 21 § 2); нельзя наказывать слабоумных и умалишенных, подвергать беременную женщину смертной казни или увечащим наказаниям (ЗП III 3) или, если она овдовела, удалять ее из хозяйства (имения) мужа до рождения ребенка (ЗП III 38 § 2); обвиняемый (ответчик), не знающий немецкого языка, имеет право на то, чтобы его обвиняли на его родном языке, а в противном случае может отказаться от участия в процессе (ЗП III 71 § 1); сын не отвечает за преступления, совершенные отцом (ЗП II 17 § 1); применение ордалий (испытаний водой, раскаленным железом и т. п.) ограничивается случаями, в которых другого пути [255] к решению дела не имеется (ЛП I 100); отказ от прежнего излишнего формализма в процессе (ЛП II 52); ограничение произвола крупных феодалов по отношению к мелким и всех феодалов по отношению к крестьянам и иному «неблагородному» населению (ЛП I 17, 31, 53, 55, 86, 96, 101-104) и т. д.

Особое внимание обращают на себя положения «Саксонского зерцала», направленные на рациональное урегулирование и придание устойчивости хозяйственным отношениям. Это не только подробные правила феодальной эксплуатации крестьян, регулирующие взимания феодальной ренты в форме чинша или десятины (ЗП II 48 § 4—12; 58 § 2), но и обширные предписания, касающиеся ведения хозяйства. Особенно много места среди них — десятки статей — занимают вопросы сельского хозяйства: отношения внутри крестьянской общины (ЗП II 55; III 79 § 2); права и обязанности пастухов (ЗП II 54 § 1—6; II 48 § 1и др.); право человека, утратившего права на обрабатываемый им земельный участок до окончания землевладельческого цикла, тем не менее довести работы до конца, убрать урожай и только после этого, уплатив новому землевладельцу чинш или арендную плату, передать ему землю (ЗП III 76 § 3; см. также: ЗП II 59 § 1); охрана сельскохозяйственных животных (ЗП III 48 § 1—4; 51 § 1—2; и др.); возмещение разных видов полевого ущерба (ЗП II 28 § 1-3; 46 § 1-4; 47 § 1-5 и др.); ответственность хозяев за вред, причиненный их животными (ЗП II 62); ряд мер против барской или крестьянской бесхозяйственности (ЗП II 48 § 2, 3) и др.

Много внимания в «Саксонском зерцале» уделено земельным отношениям. Предписания о земле, прежде всего о сельскохозяйственных угодьях, посвящены не только возникновению и прекращению прав собственности и владения земельными участками, но также оградам, межевым деревьям и камням (ЗП II 49 § 2; 50; 53) и т. д. Довольно много предписаний о несельскохозяйственном землепользовании, в частности в связи с проблемами строительства: о размещении опасных или неприятных для соседей построек или сооружений на определенном расстоянии от соседских земельных участков, заборов и т. д. (ЗП II 49 § 1; 51 § 1—3); о рациональном размещении рынков (ЗП III 66 § 1): о ширине дорог (ЗП II 59 §3); о разрешениях (разумеется, судебных) на постройку замков, городских стен, валов, башен, домов и т. д. (ЗП III 66 и др.), а также на их снос (ЗП III 66 § 4; 68 § 1); об ограничении права землепользования в глубину и высоту по отношению к поверхности земельного участка (ЗП I 35 § 1; III 66 §3); об установлении исключительного права государства на полезные ископаемые (ЗП I 35 § 1). [256]

Определенное внимание уделено также вопросам водного хозяйства и водного права: дамбам и их охране, борьбе против наводнений, сточным канавам и т. д. (ЗП II 56), использованию проточных вод для транспорта и рыболовства (ЗП II 28 § 4) и т. д.

Имеются интересные положения о праве свободной охоты и рыбной ловли, включая охрану заповедных лесов (ЗП II 61).

Установлены и некоторые правила дорожного движения (ЗП II 59 § 3) и т. д.

Нетрудно заметить, что многие предписания «Саксонского зерцала» принадлежат к числу первых в Центральной Европе ранних попыток закрепить в действующем праве многие институты (разумеется, еще в неразвитом виде), которым в будущем предстояло получить большое значение, очевидное для нас в современных условиях. Заслуга Эйке фон Репкова представляется тем более значительной, что он включал многие такие положения в текст «Саксонского зерцала» вопреки господствовавшей практике феодального хищничества и произвола, которую надеялся обуздать с помощью права и государства.

