Библиотека сайта  XIII век

Ввиду большого объема комментариев их можно посмотреть здесь
(открываются в новом окне)

Символы в скобках:
BN — латинская рукопись парижской Национальной библиотеки (lat. 2584).
Boll. — латинская рукопись Генриха Глацкого.
Far. — латинская рукопись Маркианской библиотеки в Венеции.
F. — французский перевод Жана Ле Лонга.
Pal. — итальянская рукопись из Лаврентьевской библиотеки во Флоренции.
Min. Rат. — “Малая” версия издания Рамузио.

ЖУРДЕН ДЕ СЕВЕРАК

ЧУДЕСА, ОПИСАННЫЕ БРАТОМ ЖУРДЕНОМ ИЗ ОРДЕНА ПРОПОВЕДНИКОВ, УРОЖЕНЦЕМ СЕВЕРАКА И ЕПИСКОПОМ ГОРОДА КОЛУМБА, ЧТО В ИНДИИ НАИБОЛЬШЕЙ ¹

Скажу сперва, что есть диво дивное среди моря, между Сицилией и Калабрией. И вот оно какое: море там в одном месте стремительно вздымается, а в другом, поближе к острову, опускается, и течение здесь быстрее, чем в любой реке. А по причине этого в горле [пролива] всегда страшное волнение, и в пучине морской гибнут, буде в ней окажутся, даже самые большие корабли.

И говорят, будто на дне есть там ужаснейшее жерло, и из него выходит такая темная вода, что даже рыбам боязно заплывать в эти места ².

В Греции не довелось мне повидать или проведать что-либо, о чем стоило бы здесь упомянуть; вот разве только, что между Негрипонтом-островом и материком море прибывает и убывает иной раз трижды, а когда и четырежды [в день], а порой и чаще, словно это не море, а быстрая река, и, право же, истинным чудом кажется все это ³.

Побывал я в Фивах, а там земля так часто трясется, что любой, кто не испытал ничего подобного, ни за что мне не поверит. Случается, за день земля дрожит пять, шесть, а то и семь раз, и зачастую от такого трясения рушатся и обваливаются дома и стены даже самой наикрепчайшей постройки ⁴.

Об Армении

Видел я в Великой Армении нечто весьма примечательное, а именно высочайшую и преогромнейшую гору; говорят, вершина ее всегда в снегу и всегда в облаках, и изредка облаками гора бывает покрыта на три [137] четверти высоты ее. А гора эта неприступна: никому не довелось еще дойти до вечных ее снегов ⁵.

И вот какое там есть диво великое: если дикого зверя преследуют охотники, то, добежав до этих снегов, он тотчас поворачивается и стремглав кидается вниз, хоть и знает, что там ждет его гибель. А гору ту даже за три дня на коне не объехать. Слышал я от мужа достойного и правдивого, что живут здесь громаднейшие змеи и так велики они, что целиком заглатывают зайца, и муж этот такое видел воочию; а когда пронзил он стрелой змея, пожравшего зайца, тот уполз невредимый.

На горе стоит дом, который, как говорят, воздвиг сам Ной, после того как покинул он свой ковче г. Говорят также, что где-то на горе есть виноградник, посаженный Ноем, тот самый, вином коего Ной упился. А ягоды на лозах, ноевых такие огромные, что просто глазам своим люди не верят. Узнал я обо всем этом от одного нашего архиепископа, католика, владыки великого и сильного. Он правит в здешних местах и во всем достоин доверия. Я же, хоть и побывал тут (поверьте мне уж на слово), но не летом, а зимою.

Эта Великая Армения много выстрадала, и в ней мученическую кончину приняли три апостола, а именно Варфоломей, Симон и Иуда.

Видел я темницу, где томились Симон и Иуда, и ключи, которые по мановению апостольского жезла выбились из живого камня.

По восемь, десять и семнадцать раз касался камня жезл, и нынче здесь как раз столько же ключей, а близ них выстроена большая и красивая церковь ⁶.

В этой Великой Армении замучена была одна славная дева; звали ее Скалой, и была она дочерью короля. Здесь же бросили в яму ко льву и дракону святого Григория, обратившего армян в католическую веру, и случилось это, когда правил Арменией король Тертат, во времена святого Сильвестра и императора Константина ⁷.

В этой же Армении зарезан был блаженный Иаков-мученик.

Живут в этой провинции главным образом армяне-схизматики; братья проповедники и минориты обратили в католичество добрых четыре тысячи этих схизматиков, а быть может, даже и больше, и это чистая правда [138]. И воистину один великий архиепископ, владыка Захарий со всей паствой своей принял нашу веру ⁸.

Уповая на благостыню господню, надеемся мы, что все прочие [схизматики] будут вскоре обращены, коли за дело возьмутся достойные братья.

Много есть славных и великих армянских государей-христиан; наибольший же из всех [кто правит в этой стороне] — император Персии ⁹.

В Армении лежит горчайшее в свете мертвое море, и говорят, нет в нем никаких рыб — не могут они вынести великий смрад ¹⁰. А в том море стоит остров, и на нем могилы многих императоров и королей, в древности правивших Персией, и сокрыты в этих могилах неисчислимые сокровища. Однако путь в те места заказан, а если кто сюда приходит по дозволению, то не отваживается искать сокровища.

Эта Армения в длину тянется от Себаста [Сиваса] до равнины Ороган [Мугань], а в ширину от гор Баркар до Тауриса [Тебриза]; от Баркара до Тауриса пути двадцать три дня, от Себаста до Орогана сорок дней.

Есть здесь одно озеро у подошвы высокой горы; десять тысяч мучеников нашли тут смерть и претерпели страсти, подобные господним, ибо распяли их на крестах, как самого Христа. Гора эта называется Арарат, и близ нее находится город Семур [Ван?]; некогда был он велик, но его разрушили татары 11.

Я прошел без малого всю эту страну ¹¹.

Королевство Персия

Диво великое видел я в Персии, а именно есть там громаднейший город Таурис, в котором двести тысяч домов. В Таурисе никогда не выпадает роса небесная и летом нет дождей, как это бывает в других [странах], так что приходится людям, дабы прокормиться, орошать землю.

