Абд ар-Рахман ал-Джабарти. Удивительная история прошлого... Годы 1214. Ч. 1.

Библиотека сайта XIII век

АБД АР-РАХМАН АЛ-ДЖАБАРТИ

УДИВИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ ПРОШЛОГО В ЖИЗНЕОПИСАНИЯХ И ХРОНИКЕ СОБЫТИЙ

'АДЖА'ИБ АЛ-АСАР ФИ-Т-ТАРАДЖИМ ВА-Л-АХБАР

(1798-1801)

Год тысяча двести четырнадцатый

(5.VI.1799 — 24.V.1800).

Месяц мухаррам 1214 года начался в среду (5.VI.1799). В этот день отряд французских войск прибыл в ал-'Адлийу. В связи с прибытием отряда был произведен салют пятью выстрелами из пушек.

На следующий день собрался диван, на котором был зачитан перевод письма верховного главнокомандующего. Вот его текст:

"Лагерь под 'Аккой. 27 прериаля (11 зу-л-хиджжа 1213 года).

От верховного главнокомандующего французской армией Бонапарта членам каирского дивана.

Доводим до вашего сведения, что мы выступаем из Сирии в Египет и в скором будущем возвратимся к вам. Мы выступаем через три дня и через пятнадцать дней прибудем к вам.

Я везу с собой /68/ большое количество военнопленных и вражеских знамен. Я уничтожил бомбардировкой дворец ал-Джаззара и крепостные стены Акки и разрушил город так, что в [200] нем не осталось камня на камне, а все жители бежали из него морем. Раненый ал-Джаззар укрылся с остатком своего войска в башне, расположенной на берегу моря. Его рана опасна и может повлечь за собой смерть. Из тридцати груженных солдатами кораблей, прибывших на помощь ал-Джаззару, три потоплены артиллерийским огнем наших кораблей. Один из наших фрегатов захватил четыре вражеских корабля с пушками. Остальные корабли вражеского флота получили повреждения и пришли в негодность, а большая их часть погибла.

Я очень хочу снова вас увидеть, так как знаю, что во время моего отсутствия вы напрягали все силы и действовали от всего сердца, чтобы поддержать в стране порядок. Но кучка беспутных, сеющих смуту людей пытается толкнуть вас на дурные дела во время моего возвращения. Все это исчезнет подобно облаку, исчезающему при восходе солнца.

Мантура 368 умер от болезни. Он был для нас весьма полезным человеком. Салам!"

Мантура был переводчик верховного главнокомандующего. Это был умный и образованный человек. Он знал турецкий, арабский, греческий, итальянский и французский языки.

Когда стало ясно, что французам не удается занять 'Акку, Бонапарт, приняв решение вернуться в Египет, отправил письмо французам, находившимся в Каире. В этом письме он писал:

"Мы вынуждены прекратить осаду 'Акки по следующим пятнадцати причинам.

1. Вот уже шесть дней, как мы находимся перед стенами го рода и не вступаем с противником в бой. В эти дни в 'Акку прибыли англичане и, пользуясь европейской техникой, укрепили крепость.

2. Шесть наших кораблей с тяжелой артиллерией захвачены англичанами в районе Яффы.

3. В результате вспыхнувшей в армии эпидемии чумы ежедневно умирает пятьдесят-шестьдесят солдат.

4. Область, лежащая поблизости от 'Акки, разорена, и в ней нет продовольствия. [201]

5. В результате сражений, разыгравшихся между нашими войсками и войском Мурад-бея, мы потеряли триста человек.

6. До нас дошли сведения, что шейх ал-Джилани с отрядом, состоящим из жителей Хиджаза, направился в Верхний Египет.

7. Магрибинец Мухаммад, объявивший себя одним из султанов Марокко, собрал большую армию.

8. Английский флот подошел к Александрии и Дамиетте.

9. Русский флот появился перед островом Родос.

10. Получено известие о прекращении мира между Францией и Австрией 369.