Единственно возможное орудие осуществления такой политики Эйке видел в государстве и в королевско-императорской власти. Поэтому он выступает с антиклерикальными требованиями — за политику светской власти, против ее подчинения папству и духовенству вообще и т. д. Более того, Эйке считал необходимым обеспечить строгое соблюдение властями государства намеченной им политики. С этой целью он довольно последовательно провозглашает право подданных сопротивляться королю и его властям, нарушающим свой долг (ЗП III 78 § 2), а в некоторых случаях даже вменяет такое сопротивление в обязанность подданным (3П III 78 § 7).

По многим другим важнейшим правовым вопросам «Саксонское зерцало» также не просто описывает действующее право, а предлагает и обосновывает существенные и конкретные нововведения. Для этого Эйке развивал, например, теорию разграничения императорской и папской, светской и духовной властей с явным преимуществом для императора и его должностных лиц. Речь идет не только о теории двух мечей и ее конкретизации, но и о других вопросах. Например, отметив, что некоторые папские предписания противоречат определению степеней родства, принятому в саксонском обычном праве, «Саксонское зерцало» прямо провозглашает общий принцип, согласно которому «папа не может устанавливать никакого права, которое ухудшало бы наше земское или ленное право» (ЗП I 3 § 3).

Описав власть короля, его положение высшего сеньора и верховного судьи, процедуру избрания короля и т. д., Эйке предлагает [257] развитие этой процедуры путем создания коллегии курфюрстов (ЗП III 57 § 2), к которой должна полностью перейти функция избрания короля. Это вскоре было осуществлено. Король, будучи коронован папой римским, приобретает титул императора (ЗП III 52 § 1). Эйке отказался исключить из числа возможных кандидатов в короли лиц, отлученных от церкви, что было, по-видимому, направлено на ограничение папского вмешательства в эти выборы ⁵⁵. На ослабление зависимости императора (короля) от папы римского был рассчитан и запрет отлучать императора от церкви, за исключением трех случаев (ЗП III 57 § 1), причем даже в самом тяжелом из них (в случае обвинения императора в том, что он сомневается в истинной вере) он мог освободиться, принеся присягу (ЗП III 54 § 2).

Вместе с тем Эйке фон Репков обосновывал усиление вмешательства императоров в назначение епископов папой римским. Еще Фридрих II Барбаросса предоставлял итальянским епископам инвеституру до их посвящения (консекрации) в этот сан. Вормский конкордат 1122 г. расширил императорское влияние на назначение епископов. В «Саксонском зерцале» уже выдвинуто правило, согласно которому император получил право своей властью назначать епископа, если капитул соответствующего собора затягивал его избрание ⁵⁶.

Однако наибольшее место в «Саксонском зерцале» занимает описание действующего, главным образом обычного, права. В нем мы находим подробную характеристику общественного строя, сословий и социальных групп, отношений между феодалами и крестьянами, а также среди крестьян и в среде феодалов. «Саксонское зерцало» учитывает и особенности положения таких групп населения, как выходцы из других племен, немецких (т. е. не саксонских) и славянских (вендов), иноверцев и др.

Как правило, современная литература описывает правовое содержание «Саксонского зерцала» по отраслям права, набор которых более или менее соответствует современным представлениям о системе права. В частности, Л. И. Дембо освещает вопросы государственного права, гражданского (имущественного и семей-нонаследственного) права, судебного права, уголовного права. [258]

Выделение этих отраслей права позволяет рассмотреть многие важнейшие вопросы правового содержания «Саксонского зерцала», облегчает сравнение этих групп правовых предписаний с соответствующими отраслями и институтами других правовых систем, помогает понять некоторые тенденции развития таких отраслей и институтов права. Ограничимся одним примером. В литературе о «Саксонском зерцале» единодушно отмечается, что заметное место в нем занимают институты собственности, сделок, наследования, связанной с ними ответственности и другие вопросы гражданского права. Это позволяет исследователям изучать историю развития основных институтов вещного и обязательственного, а также семейно-наследственного права от «Саксонского зерцала» до буржуазного законодательства XIX в., показать зарождение некоторых его элементов еще в средние века ⁵⁷.