А в окрестностях Тауриса растет ива, на которой живут маленькие червячки; они из себя высачивают жидкость, подобную белому воску, и прилипают с ее помощью к листьям, а падая с дерева — к земле. Сок этот слаще меда и сот медовых. Здесь у нас есть церковь, и довольно красивая, и с добрую тысячу верующих, прежде они были схизматиками, а нынче все обращены в [139] нашу веру; по крайней мере столько же новообращенных имеется в Уре, что в Халдее, а в Уре родился Авраам, и город этот богат и лежит в двух днях пути от Тауриса.

Точно так же, пятьсот или шестьсот [католиков] насчитывается в Солтании, и лежит она в восьми днях пути от Тауриса, и там у нас есть очень красивая церковь ¹².

И есть в этой части Персии некие твари, а называются они онаграми, и они вроде маленьких ослов, а в беге резвее наших коней ¹³.

Эта Персия населена сарацинами и татарами, ими совращенными (tartaros sarracenatos), а также христианами— схизматиками разных сект — несторианами, якобитами, греками, грегорианцами, армянами, и в малом числе имеются иудеи.

В этой Персии есть в изобилии шелк и ляпис-лазурь ¹⁴. А как изготовлять шелк, не знают. И у них много золота в реках, но не ведают они, как его добывать, да и недостойны знать это ¹⁵.

Протяжением же эта Персия в длину пять дней, а в ширину столько же ¹⁶. Народ в этой империи живет грязно, ибо сидят здесь на земле и на земле же едят и разные яства и мясо кладут в блюда, и каждым пользуются по три, по четыре и по пять едоков. Едят не на скатертях, а на круглых кусках кожи или на больших деревянных или медных столах о трех ножках. Одной посудой пользуются сразу шесть, семь или восемь человек, пищу же берут перстами. После еды, а иной раз и во время трапезы облизывают пальцы языком и губами, которые служат вместо полотенца ¹⁷, а если остается на руках жир, то его обтирают о башмаки. И так поступают повсеместно татары западные и восточные, но не индийцы; те едят куда опрятнее, хотя и дозволяется им [брать пищу] руками.

В этой Персии есть ключ, из которого вытекает особая смола, и она называется kic. Я же называю ее pix или pegua; ею обмазывают бурдюки, в которых хранится и перевозится вино ¹⁸. Между Персией и Малой Индией лежит земля, где выпадает очень много манны, и она бела, как снег, слаще всего, что сладко, и так питательна, что и поверить трудно ¹⁹.

Здесь, людям на зло, множество песчаных тор, и когда дует ветер, пески текут словно вода из запруды. Названные страны, то есть Персия, Великая Армения, [140] Халдея и Каппадокия, а также и Греция изобильны прекрасными плодами, мясом и иной снедью, подобно нашей стране. Однако, если не считать Греции, обитаема разве что десятая часть этих земель.

О Малой Индии

Въезжая в Малую Индию, видишь множество пальм и сладчайших плодов, но в глубине страны и тем и другим земля скудна.

В этой Малой Индии немало есть примечательного и достойного удивления; поразительно, что нет здесь ни ключей, ни рек, ни водоемов, а дожди бывают всего лишь три месяца в году — с середины мая до середины августа. Удивительно это! Страна эта жарчайшая и очень плодородная, и за девять бездождных месяцев высачивает земля (и притом каждодневно) столько росы, что не иссушается она даже солнечными лучами к половине третьего часа ²⁰.

Чудес тут без счета, великое множество; и сдается мне — именно в этой, первой Индии начинается иной свет, ибо и мужчины и женщины здесь все сплошь черные, и нет у них никакой одежды, кроме лоскута хлопчатой ткани, обернутого вокруг чресел, конец же его чуть прикрывает обнаженную спину ²¹.

Местные жители не едят пшеничного хлеба, хотя пшеница растет здесь в изобилии. Их пища—рис и сорго (sagina), и варят то и другое только на воде ²². Едят в сыром виде молоко, а также масло. Нет в этой Индии ни лошадей, ни мулов, ни верблюдов, ни слонов, и держат тут лишь быков, и их используют для всяких нужд и в седле и в упряжи ²³. Ослов здесь мало, и очень уж они низкорослые и никудышные.

Между ночью и днем разница, самое большее, часа два. Всегда здесь зреют плоды и цветут цветы, а самых разных деревьев тут тьма, и дают они всяческие плоды; поистине же огромны плоды, которые называются чаки, и такой достигают они величины, что одним чаки может насытиться по крайней мере пять человек ²⁴. И растет здесь дерево с плодами, похожими на чаки и столь же крупными и сладкими; называются они блоки, и порода эта иная, чем чаки ²⁵. А растут они не на тонких ветках, [141] а на самых толстых и на стволе, от самого его корня. Есть тут дерево, дающее плоды, подобные сливам, но очень большие, и называется этот плод анибой; просто выразить невозможно, до чего анибы сладки и приятны на вкус ²⁶.

И есть здесь много иных фруктовых деревьев разных и всяких, но уж очень долго пришлось бы описывать их. Скажу только, что эта Индия в отношении плодов и всего прочего не похожа на христианские земли; разве только, что здесь есть лимоны, кое-где сладкие, как сахар, кое-где кислые, как наши. Есть также гранаты, крохотные и жалкие. Виноградников же мало, ибо вина они не делают, а лишь едят свежий виноград. Но зато есть здесь много деревьев, сок которых собирают и пьют вместо вина.

Скажу еще, что растет тут некое дерево по названию наргиль; что ни месяц выпускает оно ветви, несущие плоды, подобные финикам, но величиной с человеческую голову. Иной раз, на одной ветке висит с тридцать таких плодов, и часто и плоды и цветы бывают одновременно с первого до двенадцатого месяца, так что наряду с цветами зреют плоды одиннадцати поколений. Чудеса! ²⁷

И понять такое немыслимо тому, кто этого воочию не видел. А из ветвей и плодов собирают очень сладкую воду. Ядро молодого плода на вкус сладко и мягко-премягко; но затем оно твердеет и дает молоко, столь же доброе, как миндальное; а когда ядро совсем затвердевает, из него выжимают масло величайшей целебной силы. А если не желают снимать плоды, то в ту пору, когда ветви, на которых они завязываются, имеют всего только один-два месяца от роду, они надрезаются и подвешиваются к ним жбаны, и сок, который иначе был бы истрачен на созревание плодов, заполняет эти жбаны.

