Полное описание вселенной и народов. Предисловие

АНОНИМНЫЙ ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ ТРАКТАТ

"ПОЛНОЕ ОПИСАНИЕ ВСЕЛЕННОЙ И НАРОДОВ"

Трактат "Полное описание вселенной и народов" — один из интереснейших источников, проливающих свет на экономическую, политическую и культурную жизнь поздней Римской империи. Задуманный главным образом как систематическое описание находящихся под римским владычеством земель, он преимущественно освещает хозяйственную жизнь и дает богатейший материал для экономической истории римских провинций, всякий раз подробно сообщая об их сельскохозяйственных и ремесленно-торговых ресурсах. Пристальный интерес к экономическим вопросам, при общей скудости материалов в этой области, ставит "Полное описание вселенной" в ряд источников первостепенной важности, позволяющих новыми глазами взглянуть на характер экономической жизни IV в., интенсивной и еще в достаточной мере полнокровной, особенно на востоке империи. Хотя, как уже говорилось, автор трактата главным образом останавливается на вопросах, связанных с хозяйственными особенностями отдельных областей римского мира, в его книге разбросано множество интересных сообщений, характеризующих культуру этой сложной переходной эпохи. Мы узнаем в равной мере и о строительстве, и о культурных достопримечательностях и быте отдельных городов, знакомимся с еще продолжающими свою жизнь языческими культами и, наконец, получаем, правда, глухие сведения о классовой борьбе. Последняя особенность нашего памятника не была отмечена многочисленными исследователями "Полного описания". Между тем, несмотря на крайнюю лапидарность и проримскую ориентацию трактата, в нескольких местах можно уловить намеки на настроения эксплуатируемых масс или народов, испытывающих тяжесть римского гнета, обнаруживающие оборотную сторону рисуемой картины благополучия и процветания и позволяющие догадываться о брожении в ряде входящих в состав империи областей. Так, из главы 37 можно установить, что александрийский плебс, испытывая на себе административные притеснения, жестоко расправлялся с наиболее беззастенчивыми правителями. "Они [правители] вступают в город со страхом и трепетом, опасаясь самосудов; ведь здесь для лицеприятных правителей всегда готовы огонь и камни". В другом месте, в главе 45, сообщается о волнениях в Исаврии: "Исаврийцы предавались от времени до времени разбою и, более того, стремились поднять оружие против Рима, но оказались не в силах победить его необоримую славу". Нам представляется также, что резко отрицательная оценка жителей проконсульской Африки (к чему автор вообще не привержен) появляется [289] в трактате как реакция на постоянную в IV в. "неблагонадежность" этой провинции. В главе 61 читаем: "Провинция Африка весьма обширна, богата и изобильна, жители же ее недостойны своей родины, ибо земля и велика и прекрасна, а люди далеко не таковы; рассказывают, что они в большинстве своем коварны и, говоря одно, делают совершенно другое".

Особенности господствующей точки зрения на происхождение нашего трактата, т. е. уверенность в том, что сильно грецизированный текст "Описания" представляет собою позднейший латинский перевод не дошедшего до нас греческого оригинала, ¹ привела к появлению двух датировок — предполагаемого греческого оригинала и его древнейшей латинской версии — и лишила исследователей возможности использовать в целях датировки языковой материал, так как дошедший до нас латинский текст (иметь ли в виду непременно письменный оригинал или предполагать, что автор переводил, так сказать, в уме с греческого языка на латинский) не столько отражает господствующие закономерности латинского языка, характерные для определенного исторического периода, сколько греческий строй речи в латинском обличий, настолько он грецизирован и настолько нарушает нормы корректной латыни. Оставляя в стороне датировки латинских версий, мы в дальнейшем будем иметь в виду только датировки постулируемого греческого оригинала, т. е. хронологическое определение отраженной в латинском тексте картины политического и хозяйственного положения империи. Путем сопоставления упоминаемых в древнейшей латинской версии "Описания" фактов, большинство авторов при различии точек зрения на первоначальное обличие памятника, согласно признают, что в нем отражена картина жизни второй половины IV в., и спорным представляется лишь отрезок времени длительностью около десятилетия. ²

Опорными для определения хронологии первоначальной версии трактата являются два упоминаемые в нем события — разрушение Диррахия в результате землетрясения 346 г. (глава 53) и постройка Констанцием селевкийской гавани, имевшая место в 347 г. (глава 28). ³ Таким образом, мы получаем 347 год как terminus post quern. В качестве terminus ante quern выдвигались различные даты, а в последнее время (1936 г.) А. А. Васильев предложил 350 год, и его точка зрения была поддержана в 1951 г. уже упоминавшейся работой Н. В. Пигулевской. [290]