Вместе с тем нельзя не обратить внимание на содержащиеся в «Саксонском зерцале» правовые предписания, посвященные регулированию таких групп общественных отношений, которые лишь в XIX и XX вв. стали постепенно получать признание в качестве самостоятельных объектов правового регулирования, на основе которых ныне складываются новые, «комплексные» отрасли и входящие в их состав институты права. К их числу относятся, например: земельное право, водное право, строительное право, занимающее особенно обширное место в «Саксонском зерцале» сельскохозяйственное право и др.

Оба эти подхода — с точки зрения как традиционных, так и новых отраслей права — позволяют вскрыть важные черты феодального права и некоторые его особенности по сравнению с правовыми системами современности. Эти черты и особенности проявляются главным образом в содержании отдельных правовых норм и институтов. Названные два подхода, очень важные е современных системах права, объединяют правовые нормы, исходя из классификации моделируемых ими правоотношений по тому или иному из двух элементов, используемых как основания классификационного деления (fundamentum divisionis) всего действующего права: 1) по характеру взаимных прав и обязанностей сторон, 2) по объектам этих правоотношений.

Рассмотрение системы права, отраженной в «Саксонском зерцале», исходя из этих двух критериев, очень важно и полезно, но явно недостаточно. При этом остается вне поля зрения основной признак феодального права и специфический критерий построения его системы. Это — классификация правоотношений [259] (и их нормативных моделей, т. е. норм права) по третьему элементу правоотношения — по их субъектам.

Недостаточность первых двух критериев косвенно признается определенной частью наших правоведов. В литературе отмечается, что право средневековья, будучи правом-привилегией, не может быть выражено в форме, единой для всех людей. Оно в принципе не знает таких отраслей, институтов и норм права, которые были бы едины для всех. В феодальном праве и средневековом правоведении, в сущности, нет места для единого государственного права, единого гражданского права, единого уголовного права, судебного права и т. д. В них нет и единого земельного, водного или сельскохозяйственного права. Нет единых частного и публичного права. Нет единого для всех понятия или единых для всех людей видов обязательств, правоспособности, подсудности, процессуальных норм и т. д. ⁵⁸

Их действительно нет, ибо каждый из таких структурных элементов системы феодального права, выделенный на основе критериев, важных для современного права, но второстепенных для феодального права, разрывается на юридически разнородные группы правовых норм и отношений их коренными различиями по одному фундаментальному признаку (элементу) правоотношения, играющему главную роль в их феодальном типе. Это субъект тех правоотношений, которые описываются и предписываются нормами феодального права.

Для каждого сословия (религиозной общины и т. п.) существуют свои особые единые формы отношения к государству (феодалы имеют политические права и обязанности, горожане и свободные крестьяне — некоторые формы только общинного самоуправления, прочие — только повинуются), собственности, обязательств (например, ленные у феодалов, чиншевые у зависимых крестьян, торговые у купцов) и т. п. Органически единая отрасль феодального права образуется различными правовыми институтами, относящимися к одному сословию (касте).

Иначе при феодализме и быть не может. Ведь сословность (кастовость) — главный признак социально-экономической, политической и правовой системы феодализма, определяющий его общественную организацию. Каждое сословие имеет свое особое юридическое место в обществе и государстве ⁵⁹, как и во всей системе общественных отношений. В рамках этого места выделяются [260] более узкие юридические «местечки» для социальных групп данного сословия.

Специфика сословных субъектов правовых отношений определяет соответствующую им специфику прав и обязанностей этих субъектов и специфику объектов правоотношений данного типа. Попытки объединить в одну группу правоотношения между субъектами различных сословных категорий должны были казаться людям средневековья немыслимой юридической ересью, терпимой в виде исключения только при некоторых правоотношениях смешанного субъектного состава (между феодалами и зависимыми от них крестьянами; при редких межсословных браках — мезальянсах и т. п.). Такие правоотношения и соответствующие им правовые нормы, согласно нынешним представлениям, могли бы считаться «комплексными».

