Ввиду большого объема комментариев их можно посмотреть здесь
(открываются в новом окне)

ИБН ДЖУБАЙР

ПУТЕШЕСТВИЕ

/34/ ПАМЯТНЫЕ ЗАПИСИ О СЛУЧИВШЕМСЯ В ПУТЕШЕСТВИЯХ

Начаты записи об этом с наступлением пятницы 30 шаввала 578 года [25 февраля 1183 г.], в открытом море, перед горою Шулайр ¹ — да дарует нам Аллах благополучие по своей милости!

Отправление из Гранады — да хранит ее Аллах! — Ахмада ибн Хасана и Мухаммада ибн Джубайра с целью достичь благословленного Хиджаза — да сделает Аллах это возможным с легкостью и без труда! — произошло в первом часу в четверг 8 шаввала, соответствующего христианскому 3 февраля.

Мы прошли через Джаййан, чтобы закончить некоторые дела, затем вышли оттуда в первом часу в понедельник 19 шаввала, соответствующего 14-му упомянутого месяца февраля. Первый наш переход был совершен в Хисн ал-Гайдак, затем в Хисн Кубра, затем в город Истиджа, затем в Хисн Ушуна, затем в Шаллабар, затем в Хисн Аркуш, затем в селение, называемое ан-Нашма, из селений [вблизи] города Ибн ас-Салим, затем — в Джазират-Тариф ², а это было в понедельник 26-го того же месяца [21 февраля 1183 г.]. И к полудню вторника, на другой день после нашего отправления Аллах доставил нам радость удивительно легким /35/ переходом по морю до Каср Масмуда ³ — хвала Аллаху!

Оттуда утром в среду 28-го мы отправились в Сеуту и застали там корабль румийцев ⁴ из Генуи, отплывающий в Александрию по воле Аллаха всемогущего и великого. Аллах сделал легкой для нас погрузку на него, и мы отправились в полдень в четверг 29-го этого месяца, соответствующий 24 февраля, по воле всевышнего Аллаха и с его помощью, — нет господина, кроме него!

Путь наш по морю шел сначала вдоль берега Андалусии ⁵, и мы удалились от него в четверг 6 зу-л-када [3 марта 1183 г.], когда оказались в виду Дении ⁶. Утром в пятницу 7-го упомянутого месяца мы поравнялись с островом Йабиса, затем в субботу с островом Мальорка и в воскресенье — с островом Менорка ⁷, расположенным от Сеуты в 8 маджра ⁸, а маджра равняется ста милям ⁹.

Мы отошли от берега этого острова, а в начале ночи на вторник, 11-го этого месяца, а это 8 марта, перед нами внезапно появился остров Сардиния на расстоянии в милю или менее того. [13]

А ведь между двумя островами, Сардинией и Меноркой, почти 400 миль; этот переход оказался удивительно быстрым. А ночью из-за опасности быть выброшенными на берег нас обуял сильный страх, но Аллах всевышний избавил нас от него, послав своевременно ветер, который удалил нас от берега — хвала Аллаху за это!

А утром во вторник мы были захвачены бурей, которая сделала море устрашающим, и мы остались лавировать около побережья Сардинии до среды. В этом тревожном положении, когда буря закрыла горизонт и нельзя было различить восток от запада, Аллах послал нам корабль румийцев, который направлялся к нам, пока не обогнал нас. Его спросили, куда он направляется, и он нам сообщил, что плывет к острову Сицилия и что он из Картахены, из провинции Мурсия. Мы пустились по тому пути, которым он шел, скрывая это, и двигались таким образом по его следу — Аллах тот, который облегчает, нет господина, кроме него! И перед нами возник край /36/ берега упомянутой Сардинии, ибо нам пришлось вернуться к тому месту, с которого мы начали плавание, чтобы достичь оконечности суши, называемой Касмарка ¹⁰, а это была известная здесь гавань.

Мы бросили там якорь в полдень, в ту же среду, и тот корабль вместе с нами. В этом месте, упомянутом нами, находились остатки древних зданий; нам сказали, что когда-то в них жили иудеи.

Мы вышли оттуда в полдень в воскресенье 16-го этого месяца [13 марта 1183 г.]. Во время нашего пребывания в гавани мы возобновили запасы воды, дров и провизии. Один из мусульман, знающий язык румийцев, отправился с несколькими из них до ближайшего от нас населенного места и по возвращении сообщил нам, что видел группу пленных мусульман, около 80 мужчин и женщин, которых продавали на рынке. Это результат набегов, которые враги — да истребит их Аллах! — делали на морские берега мусульманских стран, да охранит их Аллах по своей милости!

В пятницу, третий день нашей стоянки в этом месте, правитель острова прибыл в упомянутую гавань с несколькими всадниками. Главные лица румийского корабля высадились и отправились к правителю и долго у него находились. Затем они вернулись на корабль; а он — в место своего пребывания. Корабль же оставался там, где он бросил якорь, ибо некоторые из находившихся на нем удалились в глубь острова. В ночь на вторник 18 зу-л-када, или 15 марта, ветер оказался благоприятным для нас, и в последнюю ее четверть мы отошли от берега упомянутой Сардинии. А это был длинный берег, мы следовали вдоль него почти 200 миль, а вся окружность острова, как нам сказали, имеет более чем 500 миль.

Аллах обрадовал нас, избавив от опасностей в этой части моря, а они были наибольшими из встречавшихся на нашем пути, [13] и мы во многих случаях преодолевали их с трудом — хвала Аллаху за все!

В начале ночи на среду поднялся противный нам резкий ветер, который взволновал море и принес с собою ливень, по своей силе подобный туче стрел. Опасность увеличивалась /37/ и беспокойство росло. Волны наступали на нас со всех сторон, подобные движущимся горам. Мы оставались в таком положении всю ночь, и наше отчаяние достигло наивысшей степени. Мы надеялись, что утро несколько уменьшит опасность, в которой мы находились. Но наступил день — а это была среда 19 зу-л-када [16 марта 1183 г.], — принеся с собою более сильный ужас и еще большую тревогу. Волнение на море усилилось, горизонт сделался черным, ветер и дождь бушевали так, что парус не мог выдержать.

Прибегли к маленьким парусам, но ветром разорвало один из них и разбило деревянную часть, к которой паруса были прикреплены и которая известна у моряков как грот-рея. И тогда душами овладело отчаяние; руки мусульман с мольбою простерлись к Аллаху, всемогущему и великому. Весь день мы оставались в таком положении, а когда наступила ночь, оно несколько улучшилось, и мы плыли с большой скоростью всю ночь под парусами, наполненными ветром.

В этот день мы достигли берега острова Сицилии и провели следующую за ним ночь на четверг, колеблясь между надеждой и отчаянием.

Когда же наступило утро, Аллах явил свое милосердие: тучи рассеялись, погода улучшилась; взошло солнце, море стало утихать. И люди увидели в этом хорошее предзнаменование; вернулась радость, и отчаяние исчезло.

Хвала Аллаху, который показал нам величие своего могущества и затем восстановил все добротой своего милосердия и кротостью своего сострадания; хвала тому, кто равен ему в милости и благости!

В это утро нам стал ясно виден берег Сицилии, большую часть которого мы уже прошли; оставалась лишь меньшая.

И те, кто присутствовал [на корабле] из морских капитанов, румийцев или мусульман, имевших опыт путешествий по морям с их опасностями, сошлись на том, что никто из них не видел подобной бури. Слова слабы для передачи этого!

Между берегами двух упомянутых островов, Сардинии и Сицилии, около 400 миль, и мы уже прошли вдоль сицилийского побережья /38/ более 200 миль. Затем мы лавировали около него, так как ветер стих. А вечером в пятницу 21-го этого месяца [16 марта 1183 г.] мы отчалили от того места, где стояли на якоре, и в начале этой ночи отошли от упомянутого берега. И встали мы утром в субботу, а между берегом и нами был» уже большое расстояние и нам стала ясно видна гора с вулканом; а это гора огромная, поднимающаяся в небеса и одетая в снега. [14]

Нам сообщили, что в ясную погоду она видна с моря на расстоянии более 100 миль.

Мы настойчиво продвигались и надеялись, что ближайшей к нам сушей будет остров Акритш, а это один из островов румийцев, подчиненный правителю Константинополя, между ним и островом Сицилия расстояние в 700 миль. Аллах дарует легкость и благополучие по своей милости! А протяженность острова Акритша около 300 миль. И в ночь на вторник 25-го этого месяца, а это 22-е месяца марта [1183], мы поплыли вдоль острова, предполагая [его существование], но не видя его воочию.

Утром этого дня мы отделились от него и направились к нашей цели, а между островом и Александрией 600 миль или около того. Утром в среду 26-го этого месяца [23 марта] нам стал ясно виден большой берег, тянущийся до Александрии и именуемый землей Магриба. Оттуда мы подошли к местности, называемой, как нам сказали, Островами голубей ¹¹, а между нею и Александрией около 400 миль. Мы продолжали наше плавание, а упомянутый берег был от нас справа. Утром в субботу 29-го этого месяца [26 марта] Аллах явил нам радостный знак спасения в виде александрийского маяка, находившегося примерно в 20 милях от нас ¹².

Хвала Аллаху за то, что он наделяет избытком своей милости и великодушным заступничеством!

/39/ В конце 5-го часа этого дня мы бросили якорь в гавани этого города, а затем высадились, и Аллах тот, у кого просит помощи находящийся в его власти! Мы 30 дней находились на волнах моря, а высадились на 31-й, ибо мы поднялись [на корабль] в четверг 29-го месяца шаввала, а сошли с него в субботу 29-го месяца зу-л-када, соответствующую 26 марта. Хвала Аллаху за то, что он даровал нам легкость и безопасность! Мы просили его — хвала ему! — о счастливом завершении [путешествия] с достижением желанной цели и скором возвращении на родину в здравии и благополучии. Ибо это он дарует благо, нет господина, кроме него!

Мы поместились там в фундуке ¹³, известном как фундук ас-Саффар, вблизи мыловарни. Месяц зу-л-хиджжа того же года [28 марта — 25 апреля 1183г.]

Он начался в воскресенье, во второй день нашего пребывания в Александрии. И первое, чему мы были свидетелями в день нашего прибытия, заключалось в том, что на корабль поднялись чиновники правителя для описи всего находившегося на нем. Они вызвали одного за другим всех мусульман, которые там находились, записывали их имена и приметы, а также название их страны. Каждого из них расспрашивали о имеющихся при нем товарах и деньгах для взимания закята со всего этого, не стремясь узнать, истек ли годовой срок или нет ¹⁴. А большинство мусульман стремилось лишь к выполнению предписаний религии, не имея при себе ничего, кроме припасов [на [15] время] их путешествия. Но от них потребовали уплатить закят, и никто не спросил, истек ли годовой срок или нет.

А одного из нас, Ахмада ибн Хасана, заставили высадиться, чтобы расспросить его о новостях Магриба и о товарах, [имевшихся] на корабле. Под надзором его провели сначала к правителю, затем к кади, затем к чиновникам дивана, затем к приближенным /40/ правителя.

И везде его расспрашивали и записывали его слова, а затем отпускали. А мусульманам было приказано доставить их имущество и избыток провизии; этим распоряжались чиновники на берегу моря. Все, что было доставлено, унесли в диван; туда стали вызывать одного за другим для предъявления его поклажи.

А диван был уже переполнен, надзор за всеми вещами, большими и малыми, ослабел, они были свалены в одну груду, и [чиновники] запускали в нее руки, чтобы узнать, что там находится. Затем прибывших попросили поклясться, что у них нет ничего, кроме принесенного. Во время этого у людей пропало множество вещей, похищенных в такой давке. Затем все были отпущены, после столь позорного и унизительного обращения; мы просили Аллаха, чтобы он увеличил [нам] награду за это!

Подобные действия, несомненно, были скрыты от великого султана по имени Салах ад-дин ¹⁵; если бы он знал о них, согласно рассказам о его человеколюбии и доброте, то прекратил бы это. Аллах вознаградит верующих за столь грубое обращение, и закят будет им возмещен наилучшим образом!

И не встречали мы более в этой стране человека, который совершил бы по отношению к нам другой столь безобразный поступок, кроме того, о чем было рассказано, а его совершили чиновники дивана.

Некоторые сведения об Александрии и ее памятниках

Сначала расскажу о хорошем расположении города и протяженности его застроенной местности, ибо мы никогда не видели города со столь широкими путями к нему и столь высокими зданиями, более красивого и более населенного, чем он. Его рынки тоже чрезвычайно многолюдны. К чудесам, приписываемым ему, относится и то, что его подземные сооружения подобны находящимся на поверхности, но более красивы и более надежны, причем воды Нила под землей проходят /41/ под домами и улицами. Все его колодцы близки друг к другу и связаны между собой.

Мы видели там колонны из мрамора, плиты которых множеством, высотою, шириной и красотой превосходят все, что может представить воображение, так что на некоторых улицах ты оказываешься перед колоннами столь высокими, что они [16] кажутся упирающимися в небо; ни назначение их, ни происхождение неизвестны. Нам говорили, что в старину они поддерживали частные дома философов и знати того времени, и Аллах лучше знает! Похоже, что они служили для наблюдения [небесных светил] ¹⁶.

Одно из самых главных чудес Александрии, виденных нами, — маяк, благодаря которому Аллах, всемогущий он и великий, руками тех, кого он назначил для этой работы, создал знак для стремящихся [сюда] и указатель для путешественников. Если бы не маяк, они не нашли бы верного пути к берегу Александрии. Он виден более чем за 70 миль. А основание его чрезвычайно надежно и красиво в длину и ширину; высотой он соперничает с небесами; но он не поддается описанию.

Мы измерили одну из его четырех сторон и нашли в ней 50 с лишним ба; говорят, что высота его — более 150 кама. А что касается его внутренней части, то это поразительное зрелище по протяженности извилистых переходов и входов и числу помещений, так что попавший туда и проходящий через его коридоры может заблудиться. В общем, слова здесь бессильны, — да не изменит Аллах учения ислама и сохранит его! ¹⁷.

