Петр Петрей. Реляция. Предисловие.

Библиотека сайта XIII век

ПЕТР ПЕТРЕЙ

РЕЛЯЦИЯ

Книга "Een wiss och. sanfardigh Berattelse, om nagra Forandringar som j thesse framledne ihr, athi Storfurstendomet Muskow skedde are..." "Достоверная и правдивая Реляция о некоторых событиях, которые в истекшие годы произошли в Великом княжестве Московии..." была написана Петром Петреем. Автор на протяжении ряда лет прожил в России, где исполнял особые поручения шведской короны. Это сочинение вышло в Стокгольме в 1608 г., сразу после приезда Петрея из России. Книга была написана на шведском языке и на русский никогда не переводилась. Ни в одном из книгохранилищ Советского Союза ее нет. Книга только однажды упоминалась в советской историографии. В библиографии ¹ по шведской истории ее название отсутствует, хотя другое сочинение Петрея ("История о великом княжестве Московском", изданная в 1615 и 1620 гг.) хорошо известно западноевропейской и отечественной историографии. Недавно в Ленинграде был получен микрофильм "Реляции", присланный из Шведской Королевской Библиотеки. Это - небольшое сочинение объемом около 2 п.л., созданное непосредственно после описываемых в нем событий. По форме книга является своеобразным "политическим репортажем", сделанным очевидцем событий. Хронологически сочинение охватывает события с конца XVI в. до 1608 г. включительно. Источники информации: личные наблюдения, сведения, полученные от участников и очевидцев событий. В последнее десятилетие, в связи с интенсивным [8] изучением русско-шведских отношений, возник большой интерес к Петрею и его сочинениям. В Советском Союзе и за рубежом появились исследования ², в которых затрагивалась проблема источниковедческой базы работ шведского историка. В 1967 г. в нашей статье был поставлен вопрос о русских материалах обширного труда Петрея - "Истории". Были определены эти источники, преимущественно сочинения иностранцев о Московии (Герберштейна, Одеборна, Буссова, Меховского и Гваньини) и отдельные фрагменты летописей. С основными положениями этих наблюдений согласился и шведский исследователь К. Таркиайнен, который уделил должное внимание Петрею и его "Истории". Отметим, что в обеих работах, как в советской, так и шведской, упоминается "Реляция", которая является первым специальным сочинением по русско-шведским отношениям XVII в.

Кроме упомянутых статей, за последние годы вышли еще две работы, посвященные Петрею. В Швеции было опубликовано исследование Т. Калвеварка ³, а в Советском Союзе - М.А. Алпатова. Последняя работа является обобщающей монографией, один из очерков которой рассматривает очень подробно и тщательно "Историю" Петрея и его отношение к Крестьянской войне и интервенции. Но ни в советской, ни в шведской историографии "Реляция" еще не стала предметом исследования. Между тем русской историографии немецкий перевод "Реляции" был известен. Этот [9] перевод под несколько другим названием приписывался Петеру Патерсону Упсальскому. Его работа ⁴ по рукописи Вольфенбительской Библиотеки была опубликована в 1777 г. в Германии, в городе Галле. С легкой руки издателя перевода Шмидта-Физельдека работа была приписана мифическому Петеру Патерсону. Эта ошибка была повторена и нашей историографией. О Патерсоне и его работе писал Ф. Аделунг ⁵. К сожалению, подобную неточность находим и в новейших работах, хотя еще в 1967 г. было доказано ⁶, что Петер Патерсон и Петр Петрей - один и тот же автор.

Об авторе сочинения мы располагаем весьма скудными сведениями. Даже в своих сочинениях Петрей почти ничего не сообщает о себе, хотя в ряде случаев он является участником весьма интересных и важных исторических событий. Петрей предпочитает умалчивать о своей персоне. Подобная "скромная" манера изложения отличает его от других авторов записок о Московии, которые весьма часто и охотно сообщали о своей жизни и деятельности не только на Руси, но и за ее пределами. О некоторых фактах биографии Петрея можно догадываться по немногочисленным и очень осторожным намекам, которые находим в его трудах. Для подобной [10] лаконичности и нежелания сообщить о себе более подробно, и прежде всего о своей жизни и деятельности в России, у Петрея были все основания. Дело в том, что весь жизненный путь автора "Реляции" был теснейшим образом связан с несколько щекотливыми вопросами: со сбором информации о внутреннем положении Московии и ее внешней политике, прежде всего по проблемам взаимоотношения Руси с Польшей, Швецией, империей, папским престолом и иезуитами. Другими словами, умный и наблюдательный иностранец, живущий в Немецкой слободе, был политическим агентом шведской короны в Москве. Это подтверждается и теми фактами его биографии, которыми мы располагаем, и, как ни странно, его сочинениями.