Поэтому феодальное право делится главным образом на свойственные только ему сословные отрасли. Это: ленное (дворянское) право, крестьянское право, городское право (т. е. право горожан), церковное право (в основном для духовенства); особые отрасли права создаются и для иноверческих религиозных общин ⁶⁰. Каждая из таких отраслей подразделяется на подотрасли, институты и нормы. Наиболее важные, характерные и крупные структурные элементы этих отраслей права также выделяются по субъекту правоотношений и соответствуют внутрисословным социальным группам, другие — межсословным (профессиональным, региональным и др.) группам; третьи выделяются по характеру взаимных прав и обязанностей сторон или по объектам соответствующих правоотношений.

Л. И. Дембо главным образом на примере «Саксонского зерцала» теоретически показал, что система феодального права имела прежде всего сословный характер, хотя он рассматривал право «Саксонского зерцала», группируя его нормы в соответствии с современным пониманием системы права. Мысль о сословном характере феодальной системы права требует, разумеется, дальнейшей разработки на более широкой фактической и теоретической основе. Освещение феодального права вообще и в частности содержания «Саксонского зерцала» в плане тех сословных отраслей, которые фактически были им присущи, позволило бы глубже понять коренное своеобразие этой социально-экономической формации и ее права, хотя его сопоставление с более близкими к нашему времени правовыми системами, вероятно, стало бы более сложным.

Содержание «Саксонского зерцала» надо оценивать также, исходя из практики применения описываемого в нем права. [261] Л. И, Дембо писал, что не следует переоценивать реальное значение «Саксонского зерцала» в XIII в. ⁶¹ Ведь «в то время имелось очень много писаного права, происходит также его обработка, но отсутствует применение права, суды могли решать, но не было рук для исполнения их приговоров» ⁶² В обстановке длительной и всеобщей гражданской войны это вряд ли могло быть иначе.

Проблему соотношения «справедливого права», действующего права и практики видел также создатель «Саксонского зерцала». Исследователи отмечают, что, например, в своем рассуждении о крепостном праве Эйке фон Репков прямо констатирует явное противоречие между должным правом и положительным правом ⁶³. Стремление Эйке обеспечить соблюдение права было отмечено нами выше. В последние годы соотношение между правом «Саксонского зерцала» и правовой действительностью той эпохи изучается вновь с применением социологических методов (на основе сохранившихся документов) и показывает сложную картину частичного соблюдения этого права наряду с господством произвола и бесправия ⁶⁴.

«Саксонское зерцало» было важным этапом как в борьбе эксплуататоров за свое господство, так и в осуществляемой массами «борьбе за право», против угнетения. Об этом свидетельствует и последующая история «Саксонского зерцала».

6. РАСПРОСТРАНЕНИЕ, ВЛИЯНИЕ И ЗНАЧЕНИЕ «САКСОНСКОГО ЗЕРЦАЛА»

Сразу после своего появления «Саксонское зерцало» приобрело большой авторитет в правовых вопросах. На пего ссылались шеффены г. Галле в своем заключении, данном городу Неймаркт (1235 г.). на него опирался монах Альберт фон Штаде в хронике города Штаде (1240 —1241 гг.), оно оказывало большое влияние на постановление съезда князей в Брауншвейге по вопросу о выборах короля и короновании императора (1252 г.) и т. д.

В связи с этим начинается широкое распространение экземпляров «Саксонского зерцала». Его положениями не только все чаще руководствуются судьи и должностные лица, но оно служит [262] образцом для составления новых правовых книг в различных районах и городах Германии. Центром распространения и влияния «Саксонского зерцала» стал город Магдебург. Выполненным в Магдебурге переводом «Саксонского зерцала» на верхненемецкий язык (1265—1275 гг.) пользовались составители «Лугсбургского Саксонского зерцала» (1265—1276 гг.), «Немецкого зерцала» (1274—1275 гг.) и оконченной примерно через год после него Императорской книги до земскому и ленному праву, в XVII в. получившей название «Швабское зерцало». Отдельные положения «Саксонского зерцала» уже в XIII в. вошли в правовые книги города Магдебурга, в том числе в наиболее важную из них — в «Саксонское городское право» (das sachsische Weichbildvulgata или просто Вульгата). Вульгата вскоре приобрела большое значение на юге и юго-востоке Европы, была переведена на латинский, польский и чешский языки.