А на вершине его находится мечеть, известная благословением ¹⁸, которое люди получают, совершая в ней молитву. Мы поднялись сюда в четверг 5-го числа упомянутого зу-л-хиджжа [1 апреля 1183 г.] и совершили в упомянутой благословенной мечети молитву. Мы заметили также удивительные особенности в ее сооружении, которые никто не сможет полностью описать и определить.

К достопримечательностям этого города и предметам его гордости, поистине /42/ обязанным его султану, относятся его медресе ¹⁹, и махарис ²⁰, основанные в нем для учащихся и набожных людей, которые прибывают из далеких стран. Каждый из них находит здесь жилище для обитания и учителя для изучения желательной ему отрасли науки и содержание для удовлетворения всех его потребностей.

Забота султана об этих прибывших иноземцах простирается до того, что он приказал соорудить бани, чтобы они могли мыться всегда, когда им понадобится, и основал больницу для лечения тех из них, кто болен. К ним приставлены врачи, заботящиеся об их состоянии, а под началом врачей — служители, которым поручено наблюдение за исполнением благих предписаний о лечении и питании больных. Также известно, что здесь назначают людей для посещения больных, особенно иностранцев, которые не желают приходить в больницу; эти люди доводят до сведения врачей о состоянии больных, чтобы врачи взяли на себя ответственность за их лечение.

Также из благородных намерений султан назначил путникам из иноземцев по два хлеба в день на человека или более этого; он ежедневно поручает распределять их надежному человеку. И каждый день доставляют две тысячи хлебов или даже [17] больше, сообразно большему или меньшему числу [путников], и так постоянно.

Для всех этих учреждений султаном созданы вакфы помимо того, что предназначено им из закята, взимаемого с благородных металлов.

В случае нехватки содержания всем управляющим разрешен доступ к сокровищам казны султана.

А что касается жителей города, то они пребывают на вершине обеспеченности и роста своего благосостояния, ибо с них совершенно не взимается налог. Султан не получает от этого города никакого дохода, кроме как с вакфов — завещанного имущества, предназначенного им для указанной цели, джизьи с иудеев и христиан ²¹ и полагающейся ему части с закята на благородные металлы, а это три восьмых, а пять восьмых предназначены для упомянутой цели. Султан, который создал эти похвальные обычаи и ввел эти великодушные предписания, [подобных которым] не было долгое время, — это /43/ Салах ад-дин Абу-л-Музаффар Иусуф ибн Аййуб — да даст ему Аллах успех и удачу!

Вот один удивительный случай с иноземцами: один из тех [людей], кто стремился приблизиться к султану, давая ему советы, сообщил ему, что многие из получающих раздачи совсем не нуждаются в пропитании, ибо они прибывают с провизией, достаточной для них. Происки этого советчика почти возымели действие. Но однажды упомянутый султан, выйдя из города на прогулку, встретил нескольких [иноземцев], выбравшихся из пустыни, примыкающей к Атрабулусу; черты лица их изменились от голода и жажды.

Он расспросил их о цели их путешествия и пожелал узнать, что с ними случилось. И они сообщили ему, что направлялись в священный Дом Аллаха ²², что двигались по суше и страдали от тягот перехода через пустыню. И он сказал: «Если [к нам] прибыли люди, подобные этим, после таких блужданий в неизвестных местах, сбившись там с пути и претерпев бедствия, хотя бы и имея на руках каждый свою ношу золота или серебра, то необходимо вознаградить их, а не лишать обычного дара, определенного нами для них. И удивительно, что кто-то злословил [о людях], подобных этим, и хотел добиться нашей милости, стремясь уничтожить то, что мы основали, чтобы быть чистыми перед лицом Аллаха, всемогущего и великого!» А заслуги султана, его стремление к справедливости, его усилия по защите религии неисчислимы.

Другая удивительная особенность города: люди занимаются всеми своими делами ночью так же, как и днем. И это — город Аллаха, с наибольшим числом мечетей, так что люди при их счете преувеличивают или преуменьшают; преувеличивающие доходят в своем определении до 12 тысяч мечетей, преуменьшающие придерживаются меньшего: одни из них говорят — 8 тысяч, другие — иное. В действительности мечети очень многочисленны, [18] по четыре или пять в одном месте, и иногда громоздятся одна на другой. Все они имеют имамов, назначенных султаном; одни из них получают в месяц 5 египетских динаров, а это 10 муминидских ²³, другие больше, третьи — меньше. В этом — самая большая заслуга султана, и было бы слишком долго перечислять его похвальные деяния, которые несчетны.

Затем мы выехали из нее (Александрии) с благословением /44/ всевышнего Аллаха и его доброй помощью, утром в воскресенье 8-го упомянутого зу-л-хиджжа, а это 3 апреля.

И первый наш переход оттуда был в местность, называемую Даманхур, город, обнесенный стеной, расположенный на обширной равнине, тянущейся от Александрии к нему, а затем — к Мисру ²⁴. Вся она обрабатывается, Нил покрывает ее своим разливом, и на ней справа и слева располагаются бесчисленные деревни.

Затем, во второй день, а это был понедельник, мы пересекли Нил на пароме в месте, называемом Са, и продолжали наш путь до селения, называемого Бирма, где мы провели ночь. Оно представляет собой большое селение с рынком и всем необходимым [для жизни]. Затем мы отправились оттуда рано во вторник, а это день праздника жертвоприношения упомянутого 578 года [5 апреля 1183 г.] ²⁵. Мы присутствовали на молитве в одном из больших и многолюдных селений, называемом Тандата.

Мы видели там [в мечети] многочисленное собрание, где проповедник произнес хутбу ²⁶, красноречивую и содержательную. Затем мы прибыли в местность, называемую Субк, и провели в ней ночь. В этот же день мы проехали прекрасную местность — Малидж, и по всему нашему пути тянулись обработанные земли и благоустроенные селения.

После этого рано утром в среду мы вышли оттуда и прошли через одно из самых красивых селений в местности, называемой Кальюб, в шести милях от Каира. В нем прекрасные рынки и большая соборная мечеть, представляющая собой значительное сооружение. Затем, после этого, [мы прибыли] в ал-Муниа, также очень населенное место, а оттуда в Каир — город султана, многолюдный и огромный, а затем — в хранимый Миср. Мы вошли туда после предвечерней молитвы в среду 11-го упомянутого зу-л-хиджжа, 6 апреля; Аллах явил нам свою доброту и милость, ибо по своему прекрасному соизволению дал нам достигнуть желанной цели с легкостью и безопасностью, благодаря своему могуществу и силе, так как он имеет власть надо всем, над чем хочет.

В эту упомянутую среду вечером мы переправились через второй приток Нила снова на пароме в месте, называемом Даджва. Мы /45/ поместились в Мисре в фундуке Абу Сана на улице ал-Канадил, около мечети Амра ибн ал-Аса ²⁷ — да будет доволен им Аллах! — в большом помещении у ворот упомянутого фундука. [19]

Описание Мисра и Каира и некоторых их удивительных памятников

Те из них, что мы описываем сначала, есть памятники древности и сооружения, на которых лежит благословение ²⁸ Аллаха всемогущего и великого.

К ним относится очень значительный памятник в городе Каире, где находится голова Хусайна ибн Али ибн Аби Талиба ²⁹ — да будет доволен им Аллах! А она — в серебряной гробнице, помещенной под землей; над нею возведено прекрасное сооружение, которое невозможно описать и нельзя постичь умом. Покрытая парчою различных видов, эта гробница окружена одинаковыми большими свечами из белого воска и другими, меньшими, вставленными в подсвечники из чистого серебра, причем некоторые из них позолочены. Над нею подвешены серебряные лампы. Наверху же (место нахождения гробницы) окружено яблонями из золота, как бы изображающими сад и приковывающими к себе взоры красотой и привлекательностью. В нем же — разнообразная мраморная мозаика, необыкновенного мастерства, с дивными драгоценными камнями; ничего подобного не могут представить себе и люди, обладающие воображением, и всякое описание этого недостаточно.

Вход в сад — в мечети, равной ему великолепием и необычностью; все ее стены из мрамора, подобно тому, о чем говорилось выше. Направо от этого сада и налево от него два помещения, подобные уже описанным, образуют проход в него. Парчовые занавеси изумительной работы развешаны повсюду. Одна из удивительных вещей, которую мы заметили, войдя в эту благословенную мечеть, — камень, вставленный в стену, находящуюся против входа. Очень черный и блестящий, он отражает все лица подобно только что отполированному индийскому зеркалу.

Мы видели людей, целующих благословенную гробницу, созерцающих ее, /46/ склоняющихся над ней, прикасающихся к ее покрывалу и совершающих обход вокруг нее, теснясь, взывая, плача, умоляя Аллаха — хвала ему! — о благословении святой гробницы и выказывая смирение. Это зрелище значительное, волнующее, способное смягчить сердца и разбить камень. Да поможет нам Аллах получить благословение благородной гробницы!

Но поистине это скупое описание лишь намекает на то, что есть в действительности, так как не следует умному [человеку] браться за то, что невозможно из-за ограниченности и слабости его сил. В общем, я не представляю возможным существование творения более замечательного, сооружения более удивительного и великолепного вида. Да освятит Аллах благородную часть тела, в ней (гробнице) находящуюся, по своей доброте и щедрости!

Ночь этого дня мы провели на кладбище, называемом ал-Карафа; [20] оно — также одно из чудес света, ибо содержит гробницы пророков — благословение Аллаха на них! — и людей Дома ³⁰ — да будет доволен ими Аллах! — и сподвижников, и последователей, и ученых, и отшельников, и святых, обладающих известными достоинствами, и вестников чудесного.

И воистину мы упоминаем только те из них, которые имели возможность видеть своими глазами, а это — могила сына пророка Салиха ³¹, и могила Рубайла ибн Йакуба ибн Исхака ибн Ибрахима, друга милостивого ³² — благословение Аллаха на них всех! И могила Асии, жены фараона ³³ — да будет доволен ею Аллах! И могилы людей Дома — да будет доволен всеми ими Аллах! — могилы 14 мужчин и пяти женщин, и над каждой из них значительное сооружение.

Все гробницы как бы сад дивных сооружений совершенного мастерства; они поручены служителям, которые живут в них и их охраняют; и вид их — удивительный; а служителям полагается ежемесячное жалованье.

Перечисление гробниц людей Дома — да будет доволен ими Аллах!

Гробница Али ибн ал-Хусайна ибн Али ³⁴ — да будет доволен им Аллах! И две гробницы двух сыновей Джафара ибн Мухаммада ас-Сиддика ³⁵ — да будет доволен ими Аллах! И упомянутая гробница ал-Касима ибн Мухаммада ибн Джафара ас-Сиддика ибн Мухаммада ибн Али Зайн ал-Абидина — да будет доволен ими Аллах!

И две гробницы его сыновей, ал-Хасана и ал-Хусайна, — да будет доволен ими Аллах! — и гробница сына Абдаллаха ибн /47/ ал-Касима — да будет доволен им Аллах! — и гробница его сына Иахии ибн ал-Касима — да будет доволен ими Аллах! И гробница Али ибн Абдаллаха ибн ал-Касима, и гробница его брата, Исы ибн Абдаллаха, — да будет доволен ими Аллах! И гробница Иахии ибн ал-Хасана ибн Зайда ибн ал-Хасана — да будет доволен им Аллах! — и гробница Мухаммада ибн Абдаллаха ибн Мухаммада ал-Бакира ибн Али Зайн ал-Абидина ибн ал-Хусайна ибн Али — да будет доволен им Аллах! И гробница Джафара ибн Мухаммада из потомков Али ибн ал-Хусайна — да будет доволен ими Аллах! — о котором нам сказали, что он был воспитанником Малика ³⁶ — да будет доволен им Аллах!

Гробницы шарифов Алидов ³⁷ — да будет доволен ими Аллах!

Гробница госпожи Умм Кулсум, дочери ал-Касима ибн Мухаммада ибн Джафара, — да будет доволен ими Аллах! — и гробница госпожи Зайнаб, дочери Иахии ибн Зайда ибн Али ибн ал-Хусайна, и гробница Умм Кулсум, дочери Мухаммада ибн Джафара ас-Сиддика, — да будет доволен ими Аллах! — и гробница госпожи Умм Абдаллах ибн ал-Касим ибн Мухаммад — да будет доволен ею Аллах! ³⁸.

Здесь упомянуты только те почитаемые гробницы Алидов, [21] которые мы видели своими глазами, а их — более этого. Нам сообщили, что в их числе благословенная гробница Мариам, дочери Али ибн Аби Талиба ³⁹, — да будет доволен им Аллах! — и она известна, но мы ее не видели.

А имена тех, которые покоятся в этих благословенных гробницах, мы встретили лишь в хрониках, подтверждающих непрерывностью преданий достоверность этого, и Аллах знает об этом! И над каждой из могил значительное сооружение. Все они как бы сад дивных сооружений совершенного мастерства; они поручены служителям, которые живут в них и их охраняют; и вид их — удивительный, а служителям полагается ежемесячное жалованье. {Данный азбац повторяет сказанное на с. 20.}

Описание гробниц некоторых сподвижников пророка — да благословит его Аллах и приветствует! — в упомянутом ал-Карафа, и гробниц последователей и имамов, и ученых, и отшельников, и святых, славных своими достоинствами, — да будет доволен ими всеми Аллах!

Автор непричастен к отступлению /48/ от истины, ибо он называет лишь те имена, которые записаны в хрониках, а там, без сомнения, преобладает истина, как угодно Аллаху всемогущему и великому!