Эта новейшая датировка представляется нам недостаточно убедительной, и мы попытаемся аргументировать свое предпочтение старой датировке, определявшей terminus ante quem 348 годом. ⁴ Подобное уточнение, хотя расхождение между обеими датировками незначительно, и трактат дает весьма общую картину позднеримской империи, представляется необходимым, исходя из возможностей дальнейших находок письменных памятников, которые могут пролить свет на авторов и историю возникновения обеих версий трактата, до сих пор еще, недостаточно отчетливо вырисовывающуюся. Васильев, придавая исключительное значение титулатуре Констанция в главах 23 и 28 трактата ("Dominus orbis terrarum и Dominus orbis terrarum imperator Constantius"), утверждает, что "Описание" возникло после убийства Константа (январь 350 г.), в момент, когда Констанций был единственным императором. Но этому, с нашей точки зрения, противоречат следующие соображения.

1) В тексте неоднократно упоминается о наличии двух императоров (глава 41 — milites bonos dominis praestat", глава 44 — "aspice in duo со" mitata Orientis quoque et Occidentis" и "iussione imperatorum, глава 55 — "imperatores qui nunc sunt", глава 57 — "Et semper habitatio imperatorum est"), что заставляет отказаться, во всяком случае, от убеждения, что трактат целиком написан в период единовластия Констанция, В лучшем случае можно было бы думать, что в период самостоятельного правления Констанция были написаны отдельные главы "Описания", что, однако, представляется мало вероятным, если принять во внимание небольшой объем сочинения.

2) Ссылаясь на титулование автором императора Констанция, Васильев, разделяя мнение о восточном происхождении автора, ⁵ упускает из виду как то, что он, естественно, ощущал себя подданным, в первую очередь, Констанция, который для него лично и был dominus, orbis terrarum, так и то, что из самого памятника, в большей своей части посвященного восточным провинциям империи, видно, что orbis terrarum, по существу, ограничивался для автора трактата провинциями, или, еще точнее, восточными провинциями Римской империи, т. е. границами владений Констанция. ⁶ Помимо этого, следует еще раз указать как на характер памятника, ⁷ так и на специфическую атмосферу леств [291] и угодничества, царившую при дворе Констанция. ⁸ Вряд ли уместно поэтому с придирчивой строгостью рассматривать титулатуру императора не в официальном документе, а в научном сочинении, самый жанр которого давал лойяльно настроенному и ограниченно мыслящему автору полный простор для комплиментарно-льстивого титулования своего правителя.