Широкое распространение получила и созданная в Магдебурге 4-я немецкая редакция «Саксонского зерцала», на основе которой в 1270 г. была создана Гамбургская судебная книга. Под влиянием последней некоторые предписания «Саксонского зерцала» были включены в городское право Дрездена. К XIV в. «Саксонское зерцало» уже действовало также в Кёльне и ряде других городов, а многие из них в XIV в. стали центрами дальнейшего расширения действия «Саксонского зерцала». Его влияние уже становилось «сплошным» во многих частях Германии. Из Кёльна «Саксонское зерцало» в XIV в. становится известным в городах кверху и книзу по течению Рейна. В Нидерландах на основе «Саксонского зерцала» и местного права до 1479 г. создается «Голландское Саксонское зерцало».

Усиление стремления к единству права вело к постепенному вытеснению правового партикуляризма. «Саксонское зерцало» дало толчок и послужило образцом для создания общего «Саксонского права». Лейпциг, Галле, Иена и другие города этой зоны также становятся центрами влияния «Саксонского зерцала».

В результате роста авторитета «Саксонского зерцала» оно еще в XIV в. приобрело значение действующего закона, кодекса, т. е. фактически стало источником права в юридическом смысле.

Конечно, некоторые положения «Саксонского зерцала» со временем выходили из употребления, а иногда даже исключались из его текста.

Еще в 1252 г. при избрании короля Вильгельма Голландского впервые было в соответствии с «Саксонским зерцалом» проведено второе голосование, в котором участвовали только князья; но в 1257 г. двухступенные выборы императора имперской знатью уже были заменены одноступенными выборами, которые осуществлялись [263] только семью курфюрстами. Седьмым стал король Богемский, которому Эйке фон Репков вообще отказывал в праве голоса (ибо он «не немец») ⁶⁵.

Непризнание верховенства папской власти над императорской, стремление четко разграничить сферы светской и духовной власти, отклонение рецепции канонического права и другие неугодные церкви положения «Саксонского зерцала» привели в третьей четверти XIV в. к нападкам на «Саксонское зерцало», особенно настойчивым со стороны монаха-августинца Иоганна Кленкока (с 1350 г.) и его единомышленников. В 1374 г. папа римский Григорий XI в булле «Salvator generis humani» осудил 14 статей «Саксонского зерцала» как еретические и несогласные с церковным правом. Эти articuli reprobati в последующие списки не включались.

Тем не менее влияние «Саксонского зерцала» продолжало расти. Вершиной его влияния можно считать, вероятно, XVI век, когда само наименование «Саксонское зерцало» стало употребляться также в переносном смысле, означая нерушимый закон, пользующийся наивысшей силой. Более того, этим термином стали иногда называть также законы, относившиеся к древнейшим эпохам. Убедительный пример такого использования термина «Саксонское зерцало» принадлежит перу столь авторитетного автора, как Мартин Лютер, известный вождь реформации, переведший библию на немецкий язык. «Язычники, — пишет он, — не обязаны повиноваться Моисею. Моисей (т. е. закон Моисея — авт.) является Саксонским зерцалом только для евреев» ⁶⁶.

Действие «Саксонского зерцала» в Германии продолжалось очень долго. В Саксонии к этому источнику права систематически обращались при разработке основных законов 1863 г. В Пруссии многие положения «Саксонского зерцала» имели непосредственную правовую силу до издания Всеобщего земского права 1794 г., а Ленное право «Саксонского зерцала» сохраняло силу до конституции 1850 г.

В Гольштейне, Лауэнбурге, Ангальте и в небольших городах Тюрингии «Саксонское зерцало» сохраняло правовую силу до 1 января 1900 г., по крайней мере использовалось для восполнения пробелов действующего законодательства. Более того, еще в 1933 г. Германский имперский суд сослался на авторитет «Саксонского зерцала» и процитировал его ⁶⁷.