Петр Петрей (по латыни Petrus Petrejus, по-шведски Peer Persson) родился в 1570 г. в Упсале в семье ректора соборной школы (а затем епископа Вэстероса и Линчепинга) Петра Бенедикта Петрея и его супруги Маргариты Якобсдоттер. Он получил хорошее домашнее воспитание и восемнадцати лет был зачислен в Высшую школу Юхана III. Там Петрей изучал ряд гуманитарных наук (историю, теологию, древние языки) и естественные науки (математику, анатомию, ботанику). После успешного окончания школы Петрей поступил в Марбургский университет в Германии. Нельзя утверждать, что к этому моменту у двадцатидвухлетнего студента вполне сформировались научные интересы. Петрей одинаково увлекался и естественными, и гуманитарными науками. Он публикует работы по математике и теологии. Администрация Университета была вправе ждать от столь способного студента дальнейших успехов. Но она обманулась в своих ожиданиях. Молодой человек, так рьяно отдавшийся разрешению теологических и математических проблем, не был равнодушен к земным соблазнам. Первокурсник Марбургского университета столь щедро, как и наукам, отдавал дань Бахусу и Венере, а по этой причине неоднократно дрался на дуэлях и делал долги. Родители, видимо, отказались помочь своему [11] беспутному сыну, и Петрей угодил в долговую тюрьму. Последний инцидент переполнил чашу терпения администрации, и в 1593 г. он был исключен из Университета.

Петрей возвращается на родину. Здесь он поступает в личную канцелярию герцога Карла, правителя королевства. Отсутствие документальных данных об этом периоде жизни молодого канцеляриста затрудняет подробное освещение его биографии. Однако сам факт выбора Петреем службы у герцога Карла говорит о его практическом уме и политической проницательности. В это время в Швеции идет борьба между двумя группировками: герцогом Карлом, правителем государства, и его племянником королем Польши и Швеции Сигизмундом III Вазой. Первый опирается на низшие сословия и лютеранскую церковь, его противник - на аристократию, членов Государственного совета и сторонников контрреформации. ⁷ Борьба была столь ожесточенна, что переросла в военное столкновение. Война охватила приморские районы Швеции и Финляндии я кончилась победой герцога Карла. Видимо, Петрей активно выступал на стороне последнего. Сохранились сведения, что в мае 1600 г. он был отправлен в качестве личного посланника герцога Карла к королю Польши Сигизмунду с дипломатическими поручениями. Судя по важности этой миссии, он пользовался полным доверием своего патрона.

В начале 1601 г. Петр Петрей был отправлен в район военных действий в Лифляндию. О цели его поездки в Прибалтику на границу с Россией можно только догадываться. Никаких документальных сведений о ней не существует.

В конце 1601 г. Петрей уехал в Россию, где и прожил около четырех лет. В предисловии к одной из своих книг, уже много лет спустя, в 1615 г., он пишет: "Но я по какой-то судьбе попал в их области (т.е. русских, - Ю.Л.), но только 4 года выжил у них и находился на службе [12] Великого князя..." ⁸ В этом довольно лаконичном известим многое непонятно. Что до несколько высокопарного выражения о "какой-то судьбе", то его можно оставить на совести автора. Судьба, да и дальнейшая деятельность Петрея, была определена общей политикой шведской короны и самого герцога-правителя, будущего Карла IX. Именно его поход в Лифляндию в 1601 г., установление тесных контактов с Борисом Годуновым, переписка обоих государственных деятелей в 1602 г., надо думать, предопределили судьбу скромного чиновника. Живейший интерес нашего северного соседа к политике Русского государства был основной причиной посылки Петрея в Москву. Хотя въезд в Россию, по выражению самого Петрея, был затруднен, тем не менее, Тявзинский мир, заключенный в 1595 г., давал возможность проникнуть ряду иностранцев-специалистов на территорию Московии. В известной степени этот трактат дает возможность определить, в качестве кого поехал в Россию Петр Петрей. В Тявзинском договоре были перечислены те категории из числа подданных шведской короны, которые могли уехать в Московию. Это, прежде всего купцы, судостроители, врачи и всякие другие служилые и должностные люди. Петрей не был купцом, ни в одном из своих сочинений он не дает ни малейшего намека на возможность приписать ему торговую деятельность. Не был он и солдатом, хотя определенный вкус к информации, связанной с военным делом, у него наблюдается. В то же время он недвусмысленно говорит о своей службе великому князю. Следовательно, он получал жалованье от московитов. То обилие информации, которое он приводит в своих сочинениях, дает возможность определить круг его знакомств, который чрезвычайно широк и распространяется от придворных сфер до простых горожан. Кем же был Петрей в Москве? На этот вопрос можно ответить только предположительно. Видимо, [13] он был врачом. Специальность, которая давала возможность широких контактов, получение самой достоверной информации, и, наконец, право въезда в Москву, ибо она, как было указано выше, была оговорена Тявзинским трактатом. На то, что Петрей был лекарем, как будто, указывает и его осведомленность о врачах-иностранцах, практикующих в этот период в Москве. В частности, он был хорошо знаком с Каспаром Фидлером. Этого эскулапа Петрей встречал в дальнейшем в Стокгольме. То, что Петрей был врачом, является предположением. Ни в одном из документов, посвященных приезду лекарей-иностранцев, мы не найдем его имени. Одновременно отметим, что практика засылки агентов в Россию под видом лекарей осуществлялась шведской короной в XVII и даже в началеXVIII в.