Сок же этот белый, как молоко, и сладкий, как патока, и хмельной, как вино, да и местные жители вместо вина его и пьют; а коли не хотят тратить его на питье, то кипятят, доколе останется лишь третья часть, и густеет тогда сок, подобно меду, и столь же он сладок, и хранить его можно, как хранят мед и медовые соты. И каждая ветка дает по целому жбану в день и по целому жбану в ночь во все времена года.

Листьями этих деревьев в дождливое время кроют крыши домов. Именно эти плоды мы называем [142] индийскими орехами. Из кожуры же этих плодов делают веревки, которые идут на оснастку кораблей ²⁸.

Есть здесь дерево иной породы, и оно подобно только что описанному, и из него получают белый, приятный на вкус сок; называется это дерево тарри. И еще есть дерево беллури, а оно дает подобный же, но гораздо лучший сок ²⁹. И имеется тут множество иных деревьев, и особенно примечательны те из них, что выпускают от ветвей корни; эти корни доходят до земли и, впиваясь в нее, образуют стволы, подобные главному стволу; когда же эти корни-стволы умножаются в числе, то из одного дерева разрастается купа, в которой бывает по двадцать и тридцать стволов, смежных и меж собой связанных. Вот уж поистине диво предивное ³⁰.

И право же, словами не описать все, что я видел здесь собственными глазами. Плоды этого дерева не только бесполезны, но и смертельно ядовиты.

В этой, а также в Великой Индии деревья не сбрасывают старых листьев, пока не вырастут новые.

Так много деревьев и так они разнообразны, что долго, да и утомительно было бы описывать их; к тому же и различать их невозможно. А о тварях, диких и хищных, скажу, что водятся здесь львы, леопарды, унцы [пантеры?] и зверь вроде зайца, но с черными ушами; вся шерсть на теле у него белая-пребелая, и называется этот зверь сиагойс ^3l. А коли улавливают его, то уж не выпускают, пока он не околеет. Водится тут еще один зверь; называют его носорогом; величиной он с лошадь, и на голове у него длинный и кривой рог, но это вовсе не единорог ³².

Есть здесь ядовитые твари, а именно огромнейшие змеи, черные, красные, белые и зеленые, а бывают они и смешанных цветов (mediis coloribus colorati), и попадаются змеи о двух, трех и пяти головах, что удивления достойно.

Есть здесь крокодилы; на нашем родном языке они называются colcatrix ³³. Иные так велики, что по длине превосходят изрядную лошадь. Они из рода ящериц и четвероногие, а хвост у них вытянут, как у ящерицы, и голова, совсем как у свиньи, и зубы расставлены так, что сила их велика и ужасна, и нет такого зверя, который мог бы вырваться из этих зубов, особенно в воде. [143]

У крокодила есть нечто, подобное панцирю, и панцирь этот не берет ни меч, ни копье, ни стрела — так тверды его чешуи. На воде крокодил самый сильный и самый злой зверь. И много тут иных гадов, но, по правде говоря, не знаю я, как они называются.

О птицах скажу только, что они совсем не такие, как те, что водятся в наших землях, если не считать ворон и воробьев; ибо здесь во множестве водятся всевозможные попугаи, и часто в одной стае бывает с тысячу и более птиц. В клетке прирученные птицы говорят очень бойко, и так и кажется, что это не птицы, а люди, наделенные разумом. Есть тут также летучие мыши, и право же они величиной с коршуна. Днем они не летают и появляются только после захода солнца. Удивительно! В дневное время летучие мыши висят на деревьях, головою вниз, словно крупные плоды. Есть тут и другие птицы, а именно павлины, перепелки, индийские куры и прочие многие птичьи породы самых разных цветов; есть и совсем белые птицы, и зеленые-презеленые, и разноцветные, да такой красоты, что немыслимо даже описать подобное.

В этой Индии люди, идущие на войну и охраняющие своих сеньоров, одежды не носят и вооружены круглыми щитами, жалкими и скверными, меч же держат в руках. Да и войны их, ей-же-ей, забавы детские.

В этой Индии тьма разных драгоценных камней, алмазы же здесь наилучшие в свете, и никто не обрабатывает их каким бы то ни было способом, заботится об этом сама природа. Дабы не впадать в многословие, не буду распространяться о свойствах этих камней.

В этой Индии много драгоценных камней, наделенных великими достоинствами, и всяк может собирать их, никому сие не возбраняется.

В этой Индии, когда умирает сколько-нибудь знатный муж, а также люди, чем-либо владеющие, то [тела их] сжигают; при этом жены устремляются за мужьями в пламя; ради славы мирской, любви к супругу и вечной жизни они сжигают себя вместе с мужьями и с такой радостью, как будто идут к венцу. И те, которые так поступают, слывут здесь наидостойнейшими и наилучшими женами. Удивительно это! И не раз на моих глазах во след одного-единственного мертвеца бросались в огонь и гибли пять жен. [144]

В этой Индии есть язычники, поклоняющиеся огню. Мертвецов своих они не хоронят и не сжигают, а кидают нагие тела в бескровельные башни на съедение птицам небесным. Верят они в два начала — добро и зло, свет и тьму, — но нет охоты мне на сей счет распространяться.

Есть и иные язычники, прозываются они думбри, и едят они мертвечину, а также трупы; у них нет никаких идолов, и делают они работу за других и переносят тяжести ³⁴. В этой Индии есть имбирь, и растет он в огромном количестве, и есть также в большом изобилии сахарный тростник, а также рожковое дерево, и оно на диво толстое и величавое.

О многих чудесах этой Индии могу я еще рассказать, но, сберегая время, сокращу свое повествование.

Еще растет здесь кассия, и кое-где ее очень много ³⁵.

Народ в этой Индии ест опрятно, верен слову и весьма справедлив; вольности свои исконные хранит он сообразно сословию своему (secundum statum suum).

Зной тут ужаснейший; просто выразить не могу какой— все равно не поймет меня, кто не бывал там.

В этой Индии нет никаких металлов, и нельзя их здесь отыскать, и сюда их завозят со стороны, кроме золота, железа и бронзы. И нет перца и других пряностей, кроме имбиря.

В этой Индии большинство людей поклоняются идолам, хотя власть здесь почти полностью в руках у турок-сарацинов; они недавно пришли из Мультана и завоевали страну, а присвоив над ней власть, разорили неисчислимое множество храмов с идолами; многие церкви, обращенные турками в мечети во славу их Магомета, лишились прежних своих прав и владений. Скорбно слышать и видеть такое.

У язычников этой Индии есть пророчество, что мы, латиняне, покорим весь мир.