Особый интерес представляет вопрос о распространении и влиянии «Саксонского зерцала» к востоку, где оно уже с XIII—XIV вв. оказывало заметное влияние на право Чехии и Венгрии, [264] Лифляндии и Эстляндии, Польши и Литвы, а с XVI в. — Галиции, Белоруссии и т. д. ⁶⁸

Например, в Польше с XIII в. сходство ряда основных социально-экономических и политических условий феодализма (в частности, усиление колонизации обширных незанятых земель привлекаемыми на эти земли польскими, а также немецкими и отчасти фламандскими крестьянами, а затем и развитие городов) благоприятствовало частичной рецепции немецкого права, основанного в значительной мере на «Саксонском зерцале».

Сначала немецкое городское право непосредственно действовало в городах и селах, создававшихся немецкими переселенцами, главным образом в Силезии (с конца XII — начала XIII в.) и в Малопольше, т. е. на юге Польши с центром в Кракове (в XIII в.). Затем появилась широкая практика распространения этого немецкого права как на вновь создаваемые, так и на давно существующие города и села с польским населением; в последних до их перевода на немецкое право действовало польское право.

Немецкое право сохраняло самоуправление населения, освобождало его от повинностей в пользу короля, подчиняя население только крупным феодалам. Оно в ряде отношений улучшало, а затем и унифицировало хозяйственное и правовое положение крестьян, отвечая, таким образом, потребностям развивающейся экономики. В этом смысле оно выражало частичный и временный компромисс интересов крупных феодалов и свободных крестьян, ремесленников и т. д.

В середине XIII в. немецкое право в Польше — это или непосредственно «Саксонское зерцало», или основанные на нем «правовые поучения» магдебургских шеффенов. Затем появились местные источники «немецкого права» — нормативные акты, принимаемые городскими советами или польскими крупными феодалами.

«Саксонское зерцало» влияло на развитие права в Польше прежде всего непосредственно. Так, между 1272 и 1292 гг. во Вроцлаве (Бреслау) была получена рукопись 4-й редакции «Зерцала». Ее текст по распоряжению местного епископа был переведен на латынь магистром Конрадом фон Оппельн (из Ополья). С этого текста в 1308 г. была снята копия для г. Кракова, сохранившаяся доныне. Затем рукописи «Саксонского зерцала» появляются в Легнице (нем. Лигниц) и других городах. Под воздействием «Саксонского зерцала» или его обработок в ряде городов создаются свои правовые книги. Примерно в [265] 1300—1350 гг. в г. Гёрлиц (польск. Згожелец) была создана такая книга, по мнению ряда ученых, отразившая некоторые черты первоначальной латинской редакции «Саксонского зерцала».

Наконец, во многих городах Польши было введено в действие основанное на «Саксонском зерцале» право г. Магдебурга (в некоторых случаях и других немецких городов). В неясных случаях власти обращались к судам (шеффепам) этих городов за разъяснениями. Польские короли еще в XIII в. стали переводить крупные города на немецкое право. В 1257 г. г. Краков был официально переведен на Магдебургское право в том виде, как оно уже действовало во Вроцлаве. В 1356 г. король Казимир Великий предоставил Магдебургское право г. Львову. Эти города стали центрами дальнейшего распространения влияния «Саксонского зерцала». За ними последовали Калига, Торунь, Гданьск и Сандомир, в котором до 1359 г. была создана новая латинская редакция «Саксонского зерцала» на основе 4-й немецкой редакции.

Подобным образом влияние «Саксонского зерцала» проникает в Оломоуц и другие города Моравии, через Гамбург и Гданьск — в орденские Лифляндию и Эстляндию и т. д.

Во многих из этих городов и областей их Магдебургское право и их правовые книги вовсе не были точными копиями «Саксонского зерцала» или права города Магдебурга. Они сочетали многие основные положения этих источников права с новыми текстами, отражавшими социально-экономическое, политическое и правовое развитие этих стран, в частности развитие городов и городского права.

Это право все более заметно отходило от своего саксонского прообраза. Еще в 1251 г. суд в г. Хелмно стал играть роль высшего суда для других городов немецкого права в Польше. В 1363 г. король Казимир III учредил верховный апелляционный суд в Кракове и запретил городам и селам немецкого права обращаться к суду г. Магдебурга. Постепенно Магдебургское право в Польше и его польские формы — хелминское право, сьредское право — начинают все шире усваивать элементы польского обычного и статутного права. Ограничения влияния «Саксонского зерцала», как и магдебургского права, в известной мере требовало и усиление крепостного права в Польше.