Через какую же границу Петрей приехал в Россию? Прибыл ли он непосредственно из Швеции через Нарву, либо ехал через Польшу? В своем сочинении 1608 г. он рассказывает об аудиенции у польского короля Сигизмунда III Вазы при возвращении из Московии. Судя по некоторым косвенным намекам, до этого приема он уже был представлен и королю и канцлеру Литовскому Льву Сапеге. Бели это так, то, возможно, что он встречался со своими высокопоставленными собеседниками ранее, то есть перед отъездом в Россию в 1601 г. Тем самым можно предположить, что Петрей прибыл в Московию с запада, через Польшу.

Чем же занимался в России Петр Петрей? В предисловии к своей "Истории", изданной в 1620 г. в Лейпциге (первое Стокгольмское издание датируется 1615 г.), он пишет: "В этом дальнем, не без смертельной опасности для меня путешествии, я тщательно наблюдал и описывал их веру и богослужебные обряды, правление, гражданское устройство, также все их нравы, обычаи, занятия, ремесла и торговлю, военные способы, равно изобилие страны - в хлебе, скоте, диких зверях, птицах, рыбах, прекрасные, текущие по ней реки, ручьи и ключи, веселые леса и рощи, с растущими в них разными деревьями, душистыми лугами и полями, [14] населенные города и местечки, сильные крепости и укрепления, недавно миновавшие войны и битвы между Шведами, Поляками и Русскими" ⁹. Итак, как видим, сбор самых разнообразных сведений от теологических до военных. Но в первом своем сочинении Петрей вообще не занимался богословскими вопросами, зато сведениями политического характера было наполнено все сочинение.

Вся деятельность Петрея в этот период была направлена на сбор информации об отношении русского правительства к шведской короне. В русской историографии уже давно отмечалась активная внешняя политика Швеции в период, предшествующий Смуте и во время появления Лжедмитрия и поляков на Москве.

В работе Форстена "Политика Швеции в Смутное время", автор которой непосредственно ознакомился с многотомной "регистратурой" Карла IX, хранящейся в Стокгольмском Королевском архиве, прямо указывается: "С началом Смуты в России все внимание Карла IX обращено было на то, как бы воспользоваться внутренними неурядицами соседней державы, чтобы извлечь из них выгоду для Швеции. Если Карл и прежде внимательно следил за грозною для Швеции восточною державой, то теперь он во всех письмах к губернаторам Финляндии повторял одно: непременно и безотлагательно доставлять ему все приходящие из России сведения, стараться через шпионов узнать истинный ход дел в ней..." ¹⁰ Видимо, Петрей исправно выполнял свои обязанности, которые распространялись не только на врачевание страждущих. Некоторые указы и письма Карла IX удивительно близки к тем фактам и оценкам, которые находим в работе Петрея 1608 г.

Описывая страшный голод, длившийся в России с 1601 по 1603 г., автор указывает, что "всемогущий бог хотел [15] наказать всю страну тремя несчастьями, а именно: голодом и дороговизной, чумой, гражданской войной". И далее повторяет, что эти несчастья бог ниспослал русским за их гордость, безбожие, поклонение идолам, искажение веры, гордыню, зло, несправедливость и тиранию... ¹¹ Интересно,что, узнав о голоде в России, Карл IX, запретив продажу и вывоз хлеба из Нарвы в Московию, также сослался на кару божию. "Голод в России, - писал он, - это наказание свыше за то, что русские не хотели подтверждать вечного мира Швеции с Россией" ¹². Мы далеки от мысли, что правитель шведского королевства цитировал Петрея, но идентичность обоснований божественной кары, постигшей русских, заставляет предположить о знакомстве герцога с донесениями своего агента. Далее. К 1605 г. относится одно из первых воззваний шведского правительства к жителям новгородских земель. В них Карл IX раскрывает политику папского престола, стремившегося усугубить смуту в России с целью искоренить греческую веру и ввести католицизм. У Петрея сталкиваемся с подобной концепцией, которая сформулирована таким образом, что трудно определить, где текст Петрея, а где текст королевского обращения к новгородцам. Описывая соглашение Лжедмитрия I с иезуитами, он пишет: "когда он (Гришка, - Ю.Л.) обретет величие и займет престол великого князя Московии, он должен взять в жены дочь сандомирского воеводы, упразднить греческую религию и насадить папистскую". И далее сообщает, что иезуиты, папа и Рим обещали ему помощь и "поддержку во всех делах". А в конце своей книги 1608 г. Петрей, заканчивал свой рассказ о гибели Лжедмитрия I, пишет: "Что могут иезуиты возразить против этого? Не они ли организовали эту кровавую баню? Не они ли научили Гришку его предательству? Не они ли [16] помогли ему людьми, деньгами и снаряжением захватить московский престол? Не они ли устраивали заговоры и козни, дабы ввести в России ложную папскую веру и искоренить греческую? Не они ли намеревались ранее и теперь подчинить Россию папе и польским дворянам?".