Отправляясь от своей не бесспорной посылки, Васильев строит следующую цепь рассуждений: в главе 32 упоминается пребывание императора в Антиохии. Констанций резидировал здесь с весны 349 г, (сохранился декрет, датированный 1 апреля 349 г.) не дольше, чем до. сентября 350 г., ибо известно, что уже в декабре 350 г. он был на Балканах. Но так как император неоднократно посещал Антиохию, то приурочение упоминаемого в главе 32 пребывания Констанция в этом городе к данному хронологическому периоду базируется Васильевым на общепризнанных данных termini post quern в сочетании с проанализированными выше показаниями глав 23 и 28, из которых делается вывод, что речь идет о том времени, когда Констанций после гибели брата в январе 350 г. являлся единственным императором. Эти соображения дают Васильеву возможность считать сентябрь 350 г. terminus ante quern. Однако и интерпретация свидетельства главы 32 не представляется нам в достаточной степени убедительной; фразу Quoniam ibi imperator sedet, necesse est omnia propter eum Васильев понимает так: "Поскольку там (в Антиохии, — С. П.) находится (подразумеч вается сейчас, — С. П.) император, всё (все увеселения, — С. П.) необходимо из-за него". В действительности глагол sedet следует, как нам кажется, понимать здесь в смысле "резидирует", разумея при этом, что император бывает от времени до времени в Антиохии, но не находится там ни безвыездно, ни в момент создания древнейшего варианта трактата. Пышность антиохийских увеселений и цирковых игр объясняется, с точки зрения автора трактата, тем, что там часто бывает император, точно так же, как в главе 50 пышность и первенство, которые во всем принадлежат Константинополю, объясняются тем, что там при жизни резидировал Константин ("Constantinopolis... omnia praeci-pua habere potest propter Constantinum"), а не продолжает резидировать в момент создания трактата, когда он, во всяком случае, был уже мертв; глагол "potest", таким образом, никак не может относиться к эпохе жизни Константина. В связи со всем этим мнение Васильева о том, что речь идет об Антиохии 349 — 350 гг., на которые падает исторически засвидетельствованное пребывание Констанция в Антиохии, не кажется убедительным тем более, что Констанций (что также засвидетельствовано документами) ⁹ неоднократно жил там и до и после 350 г. Недостаточная прочность аргументации terminus ante quern у Васильева заставляет нас из осторожности остановиться на argumentum ex silentio, приведенном еще Готофредом, ¹⁰ а именно, на соображении, что в "Описании" ни словом не упомянуто о землетрясении 348 г. в Берите, [292] хотя автор c интересом регистрирует аналогичные события; Берит pисуется еще как цветущий город (главы 25 и 31), следовательно, авто ничего не знает об этом бедствии. Это позволяет предположить, что трактат написан в промежутке между 347 и 348 гг. Принимая этот terminus ante quern, мы, в отличие от Готофреда и Гана, не считаем его временем возникновения постулируемого греческого оригинала, а полагаем, что между 347 и 348 гг. возникла древнейшая латинская версия трактата (их всего две) в том виде, в каком она дошла до нас, а ее своеобразный грецизированный язык не свидетельствует о наличии письменного греческого оригинала. Однако к какой бы точке зрения ни склоняться, возникновение трактата в его первоначальном вид (будь он на греческом языке или на латинском) около второй половины IV в. остается неоспоримым. Как выше было сказано, причиной заставившей исследователей конструировать не дошедший до нас греческий оригинал "Описания" явились языковые особенности латинского текста. Еще первый издатель и исследователь "Описания" Готофред обратил внимание на грецизмы, во множестве встречающиеся в нем ¹¹, что даже побудило его произвести курьезный и характерный для филолога-гуманиста труд по восстановлению греческого оригинала, т. е обратный перевод с латинского на греческий язык. Наблюдения Готофреда оказались тем не менее плодотворными, и после ряда специальных работ ¹² исследователи пришли к выводу, что "Описание" представляет собой позднейший перевод соответствующего греческого текста возникшего в IV в. ¹³ Нам представляется, что нет необходимости непременно постулировать некий письменный греческий источник, с которого был затем сделан перевод. Не исключена возможность, что автор трактата, не имея перед собой греческого оригинала, писал по-латыни, но, будучи греком по языку и недостаточно свободно владея латынью, думал по-гречески и переносил в свой текст свойственные родному языку конструкции, словоупотребление и лексику. Аналогичное явление можно наблюдать и у другого автора этого периода, грека Аммиана Марцеллина, писавшего по-латыни. Его в значительной мере грецизированный текст не вызывал, однако, ни у кого предположений о наличии греческого оригинала книги. В пользу нашего предположения как будто говорит и то обстоятельство, что очень близкое первой части нашего трактата (до главы 21) анонимное греческое сочинение, в котором хотели видеть оригинал соответствующих глав "Описания", ¹⁴ несмотря [293] на эту близость, не является, однако, им в полном смысле слова. В последнее время в советской науке была выдвинута новая точка зрения на происхождение латинской версии "Описания" — первая часть трактата, т. е. главы до 21, признается переводом с греческого, остальные же считаются написанными на латинском языке думавшим по-сирийски автором. ¹⁵ В отличие от Готофреда, впервые обратившего внимание на единичные сиризмы в основном лексического характера, ¹⁶ но полагавшего, что автор переводил греческий оригинал на латинский язык и что следов этого перевода сохранилось множество, ¹⁷ Н. В. Пигулевская видит во второй части трактата латынь, полную калек с сирийского. Если отмеченные Готофредом отдельные сиризмы удовлетворительно объясняются при учете восточного происхождения автора трактата и, вероятно, неоднократных посещений им Сирии, то мнение Н. В. Пигулевской, в подкрепление которого исследователем приведены, к сожалению, только три примера, не получает, думается, достаточного обоснования. При такой точке зрения не находит себе объяснения прежде всего наличие в тексте нескольких сот зарегистрированных грецизмов, а, кроме того, указанные Н. В. Пигулевской в качестве калек с сирийского места не показывают, как нам кажется, сколько-нибудь резких расхождений с обычным греческим и латинским словоупотреблением; они особенно понятны, если учесть постоянный контакт автора с говорящим по-сирийски населением. ¹⁸ Грек по языку, анонимный автор "Описания", как показывает его большая осведомленность об условиях жизни провинций восточной части империи сравнительно с западной, скорее всего был родом с Востока. В этом смысле показательно подробное и точное описание Сирии (главы 22-33) и Египта (главы 34-37), рассказ о Риме, несомненно с точки зрения иностранца (главы 55 и 58), и, наконец, самый порядок перечисления двух дворов империи (Orientis quoque et Occidentis, глава 44). Однако утверждать, что он родом из Сирии или Египта ¹⁹ представляется рискованным, ибо подробное описание и хорошее знакомство с этими областями безоговорочно не свидетельствуют о сирийском или египетском происхождении самого автора и скорее всего связаны с преимущественной ролью сирийских и египетских городов в торговле восточной части империи, с которыми он по роду своих занятий (см. ниже) должен. был преимущественно соприкасаться. То, что Сирия избрана отправной точкой при рассмотрении остальных частей империи (Египет определяется как лежащий по левую, а Аравия и Персия по правую руку [294] от Сирии), свидетельствует скорее о том, что трактат писался на сирийской почве, и, обращаясь к карте (об этом ниже), автор исходил из того географического пункта, где находился в момент работы над "Описанием". Специфичность интересов сочинения, пристальное внимание к вопросам импорта и экспорта товаров, позволяет предположить, что автор — купец, ²⁰ преимущественно, если не исключительно, бывавший в восточных центрах торговли того времени и потому особенно хорошо знакомый с процветающими торговыми городами восточной части империи. Несмотря на то, что автор видит мир трезвыми глазами делового человека, он не лишен любознательности и охотно сообщает о культурных и религиозных достопримечательностях областей, о которых рассказывает (главы 25, 26, 28, 32, 34-36, 38, 49, 50, 52, 55, 56, 61-65). Его кругозор, однако, узок, и характер сообщений, как и стиль повествования, изобличает в нем человека, не получившего достаточного образования и вышедшего, вероятно, из низов, что, впрочем, не мешает ему быть весьма лойяльно настроенным (главы 22, 23, 25, 28, 44, 45, 55). Автор — язычник (главы 22, 34-37, 56), но его религиозные представления уже в значительной мере пропитаны христианством (главы 19, 53, 55, 62, 65) и слиты в причудливую амальгаму из элементов язычества и христианства (глава 63).