Гробница Муазза ибн Джабала ⁴⁰ — да будет доволен им Аллах! — гробница Укбы ибн Амира ал-Джаухани, знаменосца посланника Аллаха! — да благословит его Аллах и приветствует! Гробница [человека], носившего его (Мухаммада) плащ, — да благословит его Аллах и приветствует! Гробница Абу-л-Хасана, мастера золотых дел посланника Аллаха, — да благословит его Аллах и приветствует! Гробница Сарийа-горы ⁴¹ — да будет доволен им Аллах; гробница Мухаммада ибн Абу Бакра ас-Сиддика ⁴² — да будет доволен им Аллах; гробница его детей — да будет доволен ими Аллах; гробница Ахмада ибн Аби Бакра ас-Сиддика — да будет доволен им Аллах; гробница Асмы, дочери Абу Бакра ас-Сиддика ⁴³, — да будет доволен ею Аллах! Гробница одного из сыновей аз-Зубайра ибн ал-Аввама ⁴⁴, — да будет доволен им Аллах; гробница Абдаллаха ибн Хузафа ас-Сахми, сподвижника посланника Аллаха, — да благословит его Аллах и приветствует! Гробница Ибн Халима, молочного брата посланника Аллаха, — да благословит его Аллах и приветствует! Гробницы имамов, ученых и отшельников — да будет доволен ими всеми Аллах! Гробница имама аш-Шафии ⁴⁵ — да будет доволен им Аллах! — а это одна из самых больших, значительных и просторных гробниц. А напротив нее — медресе, равного которому не построено в этой стране по обширности его площади и значительности сооружения. Тому, кто обходит его, кажется, что это самостоятельный город. Напротив него находится баня со всеми удобствами. Это здание существует и в настоящее время и требует несчетных расходов. [22]

Управляет им шейх, имам благочестивый и ученый, по имени Наджм ад-дин Хабушани, и султан этой страны Салах ад-дин жалует ему все необходимое для этого. Султан сказал:

«Делай этот дом все более привлекательным и украшай его, а мы позаботимся о всех расходах, необходимых для этого!» Хвала тому, который сделал Салах ад-дина благом для его веры, как гласит его имя!

Мы навестили упомянутого Хабушани, чтобы получить у него благословение молитвой, ибо в Андалусии нам рассказывали о его достоинствах. Мы нашли его в каирской мечети, в помещении, где он живет, и оно очень скромных размеров. Он благословил нас, и мы удалились. В Египте, кроме него, мы ни с кем не встречались.

Гробница ал-Музани, сподвижника имама аш-Шафии; /49/ гробница Ашхаба, сподвижника Малика; гробница Абд ар-Рахмана ибн ал-Касима, сподвижника Малика; гробница Асбага, сподвижника Малика; гробница кадия Абд ал-Ваххаба; гробница Абдаллаха ибн Абд ал-Хакама и Мухаммада ибн Абдаллаха ибн Абд ал-Хакама; гробница факиха и благочестивого проповедника Абу-л-Хасана ад-Динавари; гробница благочестивого Бунана — да будет доволен ими Аллах! Гробница одного человека, праведного подвижника, называемого «человек кружки», и рассказ [о случившемся с ним] чуде удивителен; гробница Абу Муслима ал-Хаулани ⁴⁶; гробница благочестивой женщины по имени ал-Айна; гробница ар-Рузабари ⁴⁷; гробница Мухаммада ибн Масуда ибн Мухаммада ибн Харун ар-Рашида, по прозванию ас-Сабти; гробница благочестивого человека, который встретил абиссинца; гробница Зу-л-Нуна ибн Ибрахима ал-Мисри ⁴⁸; гробница кадия ал-Анбари; могила говорящего [покойника], которого слышали, как он сказал, когда плакали на его могиле: «Господи, останови меня в месте благословенном. Ты — лучший из поселяющих!» [Коран 23, 29]. Гробница невесты, с которой произошло чудо в тот момент, когда супруг снимал с нее покров; не слыхано рассказа более удивительного, чем этот.

И гробница молчальника, о котором рассказывают, что он не говорил в течение 40 лет; гробница ал-Асафири; гробница Абд ал-Азиза ибн Ахмада ибн Али ибн ал-Хасана ал-Хваризми; гробница факиха и достойнейшего проповедника ал-Джаухари и гробница его сподвижников против нее — да будет Аллах доволен ими всеми! Гробница Шукрана, шейха Зу-л-Нуна ал-Мисри; гробница благочестивого человека по имени ал-Акта ал-Магриби; гробница чтеца Корана Варша; гробница ат-Табари; гробница Шайбана — пастуха.

Но эти благородные погребения там слишком многочисленны, чтобы можно было их переписать или назвать их число, и воистину мы упоминаем лишь те из них, которые видели воочию.

К югу от упомянутого ал-Карафа простирается широкая равнина, [23] называемая «место могил шахидов» ⁴⁹, то есть тех, которые приняли мученичество за веру вместе с Сарией — да будет доволен /50/ ими всеми Аллах!

Упомянутая равнина кажется глазу сгорбленной из-за могил, подобных горбам верблюдов, без сооружений на них. Удивительно то, что весь ал-Карафа [полон] возведенных [там] мечетей и обитаемых гробниц, где находят приют иноземцы и ученые, богомольцы и бедняки. Каждому этому месту полагается от султана ежемесячная выдача. И то же самое — в медресе Мисра и Каира, и нас заверили, что вся выдача им составляет более двух тысяч египетских динаров в месяц, а это четыре тысячи муминидских динаров.

Нам сказали, что мечеть Амра ибн ал-Аса в Мисре имела ежедневный доход почти в 30 египетских динаров, которые распределялись на ее содержание и на жалованье ее управляющим, служителям, имамам и чтецам Корана.

Из того, что мы видели в Каире, — четыре пятничные мечети, значительные здания прекрасной работы и несколько обычных мечетей. В одной из пятничных мечетей в этот день была проповедь; в ней проповедником был поставлен истинный суннит, объединивший в своем призыве сподвижников пророка и его последователей и тех, кто равен им, — и матерей верующих, жен пророка, и его благородных дядей с отцовской стороны — Хамзу и ал-Аббаса — да будет доволен ими Аллах! Он был мягок в проповеди и трогателен в напоминании [о боге], так что покорял самые черствые сердца и вызывал слезы на самых сухих глазах.

Он вышел для проповеди одетым в черное — по дскому обычаю. Одежда его состояла из черного плаща; на нем был тайласан ⁵⁰ из черного шарба ⁵¹ — а это то, что в Магрибе называют «ихрам», и черная чалма; он был опоясан мечом.

Поднимаясь на мимбар ⁵², он в начале своего подъема ударил по ней эфесом своего меча; удар был принят присутствующими как призыв к молчанию. В середине подъема был другой [удар], а в конце — третий. Затем он приветствовал присутствующих направо и налево и встал между водруженных на верху кафедры двух черных знамен, на которых были белые пятна.

В это время он призвал благословение на имама Аббасидов Абу-л-Аббаса Ахмада ан-Насира ли-дини-ллаха, сына имама Абу Мухаммада ал-Хасана ал-Мустади би-ллаха, сына имама Абу Музаффара Иусуфа ал-Мустанджида би-ллаха ⁵³, затем — на восстановителя его государства Абу /51/ Музаффара Иусуфа ибн Аййуба Салах ад-дина, затем на брата его и наследника Абу Бакра Сайф ад-дина.

Мы посетили также здание цитадели, а это — примыкающая к Каиру крепость с могучей обороной; султан хотел сделать ее местом своего пребывания. Он удлинил ее стену, чтобы объединить два города, Миср и Каир. Работники, занятые на этом сооружении, [24] и люди, отвечающие за снабжение его материалами, а также ведающие исполнением всех работ на нем, например пилкой мрамора и обтесыванием больших камней, проведением рва, окружающего стену упомянутой крепости, а этот ров пробивают мотыгами даже в скале, — чудо из чудес, оставляющих следы! — все они — пленники из румийцев, и их бессчетное число. На этой работе нельзя использовать никого, кроме них. Султан ведет строительство также в других местах, где используются эти работники. А те из мусульман, которых можно было бы привлечь на эти работы общего блага, освобождены от них и не несут никаких тягот.

К похвальным учреждениям султана относится также больница, которую мы посетили в Каире. Это дворец из дворцов, восхитительный по красоте и величине, предназначенный для доброго дела, ради вознаграждения и возмещения [в будущей жизни].

Назначается [в него] управляющий из знающих людей; он ведает шкафами с лекарствами, и ему поручается изготовление питья и различных смесей. В комнатах этого дворца стоят постели, покрытые покрывалами; их занимают больные.

Управляющий имеет слуг; они обязаны утром и вечером узнавать о состоянии больных и подавать им пищу и питье, которые им подходят.

Напротив помещения (для мужчин) — помещение, выделенное для больных женщин, и при них также находятся лица, заботящиеся о них. К этим двум упомянутым помещениям примыкает другое, очень обширное, а в нем — комнаты с железными решетками, предназначенные для пребывания безумных. При них также есть (люди), которые ежедневно осведомляются об их состоянии и приносят им то, что для них полезно. Султан /52/ узнает о делах всех этих [учреждений] путем бесед и расспросов и проявляет большую заботу о них и чрезвычайное внимание.

В Мисре имеется и другая больница, в точности подобная этой.

Между Мисром и Каиром [находится] большая мечеть, приписываемая Абу-л-Аббасу Ахмаду ибн Тулуну ⁵⁴, и это — старая пятничная мечеть, вместительное сооружение великолепной работы; султан сделал ее приютом для иноземцев — магрибинцев, которые живут там, образуя кружки, и определил им ежемесячное содержание.

И удивительно то — как сообщил мне один из самых выдающихся среди них, — что султан оставил им управление их [делами] и не вмешивается ни в одно из них. Они выдвигают из своей среды главу, повинуются его приказанию и обращаются к его суду в случае нужды. Им сопутствуют сила и здоровье, и они посвящают себя поклонению своему господину и находят в милости султана лучшую помощь для [шествия] их по дороге добра. [25]

И нет [в Каире] ни пятничной мечети, ни обычной, ни надгробного памятника на могиле, ни ал-махарис, ни медресе, на которые не распространялась бы милость султана, — на всех, кто находит в них убежище, получая к тому же пособие из казны.

И одним из славных дел, выражающих его заботу о положении мусульман в целом, было учреждение собраний, где назначались учителя, [обучающие] книге Аллаха всемогущего и великого, особенно для детей бедняков и сирот; при этом им выделялось достаточное вознаграждение.

К похвальным учреждениям этого султана, продолжающим приносить пользу для мусульман, относится мост, возведенный западнее Мисра на расстоянии семи миль от него, за дамбой, которую он повелел провести от Нила перед Мисром. Подобно горе, растянувшейся на земле, она тянется там на шесть миль, прежде чем доходит до упомянутого моста. А он имеет почти 40 пролетов — из самых больших мостовых пролетов, какие существуют ⁵⁵. К мосту примыкает пустыня, через которую попадают в Александрию.

В этом проявилась удивительная способность /53/ Салах-ад-дина, как одного из наиболее дальновидных государей, к принятию мер на случай внезапного нападения врага со стороны гавани (Александрии во время разлива Нила, когда земля покрыта водой и войска поэтому не имеют возможности выйти [навстречу врагу].

А он сделал этот путь доступным в любое время в случае нужды — да хранит Аллах владения мусульман ото всякой опасности и угрозы своей милостью!

А жители Египта видят в сооружении моста одно из указаний на ближайшие события; они считают, что оно предвещает овладение Альмохадами ⁵⁶ Египтом и странами Востока — и Аллах лучше знает о будущем, нет бога, кроме него!

А вблизи от этого нового моста — древние пирамиды, чудесные сооружения удивительного вида, четырехугольной формы, подобные раскинутым шатрам, уходящим в небо; особенно величественны две из них, имеющие одинаковую высоту. У одной из них от одного угла до другого 366 шагов. Сделаны они из больших обтесанных камней, которые соединены в огромное сооружение изумительным способом, так что ничто не проникает в место их соединения ⁵⁷. На взгляд, края пирамиды кажутся неровными, но если подняться на нее с опасностью и трудом, то обнаруживается, что края ее обтесаны и плоски. Если бы люди [всей] земли пожелали снести пирамиды, то они были бы не в состоянии это сделать.

В отношении пирамид у людей существуют разногласия: одни полагают, что это могилы Ада и его потомков ⁵⁸, а другие утверждают другое, а в общем никто не знает о их происхождении, кроме Аллаха всемогущего и великого.

В одной из двух самых больших из них имеется вход, поднятый [26] над землей на расстояние около кама или несколько более. Через него попадают в большое помещение шириною около 50 локтей ⁵⁹ и примерно такой же длины. Внутри помещения — длинная мраморная плита, полая, подобная тем, что в народе называют «ал-била». Говорят, что это могила, и Аллах знает об истинности этого. А за большой пирамидой — другая, ширина ее от одного угла до другого — 140 шагов, а за ней пять маленьких — три примыкающих /54/ [к ней] и две рядом с ними, соединенные [между собой].

Вблизи этих пирамид на расстоянии полета стрелы находится странная фигура из камня, которая возвышается как башня, с человеческими чертами, устрашающего вида; лицо ее повернуто к пирамидам, а спина — к югу, к истокам Нила; это — Абу-л-Ахвал ⁶⁰. А в городе Мисре имеется пятничная мечеть, восходящая к Амру ибн ал-Асу; его имя носит также в Александрии другая пятничная мечеть, которая служит молельней для маликитов. В городе Мисре видны следы разрушений, которые причинил ему пожар, случившийся во время смуты в конце правления династии Убайдитов ⁶¹, а это было в 564 году [1169 г.]. Но большая часть его теперь новая, и здания примыкают там одно к другому. Это большой город, и древние памятники, видные внутри его и поблизости от него, говорят о том, что в прежние времена он был огромным.

На берегу Нила, невдалеке от западной части города, отделенное Нилом, находится крупное селение с солидными сооружениями, называемое Гиза. В нем в каждое воскресенье собирается большой рынок, куда направляются люди. Между этим селением и Мисром расположен остров; на нем — красивейшие жилища и беседки, возвышающиеся [над рекой], а это — место развлечений и гулянья. Между островом и Мисром имеется закрытый рукав Нила, около мили в длину.