В этой Индии население рассеяно, одни здесь, другие там, и некоторые утверждают, будто они христиане, а на самом деле они некрещеные и в вере ничего не смыслят. Мало того, — верят они, что великий святой Фома это и есть Христос.

Здесь, в этой Индии, я крестил и обратил в истинную веру триста душ, и многие из них были язычниками и сарацинами. [145]

Ведомо, что среди язычников человек может без опаски проповедовать слово божье, и на всем Востоке не возбраняется где бы то ни было крестить идолопоклонников, будь то татары, индийцы или иные народы.

Эти идолопоклонники служат своим богам таким образом: есть у них некто, слывущий жрецом; носит он длинную, до самой земли доходящую рубаху, а поверх нее у него белый стихарь (planeta) наподобие нашего. За жрецом следует клирик в рубахе, со скамейкой в руках, и эту скамейку он то и дело ставит перед жрецом, и тот всякий раз опускается на колени, попирая ими скамейку. Такие преклонения жрец начинает, подходя [к идолу] и будучи еще далеко от него, а в руках он при этом держит блюдо шириной в два локтя, полное всяческой снеди, и на блюде этом горят свечи. С молитвой приближается жрец к алтарю, на котором сидит идол, и ставит перед ним сообразно с обычаем блюдо, а затем берет жертвенное яство и сует его в руки идолу, остатки же делит и съедает свою часть.

Идолам придают обличья тварей, [живущих в землях] идолопоклонников, но есть у них, сверх того, бог, сделанный по их собственному подобию. Истинно говорю, — над всеми богами ставят они бога всемогущего, творца всех прочих богов. И верят они, что мир существует уже двадцать восемь тысяч лет ³⁶.

Индийцы как в этой, так и в других Индиях никогда не убивают быков и, сказать по правде, почитают быков, как родного отца, а кое-кто с великим рвением им поклоняется. И готовы здесь люди пощадить быка, умертвившего пять человек, но горе пяти человекам, убившим одного быка. Говорят, что поднять руку на быка столь же дерзновенно, как на отца родного. И повелось так потому, что всю работу у них делают быки, и от [коровьей породы] получают они молоко, масло и прочую пищу.

Знатные господа, равно как и все иные идолопоклонники, пробуждаясь и прежде чем куда-нибудь пойти, зовут наижирнейших коров и возлагают на них руки; а затем трут руками лицо, веря, что после этого не коснется их никакое зло.

Но довольно о Малой Индии, ибо и года не хватит, чтобы описать все, что здесь есть. Истинно, что, сколько ни есть тут черных мужчин и женщин, все они красивы. [146]

Об Индии Великой

Скажу вот что о Великой Индии: схожа она с Малой тем, что люди в ней все черные. Звери также более или менее сходны, однако в Великой Индии множество слонов. Просто чудо эти слоны. Величиной, дородностью, силой, умом превосходят они всех зверей на свете. Голова у слона большая, глаза маленькие, меньше, чем у лошади, а уши, как у филина или летучей мыши. Нос свисает до земли, а начинается на лбу, и из пасти высовываются далеко вперед два огромных зуба, толстых и длинных, и коренятся они в верхней челюсти.

Этот зверь ничего не делает без приказа; стоит только хозяину сказать: “делай это”, и слон делает, и так и кажется, что не скотина это, а существо, наделенное разумом. А ноги у него громадные, о шести копытах, как у быка или, скорее, как у верблюда.

Зверь этот может с помощью деревянного приспособления перетаскивать ноши, которые не под силу даже тридцати носильщикам, и это смирнейшее животное искусно в бою, так что на войне слон стоит пятисот и более воинов, ибо к зубам его привязывают сабли или железные клинья, которыми он и наносит удары. Страшен слон в бою. Две силы есть в мире, с которыми нельзя совладать оружием: первая сила — огонь небесный, вторая — камень [метательной] машины; слон же — это третья сила, и никому не дано выдержать, да и никто на это не отважится, натиск слонов. Удивительная вещь! Он становится на колени, ложится, садится, приходит и уходит по велению своего хозяина. Слов нет, чтобы описать, к чему способен этот зверь.

В этой Индии есть перец и имбирь, корица, красящее дерево и прочие все пряности. Имбирь — это корень травы с листьями, как у камыша. Перец — плод и семя травы, которая, подобно дикому винограду, взбирается на деревья; плоды же такие, как у дикого винограда, и сперва они зеленые, а в зрелости совсем черные и морщинистые, как в этом вы сами можете убедиться. Таков длинный перец. Не думайте, что там, где растет перец, его варят или готовят на огне.

А корица — это кора большого дерева с цветами и плодами, как у гвоздики ³⁷.

В этой Индии много островов; слышал я, что из них [147] более десяти тысяч обитаемы. И одно из чудес — это [остров] Силем [Цейлон], и там множество драгоценных камней, наилучших в свете и самых разных.

Между этим островом и материком ловят жемчуг, или маргарит, в количестве просто удивительном. Так, порой три месяца подряд на ловле бывает восемь тысяч барок или кораблей. И вылавливают здесь столько жемчуга, что и поверить этому невозможно, если сам своими глазами такое не видел ³⁸.

Скажу теперь о птицах: они отличаются от птиц Малой Индии, и цвета они иного, ибо тут есть птицы сплошь белые, как снег, и сплошь красные или багровые, как гранат, и сплошь зеленые, как трава, и пестрые, и так много их и так красивы они, что и сказать трудно.

Попугаи здесь всех цветов, вот только черных никогда не бывает, но есть совсем белые и сплошь красные или зеленые, а у некоторых перья всех этих цветов. И воистину, птицы этой Индии — райские создания.

В этой Индии, в пору, когда я жил в Колумбе, поймали двух котов с крыльями, как у летучей мыши; в Малой же Индии водятся крысы с лисицу величиной, и они ужасно ядовиты ³⁹.

В этой Великой Индии растут деревья с такими большими листьями, что в тени каждого из них свободно могут укрыться пять или шесть человек ⁴⁰.

На упомянутом острове Силем у одного могущественного короля есть драгоценные камни всех видов, какие только существуют под небесами, и в таком количестве, что и поверить этому трудно. И есть у него два рубина, причем один из них он носит на шее, а другой на руке, которой вытирает бороду и губы; и этот рубин в длину больше, чем ладонь с четырьмя сжатыми пальцами, если измерять ее в ширину, и когда рубин на руке, видно, что каждая грань его длиной с палец. Думаю я — во всем мире нет камней, подобных этим двум, а среди рубинов нет им равноценных.