В изданных в 1556 г. Бартоломеем Гропцким «Статьях магдебургского права» на польском языке, признанных вскоре судами в качестве источника права, элементы «Саксонского зерцала» в заметной мере уступили место польским законам, правовым обычаям и понятиям. Поэтому в книге уже было выдвинуто требование переименовать это право и называть его не магдебургским, а польским городским правом. [266]

В XVI—XVIII вв. издаваемые крупными польскими феодалами нормативные акты («сельские законы») все чаще изменяли предписания магдебургского, хелминского или сьредского права. Правда, многие правовые институты, перешедшие из немецкого обычного права и «Саксонского зерцала», еще сохранялись. Например, хергевет (мужская одежда, воинское имущество, снаряжение, наследуемые только мужчинами) и герада (женская одежда, украшения, утварь и т. п., наследуемые только женщинами) .

Аналогичным образом слабело влияние «Саксонского зерцала» и в других странах вплоть до полного прекращения его действия.

В наше время «Саксонское зерцало» представляет только исторический и научный интерес. Богатство его содержания и большая роль в прошлом делают его важным предметом изучения. Поэтому взяты на учет все сохранившиеся рукописи и фрагменты «Саксонского зерцала», а также его ранние издания. Хомейер в 30-е и 40-е годы XIX в. насчитывал 188 рукописей «Саксонского зерцала». К. А. Экхардт в 1956 г. писал о наличии примерно 270 рукописей и фрагментов. Р. Либервирт в 1982 г. отметил, что первая часть «Саксонского зерцала» (Земское право) сохранялась в 315 рукописях, причем некоторые из них содержали не один, а несколько текстов; поэтому их общее количество составляло 341. Но в ходе войны, а также по другим причинам часть рукописей погибла. В настоящее время сохраняется 219 рукописей «Саксонского зерцала», содержащих, в частности, 242 текста Земского права. Кроме того, собраны упоминания о «Саксонском зерцале» в архивных документах, продолжается систематизация фактов, хотя бы косвенно связанных с подготовкой, составлением, применением, распространением и влиянием «Саксонского зерцала».

Систематически публикуются различные редакции «Саксонского зерцала». Выходящие в ряде стран издания оригинального текста или переводов «Саксонского зерцала» сопровождаются либо комментариями юридического характера ⁶⁹, либо филологическими примечаниями ⁷⁰ и т. д. [267]

Среди этих публикаций выделяются издания иллюстрированных рукописей «Саксонского зерцала». В условиях почти всеобщей неграмотности и недостаточного знакомства с действующим правом даже среди должностных лиц XIII в. использование словесного текста «Саксонского зерцала» было для очень многих затруднительным и даже невозможным. Поэтому в конце XIII в. составители 4-й редакции «Саксонского зерцала» решили сделать его понятнее и доступнее для изучения и использования с помощью символических иллюстраций, наглядно объяснив все или почти все его существенные положения ⁷¹. Многие списки «Саксонского зерцала» были обильно иллюстрированы ⁷². Ряд таких рукописей был утерян. Первой из них была, как установил К. фон Амира, рукопись 1291—1295 гг., созданная, вероятно, в Мейссене и содержавшая примерно 950—960 рядов иллюстраций по одному и более рисунков в каждом ряду. Но сохранились и были изучены 4 иллюстрированных рукописи XIV в., хранящиеся в Дрездене, Гейдедьберге, Ольденбурге и Вольфенбюттеле. Изданы две из них — Ольденбургская и Дрезденская ⁷³.

Содержащиеся в них рисунки — не только иллюстрации, но и параллельное словесному тексту образное изложение правового содержания «Саксонского зерцала».

Люди в них представлены символическими фигурами, обозначающими социальное положение лиц, о которых идет речь. Король, император — всегда в короне, князь — в головном уборе, украшенном цветами, листьями, плетеным шелковым шнуром или золотым ободком. Граф — в светлом головном уборе, разделенном красной лентой на две выпуклые части. На шультгейсе шляпа особого фасона. Рядом с рыцарем всегда стоит щит. Замужняя женщина в отличие от незамужней носит ленты и вуаль. Духовных лиц отличает тонзура, монахов — особая ряса. Крестьянин всегда в коричневой сермяге, пастух в капюшоне, с дубиной и т. д.