Наконец, в связи с воцарением Лжедмитрия I, Карла IX весьма заинтересовала личность Самозванца, "изъявлявшая притязания на русский престол, и он обращается к своим комиссарам в Финляндии с просьбой доставить ему сведения относительно личности Гришки Отрепьева". ¹³ Эти требования об информации датируются 1605 г. Интересно, что в приложении, точнее дополнении, к своей работе Петрей помещает "досье" на Лжедмитрия I, в котором по пунктам доказывает, что он самозванец, тем самым подробно отвечает на запрос короля.

Все эти факты показывают на вполне определенную связь общего комплекса сведений, находящихся в распоряжении шведского королевского правительства, с источником информации - Петреем. Но подобная связь дает много и для понимания структуры книги. Выше уже указывалось на лаконичность сочинения; обилие фактического материала заключено в прокрустово ложе формы изложения. "Реляция" почти совсем лишена исторических, литературных отступлений, морально-этических сентенций, которыми так наполнены аналогичные сочинения. Более того, композиционно книга превосходно делится на четыре части, которые, хотя и связаны стилистически между собой, выделяются из текста и, вероятно, до составления книги имели самостоятельное значение. Возникает вопрос, не была ли сама книга Петрея основана на его донесениях, которые были отправлены им в Стокгольм? Казалось бы, подобное предположение, не подкрепленное анализом донесения Петрея, может оставаться только гипотезой. В самом деле, нам не [17] были доступны фонды Стокгольмского Королевского Архива, где они должны были бы храниться. Более того, в историографии нет сведений, что донесения Петрея вообще дошли до наших дней. Следовательно, подобная гипотеза не может выйти из рамок логических предположений. Но это не так.

Знаменитый французский историк начала XVII в. Жак Огюст Де Ту (1533-1617 гг.) в своем фундаментальном труде "История своего времени" много внимания уделил России конца XVI - начала XVII в. В ряде случаев он дает ссылки на источники. В третьем томе своего труда он прямо упоминает рукописные донесения Петра Патерсона Упсальского: "Petri Fatersoni Ubsalensis relatio manuscripta" ¹⁴. Эти же источники он упоминает еще несколько раз в тексте. Итак, донесения Петрея существовали. Но может быть Де Ту использовал сочинения шведа, а не его рукописную информацию? Просмотр каталога библиотеки Де Ту дал следующие результаты. В этом хранилище имелось довольно много книг и рукописей, посвященных России: Герберштейн, Гейденштейн, Поссевино и другие, но источник о Смуте был лишь один. Это анонимная рукопись о начале Смуты "Troubles de Moscovie" ¹⁵, датированная 1604 г. Итак, остается предположить, что французский историк использовал копии рукописных реляций Петрея, которые он отправлял в Стокгольм. А, следовательно, существование подобных донесений надо считать доказанным. Отметим также, что сверка текста Де Ту и Петрея о Лжедмитрии полностью подтверждает, что французский историк пользовался шведскими источниками.

Петрей возвращался из России в конце 1605 г. через Польшу и, видимо, побывал в следующем году в Германии. [18] На это указывает само использование его донесений Де Ту. Отметим также, что несмотря на различное вероисповедание, их объединяла общая ненависть к римскому папе и иезуитам. Вот почему Де Ту так широко и охотно использовал материалы Петрея, направленные против католической авантюры с Лжедмитрием.

Прежде чем перейти непосредственно к дальнейшей биографии Петрея, вероятно, надо остановиться на его источниках информации в Москве. В число его информаторов входил будущий царь Василий Шуйский, окружение Лжедмитрия I, мать Дмитрия, вдова Ивана Грозного, Мария Нагая, горожане Москвы, слуги иностранных посольств, а также жители Немецкой слободы. Трое иностранцев, живших в слободе, упоминаются Петреем по именам, правда, в "Истории", вышедшей в 1615 г. Это врач Каспар Фидлер, лютеранский пастор Мартин Бэр и его тесть Конрад Буссов ¹⁶. Первый, судя по тому, что он после отъезда из России жил и умер в Стокгольме, был на службе шведской короны, хотя числился в Москве уроженцем Кенигсберга. Бэр и Буссов были также хорошо известны Петрею. Буссов был причастен к попытке сдачи Нарвы русским и переходу через рубеж лифляндских немцев, подданных шведской короны осенью 1601 г. До перехода на сторону московитов он состоял на службе шведского короля и именовал себя "его королевского высочества Карла, герцога Седерманландского, впоследствии Карла II, короля Шведского, ревизором и интендантом, завоеванных у Польской короны земель, городов и крепостей в Лифдяндии". Появление вначале агента, а затем полномочного представителя шведской короны в Москве, безусловно, не способствовало душевному спокойствию бывшего интенданта и ревизора". Петрей, конечно, знал о всех предательствах Буссова. Видимо, это способствовало полной покорности [19] наемника, сообщавшего Петрею сведения о военных делах московитов.