Есть другой остров, где все мужчины и женщины нагие; там в ходу золотые монетки, мелкие, словно песчинки. А из тканей, которые островитяне приобретают, делают они стены в своих жилищах. И они ничем не покрывают тело и не прикрывают срам ⁴¹.

И есть другой остров, прегромаднейший, и название ему Яна [Ява] , а в окружности он семь [тысяч] миль, и [148] слышал я, что там много великих чудес. И среди этих чудес, наряду со столь прославленными благовониями, самое большое — малорослые люди: высотой они, как дети трехлетние или четырехлетние, и тело у них сплошь покрыто шерстью, как у козлов. Их очень мало, и живут они в лесных чащах ⁴².

На этом острове водятся белые и очень красивые мыши. Есть там деревья, на которых цветет гвоздика, и когда они в цвету, то испускают столь сильный аромат, что гибнет всякий, кто в тех местах окажется, если только не зажмет нос и рот. Растут там кубеба и мускатный орех и маис [mazaros] и все прочие прославленные пряности, за исключением перца ⁴³.

В некоторой части этого острова с превеликим наслаждением едят белых и жирных людей, коли удается их захватить.

В этой Великой Индии я на островах все люди черны и тело у них обнажено выше чресел и ниже колен, и они босы. Короли все же отличаются от простого люда: они носят на запястьях золотые и серебряные кольца и золотое ожерелье на шее, а на нем множество драгоценных камней.

В этой Индии законные сыновья великих королей, или государей, или баронов никогда не наследуют достояния отцов своих; наследство переходит только к сыновьям сестер, ибо говорят здесь так: можно ли поручиться, что сыновья рождены от своего отца, — ведь жены и наложницы могут понести от других, но дети сестры всегда своей крови, и кем бы ни был их отец, ясно, что вышло дитя из сестринского чрева ⁴⁴.

В этой Великой Индии многие поклоняются идолам таким образом: если кто захворает или попадет в беду, то дает он обет идолу и клянется нерушимо оный соблюсти, коль скоро недужному полегчает. И вот, выздоровев, эти люди год, а то и два нагуливают жир, вкушая жирную пищу и разные напитки, а затем, в час празднества, осыпают себя цветами, натирают тело благовонными маслами, украшают голову белым венцом и с песнями и плясками шествуют к идолу; идола же переносят с места на место, как у нас лик святой Марии в дни рогаций ⁴⁵, и, поклоняясь идолу, держат они в руках двуручный меч, подобный ножу, которым сдирают шкуру; и, порезвившись вдосталь, заводят меч за шею, с силою [149] дергают его и отсекают перед этим идолом себе голову. В этой Великой Индии, в тех местах, где я был, дни почти всегда равны ночи и в любое время года разница между ними никак не больше одного часа.

В этой Индии солнце стоит на юге целых шесть месяцев, так что тень падает к северу. А остальные шесть месяцев тень отбрасывается к югу.

В этой Индии Трамонтана [Полярная звезда] стоит очень низко; настолько, что в одном месте, где я побывал, она над землей и морем поднималась не больше, чем на два пальца ⁴⁶.

Здесь, если только я не обманываюсь, в час, когда нет луны и небо ясно, почти вчетверо светлее, чем у нас. А между закатом и зарей я, право же, видел все планеты, а влияние их зримо воочию, и по этой причине отрадно наблюдать за ними в ночную пору.

В месте, о котором я уже упоминал, всегда видна в небе, между югом и востоком, яркая и большая звезда, а называется она Канопус; в наших землях она не видна ⁴⁷. А в [индийском] цикле многое привлекательно и отрадно для доброго астролога.

В этой и Малой Индиях люди, обитающие вдали от моря, в глубине страны и в лесных местах, с виду сущие исчадия ада. Едят, пьют и одеваются они совсем не так, как приморские жители.

Здесь страх сколько змей, и притом огромнейших, и всех цветов, какие только есть на свете. Диво великое: змеи эти никому вреда не причиняют, а если такое и случается, то очень редко; первыми же никогда не нападают.

Здесь водятся осы, занятие коих состоит в том, чтобы убивать большущих пауков, где бы те ни гнездились; осы зарываются в глубокие норы, выкапывая их сами, и в них так надежно хоронятся, что никому на свете не удается раскопать эти осиные убежища.

Водятся здесь мельчайшие муравьи, белые, как шерсть, а зубы у них столь крепкие, что ими прогрызают они дерево и каменные толщи и, коротко говоря, изничтожают все сухое, что лежит на поверхности, а также шерстяные и хлопчатые ткани. Из тончайшего песка строят они корки на манер стен, и корки эти даже солнце не разрушает, а таким способом укрепляют муравьи свои убежища. И чистая правда: коль скоро корка [150] разрушается и солнце проникает внутрь, муравьи сразу же погибают ⁴⁸. Червей здесь множество, и удивительных, просто не знаю, как и сказать о них.

Есть также в этой Индии птица, похожая на коршуна: у нее белая голова и белое брюшко, спинка же красная. Она смело выхватывает рыбу из рук рыбаков и грабит кого попало, так что повадкой своей подобна собаке.

Есть тут и другая большая птица; она на коршуна не похожа и летает только по ночам, причем в ночную пору голосит, словно человек, вопиющий из бездны. К слову скажу, что довелось мне слышать, будто здесь по ночам очень часто сам дьявол говорит с людьми ⁴⁹. Все чудесно в этой Индии, и, поистине, это иной мир. Есть также в этой Индии земля, которая называется Чампа [Тьямпа], и в той земле слоны служат вместо верблюдов, лошадей, мулов и ослов, и все там делают с их помощью.

Удивительно, что среди диких слонов в обычае биться войском на войско, и они вызывают друг друга на бой; и иной раз выходит на сечу сотня против сотни (когда меньше, когда больше). Впереди бьются самые что ни на есть сильные, крупные и отважные слоны, и так жестоко они дерутся, что на поле битвы остается по сорок-пятьдесят мертвых и раненых слонов. И вот что поразительно: говорят, будто побежденные слоны никогда не вступают сызнова в бой.