Жанр, в котором написан памятник, определялся разными учеными по-разному. Готофред, Синко и Клоц ²¹ считают "Описание" риторской декламацией, причем последний полагает, что впоследствии речь была переделана с расчетом не на слушателя, а на читателя. Бюхелер ²² признает в "Описании" итинерарий, а Ризе ²³ справедливо усматривает в первой части сходство с итинерарием, а во второй периегесами. Нам думается, что "Описание" представляет собой систематический трактат, стилистически неоднородный в связи с использованием автором для разных частей повествования различных источников — итинерариев для первой и периегес'ов — для второй (это предположение не означает, что автор использовал источники только названного типа); это использование:не носило в достаточной мере органичного и критического характера, так что следы компиляторской работы отчетливо сказываются и подтверждают предположение о различном происхождении обеих частей трактата — глав 1-21 и 22-67. Уже давно было обращено-внимание на то, что он распадается на две неравноценные в смысле исторической, достоверности и тематики части. ²⁴ Первая из них описывает восточные страны, не входящие в состав империи, и сообщает мало достоверные, а подчас и прямо легендарные сведения. Вероятно, для этого раздела своего труда автор пользовался какими-нибудь несолидными источниками, среди которых сочинения типа публикуемого ниже итинерария занимали не последнее место. В главе 2 содержится свидетельство того, что автор опирался на целый ряд источников — dixerunt qui conscripserunt, в том числе и на исторические труды — histdricus ait. Сопоставление этой части "Описания" с итинерарием, [295] а также упоминание автором ряда использованных им источников не позволяет, как нам кажется, считать первую часть трактата переводом греческого дорожника. Несомненно только, что этот текст либо был использован автором "Описания", либо, в свою очередь, базировался на источнике, из которого он черпал. Напротив, вторая часть трактата {главы 22-67) дает точные и ценные сведения по экономике империи и частично основана на аутопсии (глава 34 и, вероятно, главы 22-37 и 52), ²⁵ частично на достоверных устных и письменных свидетельствах (глава 68 — narrant, главы 55, 58, 63, 64 — dicunt, главы 32, 38, 41, 42, 45, 47, 56-58 — dicitur, dicuntur, главы 40, 43, 46, 56, 59 — aiunt). Думается, что нет нужды считать источниками "Описания" только устные сообщения и сведения, заимствованные автором из личного опыта, ²⁶ ибо употребляемые им глаголы, особенно глаголы "dico" и "nаrrо" широко используются латинскими писателями при ссылках на письменные источники. То, что автор "Описания" не является в этом смысле исключением, можно увидеть из следующих примеров: "Homerus ait" (глава 52), "Vergilius ait" (глава 62), "historicus ait" и "dixerunt, qui conscripserunt" (глава 21), где речь несомненно идет о письменных источниках. Последний пример, как нам кажется, вполне убедительно свидетельствует о том, что глагол "dico" может относиться и к письменной речи, так что связывать реторическое происхождение трактата с употреблением verba dicendi едва ли основательно. ²⁷ В сообразии с этим автор, имея в виду свое сочинение, преимущественно употребляет глагол "dico": "diximus" (главы 21, 31), "dicere" (глава 32), "praeterdiximus" (глава 36), "dicere" (глава 44), "dicamus" (глава 57), "potuimus dicere" (глава 62). ²⁸ Представляется вполне вероятным, что порядок следования отдельных стран и провинций определяется автором, подобно так называемому Geographus Ravennas, no карте, ²⁹ что послужило для него способом организации в единое целое компилируемого из разных источников материала. Как выше уже было отмечено, при рассмотрении отдельных стран и областей Сирия избирается исходным пунктом, поэтому Египет располагается по левую [296] сторону от нее, а Аравия и Персия — по правую. Автор касается затем Киликии и провинций, лежащих к северу от Средиземного моря, в порядке с востока на запад до Испании; далее, миновав Геракловы Столпы, он, начиная с Мавритании, рассказывает об областях, располагающихся к югу от Средиземного моря, идя с запада на восток, пока вторично не доходит до Александрии. Точно так же автор поступает, перечисляя острова: описание начинается с Кипра и кончается островами Средиземного моря — Сицилией, Коссорой и Сардинией. Однако не только из этого отчетливого плана рассказа об отдельных областях можно заключить, что автор "Описания" пользовался картой: в начале главк обычно определяется географическое положение каждой описываемой области или провинции (supra caput habens Thebaidis Indorum genus — глава 35, deinde huius supra Armenia Minor — глава 43) и постоянно поясняется положение того или иного пункта при помощи слов "post"» "deinde", "item iuxta", "invenies", "habes" и т. д.