Добавим, что, возможно, информатором Петрея мот быть и известный И.Масса ¹⁷, автор записок о Московии, который в одном из текстов прямо говорит о сборе и посылке всевозможных данных шведскому королю.

В конце 1605 г. Петрей уезжает из России и по дороге останавливается в Польше. Здесь он 4 декабря 1605 г. получает аудиенцию у короля Сигизмунда Ш Вазы. Беседа происходила отнюдь не в теплой дружественной атмосфере. На кардинальный вопрос об отношении русских к Лжедмитрию I Петрей ответил Сигизмунду III, что "он не тот, за кого себя выдает". Король был возмущен и молча покинул своего собеседника. Здесь же в Кракове Петрей встретился и с одним из влиятельнейших членов Ордена иезуитов духовником Лжедмитрия I патером Савицким, который в свою очередь также предложил Петрею несколько вопросов, касающихся распространения католицизма в России. Ответ шведского агента прозвучал совершенно четко, "поскольку он (Лжедмитрий, - Ю.Л.) имеет такое намерение, русские могут отобрать у него власть". Подобное заявление также не способствовало духу взаимопонимания между собеседниками. Наконец, Петрей, принятый канцлером Великого Княжества Литовского Львом Сапегой, уже услышал вполне определенный совет короля. Вот что пишет автор "Реляции" об этом: канцлер заявил, что король Сигизмунд запретил распространять сведения о самозванце, а также "не препятствовать его козням, ...если я хочу наслаждаться жизнью".

Из Польши Петрей выехал в Германию, и в середине 1606 г. возвратился в Стокгольм. В Швеции оценили заслуги Петрея, он стал одним из доверенных политических агентов короля Карла IX. Он получает должность придворного историографа. Именно в этот период (1606-1607 гг..) [20] Петрей создает свои первые исторические штудии, посвященные России. Но практическая работа Петрея в качестве дипломата и агента короля продолжается. И в 1607 г. Карл IX посылает его, вместе с одним купцом из Нарвы, дипломатическим курьером к царю Василию Шуйскому. Цель поездки - склонить "московского великого князя" к союзу со Швецией и борьбе против Польши. Не добившись успеха, в апреле 1608 г. Петрей возвращается в Стокгольм. Здесь он подготавливает свой исторический труд к печати и в ноябре 1608 г. в типографии Андерса Гуттервица публикуется его "Реляция". Однако его поездки в Россию продолжаются. Зимой 1608 г. он исполняет роль дипломатического курьера, прибывает в Нарву с целью установления связей с воеводами русских пограничных крепостей. Он вез письмо к воеводе Ивангорода. Затем возвращается в Стокгольм, но уже в 1609 г. он приезжает в Нарву, где ведет сбор информации о положении Русского государства. В конце 1609 г. он посылается в Москву с личными поручениями короля. Но эту поездку он совершил не только со своими охранниками - татарами. На этот раз он присоединился к корпусу Делагарди. В качестве эмиссара корпуса он проделал весь путь отряда до Москвы. В Стокгольме были весьма довольны деятельностью своего агента. Петрею был присвоен титул "придворного фискала". Однако это звание мало что изменило в его положении. Петрей продолжает свою трудную и опасную работу политического агента. В 1610 г. после возвращения из России он посылается со специальный заданием в Данию. А летом в 1611 г. он уже в Нарве. Здесь вместе с русским перебежчиком Федором Аминовым он собирал сведения о самозванце, выдающем себя за Лжедмитрия (так называемый Лжедмитрий III, - Ю.Л.). Последний уклонился от встречи с Петреем, ибо узнал, что представитель шведской короны хорошо знал его предшественников - самозванцев. Вскоре Лжедмитрий III попал в плен и был отвезен в Москву.

В начале 1612 г. Петрей приезжает в Новгород, [21] захваченный шведами. Оттуда он выезжает в Стокгольм с письмами Делагарди и с предложением новгородских бояр ¹⁸ о присылке в качестве правителя старшего сына короля Карла IX Густава-Адольфа. В 1613 г. Петрей снова в России и присутствует при финале шведской интервенции. Вероятно, он был очевидцем поражений Делагарди в Новгороде и Ниеншанце.