Этот зверь, по той причине что дорого ценится слоновая кость, в почете, будь он живой или мертвый. Ловят же только крупных и изрядно упитанных слонов, пренебрегая мелкими, и делают это удивительным образом: возводят квадратом крепчайшие стены и в них оставляют несколько ворот, преграждая эти ворота толстейшими бревнами.

Затем обученную слониху заводят в то место, где пасутся дикие слоны, и ей показывают зверя, которого хотят поймать, и внушают ей, чтобы она его завлекла [в ловушку]. Слониха, приваживая слона, трется об него, лижет его и уводит за собой; слона пропускают во внешние ворота, тотчас же закрывают их, и пока слон пытается через эти ворота пробиться, слониха выходит другими воротами, а за ней их сразу же закрывают, как это делают с первыми воротами. Слон, таким образом, [151] оказывается в плену. Затем приходит человек, одетый в черное и красное, лицо же у него закрыто. Он жестоко бьет слона и вопит во всю глотку; так кричат разве только, когда изловят вора. И бьет он слона дней пять или шесть, и зверю не дают ни есть, ни пить. Потом является другой человек, в одежде другого цвета и с открытым лицом, и он сперва бьет и гоняет слона, а затем подходит к нему, заговаривает с ним, скребет его длинной жердью, чистит его, кормит, и мало-помалу за десять или пятнадцать дней слона укрощают, а через двадцать дней его можно уже выводить и обучать.

В этой Великой Индии двенадцать и даже больше королей-идолопоклонников, а один могущественный король правит землей, где родится перец, и королевство его называется Молебар [Малабар]. И есть король в земле Синтуили [Кранганор? Каин Кулам?] и в земле Колумб; имя этого последнего короля Мингуа, а королевство его в Маабаре. И есть еще король Малепатама, королевство же его называется Малепор [Майлапур?], и там ловят жемчуг в несметном количестве. Еще один великий король правит на Силеме — острове, где тьма драгоценных камней. А на острове Яна, где добрые пряности, три или четыре короля. Сверх того, есть и другие короли, к примеру король Теленка [Теленгана?], великий и могущественный. А королевство Теленк богато хлебом, рисом, сахаром, воском, медом, плодами и овощами, яйцами, козами, буйволами, молоком и коровьим, а также иным маслом, плоды же там самые разные и вкусные, и всего этого добра в той стороне больше, чем где бы то ни было в Индии,

И есть еще королевство Маратха, поистине великое, и король в земле Батигала [Бхаткал], но он [не идолопоклонник], а сарацин. Много также королевств в Чампе [Тьямпе?] ⁵⁰.

Что еще сказать? Сколь велика эта Индия, не могу и выразить. Ладно, кончаю, и так уже достаточно сказано об Индии Великой и Малой.

Об Индии Третьей

Скажу теперь об Индии Третьей. Говоря по правде, не был я в ней и не видел ее, но от тех, кто достоин доверия, немало наслышался я о многих тамошних [152] чудесах. Истина, что в той стране тьма драконов, а у них на головах блестящие камни, называемые карбункулами. Драконы живут в золотых песках; растут они очень быстро, а из пасти исходит дух зловонный и тлетворный, густой, словно дым костра.

Временами собираются эти драконы вместе и, распуская крылья, пробуют взлететь ввысь, однако по воле божьей, а она безмерна, низвергаются на свою погибель в реку, вытекающую из рая.

Везде окрест выжидают, когда наступит драконов час, и, приметив, что какой-то из драконов низвергся в реку, отсчитывают семьдесят дней, а затем спускаются к берегу, отыскивают кости драконовы, с которых давно уже сошло мясо, и забирают карбункулы, что сидят в черепах, и камни доставляют императору Эфиопии, а его вы называете пресвитером Иоанном ⁵¹.

В этой Третьей Индии есть птицы, которые называются рок, и так велики они, что могут поднять на воздух даже слона. Сам я встречал человека, говорившего мне, что ему довелось видеть одну такую птицу и что крыло у нее было длиной в восемьдесят пядей ⁵².

В этой Индии водятся настоящие единороги, величиной с лошадь; на лбу у них толстый, острый, но короткий рог, сплошь твердый — в сердцевине его нет мозга. И говорят, так свиреп этот зверь, что может он одолеть слона, а поймать его невозможно никому, кроме юных девственниц. Мясо этого зверя, откуда бы его ни вырезать, удивительно вкусно и обладает целебной силой ⁵³.

Много там иных разных зверей; есть зверь наподобие кота, и пот у него благоуханнее любых благовоний, а собирают его так: повадка есть у этого зверя тереться о какое-нибудь дерево; на коре остается сгущенный пот, и его люди собирают и уносят ⁵⁴.

Говорят, что между Индией и Эфиопией, ближе к востоку, расположен рай земной и из него вытекают четыре райские реки, а в этих реках великое множество драгоценных камней и тьма золота ⁵⁵.

Здесь водятся змеи, иные рогатые, иные украшены драгоценными камнями.

Люди той страны чернейшие из черных и жирные, но малорослые, и у них толстые губы, плоский нос, выступающий вперед лоб грубой формы, а ходят они [153] нагишом. Я видел много таких людей; они охотятся на самых страшных зверей — львов, пантер, леопардов и на ужаснейших змей; стало быть, свирепейшие идут на свирепых.

В этой Индии есть амбра, а она подобна древесине, и запах у нее чрезвычайно приятный; называют ее морской геммой, или сокровищем моря ⁵⁶.

Здесь есть также звери, похожие на ослов, и они исполосованы поперек белым и черным, так что одна полоса белая, а другая черная; очень красивы эти звери.

Говорят, между этой и Великой Индией есть остров, где попеременно живут одни лишь мужчины или одни лишь женщины. Жить же совместно они долго не могут, разве только от силы дней десять-пятнадцать, и когда после этого рождаются мальчики, их отсылают к мужчинам, девочек же женщины оставляют у себя, на своей земле ⁵⁷.

И есть много островов, на которых обитают люди с песьими головами; говорят, однако, что женщины на тех островах очень красивы.

Поражает меня, сколь разнообразны эти острова.

Ну, хватит, пожалуй, говорить о Третьей Индии и [ее] островах.

О Великой Аравии

Не много смогу я рассказать о Великой Аравии, где довелось мне побывать; вот, разве, что родится там ладан и мирра, лучшие в свете ⁵⁸.

Жители этой Аравии все как один черные, худые и стройные, а говором и голосом они, как малые дети. Живут они в пещерах и ямах, едят рыбу и траву да еще разные коренья.