Важную роль в этой символике играют поза и жест. Граф-судья поучает, подняв указательный палец. Подсудимый ждет приговора, просительно сложив руки. Сюзерен отказывает вассалу [268] в лене, отвернувшись. Получая лен, вассал стоит на коленях, вложив свои руки в руки господина. Передачу (возврат) простого лена символизирует вручение ветви, а если речь идет о «знаменном» лене, то вручается знамя.

Характерен сжатый способ изображения: вместо полного состава суда — только граф, вместо деревни — один дом, вместо собрания ее жителей — несколько человек и т. д. Однако когда речь идет о предметах, имеющих юридическое значение, они изображаются все. Лиц, исполняющих несколько прав и обязанностей в одном правоотношении или участвующих в ряде взаимосвязанных правоотношений, художник наделяет тремя, четырьмя или пятью руками, двумя лицами и т. д. В рисунке ЗП III 52 § 2 князь и граф, совершающие по два действия каждый (получение и предоставление лена), имеют по лицу и паре рук, обращенных к сюзерену, и по лицу и паре рук, обращенных к вассалу.

Иллюстрации нетрудно понять. Предписание ЗП II 28 § 3 изображено двумя рисунками: на первом ведут вора с петлей на шее, а на земле лежат связки украденных им дров и травы; на втором — привязанного к позорному столбу вора бьют розгами по спине; одновременно ему остригают волосы. В иллюстрации к ЗП III 86 § 1 подлежащие уплате три шиллинга (36 пфеннигов) представлены так: 12 монет расположены прямоугольником (3X4), над ними римская цифра III.

Издание различных как иллюстрированных, так и неиллюстрированных редакций «Саксонского зерцала» способствует все более широкому, полному и глубокому изучению содержания и развития этого важного исторического памятника.

* * *

В обширной специальной литературе о «Саксонском зерцале», которая лишь отчасти использована в настоящей книге, существует большое разнообразие оценок содержания и значения этого памятника.

Многие исследователи подчеркивают соответствие содержания «Саксонского зерцала» противоречивым традициям и культуре эпохи, большое историческое значение этого труда Эйке фон Репкова ⁷⁴, полную оригинальность плана «Саксонского зерцала», а также «гениальную творческую силу» Эйке ⁷⁵, «величие» его правовых идей, выраженных в «Саксонском зерцале» и содержащих несомненные «естественно-правовые интонации» ⁷⁶. Имели и имеют место также прямые попытки использования «Саксонского зерцала» в откровенно реакционных целях. [269]

Мы далеки от желания упрощать проблему, односторонне оценивая содержание и значение «Саксонского зерцала». Советская историческая и правовая наука высоко оценивает огромный творческий труд Эйке фон Репкова и большое познавательное значение этого выдающегося исторического памятника. В нем нашла отражение сложная картина эпохи с достижениями и неудачами ее культуры: с одной стороны, жестокость, кулачное право, мракобесие, хищническая эксплуатация, произвол и т. д., с другой — многие гуманистические и прогрессивные воззрения и тенденции: идеи о праве всех людей быть свободными, стремление к справедливости, правопорядку, всеобщему благу, рациональной организации производства и к миру, представление о том, что необходимым условием осуществления этих идей и стремлений является активная борьба против общественного зла и совершенствование форм общественной жизни, убеждение в том, что необходимым средством всей этой деятельности является «справедливое право».

Таким образом, в «Саксонском зерцале» запечатлен один из важных этапов той исторической борьбы между добром и злом, которая окончательно разрешается в период перехода человечества от капитализма к социализму и ведет к полной победе социальной справедливости над угнетением и эксплуатацией, свободы над порабощением, мира над войной, права над бесправием.

Текст воспроизведен по изданию: Саксонское зерцало.  М. Наука. 1985

© текст -Аксененок Г. А., Кикоть В. А. 1985
© сетевая версия - Тhietmar. 2003
© OCR - Halgar Fenrirsson. 2003
© дизайн - Войтехович А. 2001 
© Наука. 1985