На этом острове находится соборная мечеть, где произносится проповедь, а к ней примыкает мечеть с ниломером, по которому определяют степень подъема Нила при его ежегодном разливе. В месяце июне наблюдают его начало, в августе — наибольший подъем и в начале месяца октября — конец. Этот ниломер — восьмигранный столб белого мрамора, помещенный в место, где вода стеснена в своем течении. Он разделен на 22 локтя, поделенных на /55/ 24 части, называемые «исба» ⁶².

Когда уровень поднимается настолько, что вода доходит до девятнадцатого локтя и покрывает [отметку] на нем, то этот год у них — самый лучший, тогда разливом может быть покрыта наибольшая площадь.

Средним уровнем у них считается тот, когда вода достигает 17 локтей, и этот уровень они находят очень хорошим. А уровень, который дает право султану взимать в областях Египта харадж, — 16 локтей и выше. Новость об этом узнают от лица, ежедневно наблюдающего и подсчитывающего по делениям локти, пока [уровень] не достигнет предела и не остановится на [27] нем. А если уровень менее 16 локтей, то нет у султана в этом году ни поступлений, ни хараджа.

И нам было сказано, что в Гизе находится могила Каба ал-Ахбара ⁶³. А в середине упомянутой Гизы — мраморные плиты, на которых изображены крокодилы. Говорят, что по этой причине крокодилы не появляются в прилегающих частях Нила на расстоянии трех миль вверх и вниз [по течению], и Аллах знает об истинности этого! И из похвальных установлений султана, угодных всевышнему Аллаху, и дел его, оставивших по себе добрую память в религии и мирской жизни, — прекращение взимания незаконных налогов, отягощавших паломников во время правления Убайдитов.

Паломники подвергались при взимании их мучительным преследованиям и крайне унизительному обращению. И если кто-либо из них прибывал без лишних средств или совсем без них, то его все же заставляли платить определенную пошлину, а она была в семь с половиной египетских динаров, равнявшихся 15 муминидским динарам с каждой головы. А того, кто был не в состоянии платить, подвергали в Айзабе мучительным пыткам, согласно его названию, /56/ с айном, огласованным фатхой ⁶⁴.

А когда из разных видов мучений [они избирали] подвешивание за тестикулы или другие ужасные действия, мы уповали на помощь Аллаха против зла, предопределенного им. В Джидде подобные же кары или вдвое худшие [ожидали] того», кто не уплатил налог в Айзабе и чье имя было сообщено без отметки об уплате.

А султан отменил это проклятое предписание и заменил его соответствующим количеством съестных припасов и прочего [для паломников]. Он предназначил для этого полный налог с определенной местности и взял на себя ответственность за доставку всего положенного в Хиджаз, ибо упомянутый налог был обозначен как «обеспечение продовольствием Мекки и Медины» — да дарует им Аллах процветание!

И возместил он это [зло] лучшим возмещением. Он облегчил паломникам путь, который мог быть прерванным и недоступным. Аллах избавил верующих руками этого справедливого султана от большой беды и мучительного обращения. Всякий, кто верил, что хадж в священный Дом — одна из пяти заповедей ислама, возносил хвалу ему, пока она не распространилась по всему свету.

И возносятся молитвы за него во всех странах и всех областях. Аллах [удерживает] за собой воздаяние делающим добро, ибо он — а его могущество величественно — не губит «награды тех, кто хорошо творил» [Коран 18, 30]. До [этого времени] незаконными налогами в египетской стране и в других местах облагалось все, что продавалось и покупалось, большое или малое.

Платили налог даже за то, чтобы пить воду Нила, [28] не говоря уж о прочем. И султан отменил все эти проклятые нововведения и утвердил правосудие и безопасность.

Благодаря справедливости султана и обеспечению им безопасности дорог жители его страны не снимают ночью одежду; они предаются своим занятиям и не прекращают их из страха перед ее темнотой. Подобные обстоятельства их [жизни] мы наблюдали в Мисре и Александрии, сообразно тому, что говорилось об этом ранее.

/57/ Месяц мухаррам 79 года [26 апреля — 25 мая 1183 г.];

Аллах дал нам познать [в нем] счастье и благословение. Молодой месяц появился в ночь на вторник, и это 26 апреля ⁶⁵, а мы находились [тогда] в Мисре — да способствует Аллах нашим намерениям! Утром в воскресенье 6-го упомянутого мухаррама мы (отправились из Мисра и стали подниматься по Нилу, направляясь в Кус ⁶⁶. Аллах распространил на нас свой прекрасный обычай облегчения и доброй' помощи, по своей милости. Упомянутый день нашего отплытия соответствовал 1 мая, по велению Аллаха всемогущего и великого.

Села и большие города на нашем пути следовали без перерыва по берегу Нила, согласно тому, о чем будет сказано далее, если пожелает Аллах. И в том числе селение, называемое Аскар, на восточном берегу Нила, левом, если подниматься по нему. Говорят, что в нем родился пророк Муса ал-Калим — да благословит Аллах нашего пророка и его! И там его мать бросила его в поток, то есть в Нил, согласно преданию ⁶⁷.

Мы также видели воочию к западу от Нила по правую сторону от нас — и это в течение всего упомянутого дня нашего отплытия и на следующий день — древний город, известный по Йусуфу правдивейшему ⁶⁸. В нем — место тюрьмы, в которой он находился. А она теперь снесена и камни ее перенесены в крепость, строящуюся в Каире, и это — крепость надежная и неприступная.

В этом упомянутом городе — житницы, в которых хранил зерно Йусуф, а теперь они пусты, как [нам] было сказано ⁶⁹.

Там же — место, известное как Муниат ибн ал-Хасиб, и это — большой город на берегу Нила, на правой стороне, если подниматься по нему. В городе — рынки и бани и все городские службы. Мы прошли через него в ночь на воскресенье 13-го упомянутого мухаррама [8 мая 1183 г.], /58/ а это восьмой день после нашего отплытия из Мисра, потому что ветер перестал дуть для нас и мы дожидались его в пути.

И если бы мы пытались описывать каждое место, встретившееся нам на пути на правом и левом берегах Нила, то нам не хватило бы книги для этого. Поэтому мы стремимся [описать] то, что наиболее известно.

Вблизи отсюда, слева от нас нам встретилась благословенная мечеть, восходящая к Ибрахиму ал-Халилу, [другу Аллаха] милосердного ⁷⁰, благословение Аллаха на него и на нашего пророка! Эта упомянутая мечеть — известная, славная своим [29] желанным благословением. Говорят, что в ее дворе находится след животного, на котором ехал друг [Аллаха — Ибрахим] — да благословит его Аллах и приветствует!

Также слева от нас — местность, называемая Ансина, а это селение широкое и прекрасное, с древними руинами, прежде оно было городом и имело древнюю стену, которую Салах ад-дин разрушил; он наложил на каждый корабль, спускающийся по Нилу, обязанность ввезти [один] камень из нее в Каир; и вся она была туда перевезена.

Утром в понедельник 14-го упомянутого мухаррама [9 мая 1183 г.], на девятый день нашего отплытия из Мисра, поднимаясь вверх по течению, мы прошли перед горой, называемой Джабал ал-Мукла, а она — на восточном берегу Нила, слева при поднятии по нему. Она расположена на половине пути в Кус, от Мисра до нее 13 почтовых баридов ⁷¹ и столько же от нее до Куса. И то из удивительного, что стоит упомянуть, это [расположенная] в пределах Египта на восточном берегу Нила, слева, если подниматься по нему, непрерывная стена древней постройки, [часть] которой разрушилась, а от другой остался след, тянущийся по упомянутому берегу до Асуана — края Сайда ⁷², а между Асуаном и Кусом восемь почтовых перегонов.

Мнения об этой стене различны и противоречивы; ее происхождение загадочно, и никто не знает ее тайны, кроме Аллаха всемогущего и великого. Ее называют Стеной старухи и [рассказывают] одну историю. Я думаю, что старуха — та колдунья, о которой говорится в «Путях и царствах» и у которой некогда здесь было царство ⁷³.

Дополнительные известия о том, что было пропущено

Когда мы в указанном месяце находились в Александрии, /59/ мы прежде всего увидели [там] большую толпу людей, собравшуюся для созерцания пленных румийцев, которых ввели в город посаженными на верблюдах — лицами к хвостам, а вокруг них [шли люди] с барабанами и трубами. Мы спросили об их деле, и нам рассказали их историю, разрывающую сердца жалостью и печалью. А именно: некоторое число христиан из Сирии собралось и соорудило корабли в принадлежащей им местности, расположенной недалеко от моря Кулзум ⁷⁴. Затем они перенесли их по частям на верблюдах своих соседей — бедуинов, с которыми они условились о найме. Достигнув морского побережья, они скрепили свои корабли гвоздями, закончили их постройку и снаряжение, столкнули их в море и отплыли, чиня препятствия [движению] паломников.

Христиане достигли моря ан-Наам ⁷⁵ и сожгли в нем около 16 кораблей, а затем дошли до Айзаба, где захватили корабль, прибывший с паломниками из Джидды, и захватили также на суше большой караван, который шел из Куса в Айзаб, и перебили всех [людей], и никто не уцелел. [30]

Они овладели двумя кораблями, которые доставили купцов из Йемена, и сожгли большое количество съестных припасов на этом берегу, приготовленных для снабжения Мекки и Медины — да возлюбит их Аллах! Они совершали мерзкие преступления, подобных которым не было слыхано в исламе. Ни один румиец никогда не достигал этих мест! А одно из самых больших преступлений, о котором невозможно слышать из-за [его] мерзости и безобразия, состояло в том, что они намеревались войти в город пророка, — да благословит его Аллах и приветствует! — и вывезти из него святую гробницу ⁷⁶. Они не скрывали этого, и молва об их намерениях разнеслась повсюду. И Аллах покарал их за бесчестие и стремление получить то, что запрещено божьим промыслом.

Между ними и Мединой было не более дневного перехода, но Аллах предотвратил их нападение с помощью кораблей, снаряженных в Мисре и Александрии, на которых с храбрецами из моряков-магрибинцев прибыл хаджиб ⁷⁷ по имени Лулу. И они догнали врагов, стремившихся спастись, и захватили всех их до последнего, и это было чудо из чудес предопределения! /60/ И настигли их, [несмотря на] разделявшее их длительное время пути — свыше полутора месяцев или около того, и убивали их, и брали в плен, и пленные были разделены по городам, чтобы их там казнить, а некоторые из них были направлены в Мекку и Медину. Аллах прекрасным своим деянием избавил ислам и мусульман от большой опасности, и слава Аллаху, господину миров!

Возвращение к рассказу

И из мест, которые мы проходили в Сайде, после Джабал Мукла, о которой мы упоминали выше, что она расположена на половине пути из Мисра в Кус, — место, называемое Манфалут, вблизи западного берега, справа от нас вверх по Нилу. В нем — рынки и все необходимые для него службы; [оно] чрезвычайно хорошо, нет в Сайде ему подобного. Пшеница из него ввозится в Миср из-за ее сладости и тяжести ее зерна, которым она у них славится, и купцы поднимаются на кораблях для вывоза ее. И среди них — город Асиут ⁷⁸, и он — из славных городов Сайда; между ним и западным берегом Нила — расстояние в три мили. У него красивый вид, вокруг него сады пальм, и он окружен древней стеной.

И среди них Абу-т-Тидж, и это — город на западном берегу Нила с рынками и прочими городскими службами. И среди них — город Ихмим ⁷⁹, и он также из славных городов Сайда к востоку от Нила, древней постройки, в укрепленном месте. В нем находится мечеть Зу-л-нуна ал-Мисри и мечеть Дауда — одного из праведников, известных своей добродетелью и воздержанием, и обе эти мечети отмечены благословением. Мы побывали [31] в них и получили благословение через молитву, и это произошло в субботу, 19 [14 мая 1183 г.] мухаррама. В этом городе — памятники древности и здания, сооруженные коптами, и церкви, посещаемые до настоящего времени муахидами ⁸⁰ из коптов-христиан. А из дивных храмов, о чудесах которых рассказывают /61/ по [всему] свету, сохранился огромный храм на востоке упомянутого города, под его стеною. Длина его — 220 локтей, а ширина — 160 локтей. Известен он у жителей этой страны как «ал-барба» ⁸¹. Так же называется у них каждый храм и каждое древнее сооружение.

Этот большой храм покоится кроме стен на сорока колоннах; окружность каждой из них равна 50 пядям, а между каждыми двумя колоннами [расстояние] в 30 пядей. Капители их чрезвычайно высоки и изящны, прекрасно обтесаны, с углами совершенной формы, как будто изваянные скульпторами. Все они раскрашены в различные цвета — голубой и другие, и все колонны расписаны снизу доверху. А наверху, между вершинами одной колонны и другой, следующей за нею, находится большая плита из обтесанного камня. [Одна] из самых больших [плит], которую мы там измерили, имеет 56 пядей длины, 10 пядей ширины и 8 пядей толщины.

Потолок храма весь из этих каменных плит, плотно соединенных дивным образом, и кажется, что у них одна поверхность. Целое выступает как ряд изумительных изображений и необыкновенных картин, и зрителю кажется, что потолок — из резного дерева. Изображения различны на каждом из его крытых нефов; на одном из них — птицы очаровательных форм; их крылья распущены; зрителю кажется, что они собираются лететь.

На другом изображения человеческих фигур, прекрасных по виду, изысканной формы. И каждому изображению придана особая поза: [человек] держит в руке статуэтку или оружие, или птицу, или кубок; или человек делает жест рукой в сторону другого, или иное что, описание чего было бы длинным, и нет подходящих слов для выражения этого. Внутри огромного храма, как и снаружи, на верху его и внизу все фигуры имеют различные формы и внешность. Некоторые фигуры из них страшны на вид, лишены человеческого облика, смотрящий на них чувствует страх и преисполняется от [созерцания] их скорбью и изумлением. И нет в нем ]места], где воткнуть /62/ шило или иголку, на котором не было бы фигуры, рисунка или надписи непонятными буквами. Эти чудесные изображения находятся в здании огромного храма повсюду; в твердом камне удалось воплотить то, что удавалось [лишь] в мягком дереве.