В 1615 г. Петрея посылают в Данию. Цель поездки - сбор информации о Польше и закупка стратегических товаров - оружия и пороха. Путешествие в Данию было удачным, и все поручения им были выполнены. Во всяком случае, так об этом можно судить по тому, что Петр Петрей и его жена были освобождены от уплаты налогов при покупке поместий в Арлезунде ¹⁹.

В том же 1615 г. в Стокгольме вышла новая книга придворного историографа и "фискала” "История о великом княжестве Московском” на шведском языке. Книга, посвященная истории, политике, праву, религии и обычаям московитов явилась своеобразным итогом деятельности Петрея в России, в стране, чьи отношения со Швецией осуществлялись при непосредственном участии самого автора.

Но и практические интересы Петрея по-прежнему связаны с Россией. Видимо, он имел отношение к составлению мирного Столбовского трактата 1617 г. Петрей был очевидцем подписания этого договора.

В 1617 г. Петрей в качестве члена шведской делегации посетил Данию, Любек, Нидерланды и Англию. Миссия хлопотала о государственном займе. Швеции были необходимы деньги, королевство готовилось к войне. Миссия была удачной. В 1619 г. Швеция получила государственный заем у Нидерландов. [22]

Последующие годы Петрей работает над дополнением своей книги. И в 1620 г. "История о великом княжестве Московском" выходит на немецком языке в Лейпциге. Кроме ряда исправлений и дополнений, к книге приложен текст Столбовского договора. Говоря о заключении мира, Петрей пишет: "Так, благодаря изложенным выше условиям, эта трудная и долговременная война, стоившая жизни и принесшая горе многим тысячам невинных людей, кончилась этим спасительным замирением, за что благодарение праведному и милосердному богу, потому, что война - какая-то бездонная пропасть и золотой невод, которым не много поймаешь и достанешь прибыли". Весьма знаменательная сентенция, тем более учитывая, что автор имел самое непосредственное отношение к этой "бездонной пропасти”. Впрочем, ни в уме, ни в политической трезвости Петрею нельзя было отказать.

Умер Петр Петрей в Стокгольме от чумы (?) 28 октября 1622 г.

Одна из интереснейших проблем, связанных с творчеством Петрея, - это соотношение его книг, посвященных России. Как соотносится текст небольшой "Реляции” с текстом обширной "Истории”? Уже при первой попытке анализа их содержания убеждаемся, что сочинение, вышедшее в 1608 г., не только непосредственнее, а иногда реалистичнее в оценках событий, но и содержит большой комплекс фактического материала, которого нет в книге, вышедшей в 1615 г. Отметим наиболее интересные отличия текстов трудов Петрея, ибо они представляют несомненный интерес для истории внутренних отношений в России, Смуты и истории внешних отношений, прежде всего интервенции.

Так приведены совершенно различные версии о причинах немилости Бориса Годунова к принцу Густаву, незаконному сыну шведского короля Эрика IX. В "Истории" говорится, что заморский принц приехал в Московию для женитьбы на дочери Годунова (причем ее имя не названо) по собственноq инициативе. Свадьба расстроилась из-за нежелания [23] Густава принять православие, а немилостью он обязан требованием отъезда из России, усиленным занятием алхимией (отчего,- добавляет реалист Петрей, - "и повредился в уме"), а также доносу великокняжеского лекаря. В своем первом труде Петрей приводит другую версию приезда Густава на Русь. В "Реляции" он делает своеобразную параллель между судьбой Лжедмитрия и Густава. Густав, также как его русский последователь, был прельщен иезуитами, которые поддерживали его стремление "подчинить" Россию и добиться ее перехода в католичество. С подобными фантастическими планами, вдохновленный своими наперсниками, принц прибыл в Россию, где его на первых порах приняли весьма доброжелательно, и, как добавляет Петрей, обещали в жены дочь Бориса Ксению. Из планов Густава ничего не вышло, из страны его не выпускали, поэтому принц послал своего слугу, горожанина из Данцига, Кристофера Котора к своим друзьям иезуитам и прежде всего к шведскому графу Эрику Браге из Висингборга. Однако в Пскове письмо было перехвачено и заморского гостя отправили в ссылку. На этом эпизод с Густавом не заканчивается. С большим знанием дела Петрей рассказывает о дальнейших попытках иезуитов наладить контакты с принцем. На Русь был послан испанский монах Нордан, который под видом пилигрима вез послание Густаву. Послание отцов иезуитов также попало в руки русских и испанский пилигрим был отправлен несколько севернее Москвы - на побережье Белого моря, где и содержался в Соловецком монастыре, пока Гришка не освободил его оттуда , - добавляет Петрей. Чрезвычайно интересна концовка рассказа, в которой очень четко поставлены все политические акцента автора: Густав жил до смерти в большой нужде, бедности и нищете и затем погребен в пустынной церкви в Кашине в 1607 году, за что, по мнению автора, он должен был благодарить только иезуитов, ибо они были его попечителями и наставниками. Как видим, эпизоды о Густаве и [24] в "Реляции" и в "Истории" отличаются и по фактологии и по тенденциозности.