В этой Аравии лежит великая пустыня, бездорожная и очень сухая.

Об Эфиопии скажу, что земля эта весьма обширная и жаркая и там много разных чудовищ, таких, к примеру, как грифы, а они стерегут золотые горы. В Эфиопии водятся змеи и прочие ядовитые твари, огромные и без меры вредные. Там многое множество драгоценных камней; думаю, государь этой страны сильнейший на свете и нет ему равного в достатке: ни у кого нет столько золота, серебра и драгоценных камней, и, говорят, ему подвластны пятьдесят два короля богатых и [154] могущественных. Он правит всеми соседними землями, лежащими к югу и к западу.

В этой Эфиопии есть две огненные горы, а промеж них — золотая гора. Все эфиопы — христиане, хоть они и еретики. Довелось мне повидать многих людей из этих земель, и вел я с ними беседы.

Говорят, султан Вавилонии ежегодно платит императору Эфиопии пятьсот тысяч дукатов дани. Другого ничего сказать об Эфиопии не могу, ибо в ней я не был.

О Великой Татарии

О Великой Татарии расскажу то, что слышал от людей, достойных доверия, а именно, что она очень богата, очень справедлива [justissimus] и очень обширна. В ней четыре царства, столь же великие, как французское королевство, и густонаселенные. В государстве этом всякий, кто не может добыть себе на жизнь, вправе, если он того пожелает, до конца дней своих получать пищу и одежду от царя. В этом государстве имеет хождение бумага, припечатанная черными чернилами [papyrus signata cum incaustro nigra]; с ее помощью можно получить золото, серебро, шелк, драгоценные камни и все, что только душе угодно ⁵⁹.

В этой империи есть храмы с идолами и мужские и женские монастыри, подобные нашим, и там постятся и молятся совсем на наш манер, а главные жрецы этих идолов ходят в красных одеждах и красных шляпах, как наши кардиналы. Просто невероятно, сколь роскошна, пышна и величава служба идолам и сколь изрядно при этом пляшут.

Покойников там не сжигают и не хоронят в земле лет по десять; кое-кто так поступает, не имея на что оплатить погребение и нужные церемонии; поэтому держат они покойников у себя, в своем доме, и кормят их, как живых.

Знатных господ хоронят вместе с конем и с одним или двумя слугами из числа самых любимых, а слуг этих в час похорон убивают ⁶⁰.

В этой империи, как довелось мне узнать от очевидцев, много огромных городов. Один такой город называется Гиемо, и говорят, что и за день его не пересечь по прямой, даже едучи верхом. [155] Слышал я, что у этого императора есть двести городов, больших, чем Тулуза, и я убежден, что и жителей в них поболе.

Народ в этой империи на диво покорный, опрятный, вежливый и щедрый.

В этой империи есть ревень и мускус. А мускус —это пуповина некоторых диких зверей козьей породы; и получают мускус так: изловив зверя живьем, разрезают шкуру вокруг пупка и собирают кровь, вытекающую из раны, в ту же шкуру, сушат ее, и сушеная кровь и есть лучший в свете мускус ⁶¹.

Пожалуй, об этой империи больше ничего не могу достойного внимания сказать, отмечу лишь, что там есть глазурованные чаши, прекрасные, знатные и отменные.

Когда умирает император, тело его, а также бесценные сокровища, назначенные на то, люди уносят в некое место, оставляют его там и затем убегают во всю прыть, как будто за ними гонится сам дьявол.

Потом туда приходят другие люди, и они тотчас же хватают тело и переносят его в другое место таким же образом; затем являются новые люди, и все начинается сызнова, и так ведется до тех пор, пока не доставят тело в то место, где его должно похоронить. А делается все это потому, что место, где похоронен император, и все достояние его сокровенны и никто не должен знать про них.

О кончине императора не сообщают до тех пор, пока не утвердится на престоле новый властитель, а его родичи и князья [выдвигают] втайне.

В раздаче милостыни этот император щедрее всех государей, какие только есть на свете. Люди, подвластные императору, по большей части идолопоклонники.

О Халдее

Не много скажу я о Халдее — только упомяну о самом великом чуде, а чудо это вот какое: есть там одна земля (в ней некогда стоял Вавилон, ныне разрушенный и опустелый), где водятся волосатые змеи и звери-чудища. В этой же стране по ночам слышатся такие вопли, такие завывания и такой свист, что мнится, будто исходят они из ада. Ни один человек, будь с ним даже [156] большое войско, не осмелится провести здесь ночь из-за привидений и ужасов неисчислимых.

Здесь, когда я был в этой земле, видели черепаху, которая на спине несла пять человек ⁶².

Есть тут страховиднейший двуглавый зверь; однажды он переплыл Евфрат и преследовал жителей по ту сторону реки. Водятся здесь скорпионы такие громадные, что о них боязно слышать; думаю я, эта земля — обиталище демонов.

О земле Аран

Ничего не скажу об Аране — нет там ничего примечательного.

О земле Моган

Из земли Моган пришли на поклон к господу три волхва. И там в одном месте, а называется оно Баку, копают колодцы, из которых извлекают и вычерпывают масло; называется оно нафт, и горячее это масло, и целебное, и хорошо горит.

О горах Каспийских

Скажу о Каспийских горах, что там на кресте приносят в жертву овец, и делают это люди, называющие себя христианами, хотя вовсе они не христиане. Ничего не смыслят они в вере. В этих горах живет более пятнадцати разных народов ⁶³.

О Георгии [скажу]: во всем она сходна с нашей страной; все там христиане и люди воинственные.

О расстояниях земных

Вкратце скажу о земных расстояниях. Знайте, что отсюда до Константинополя примерно три тысячи миль или больше.

От Константинополя до Таны, или Татарии, тысяча миль, и все морем, если идти к востоку ⁶⁴. [157] Персидская империя начинается в Трапезунде, городе греков, лежащем в последнем заливе Великого моря. Протяжением эта империя велика, ибо она владеет Малой Азией, Киликией, Медией, Каппадокией, Великой Арменией, Ликией, Халдеей, Георгией и частью Каспийских гор и Могана, откуда пришли на поклон к Христу три волхва, и доходит до Железных ворот и [в нее входит] вся Персия с частью Малой Индии. Так что эта империя в ширину простирается от Черного моря до моря Индийского, и столь велико это расстояние, что на лошади преодолеть его можно только за девяносто, а то и более дней ⁶⁵.