Зритель, сознающий величие [храма], думает, что время, ушедшее на роспись его, отделку и украшение, было слишком малым для этого. Слава творящему чудеса, нет бога, кроме него! А на верху храма — площадка, устланная большими каменными плитами, подобными описанным раньше. Она чрезвычайно [32] высока, и воображение ошибается и ум отказывается понять, как происходило поднятие ее и водружение.

Внутри храма — приемные залы, отдельные комнаты, входы и выходы, подъемы, лестницы, проходы и пути, так что люди в нем могут заблудиться и отыскать друг друга только громкими криками.

Толщина его стены — 18 пядей, и вся она сделана из камней, плотно скрепленных описанным нами образом. Одним словом, величие храма огромно и он являет зрелище одного из чудес света, которое не может передать описание. А то, что говорится о нем здесь, — лишь неполное сообщение. Аллах знает о нем и знает, с какой целью он был воздвигнут.

И пусть не подумает перелистывающий эту книгу, что в известиях о храме есть некоторое преувеличение, ибо каждый сообщающий об этом, даже если бы обладал красноречием Кусса или Сахбана ⁸², остановился бы в слабости и бессилии. Аллах заключает в себе знание каждой вещи; нет бога, кроме него!

В городах этого Сайда, лежащих на пути паломников и путешественников, подобно Ихмиму, Кусу и Муниат ибн ал-Хасиб, корабли путешественников останавливают, производят их досмотр и обследование и обыскивают купцов, чтобы выяснить, нет ли чего у них под мышкой или на груди, не скрыли ли они там динары и дирхемы. Об этом противно слушать и отвратительно рассказывать. Все это делается ради взимания закята, не взирая на то, есть ли такая возможность или нет, и есть ли для этого основания, подобно тому, как мы сообщали в нашей книге, рассказывая об Александрии.

/63/ А иногда их заставляют приносить клятву, если ли что у них в руках или нет, и клясться на книге Аллаха. И стоят паломники перед сборщиками в положении постыдном и унизительном, напоминающем им времена незаконных налогов.

И это дело следовало бы прекратить, однако Салах ад-дин не знал о нем, а если бы знал, то приказал бы прекратить его, как он отменил еще более обременительные налоги. [Он приказал бы] бороться со сборщиками, ибо борьба с ними необходима из-за их несправедливости, угнетения и злого обращения с чужеземцами, которые посвятили себя [служению] Аллаху всемогущему и великому и отправились, как мухаджиры ⁸³, в свое надежное святилище.

Если бы пожелал Аллах, хорошее обращение стало бы постоянным при взимании справедливого закята с владельцев товаров, ведущих торговлю, с учетом начала каждого года, которое является началом срока [уплаты] закята. И прекратилось бы притеснение одиноких чужеземцев, ибо закят учрежден в их пользу, а не во вред им.

Благодаря этому праведному султану в стране воцарилось правосудие, и слава о нем распространилась по свету. Не удастся никому опорочить славу того, чью славу одобрил Аллах, и порицать речь того, чья речь угодна Аллаху! [33]

А один из самых мерзких [примеров] плохого обращения, которые мы видели, — выход отряда разбойников, сборщиков закята; держа в руках длинные щупы с ручками, они поднимаются на корабли, разведывая, что там есть, и не оставляют ни тюка, ни мешка, которых они не проткнули бы проклятым щупом, надеясь, что в этом мешке или тюке, где нет ничего, кроме провизии, спрятано что-нибудь из товара или денег.

Слишком омерзительным было бы передавать эти безобразные истории, ибо Аллах запретил обыск, а тем более розыск той вещи, которую надеются скрыть для сохранности, в том случае, когда хозяин не желает о ней сообщать из-за ее ничтожности или большой ценности, а не отказывается по скупости платить положенное ему.

Аллах схватит за руки злоумышленников рукою справедливого султана, со своей помощью, если пожелает этого!

/64/ После упомянутого Ихмима мы пересекли место, называемое Маншат ас-Судан, на западном берегу Нила; это многолюдная деревня. Говорят, что в древности она была большим городом. А перед деревней, между ней и Нилом, находится подобная стене высокая дамба из камня, о которую разбивается Нил, не переливаясь через нее при своем подъеме и разливе. И поэтому деревня в безопасности от его напора. Мы пересекли также местность, называемую ал-Булиана. Это красивая деревня со множеством финиковых пальм на западном берегу Нила; между нею и Кусом четыре почтовые станции. К пересеченным нами местностям относится Дашна, на восточном берегу Нила. Это — город, окруженный стеной; в нем все городские службы; между Дашной и Кусом — два почтовых перегона. К западу от Нила, вблизи его берега, расположена Дандара, и это — город из городов Сайда, со множеством финиковых пальм, прекрасного вида, славный ароматными финиками. Между ним и Кусом — один почтовый перегон. Нам сообщили, что в нем находится большой храм и он у жителей этой местности называется «ал-барба», подобно тому, что мы говорили при описании Ихмима и его храма; говорят, что храм Дандары значительнее и больше его.

К городам Сайда относится также город Кина, и он приятного вида, со значительными зданиями. Одной из известных его особенностей является забота жителей о женщинах; они находятся в домах, а на улицах их совершенно не видно. Эти сведения о них достоверны, как и о женщинах Дашны, упомянутой перед этим. А этот упомянутый город (Кина) — на восточном берегу Нила, и между ним и Кусом — около одного почтового перегона. [Мы посетили] также Кифт, а это город к востоку от Нила, на расстоянии трех миль от его берега, и из упомянутых городов Сайда он выделяется красотой и чистотой зданий и удачным расположением.

Прибытие в Кус состоялось затем в четверг 24-го упомянутого мухаррама, а это 19 мая. /65/ И длилось наше пребывание на [34] Ниле 18 дней, и вошли мы в Кус 19-го. Это — город с оживленными рынками, достаточными удобствами и множеством людей, так как большое число паломников, купцов йеменских и индийских и купцов из Абиссинии прибывает в него или уезжает, ибо он — место общения и складывания товаров, встречи друзей и сбора паломников, магрибинских, египетских и александрийских, и тех, кто присоединяется к ним. И оттуда направляются через пустыню в Айзаб и туда же прибывают по возвращении из хаджа. Мы остановились там в фундуке Ибн ал-Аджами, и ал-Мунии, и это — большое предместье за городом, близ упомянутого фундука.

Месяц сафар [26 мая — 23 июня 1183 г.]; Аллах дал нам [в нем] познать его счастье и благословение.

Месяц появился в ночь на среду, а это 25-е месяца мая, и мы находились в Кусе, желая отправиться в Айзаб. Аллаху угодно было облегчить нам наше стремление своей милостью и великодушием.

В понедельник 13-го этого месяца, а это 6 июня, мы доставили все наши пожитки — провизию и прочее — в ал-Мабриз, а это — место к югу от города, вблизи него, и отправились во двор, окруженный пальмами. Там собрали вместе вещи паломников и купцов и перевязали их. И оттуда поднялись и отправились в путь, и там же взвесили то, что было необходимо, на весах погонщиков верблюдов.

А после вечерней молитвы мы отправились оттуда к источнику, называемому ал-Хаджир, и провели там ночь. Встав утром во вторник, мы оставались там, ибо было необходимо найти нескольких погонщиков верблюдов из бедуинов в их шатрах, расположенных поблизости.

В ночь на среду, 15-го этого месяца, когда мы оставались в упомянутом ал-Хаджире, в начале ночи началось полное затмение луны и длилось часть ночи. Затем, утром в упомянутую среду мы отправились и прибыли в место, называемое /66/ Махатт ал-Лакита, все это в безлюдной пустыне. Затем в четверг мы отправились в путь и остановились у источника, называемого ал-Абдайн (Два раба); сообщают, что рабы умерли от жажды, не достигнув его, и это место назвали в их память, и там их могилы — да будет милостив к ним Аллах! Затем мы запаслись водою на три дня и отправились в пустыню в пятницу 17-го этого месяца. И, двигаясь по пустыне, мы ночевали там, где заставала нас ночь. А караваны из Куса и Айзаба приходят туда и уходят, и пустыня обитаема и безопасна. Когда наступил понедельник, 20-го этого месяца, мы остановились у источника, называемого Данкаш. Это чистый источник, к нему приходит столько животных и людей, что сосчитать их может только Аллах всемогущий и великий.

В этой пустыне путешествуют лишь на верблюдах из-за их способности выносить жажду. Лучшее, что используют для этого обладающие достатком, — носилки, и они подобны махмалю ⁸⁴, [35] а лучший вид их — йеменский, ибо они, как предназначенный для пути ал-ишакин ⁸⁵, обиты кожей и широки. Двое из них скрепляются надежной веревкой и ставятся на верблюда. Между их углами имеются возвышения, в которых укрепляется зонт. Путешественник со своим спутником находится там в безопасности от палящего зноя; он сидит, отдыхая, в низу [носилок], опираясь [на спинку], и вкушает со своим спутником еду и прочее. А если хочет читать, предается чтению Корана или [другой] книги. А тот, кто хочет — из тех, кому разрешается игра в шахматы, — играет со своим спутником, развлекаясь и давая отдых душе этой игрой ⁸⁶. Одним словом, они отдыхают от тягот пути. А большая часть путешественников передвигается на верблюдах поверх своей поклажи и страдает от жаркого ветра, тягот и неудобств.

Возле этого источника произошла между некоторыми погонщиками верблюдов из йеменских бедуинов, владевших дорогой в Айзаб, и нанимающих их — а они из Бали, ответвления Кудаа, — и между некоторыми гузами ⁸⁷ ссора из-за воды, чуть не приведшая к стычке, но Аллах предотвратил это.

В Айзаб из Куса направляются двумя путями: один из них известен как путь ал-Абдайн, и это /67/ тот, по которому следовали мы, и он самый краткий. Другой путь начинается за Асуаном ⁸⁸, а это — селение на берегу Нила. Соединение этих двух путей — вблизи упомянутого источника Данкаш; другое место их соединения — у источника, называемого Шагиб, в дне [пути] перед источником Данкаш.

Вечером упомянутого понедельника мы сделали запас воды на день и ночь и отправились в путь к источнику воды в месте, называемом Шагиб. Мы прибыли к нему ранним утром в среду, 22-го упомянутого сафара [16 июня 1183 г.].

Вода там — в углублениях, которые выкапывают в земле, откуда она вскоре начинает сочиться; она легко доступна, но солоновата.

Мы вышли оттуда на рассвете в четверг, сделав запас воды на три дня, — до источника в местности, называемой Амтан. Мы покинули путь к этому источнику в местности, называемой... слева; расстояние между нею и Шагибом не более чем в день [пути], и путь там труден для верблюдов.

Когда наступило утро воскресенья 26 сафара [20 июня 1183 г.], мы остановились в Амтане. В этот день мы окончили запоминание книги Аллаха всемогущего и великого. Хвала ему и благодарение за то, что он облегчил нам это!

Источник Амтан состоит из колодца проточной воды, который Аллах наделил особым благословением. Вода его самая лучшая на всем пути и самая вкусная. В него бросают неисчислимое количество ведер для вычерпывания. Он утоляет жажду караванов, которые там останавливаются во множестве, и поит верблюдов, столь измученных жаждой, что, когда их вводят в какую-либо реку, они исчерпывают ее, и она иссякает. [36]

Нам хотелось на пути сосчитать караваны, приходящие и уходящие. Но мы не смогли этого сделать, особенно [сосчитать] айзабские караваны, нагруженные товарами из Индии, прибывающими в Йемен, а затем из Йемена — в Айзаб. Большую часть [товаров], которые мы там видели, составляют тюки перца, и нам казалось из-за обилия его, что он имеет такую же цену, как земля. И одна из удивительных вещей, которые мы наблюдали в этой пустыне, — то, что посреди дороги встречаются тюки перца и корицы и других /68/ товаров, покинутые, без охраны, оставленные на этом пути — или потому, что верблюды не имели сил их везти, или по какой другой причине. И остаются они на своем месте до того времени, пока за ними не вернется хозяин, в безопасности от беды, несмотря на множество проезжих всякого рода. Затем мы отправились из Амтана утром в понедельник, после воскресенья. Мы остановились у источника воды в местности, называемой Маджадж, около дороги, в полдень упомянутого понедельника. И в нем мы запасли воды на четыре дня — до воды в местности, называемой ал-Ашра, на расстоянии в день [пути] от Айзаба. И с этого маджаджийского перехода начинается ал-Вадах, а это — бархатистый песок, достигающий побережья моря Джидды; идут по нему до Айзаба, если того пожелает Аллах; он покрывает землю, насколько хватает глаз, справа и слева. В полдень вторника упомянутого месяца мы покинули Маджадж, вступив в ал-Вадах.

Месяц раби I [24 июня — 23 июля 1183 г.];
Аллах дал нам [в нем] познать свое благословение.

Молодая луна появилась в ночь на пятницу 24-го [числа] месяца июня; а мы были на окраине ал-Вадаха, почти в трех переходах от Айзаба. Утром в день этой пятницы мы остановились у воды в местности, называемой ал-Ашра, в двух переходах от Айзаба. В этой местности во множестве растут деревья ал-ушар ⁸⁹, похожие на лимонные деревья, но без шипов на них. Вода здесь не очень приятная, она находится в незакрытом колодце, в который попал песок и засыпал воду. Погонщики верблюдов хотели раскопать колодец, чтобы достать воду, но не смогли этого сделать, и караван остался без воды, будучи рядом с нею.

[Всю] ночь мы двигались, то есть ночь на субботу 2-го упомянутого месяца. А ранним утром мы остановились у источника, называемого ал-Хабиб, а он расположен в месте, откуда виден Айзаб. Утоляют /69/ из источника жажду караваны и жители этой области, и он общий для всех, большой колодец, будто большая яма.

Когда наступил вечер субботы, мы вошли в Айзаб, город на берегу моря Джидды, не окруженный стеной; большая часть его домов — лачуги, но есть в нем и новые постройки из камня. И он — из значительнейших гаваней мира, так как в него прибывают и от него отплывают корабли Индии и Йемена, в добавление [37] к кораблям уезжающих и прибывающих паломников. Он расположен в пустыне, нет в нем растений, а питаются в нем только тем, что привозят.