"Описание" дошло до нас в двух латинских версиях: первая, менее корректная в смысле языка, "Expositio totius mundi et gentium", представлена одной фрагментарной и до сего дня не обнаруженной рукописью, копия с которой была издана в XVII в. Готофредом, вторая — составлена на более правильной латыни и сохранилась полностью под заглавием "Liber Junioris philosophi in quo continetur totius orbis descriptio" в двух рукописных списках. Сравнение обеих версий между собой привело исследователей к заключению, что менее корректная в языковом отношении версия послужила второй материалом для переработки;

в процессе этой переработки все неясности были старательно обойдены» а содержание приспособлено (в смысле удаления всего, что успело уже устареть) к существующему в момент ее возникновения политическому и культурному положению вещей, что сказалось главным образом на, устранении языческого элемента. ³⁰ Не разделяя господствующей точки зрения на латинский текст как на перевод не дошедшего до нас греческого оригинала, мы не будем останавливаться на гипотезах происхождения обеих его версий и на попытках их датировки, признав, однако, разновременность их происхождения — сравнительную с корректной версией древность некорректной.

Приведенные соображения побуждают, несмотря на значительную неясность древнейшей версии Готофреда, положить ее в основу перевода, привлекая в ряде мест чтения ее позднейшей переработки; вторая версия использована также там, где первая лакунарна, и из нее целиком заимствованы первые четыре главы, носящие ярко выраженный христианский характер. Текст переводился по изданию Мюллера "Geographi Graeci Minores" (т. II, 1861), обозначившего текст Готофреда литерой В, а публикуемый им позднейший его парафраз литерой А. Исходя из обозначений Мюллера, первые четыре главы даны по версии А, а главы 5-67 — по версии В.

Предпочтение старого издания более новым (A. Riese, 1878; G. Lumbroso, 1903; Th. Sinko, 1904) объясняется тем, что все последующие издатели не располагали сравнительно с Мюллером дополнительным материалом рукописей или папирусов и базировались, как и он, на публикации Готофреда, вводя в свой текст отдельные конъектуры или чтения позднейшей версии.

При работе над составлением примечаний были использованы все существующие комментарии (Готофреда, Мюллера, Ризе, Синко, Люмброзо), а также специальные работы, посвященные трактату; сведения, встречающиеся во всех комментариях, помещены без ссылки на источники. Испорченные места текста отмечены многоточием.

С. Полякова

Текст воспроизведен по изданию: Анонимный географический трактат "Полное описание вселеной и народов" // Византийский временник, Том 8 (33). 1956