А Малая Индия в каждую сторону тянется на шестьдесят дней пути; она поистине почти вся ровная.

Корабли же в этих Индиях просто одно диво, ибо даже самые что ни на есть крупные не скрепляются железом, а связываются нитью, изготовленной из особой травы. На кораблях никогда не бывает палубного настила, они открытые; внутрь набирается столько воды, что по большей части, а порой и всегда люди вынуждены стоять в слякоти и вычерпывать воду.

Катай — это громаднейшая империя, протяженность ее более чем сто десять дней пути, и там правит лишь один государь; совсем наоборот дело обстоит в Индии, где множество королей и князей, и нет ни одного из них, кто не считал бы себя зависимым от какого-либо государя ⁶⁶.

А Эфиопия чрезвычайно велика, и, не кривя душой, скажу, что народу там по крайней мере втрое больше, чем во всем нашем христианском мире ⁶⁷.

Слышал я, что между двумя татарскими империями, а именно между той, что прежде называлась Катаем, а теперь называется Обсет, и Гатсарией лежит империя Дувы и Кайды, некогда [царя] Капака, ныне Эчигадея, и она тянется на двести и более дней пути ⁶⁸.

Корабли, которые ходят в Катай, огромны и вверху у них более ста камер, а при попутных ветрах несут они по десять парусов. И эти корабли весьма прочные, ибо у них тройная дощатая обшивка: первая — как на наших кораблях, какие побольше, вторая — поперечная, третья — снова продольная и сработана крепко. Однако далеко в море индийские корабли никогда не заходят.

Это Индийское море очень тихое, бури на нем бывают редко, и, когда оно неспокойно, наши корабли [158] дожидаются доброго часу; по правде скажу, один из наших латинян плавал в [этом] море по сто и более дней ⁶⁹.

Греция также очень пространна, но не знаю, за сколько дней ее можно проехать.

В завершение же скажу: нет земель лучших и столь прекраснейших, населенных столь честным людом, чем в нашем, христианском мире; у нас и пища приятнее и вкуснее, одежда добротнее, и нравы благороднее и обычаи лучше. Превыше же всего наша вера, хотя она и плохо соблюдается; бог свидетель-живущих у нас [христиан] вдесятеро достойнее те, кого обратили в нашу веру братья проповедники и минориты, и это я говорю по собственному опыту и в том убежден совершенно твердо.

А касаясь обращения [в католичество] этих индийских людей, скажу, что буде нашлось двести или триста добрых братьев, ревностных в проповеди нашей веры и делу преданных, то и года не прошло бы, как десять тысяч, а то и более индийцев обратились бы в истинную веру. По тому сужу, что я, живя среди этих схизматиков и неверных, обратил в нашу веру, как полагаю, тысяч десять душ или около того. Но, будучи в малом числе, мы не можем посетить многие страны и удержать их в вере, а по этой причине (о горе!) гибнут многие души. Сверх того, немало душ обречено на погибель, ибо плохо проповедуется слово божье. Скорбь и печаль одолевают сердце, когда слышишь, что каждодневно проповедники коварнейших и богом проклятых сарацин везде на Востоке совращают в свою ложную веру разные языческие секты. А нас они преследуют и на нас возводят хулу, и нас бросают в узилища, и побивают каменьями; сам я все это испытал, ибо четырежды заключали меня в темницу и рвали мне волосы, и бичевали меня, и побивали каменьями; богу все это ведомо, а также и мне, испытавшему за грехи свои такое поношение. Но не дано мне было закончить дни мои, приняв мученический венец, сподобились его четверо моих спутников.

Уповаю во всем на волю господню. Скажу также, что пятеро братьев проповедников и четверо миноритов, в мое время бывших там, за католическую веру приняли жестокую смерть.

Горе мне, ибо не был я с ними! ⁷⁰. [159]

Превыше всего верю, что король Франции может для себя и на благо веры христианской покорить весь мир без какой бы то ни было помощи со стороны ⁷¹.

Об острове Хиос

Был я на острове, который называется Хиос; там родится мастика в большом изобилии, и нигде в другом месте ее не дают мастичные деревья. А мастика — это сок весьма благородного дерева.

Владел этим островом могущественный генуэзец, добрый моряк по имени Мартин Заккария, и он перебил и взял в плен более десяти тысяч турок.

Увы, о горе! Вероломный император Константинополя, грек, изменой захватил остров; прискорбно это, тем более что он схватил самого Заккарию и держит его в неволе ⁷².

О Турции

Был я также в Турции, в одном замке, который стоит на берегу моря, на материке, а владеет им знатный генуэзец Андреоло Катани.

У него семьдесят всадников и четыреста пеших воинов, и много вреда причинил он туркам. Здесь добывают квасцы, без которых нельзя как следует окрасить какую бы то ни было ткань, и делают это удивительным образом; просто ума не приложу, человеческий ли разум или дух святой такое могли придумать. А способ этот вот какой: собирают камни, но не обычные, а пригодные для дела, таких же камней очень мало. Их обжигают, как кирпичи или глиняные горшки, несколько дней на сильном огне, а затем раскладывают на просторной площадке и сверху поливают трижды или дважды в день, и так делают на протяжении целого месяца непрерывно. И камни становятся как известь, а тогда кладут их в большие котлы с водой и огромными железными ложками достают со дна осадок. Потом делают из гипса большие квадратные плошки и в эти плошки сливают из котлов воду; сгущаясь, она дает нечто вроде кристаллов, и так образуются квасцы.

В этой Турции есть семь церквей, о которых писал в Апокалипсисе блаженный Иоанн. Он велел похоронить [160] себя в Эфесе, куда пришел и откуда бесследно исчез В этой Турции, которая называется Малой Азией живут турки и в малом числе греки-схизматики и армяне. Турки — наивероломнейшие сарацины, и они хорошие лучники, а среди прочих народов слывут забияками и предателями. Земля же эта очень плодородна, но не обработана, ибо турки о ней не заботятся.

(пер. Я. М. Света)
Текст воспроизведен по изданию: После Марко Поло. Путешествия западных чужеземцев в страны трех Индий. М. Наука. 1968

© текст -Свет Я. М. 1968
© сетевая версия - Тhietmar. 2003
© OCR - Ксаверов С. 2003
© дизайн - Войтехович А. 2001 
© Наука. 1968