Однако жители его получают множество выгод благодаря паломникам, так как за каждый тюк провизии, привезенной паломником, взимают определенную небольшую пошлину, в дополнение к незаконным налогам, которые существовали до того дня, когда, как мы упоминали, их отменил Салах ад-дин.

А другая выгода с паломников — плата за наем принадлежавших им джалаб ⁹⁰, а это — корабли; и получают жители Айзаба [с паломников] большие деньги за доставку тех в Джидду и возвращение их после исполнения ими своего обета. Среди его зажиточных жителей нет таких, у которых не было бы одного или двух джалаб, приносящих им большой доход. Хвала тому, кто делит доход сообразно его источнику, нет бога, кроме него!

А остановились мы в Айзабе в доме, принадлежащем Муниху, одному из предводителей абиссинцев, которые обладают здесь домами, землями и джалаб.

В море Айзаба имеются места ловли жемчуга, на островах, близких от города. Время добычи его совпало со временем составления этих записок, и это иноземный месяц июнь, и тот, что следует за ним; добывают в море [эту] драгоценность, стоимость которой высока. Ловцы жемчуга отправляются на острова на лодках и находятся там несколько дней и возвращаются с тем, что Аллах уделил каждому из них из добычи сообразно его удаче. Место добычи жемчуга находится близко от дна, не глубоко, и добывают его из двустворчатых раковин, которые напоминают собой пару /70/ черепах. А когда их открывают, эти двустворчатые раковины кажутся серебряными. Затем их разделяют и обнаруживают в них жемчужные зерна, скрытые мякотью раковины. Доля их, достающаяся ловцам, соответствует их удаче и добыче. Хвала распределяющему ее, нет бога, кроме него! В их городе нет ни свежих фиников, ни сухих, но имеются домашние животные. Хвала Аллаху, любящему родину тех людей, которые ближе к дикости, нежели к человеческой [жизни]!

Плавание в Айзаб из Джидды представляет для путешественников большую опасность, и немногих из них Аллах всемогущий и великий доставляет невредимыми. И это потому, что ветры, встречающие их здесь на якорной стоянке, гонят их по морю к пустыне, расположенной далеко от Айзаба к югу, и приносят их к беджа ⁹¹, а они — из черных народов, живут в горах. Путешественники берут у беджа внаём верблюдов и отправляются безводными путями, и иногда большая часть их погибает от жажды, а беджа получают то, что остается от них — деньги и прочее. Некоторые из паломников необдуманно пускаются по тропам этой пустыни и сбиваются с пути и также гибнут от [38] жажды. А если кто из них спасся, то он является в Айзаб, как будто воскресший из мертвых.

Во время нашей стоянки мы видели людей, прибывших таким образом в неузнаваемом виде, с изменившимися чертами, — загадка для тех, кто стремится их узнать. Гибель паломников по большей части происходит во время такого плавания; а некоторым из них ветер помогает добраться до гавани Айзаба, но таких мало.

Джалаб, на которых они пускаются в море Фараона ⁹², построены без единого гвоздя, но сшиты канатами из ал-канбар. А это — кожура орехов кокосовой пальмы, которую мнут до тех пор, пока она не станет виться, и скручивают из нее веревки, и ими сшивают корабли. А законопачивают их паклей из ветвей финиковых пальм. Когда таким образом заканчивают сооружение джалаба, их смазывают маслом — или касторовым, или жиром акулы, и это самое лучшее. А акула — большая рыба, водящаяся в море и пожирающая тонущих в нем.

Джалаб смазывают с целью размягчить /71/ его дерево и придать ему упругость по причине множества подводных камней, встречающихся на пути в море; и поэтому не употребляют при сооружении корабля гвоздей. Дерево для этих джалаб привозят из Индии и Йемена, а также применяют упомянутый ал-канбар. Самое удивительное в устройстве этих джалаб то, что паруса их, сделанные из листьев дерева ал-мукл ⁹³, по величине соответствуют этому хрупкому и маленькому сооружению. Хвала создавшему их таким образом и обеспечившему этим безопасность — нет бога, кроме него!

А жители Айзаба поступают с паломниками беззаконно, и они набивают ими джалаб так, что одни сидят на других, и плывут с ними, будто бы это клетки, наполненные домашней птицей. Их толкает на это алчность и желание сдать внаем свои корабли, ибо некоторые из хозяев джалаба окупают стоимость его за одно путешествие и далее не беспокоятся о том, что происходит на море. Они говорят по известной у них поговорке: «Нам — деньги, паломникам — их души!»

Изо всех городов Аллаха больше всех достоин наказания этот город — чтобы меч заменил в нем плеть. И главное — тому, кто может, лучше вовсе его не видеть, а направить путь свой в Сирию и Ирак и присоединиться к эмиру багдадского хаджа. [Если он не может сделать это с начала хаджа, то может присоединиться к его концу, когда паломники рассеиваются, направившись с упомянутым эмиром хаджа к Багдаду, а оттуда — к Акке ⁹⁴, а если пожелает — отправиться оттуда в Александрию или в Сицилию или в другое место. Он сможет, если встретит корабль румийцев, направляющихся в Сеуту или другую какую-либо из мусульманских областей, [присоединиться к ним].

Если его путешествие удлинится из-за такого обхода, оно все же будет более легким в сравнении с тем, что он встретит [39] в Айзабе и его окрестностях. А жители их — из племени черных, называемых беджа, и живут они со своим султаном /72/ в соседних горах. Иногда султан прибывает [в Айзаб] и оказывает видимое повиновение наместнику города из гузов и его помощнику, к которым поступают почти все городские доходы. И эта часть упомянутых черных более отошла от [праведного] пути, чем животные, будучи ниже их по уму. Нет у них веры, кроме заповеди о единичности божества, которой они лишь внешне показывают приверженность к исламу. А помимо этого в их порочных вероучениях и образе жизни нет ничего допустимого и дозволенного. Их мужчины и женщины ходят обнаженными, лишь срамные их части прикрыты лоскутами, но большинство и их не закрывает. Одним словом, это народ безнравственный, и нет греха, [который бы заслуживал] их проклятие.

В понедельник упомянутого 25 раби I, а это 18 июля, мы погрузились на джалаб для отправления в Джидду, но оставались в этот день в гавани, так как ветер стих, а матросы отсутствовали.

Когда наступило утро вторника, мы снялись с якоря по благословению Аллаха всемогущего и великого и с ожидаемым благом его помощи. Пребывание наше в Айзабе, не считая упомянутого понедельника, длилось 23 дня. Зачтется [оно нам] Аллахом всемогущим и великим из-за лишений [нашей] жизни и плохого положения и расстройства здоровья при отсутствии подходящей пищи. И это естественно для города, куда все привозится, даже вода, а жажда от нее у человека еще сильнее. Мы находились между небом, плавящим тела, и водой, отвращающей желудок от принятия пищи, да не будет осужден отвернувшийся от этого города за его слова: «Вода солоноватая, а все небо — огонь». И пребывание там — одно из самых больших испытаний, которыми наполнен путь к Каабе, — да увеличит Аллах почет ей и уважение и увеличит воздаяние паломникам за то, что они претерпевают в нем, а особенно — в этом проклятом городе. Рассказывая о его мерзостях, люди даже утверждают, что Сулайман ⁹⁵, сын Дауда, — мир нашему пророку и ему! — избрал его тюрьмою для демонов.

Аллах избавил паломников от него проведением прямого пути в его священный -Дом, а это путь из Египта в Акабат /73/ Айла ⁹⁶ и в священную Медину, и это путь близкий, море находится справа от него, а славная гора ат-Тур — слева ⁹⁷. Однако у франков вблизи нее находится подчиненная им крепость, которая мешает людям следовать этим путем. И да принесет Аллах победу вере его и укрепит ее заповедь своей милостью!

Наш переход по морю происходил во вторник 26-го упомянутого раби I [19 июля 1183 г.] и в среду после него, при слабо дующем ветре.

И когда наступило время молитвы в ночь на четверг и мы ожидали хорошего, видя птиц, летящих от берега Хиджаза, со стороны его сверкнула молния, то есть со стороны востока. Затем [40] поднялась буря, омрачила горизонт и покрыла его весь. Поднялся сильный ветер, отбросил корабль с его пути и вернул его назад. Порывы ветра продолжались, тьма стала непроглядной и закрыла горизонт, и мы не знали желанного пути, пока не показалось несколько звезд и по ним удалось найти некоторое указание. А парус спустили к самому низу ад-дакал, а это — грот-мачта. Мы пребывали эту ночь в страхе, приведшем к отчаянию. Море Фараона показывало нам некоторые свои ужасы, описываемые [в книгах], пока Аллах не послал нам облегчение, совпавшее с утром. Он ... наложил узду на ветер, тучи рассеялись, и небо прояснилось.

И перед нами вдали показалась земля Хиджаза, но мы заметили из нее лишь некоторые горы к востоку от Джидды. Руббан корабля, то есть капитан, утверждал, что между этими горами, которые показались перед нами, и побережьем Джидды два дня пути. И да избавит нас Аллах ото всякой трудности и облегчит нам всякую тяжесть, по своему могуществу и великодушию!

И дул нам в этот день — а это упомянутый четверг — слабый благоприятный ветер. Затем вечером мы бросили якорь на маленьком острове в море вблизи берега после того, как встретили множество рифов, о которые вода с шумом разбивалась.

Мы пробирались между ними с опаской и осторожностью. Капитан был знающим свое дело и искусным в нем, и Аллах спасал нас от рифов, пока мы не бросили якорь на острове. И мы сошли на него и провели на нем ночь на пятницу 29 упомянутого раби I [22 июля 1183 г.]. А утром /74/ погода улучшилась, и свежий ветерок дул только с неблагоприятной нам стороны. Мы находились на острове всю пятницу. Когда наступила суббота 30-го, ветер опять стал дуть, и мы отплыли при этом ветре, идя тихим ходом. И море успокоилось, так что на вид казалось блюдом из синего стекла. Мы оставались в том же положении, надеясь на доброту, исходящую от Аллаха всемогущего и великого. А этот остров, где мы находились, назывался островом преграды для кораблей ⁹⁸.

Аллах всемогущий и великий сохранил нас от предзнаменования этого злополучного имени! Хвала ему и благодарность за это!

Месяц раби II [24 июля — 21 августа 1183 г.];
Аллах дал нам познать [в нем] свое благословение.

Молодой месяц появился в ночь на субботу, когда мы были на упомянутом острове. Но он не показался в эту ночь на виду по причине дождя. Однако он показался на вторую ночь, большой, высоко [на небе], и мы были уверены в появлении его в ночь на субботу, а это 23-е число месяца июля.

А вечером следующего дня, в воскресенье, мы бросили якорь в гавани, называемой Абхар, а она расположена в дне пути от Джидды. Это одна из удивительнейших гаваней по ее расположению, а именно: морской залив проникает [в этом месте] в [41] сушу и суша окружает его с двух сторон. Джалаб стоят на якоре в глубине залива надежно и спокойно. Когда наступил рассвет следующего дня, понедельника, мы отплыли от острова с благословением Аллаха всевышнего, под слабым ветром: это Аллах [дал нам] облегчение; нет господина, кроме него!

И когда настала ночь, мы бросили якорь вблизи Джидды, которая была у нас на виду. Но на следующий день, во вторник, ветер препятствовал нашему входу в гавань. Доступ в гавань труден из-за большого количества подводных камней и образуемых ими теснин. И мы видели своими глазами, что искусство капитанов и матросов в управлении джалаба — великое дело. Они входят в узкие проходы и ведут корабли в этих ущельях, как всадник ведет коня, послушного узде, за влажный повод, /75/ и движутся они здесь удивительным образом, который трудно описать.

В полдень во вторник 4-го упомянутого месяца раби II, а это 26-го месяца июля, мы высадились в Джидде, хваля Аллаха всемогущего и великого, благодаря его за наше спасение и избавление от опасности, которую мы видели воочию в эти восемь дней, во время нашего пребывания в море.

А опасности были различны: Аллах сохранил нас от них, по своей милости и щедрости. И одни из них происходили от моря — из-за непостоянства его ветров и большого числа подводных камней, лежащих на пути. Другие — от слабости снастей корабля и их порчи и разрушения, что происходило всякий раз, когда поднимали парус или спускали его или когда тянули один из его якорей. Иногда корабль наталкивался своим основанием на один из этих подводных камней, во время движения между ними. И мы слышали, как он разрушается, возвещая беду. И много раз мы были мертвы, и много раз возвращались к жизни.

Хвала Аллаху за покровительство, которое он нам оказал, за защиту и избавление, дарованное им, — хвала, благодаря которой мы надеемся добиться его расположения и снискать увеличение милости, по его могуществу и силе, нет бога, кроме него!

И мы обосновались там в (Джидде), в доме правителя Али, наместника упомянутого эмира Мекки в Джидде ⁹⁹, [расположившись] в одном из помещений из пальмовых листьев, что сооружаются поверху их домов; [жители] выходят через эти помещения на крыши для ночного сна.

Во время нашего пребывания в упомянутой Джидде мы выразили благодарность Аллаху всемогущему и великому, радуясь тому, что Аллах даровал нам благополучие и возможность нашего возвращения по этому проклятому морю, разрешив, однако, в случае необходимости идти другим путем. Ведь Аллах — господин своих милостей во всем, что он повелел и что он возвысил, по своему всемогуществу!

Джидда — селение на берегу моря. Большая часть ее построек [42] — хижины из тростника, много фундуков, сооруженных из камня и глины, в верхней части которых находятся помещения из тростника, подобные нашим комнатам, и у них плоские крыши, где отдыхают ночью от мучительной жары. В селении есть древние следы, /76/ показывающие, что оно некогда было городом. Остатки стены, окружавшей его, сохранились до наших дней. Там есть место, где находится сооруженное в древности здание с куполом. Говорят, что оно было местом пребывания Хаввы, матери рода человеческого, — да благословит ее Аллах! — когда она направлялась в Мекку ¹⁰⁰. И это здание было сооружено там для возвещения о благословенности и достоинстве его, и Аллах лучше знает!