Описание внешности Лжедмитрия I в первой книге более полно. Так, автор указывает на физические недостатки Самозванца - одна рука была немного длиннее другой. В "Истории" этого нет ²⁰.

В "Реляции" Григорий Отрепьев в Литву бежит один, в "Истории" - вместе с монахом Чудова монастыря. Маршрут бегства за рубеж также не совпадает в этих сочинениях. По "Реляции" Гришка бежит в Путивль, "а оттуда в Киев в монастырь, где был хорошо принят". В "Истории" будущий Лжедмитрий и его наперсник - монах просто пришли в Киевское княжество ²¹.

В "Истории" мы находим упоминание о приеме польским королем Сигизмундом претендента на русский престол. В "Реляции" об этом говорится более подробно. В этом сочинении Петрей указывает, что воевода Острожский "повез его (Гришку, - ЮЛ.) ...к королю Сигизмунду в Польшу", которым он был хорошо принят. Он сидел за столом короля и получил разрешение нанимать на службу рыцарей и солдат. От папы получил Самозванец деньги, а что не хватало, то ему дали "два воеводы (т.е. Юрий Мнишек и Адам Вишневецкий, - Ю.Л.)" взаймы так много, что они ради него потеряли все движимое и недвижимое имущество, и все, что имели. В результате чего Самозванец сумел нанять большое войско. В "Реляции" больше чем в "Истории" подчеркнута роль иезуитов в подготовке интервенции.

В "Истории" нет упоминания о присоединении к Лжедмитрию I на первом этапе Смуты казаков, охранявших юго-восточные рубежи от крымских татар, и во главе которых стоял их предводитель Корела. В "Реляции" приведены [25] эти факты.

Совершенно иная интерпретация в обоих сочинениях Петрея эпизода сдачи важного стратегического пункта на западной границе Руси - Путивля. В "Истории" Лжедмитрий воеводу волжских казаков, которые защищали город, Михаила Михайловича Салтыкова, уговорил сдаться "жалобными словами, что Борис гонит и преследует его, законного наследника земли" ²². В "Реляции" такой мелодраматической подробности нет. В этом сочинении Петрей рассказывает о сговоре волжских казаков, защищающих город, с донскими, которые его осаждали. "Давайте держаться друг друга. У нас теперь есть хорошая возможность отомстить Борису и его сторонникам". Путивль без боя был захвачен Самозванцем.

Очень интересно сообщение о посольствах Бориса Годунова с просьбой о помощи в Данию к королю Христиану IV и к римскому императору. В "Истории" они лишь упомянуты, даже не рассказано, что они кончились неудачей. В "Реляции" о них говорится довольно подробно. Причем автора радует ухудшение русско-датских отношений, которые должны были быть закреплены браком Ксении Годуновой с братом Христиана - герцогом Гансом. Ущерб, нанесенный русско-датским отношениям, пошел, как считает Петрей, на пользу шведской короне. В этом эпизоде он, кажется, впервые четко говорит о своей тайной службе в Москве. В "Реляции" Петрей указывает, что поддержка, которую Борис ожидал от своего предполагаемого свояка и союзника, короля Дании, не поступала, оказались не осуществленными все другие мероприятия, о которых они договорились друг с другом и цель которых была "подчинить себе многие страны и владения (т.е. прежде всего Швецию, - Ю.Л.), для чего собственно они и хотели породниться, как стало достоверно известно в Московии от слуг герцога Ганса, как немецких, так и датских, о чем я имею [26] достоверные сведения и утверждаю это". Естественно, что подобного заявления автора мы не найдем в его "Истории" ²³.

Эпизоды осады Новгорода Северского в декабре 1604 г. войсками Лжедмитрия в "Истории" и в "Реляции" также отличаются. В "Реляции", например, рассказано о главном воеводе Федоре Ивановиче Шуйском. В "Истории" он не упоминается. ²⁴

Осада Кром войсками Бориса по "Реляции" происходила шесть недель, по "Истории" - два месяца ²⁵.

В "Реляции" к имени Михаила Глебовича Салтыкова добавлено - "воевода и наместник нотебургский". "История" этого добавления не знает ²⁶.

В "Истории" читаем: "в крепости Туле, в тридцати милях от Москвы, провел он (Самозванец, - Ю.Л.-) несколько дней". В "Реляции" указывается, что "когда на тридцатый день он подошел к Москве, то выжидал восемь дней, чтобы узнать, что предпримут сторонники Годунова ²⁷"

В "Истории" нет сентенции по поводу поступка Василия Шуйского, признавшего, что в Угличе был убит не Дмитрий, а сын священника. "Реляция" сохранила рассуждение автора по этому поводу.