А в нем находится благословенная мечеть, восходящая к, Омару ибн ал-Хаттабу ¹⁰¹ — да будет доволен им Аллах! — и другая мечеть, у которой две колонны из эбенового дерева, также восходящая к нему — да будет доволен им Аллах! А некоторые возводят ее к Харуну ар-Рашиду ¹⁰² — да будет милостив к нему Аллах!

Большая часть жителей города, к которому примыкают пустыня и горы, — потомки пророка — Алиды, Хасаниды, Хусайниды и Джафариды ¹⁰³ — да будет доволен Аллах их благородными предками!

Они ведут полную лишений жизнь, находясь в состоянии, при котором камни могут расколоться от жалости. Они занимаются всеми ремеслами, сдачей внаем верблюдов, если они у них есть, продажей молока или воды или чего другого, вроде сухих фиников, которые они собирают с земли или обрывают в рощах. Иногда этим занимаются их женщины, сами из потомков пророка. Хвала Аллаху, определяющему судьбы, как он хочет! Несомненно, что они — люди Дома, которым Аллах обещал удовлетворение на том свете, но не удовлетворил их на этом. Да поместит нас Аллах среди питающих любовь к людям Дома, с которых удаляется грязь и они остаются чистыми!

А за этим городом древние сооружения указывают на давность его основания. Говорят, что он был из городов персов. В нем есть бесчисленные колодцы, выдолбленные в твердом камне, соединенные друг с другом. Они расположены внутри города и вне его, так что предполагают, что за городом находится 360 колодцев и столько же внутри города. И мы воочию видели множество их и не могли их сосчитать. Чудеса вещей многочисленны, хвала обладающему знанием о них! И большая часть жителей этой области Хиджаза и прочих образуют секты и партии. У них нет единой веры; они делятся на различные толки. /77/ Они обращаются с паломниками так, как не обращаются с зиммиями ¹⁰⁴. Они лишают их большей части их припасов, которые присваивают себе, грабят их дочиста, отбирают все то, что находится у них в руках. Паломник не перестает быть у них в долгу деньгами и провизией, пока Аллах не сделает возможным возвращение его на родину. [43]

Если бы Аллах в этих краях не облегчал мусульманам их положение через Салах ад-дина, то они подвергались бы таким притеснениям, что мусульманин не смог бы назвать имя своего ребенка и не поверил бы в возможность смягчения зла..

Воистину он отменил незаконные налоги с паломников и заменил их деньгами и провизией, которые он приказал доставлять Муксиру, эмиру Мекки. Когда эти поступления, установленные для них, запаздывали, эмир вновь начинал устрашать паломников и притеснял их, требуя уплаты незаконных налогов. И с нами случилось так, что мы прибыли в Джидду и нас там задержали на время переговоров с эмиром Муксиром.

Прибыл его приказ: паломники должны дать поручительство один за другого; они смогут проникнуть на священную землю Аллаха, лишь когда прибудут деньги и припасы, которые Садах ад-дин повелел доставить. А иначе он не откажется от своего налога на паломников. Таковы были его слова, как будто бы священная земля Аллаха была наследством в его руках и ему было позволено сдавать ее в аренду паломникам. Хвала изменяющему законы и исправляющему их!

То, что Салах ад-дин дал ему в замещение налога с паломников, составило 2 тысячи динаров и тысячу ирдаббов ¹⁰⁵ пшеницы, а это около 800 кафизов ¹⁰⁶ по нашей севильской мере, кроме икта, пожалованных им в Сайде Египта и в области Йемена с упомянутой целью. Если бы этот султан, справедливый Салах ад-дин, не находился в Сирии из-за войн, которые он вел там с франками, то эмир Муксир не посмел бы так относиться к паломникам.

Та из стран ислама, которая больше всего достойна быть очищенной мечом и лишенной грязи и скверны [через кровь), пролитую на пути Аллаха, — это страна Хиджаза, где жители отреклись от чистоты ислама и посягают на добро и кровь паломников. Если некоторые законоведы из /78/ жителей Андалусии считают, что эта обязанность (хадж) снята с них, то их убеждение оправдывается этой причиной и тем обращением с паломниками, которое не дозволено Аллахом всемогущим и великим. Путь этот для едущего опасен и полон превратностей. Аллаху было угодно избавить нас от этого положения, и каким образом!

А Дом Аллаха теперь в руках людей, которые считают его источником запрещенных доходов, и делают его причиной для разграбления имущества и его незаконного присвоения и для вымогательств у паломников, и ввергают их в унижения и несчастья этого мира.

Аллах скоро исправит это через очищение, которое освободит мусульман от столь вредных новшеств мечами Альмохадов, помощников веры и сторонников Аллаха, наделенных справедливостью и истиной и защищающих священную область Аллаха всемогущего и великого. И они ревностны [в соблюдении] его запрещений и стремятся к возвышению его слова и распространению [44] своей доктрины и к победе своей веры, ибо это то, чего хочет всемогущий, а он прекрасный господин и прекрасный защитник. И тот сознает истину и следует правильной вере, кто считает, что нет ислама нигде, кроме как на земле Магриба, ибо там он — на ясном пути, не на окольном.

А за исключением этого, в восточных областях — лишь борьба страстей, новшества, заблуждающиеся секты и партии, и лишь некоторых из жителей удержал от этого Аллах всемогущий и великий, ибо нет ни справедливости, ни права, ни веры на земле нигде, кроме как у Альмохадов — да укрепит их Аллах! Они в наше время — последние имамы справедливости. Все другие правители — нечестивцы; они налагают десятину на мусульманских купцов, как будто те у них являются зиммиями. И они лишают их имущества всякими хитростями и уловками. Они чинят на дорогах несправедливости, о которых до сих пор не было слыхано. Исключение из них — только этот султан, справедливый Салах ад-дин, об образе действий и достоинствах которого мы уже рассказывали. Если бы у него были справедливые помощники!..

На деле же далеко до того, чего я желаю! И Аллах, всемогущий он и великий, исправит мусульман милостью своего отношения и добротой своего управления.

И из того удивительного, что мы наблюдали о состоянии муминидской альмохадской доктрины, о распространении ее заповедей в этой стране, о несомненном восприятии их ее жителями, — то, что большая /79/ часть ее жителей, если не все, видят здесь тайное предзнаменование, о чем они даже объявляют открыто. Они связывают это с преданиями о событиях, известными некоторым из них, предвещавшими то, что осуществилось, в чем они сами убедились.

Одно из знамений, которые у них считаются вещими, заключается в том, что между мечетью Ибн Тулуна и Каиром расположены близко друг от друга две башни древней постройки; на одной из них находится статуя, обращенная в сторону Магриба, на другой — статуя, обращенная к востоку. Они считали, что, когда одна из них упадет, это будет предвещать победу над Египтом и другими странами жителей той страны, куда смотрела статуя. По странной случайности упала статуя, которая смотрела к востоку, и за ее падением последовала победа гузов над династией Убайдитов и взятие ими Египта и других стран. И вот теперь они ожидают падения западной статуи и свершения своей надежды на установление над ними власти его (Магриба) жителей, если Аллаху будет угодно. Завоевание страны Альмохадами сделало бы их всех поголовно счастливыми, и они стремятся к нему, как к светлому утру, уверенные в его осуществлении и ждущие лишь часа, когда неминуемо будет выполнено обещанное. Мы были свидетелями этому в Александрии, Мисре и в других местах, разговаривая и слушая об удивительном обстоятельстве, которое указывает на то, [45] что это грядущее событие — подлинное дело Аллаха и его истинного призыва. Дошло до нас, что один из законоведов этой страны (Египта), лицо в ней значительное, составил проповеди, готовые к произнесению их перед нашим господином, эмиром верующих — да возвысит Аллах его дело! И он (законовед) ожидал этот день ожиданием дня счастья, и он ожидал его ожиданием освобождения, с терпением, которое есть признак набожности. И Аллах, всемогущий он и великий, распространил его слово и возвысил его молитву, ибо он может сделать все, что хочет.

Вечером во вторник 11-го упомянутого месяца, а это 2-е число месяца августа, произошло отправление наше из Джидды после того, как паломники дали поручительство друг за друга и имена их были внесены в список наместника Джидды Али ибн Муваффака сообразно приказу, /80/ полученному им от его господина, правителя Мекки, упомянутого Муксира ибн Исы. А этот человек, Муксир, [считает себя] потомком ал-Хасана ибн Али — да будет доволен ими Аллах! — но он из тех, кто не делает добра и не относится к людям, происходящим от этого благородного предка, — да будет доволен ими Аллах!

Мы шли ночь, пока не прибыли в ал-Карин с восходом солнца. Эта местность — приют паломников и место складывания их вещей; там они надевают ихрам ¹⁰⁷ и, придя утром, весь тот день отдыхают. А когда наступает вечер, то они поднимаются и движутся ночью, и утром прибывают на благородную священную землю ¹⁰⁸ — да увеличит Аллах ее почести и влияние! Возвращающиеся из хаджа также останавливаются здесь и отсюда направляются в Джидду.

В упомянутой местности есть источник приятной проточной воды, поэтому паломники, совершив ночное путешествие к нему, не нуждаются в запасе воды. Весь вторник мы отдыхали в ал-Карине. А когда наступил вечер, мы вышли из него, одетые в ихрам для умра ¹⁰⁹, и двигались всю ночь, и на заре достигли пределов священной земли, и остановились там, ожидая рассвета. И вошли мы в Мекку — да хранит ее Аллах! — в первом часу четверга, 13-го раби [II], а это 4-е число месяца августа, через ворота ал-Умра, и в эту ночь мы завершили наше путешествие. Луна уже бросала свои лучи на землю; ночь сняла перед нами свое покрывало; голоса со всех сторон возглашали призыв на молитву со словами «лаббайка» ¹¹⁰. Они сливались в один зов и страстно умоляли Аллаха; слова «лаббайка» то усиливались, то стихали до мольбы. Ночь была по своей красоте яйцом бесплодия ¹¹¹, и она была как невеста первых ночей супружеской жизни, и девственница среди дочерей судьбы, когда мы прибыли в упомянутый час на священную землю великого Аллаха и место пребывания его друга Ибрахима ал-Халила.

Мы нашли Каабу, священный Дом ¹¹², невестой, снявшей покрывало, вводимой в сад удовольствия, окруженной послами [46] милосердного. Совершив (вокруг Каабы) таваф ¹¹³ прибытия, мы помолились затем у благородного ал-макама ¹¹⁴, /81/ припали к покрывалам Каабы у ал-мултазама ¹¹⁵, что находится между Черным камнем ¹¹⁶ и дверью [внутрь Каабы] и считается местом, где [Аллах] внемлет мольбе. Войдя под купол Земзема ¹¹⁷, мы выпили его воды, а о том, как пьют ее, сказано [в хадисе пророка] — да благословит его Аллах и да приветствует!

Затем мы совершили бег между [холмами] ас-Сафа и ал-Марва ¹¹⁸, побрили [головы] и возвратились к обычной жизни. Хвала Аллаху, который почтил нас доступом к нему и причислил нас к тем, до кого дошел призыв Ибрахима! И он — наша награда и прекрасный покровитель. И был приют наш в ней (Мекке) в доме, связанном с именем ал-Хилала, вблизи храма и Баб ас-Судда, одних из его ворот, в помещении со всеми принадлежностями для обитания, обращенном в сторону храма и святой Каабы.

Месяц джумада I [22 августа — 20 сентября 1183 г.];
Аллах дал нам [в нем] познать свое благословение.

Молодой месяц появился в ночь на понедельник 22 августа, когда исполнилось уже 18 дней нашего пребывания в Мекке — да возвысит ее Аллах! Этот молодой месяц был самым счастливым месяцем, какой только видели наши глаза во всю нашу прошлую жизнь. Он поднялся для нас, когда мы заняли место у благородной стены, в огромном храме Аллаха, [около] купола, где находится макам Ибрахима — месте действия посланника и месте появления верного духа Джабраила со внушением и откровением. И мы возблагодарили Аллаха за его милость, и мы познали блаженство, предопределенное нам, которым он нас наделил особо, поставил нам печать встречи и направил нас согласно своим благородным обычаям прекрасного управления, с приветливостью благополучия и легкостью, благодаря его славе и могуществу! Нет бога, кроме него!

Описание священной мечети и древнего Дома — да почтит его Аллах и возвысит!

У почитаемого Дома четыре угла, и он почти квадратный. И сообщил мне глава шайибитов ¹¹⁹, которые управляют Домом, а это Мухаммад ибн Исмаил ибн /82/ Абд ар-Рахман ибн... из потомства Османа ибн Талха ибн Шайиба ибн Абд ад-Дара, сподвижника пророка — да благословит его Аллах и приветствует! — и хранитель Дома, что он вздымается в небо с той стороны, которая обращена к Баб ас-Сафа — а она тянется от Черного камня до йеменского угла на 29 локтей, а прочие стороны — на 28, по причине понижения поверхности к водостоку.

Первый угол его — угол, в котором находится Черный камень; от него начинается таваф. И обходящий отступает, чтобы свободно пройти мимо него, а почитаемый Дом находится [47] с левой стороны. Первым после этого он встречает угол иракский, который обращен к северной стороне, затем угол сирийский, а он обращен к западной стороне, затем угол йеменский, а он обращен в сторону юга. Затем он возвращается к углу Черного [камня], который обращен в сторону востока. И этим завершается первый таваф.

Вход в почитаемый Дом расположен на стороне, находящейся между иракским углом и углом Черного камня, вблизи Камня, на расстоянии в 10 пядей. Пространство у стены Дома, которое находится между ними, называется «ал-мултазам», и это — место, где молитва бывает услышана [Аллахом].

А благородная дверь поднята над землей на 11 с половиной пядей, и она — из позолоченного серебра, изумительной работы, прекрасной формы. Она привлекает взоры красотой и вызывает робость перед величием, которым Аллах облек свой Дом. Два ее косяка и порог таковы же. А в ее верхней части полоса из чистого золота простирается на всю ее ширину на расстояние в две пяди. На двери — два больших серебряных ушка, к которым прикреплен замок от нее. Она обращена к востоку, ширина ее — восемь пядей, а длина — 13 пядей; толщина стены, в которой находится дверь, — 5 пядей.

Внутренность благородного Дома отделана разноцветным мрамором, так же как и все его стены. Опирается он на три высоких столба из тикового дерева, /83/ и каждый из этих столбов удален от другого на четыре шага; они расположены вдоль Дома по его середине. Один из этих столбов, первый, расположен на середине стороны, ограниченной йеменскими углами (вероятно, йеменским углом и углом Черного камня), и между ним и этой стороной пространство в три шага. А третий столб, и он — последний из них, расположен напротив стороны, ограниченной углами иракским и сирийским.

Вся верхняя половина внутренней поверхности Дома покрыта толстым позолоченным серебром, и зрителю кажется из-за его толщины, что это покрытие из золота; оно имеется на всех четырех сторонах и прикреплено к верхней половине стены. Потолок Дома обит разноцветной шелковой материей. А вся внешняя часть Каабы с четырех сторон одета покрывалом из зеленого шелка на подкладке из хлопка, а на верху его красным шелком вышита надпись. Она гласит: «Поистине, первый Дом, который установлен для людей, — тот, который в Бекке», — стих Корана (3, 96). Всю ее окружает имя имама ан-Насира ли-дини-ллаха шириною в три локтя. На этом покрывале находятся изображения прекрасных михрабов ¹²⁰ дивной работы и начертаны разборчивые надписи, повторяющие имя Аллаха и молитву за упомянутого Аббасида ан-Насира, приказавшего поместить их там. И все это сочетается с цветом покрывала. А число [малых] покрывал на четырех сторонах, [образующих большое] — 34 покрывала: 18 из них на двух больших сторонах и 16 на двух малых сторонах. [48]

В Каабе — пять окон из иракского стекла, прекрасно гравированного; одно из них в середине потолка, и по одному — в каждом углу. Одно из них не видимо, ибо оно расположено под сводчатым покрытием, о котором будет сказано далее. Между столбами /84/ находятся серебряные лампы; число их — 13, и одна из них золотая. И первое, что встречает входящий в дверь слева от себя, — это угол, снаружи которого расположен Черный камень. В нем два сундука; в них лежат Кораны, а над ними в углу возвышаются две маленькие дверцы из серебра, похожие на окна, прилегающие ко внутренней части угла, и между ними и полом расстояние более чем в кама. И то же в следующем углу, то есть йеменском, но дверцы оттуда убраны, и осталось лишь дерево, к которому они были прикреплены. И в сирийском углу — то же, но они там сохранены, и то же — на стороне иракского угла. Справа от посетителя находится иракский угол, и в нем дверца, называемая Баб ар-Рахмат (Врата милосердия), через которую поднимаются на крышу почитаемого Дома. Там возвышается сводчатое покрытие, достигающее крыши Дома; внутри него — лестница, а внизу расположено помещение, где находится благородный ал-макам. И выходит, что древний Дом, судя по этому покрытию, имел пять углов. А протяженность двух его сторон — два кама; они доходят до иракского угла двумя равными половинами с каждой стороны Каабы.

На высоте в две трети копья этот свод покрыт разноцветным шелковым покрывалом, которым его сначала как будто обвили, а затем накрыли ¹²¹. А благородный ал-макам, который находится внутри этого свода, — это макам Ибрахима — да благословит Аллах нашего пророка и его! Это — камень, покрытый серебром, а высота его — три пяди, а ширина — две. Верхняя его часть шире нижней, как знак отстраненности и идеала, подобно большому горну для глиняной посуды, у которого середина уже, чем низ его и верх его. Мы видели его воочию и получили от него благословение, коснувшись его и поцеловав ¹²².

Для нас наливали воду Земзема в два благословенных следа ноги, и мы ее пили — Аллах сделал это полезным для нас! А эти следы ясны, так же как и следы пальцев, почитаемых, благословенных. Хвала тому, который размягчил камень, так что вступившая на него нога оставила на нем след; ведь нога не оставляет /85/ следа в мягком песке! Хвала тому, кто сделал из него одно из своих явных знамений!

При созерцании его (ал-макама) и почитаемого Дома рождается страх, при котором впадают в оцепенение души и омрачаются сердца и умы. И видны лишь смиренные взоры и потоки слез, и потупленные веки, и слышны лишь покорные просьбы, обращенные к Аллаху, всемогущему и великому.

А между благородной дверью и иракским углом находится водоем — длина его 12 пядей, ширина 5 пядей с половиной, а [49] глубина около пяди, — доходящий до переднего косяка двери, примыкающей к упомянутому углу Черного камня, следуя в его направлении.

И он — знак расположения ал-макама во времена Ибрахима — да будет над ним мир! — до того, как пророк — да благословит его Аллах и да приветствует! — перенес его в то место, где теперь находится молельня. Упомянутый водоем остался для стока воды из Дома, когда его моют. Это — благословенное место, о котором говорят, что оно — сад из садов рая; и люди теснятся, совершая там молитву. А дно его выложено мягким белым песком. [Прежнее] место расположения благородного ал-макама, за которым совершают молитву, — в стороне, находящейся между благородной дверью и иракским углом, и это место имеет наклон к двери. А над ним — деревянный купол высотою в кама или более того, с острыми углами, великолепно украшенный, ширина которого от одного угла до другого — четыре пяди. Он воздвигнут над местом, где был расположен макам, а вокруг него — обрамление из камней, подобное краям продолговатого бассейна. Высота его — около пяди, длина — пять шагов, а ширина — три шага.

Ал-макам поместили на описанное нами место в благородном Доме для его сохранения.

Между ним (прежним местом) и стеной Дома — 17 шагов, а в каждом шагу — три пяди. На месте ал-макама также имеется купол, сделанный из железа, поставленный рядом с куполом Земзема. И когда наступают месяцы хаджа ¹²³ и увеличивается число людей, и прибывают иракцы и хорасанцы, снимают купол деревянный и ставят купол железный, ибо он лучше выносит давку.

А от /86/ угла, в котором находится Черный камень, до Иракского угла 54 проверенных пяди, а от Черного камня до земли шесть пядей. И длинный нагибается к нему, чтобы его поцеловать, а короткий тянется к нему. От иракского угла до угла сирийского 48 проверенных пядей, и это — внутри ал-хиджра ¹²⁴. А что касается того, что снаружи, то от него до другого угла 40 шагов, а это — 120 проверенных пядей, и снаружи совершается таваф.

А от угла сирийского до угла йеменского то же расстояние, как от угла Черного камня до иракского, ибо это — на противоположной стороне. От йеменского угла до угла Черного камня — то же расстояние, как от иракского до сирийского, внутри ал-хиджра, ибо это тоже противоположная сторона.

А место тавафа вымощено плоскими камнями, красотою подобными мрамору, черными, коричневыми и белыми, подогнанными один к другому; оно тянется от Дома на расстоянии девяти шагов, исключая сторону, обращенную к ал-макаму, ибо оно отклоняется к нему, окружая его. Остальной храм вместе с галереями весь покрыт белым песком. А таваф женщин совершается по краю каменного настила. Между иракским углом и [50] началом стены ал-хиджра расположен проход к ал-хиджру в четыре шага, и это в локтях, которые мы измерили своею рукой.

Пространство, не входящее в ал-хиджр, — то, которое курейшиты отняли у Дома ¹²⁵, и оно в шесть локтей, сообразно тому, что говорится в достоверных преданиях. Около сирийского угла имеется другой проход той же ширины.

Между стеной Дома, находящейся под водостоком, и средней частью расположенной напротив нее стены ал-хиджра расстояние 40 пядей... а расстояние от одного прохода до другого — 16 шагов, а это 48 пядей.

А она, то есть поверхность стены, вся из мраморной, прекрасно /87/ подобранной мозаики, медных позолоченных полос, наложенных друг на друга в шахматном порядке, и очертаний михрабов. Когда на нее падает солнце, она сверкает блеском и великолепием, так что зрителю кажется, что это золото ослепляет его глаза своими лучами. А в высоту стена этого мраморного ал-хиджра — пять пядей с половиной, а ширина его — четыре с половиной пяди. А внутри ал-хиджра — широкое мощеное пространство, охватываемое им как двумя частями круга. Оно устлано мраморной мозаикой, размеры (составных кусков) которой колеблются от размеров ладони до динара и более и которые собраны в совершенном порядке, с чудным искусством композиции и необыкновенным мастерством, с прекрасной инкрустацией и сечениями с великолепным порядком и укладкой. Зритель видит в нем (ал-хиджре) изгибы, пересечения, кольца, фигуры подобные шахматам и прочие, в разнообразии их видов и форм, красотой способных привлечь взгляды. Он как бы блуждает среди разнообразных цветов, устилающих пол, до михраба, у которого мрамор изгибается в виде дуги и обрамляет эти описанные фигуры и упомянутые сочетания. А напротив них — две мраморные плиты, прислоненные к стене ал-хиджра, противоположной водостоку. Мастер изобразил на них легкую листву, деревья и ветви — то, что не удалось бы ему при (всей) ловкости его рук вырезать из бумаги ножницами, — и вид их замечателен. Приказал исполнить их таким образом имам Востока Абу-л-Аббас Ахмад ан-Насир ибн ал-Мустади би-ллах Аби Мухаммад ал-Хасан ибн ал-Му-станджид би-ллах Аби-л-Музаффар Иусуф ал-Аббаси — да будет доволен им Аллах!

А находящаяся напротив водостока, в середине ал-хиджра и на половине его мраморной стены мраморная плита гравирована великолепной гравировкой и окружена тугрой ¹²⁶, удивительной работы, черного цвета. На ней написано: «Среди тех, кто приказал ее соорудить, раб Аллаха и его халиф Абу-л-Аббас /88/ Ахмад ан-Насир ли-дини-ллах, эмир верующих, и это в году 576-м» [1180-1 г.].

А водосток находится на верху стены, которая прилегает к упомянутому ал-хиджру, и он из позолоченной меди: он выдается [51] в ал-хиджр на четыре локтя, а шириною он в пядь ¹²⁷. А под водостоком — место, о котором также предполагают, что Аллах всевышний здесь внемлет мольбе по своей милости. То же [относится] к йеменскому углу, и то, что примыкает к нему, называется «ал-мустаджар» ¹²⁸, а это — плоскость, соединенная с ним со стороны сирийского угла.

А под желобом во дворе ал-хиджра, вблизи стены почитаемого Дома находится могила Исмаила — да благословит его Аллах и приветствует! Обозначение ее — мраморная плита, зеленая и немного вытянутая, в форме михраба, за которой следует круглая зеленая мраморная плита. И обе они являют удивительное зрелище. На них видны точки от зеленого цвета ее (плиты) до светло-желтого, подобного [цвету] мозаики. Они похожи на точки, которые остаются на камне после того, как его потрут золотом.

А на стороне [ал-хиджра[, примыкающей к иракскому углу, — могила матери Исмаила Хаджар ¹²⁹ — да будет доволен ею Аллах! Гробница обозначена зеленой мраморной плитой, ширина которой пядь с половиной. Люди получают благословение через молитву, [совершаемую] в названных двух местах ал-хиджра. И они правы, ибо оба эти места относятся к древнему Дому и в них погребены тела двух почитаемых святых — да освятит их Аллах и даст благословение каждому, кто совершает при них молитву! Между двумя святыми могилами — семь пядей.

Купол колодца Земзема обращен к углу Черного камня, от которого до него 24 шага. А упомянутый ал-макам, за которым совершают молитву, расположен справа от купола, и от угла его (Черного камня) до него 10 шагов. Внутренняя сторона купола покрыта мрамором ослепительной белизны, освещающим благословенный колодец, [находящийся] в середине его и идущий от середины в сторону стены, которая обращена к почитаемому Дому. Глубина его — 11 кама, по нашему измерению, а уровень воды — семь кама, сообразно тому, что сообщают [об этом]. Ворота купола обращены к востоку, тогда как двое ворот купола ал-Аббасийа ¹³⁰ и купола /89/ иудейского обращены к северу. Угол купола, называемого иудейским, со стороны, обращенной к древнему Дому, примыкает к левому углу последней плоскости купола ал-Аббасийа, обращенного к востоку; а между ними несколько наклонно расположен этот [купол Земзема]. К куполу колодца Земзем сзади примыкает купол аш-Шараб, а он восходит к ал-Аббасу — да будет доволен им Аллах! И следует за куполом ал-Аббасийа купол, называемый иудейским; эти два купола служат хранилищами имущества благородного Дома, списков Корана, книг, подсвечников и прочего.

Купол ал-Аббасийа имеет еще название «аш-шарабийа», ибо там [ранее] находилось лицо, снабжающее паломников питьем, и до сих пор в нем охлаждают воду Земзема. И черпают [52] ее ночью для утоления жажды паломников кувшинами, которые называются «ад-даварик», каждый «даврак» имеет лишь одну ручку. Верхний конец каменной кладки колодца Земзема сделан из мрамора, [куски которого] так пригнаны один к другому, что течение дней не изменяет этого. А изгибы, а также внутренняя часть его залиты свинцом. Он окружен свинцовыми столбиками, вставленными в него для усиления прочности. В него вставлены 32 столбика; их головки, зажатые в круглом борту колодца, идут по всему его верхнему краю. Окружность его 40 пядей, высота — четыре с половиной пяди, а толщина — пядь с половиной. [Пространство] внутри купола обведено канавкой шириной в пядь и глубиной около двух пядей. Она поднята над землей на пять пядей и наполнена водой для омовения. А вокруг нее — круглая каменная скамья, на которой люди совершают омовение.

© текст -Семенова Л. А. 1984
© сетевая версия - Тhietmar. 2003
© OCR - Halgar Fenrirsson. 2003
© дизайн - Войтехович А. 2001 
© Наука. 1984