Рассказывая о насильственной смерти Федора Борисовича и его матери, очевидец Петрей добавляет: "следы от веревки, которой они были задушены, я видел собственными глазами вместе со многими тысячами людей". В "Истории" этого добавления нет ²⁸. [27]

По "Реляции" Лжедмитрий въехал в Москву 16 мая 1605 г. я был коронован московским царем и великим князем 21 июля. В "Истории" указаны другие даты этих событий ²⁹.

В "Истории" не указано на приезд польского посольства в Москву во главе с Александром Гонсевским со свитой в 3 тыс. человек, с 12 иезуитами, пропущено добавление о Василии Михайловиче Мосальском, он ,,был пожалован ныне правящим князем Василием Ивановичем Шуйским воеводством в Кексгольме". Только "Реляция" сообщает о намерениях России и Польши начать войну со Швецией и о концентрации войск в районе Ивангорода в конце 1605 - начале 1606 года.

Говоря о направленности книги, необходимо иметь в виду, что автор - шведский агент, рьяно оберегавший интересы своего государства. Так, Борис и Василий Шуйский вызывают у автора определенные симпатии, первый четко исполнял условия мира, заключенного в Тявзине, второй, по мнению Петрея, проводил антипольскую политику. По этой же причине Лжедмитрий рисуется негодным политиком, слабым правителем, целиком попавшим под влияние "папистов" и иезуитов, и пытавшимся нарушить договор со Швецией. Петрей дважды упоминает, что по приказу Лжедмитрия начались приготовления к войне против шведов в районе Ивангорода.

Нельзя не отметить, что, как и "История", первая книга Петрея, правда в меньшей степени, содержит антирусские выпады (жестокость московитов, их суеверия и т.д.). Все это объясняется, конечно, с позиций самого автора, рассматривавшего Россию, как опасного соперника Швеции в районе Восточной Балтики.

Несмотря на то, что фактический материал первой книги послужил фундаментом для второй книги Петрея, они несколько отличаются друг от друга. Это касается [28] не только структуры - плана книг, но и некоторого фактического материала и оценок. Так в первой более подробно изложены действия Лжедмитрия I, очень четко прослеживается враждебность к католикам, к "папистам". В "Истории" эта тенденция выступает не столь рельефно. Это сочинение Петрея имеет довольно сложную историографическую судьбу на своей второй родине - России, отметим, что в Швеции им почти не занимались. Уже более ста лет в нашей литературе ведется спор, что первично -"Хроника" Буссова или "История" Петрея. "Хроника" Конрада Буссова, авантюриста, наемника, прожившего в России около десяти лет, во многих местах повторяет ,,Историю" Петрея. Кто заимствовал фактический материал - Петрей, который был знаком со списком "Хроники", либо Буссов, который мог читать "Реляцию" Петрея, изданную в 1608 году? Работы Ф. Аделунга, Я. Грота, Н. Устрялова не дали окончательного ответа на этот вопрос. Более того, вопрос осложнился еще одним обстоятельством. Выяснилось, что Буссов пользовался какими-то записями Мартина Бэра, протестантского пастора, жившего в Москве. Только в 1962 году И.И. Смирнов доказал, что Петрей является компилятором, заимствовавшим почти весь свой материал из сочинения К. Буссова ³⁰.

Сверка текста книги Петрея, изданной в 1608 году, второй книги, изданной в 1615 году, и "Хроники" Буссова дает следующие результаты. Правление Годунова, продвижение Лжедмитрия к Москве, воцарение Самозванца, восстание в Москве, разгром поляков, начало правления Василия Шуйского, движение на южных границах, действия отряда Делагарди изложены по двум источникам - по публикации собственной Петрея, т.е. изданной в 1608 г., и по рукописи Буссова.

К этому надо добавить следующее. Просмотр сочинений [29] иностранцев о Смуте позволил выявить еще одно сочинение, которое также, как и "История своего времени" Де Ту имело своим источником информацию Петрея. Речь идет о сочинении Матвея Шаума "Трагедия о Димитрии Московском" ³¹, изданном в 1614 г. в Ростоке. Сверка текста позволяет утверждать, что автору книги была известна работа Петрея ³², опубликованная в 1608 г. Целые абзацы этой работы повторяют "Реляцию". Возможно, что Шауму, воевавшему в войсках Делагарди, эта работа была подсказана самим автором.

В заключение надо отметить следующее. Книга Петрея заслуживает перевода и публикации по ряду причин. "Реляция" - одно из первых сочинений о Смуте, содержащих оригинальный фактический материал, собранный очевидцем и участником событий. Кроме того, политические акценты книги Петрея позволяют установить эволюцию отношений шведской короны к России в период Смуты. Наконец, книга Петрея дает возможность полностью пересмотреть соотношение сочинений иностранцев о русском государстве начала XVII в., и, прежде всего М. Шаума и Ж. Де Ту.

Текст воспроизведен по изданиям: Реляция Петра Петрея о России в начале XVII в. М. Институт истории РАН. 1976