11. Возвратилось письмо, отправленное нами накануне нашего выступления к 'Акке Типу 370, одному из царей Индии.

(Это тот самый Типу, который приезжал в Константинополь с подарками и привез двух птиц, говорящих по-индийски, а также кровать и трон из сандалового дерева.

Типу просил у турецкого султана поддержки против напавших на его страну англичан. Ему обещали помощь, вселили в него надежду, выдали ему соответствующие документы и приказы. В 1202 году Типу приехал в Египет. В это время, как мы уже писали, рассказывая о событиях этого года, в Стамбуле правил султан 'Абдул-Хамид 371. Типу не мог сам передвигаться, и его приближенные обычно переносили его в изящном, сделанном с удивительным искусством паланкине. Еще дс посещения Египта Типу ездил во Францию и встречался там с французским королем. Между ними было подписано секретное соглашение, о котором не знал никто, кроме них двоих. После этого он через Красное море вернулся в свою страну.

Когда французы заняли Египет, верховный главнокомандующий написал Типу письмо, содержавшее напоминание об этом секретном соглашении, о котором он знал, так как при образовании республики оно было найдено в архивах короля. После этого вышеупомянутый Типу продолжал вести войну с англичанами до тех пор, пока в этом году они не захватили его в плен и не казнили его вместе с тремя сыновьями) (Это примечание принадлежит автору хроники). [202]

12. Умер Кафарелли, по планам которого строились все укрепления. Для того чтобы передать другому лицу руководство фортификационными работами, необходимо изменить все планы, что потребовало бы много времени (Кафарелли был инженер, известный под именем Абу Хашаба) (Это примечание принадлежит автору хроники).

13. Ходят слухи, что англичане взяли с собой на корабль из Стамбула одного человека по имени Мустафа-паша с целью высадить его в Египте.

14. Ал-Джаззар /69/ переправил свое имущество на английские корабли и собирается, в случае если город будет захвачен, сесть на них и бежать с англичанами.

15. Осада 'Акки потребовала бы еще трех-четырех месяцев, что причинило бы. много вреда.

Вот все те причины, которые заставили нас прекратить осаду 'Акки".

Во вторник, 7 мухаррама (11.VI.1799), прибыл еще один отряд французских войск с обозом. Этот отряд привез письмо французского главнокомандующего, в котором последний сообщал о своем приезде в ас-Салихийу. Главнокомандующий прислал также распоряжение своему заместителю Дюга дать указание жителям выйти его встречать в соответствии с направленным им по этому поводу приказом. В пятницу вечером, 10 мухаррама (14.VI.1799), приказ был разослан шейхам, начальникам янычарских корпусов и другим лицам. На рассвете следующего дня все они собрались на площади ал-Азбакийа с факелами и барабанами. Сюда пришли коменданты кварталов, явились строем полицейские с флейтами и разными барабанами— обыкновенными, турецкими и сирийскими — и янычарские военачальники. Прибыли также заместитель верховного главнокомандующего, комендант и высшие чины французской армии. Французы сели на коней и строем двинулись с площади ал-Азбакийа к ал-'Адлийе. Там собравшиеся встретили верховного главнокомандующего, приветствовали его и вместе с ним вступили через Баб ан-Наср в Каир. [203]

Образовалось огромное шествие, состоявшее из французских солдат с их лошадьми и повозками, обоза, в котором ехали их жены и дети, а также музыкантов. Шествие продолжалось около пяти часов. Бонапарт прибыл в свой дворец на площади ал-Азбакийа. После этого толпа стала расходиться. В честь прибытия французов в город было произведено несколько артиллерийских выстрелов.

Солдаты, вернувшиеся из похода, были бледны. Они с большим трудом переносили жару и очень устали. В течение шестидесяти четырех дней осады 'Акки они днем и ночью вели непрерывные бои. Ахмад-паша и его солдаты сражались с такой стойкостью, что даже противник был вынужден это признать.

Наш друг, достойный и одаренный человек, умный и просвещенный сейид 'Али ас-Сайрафи ар-Рашиди, находившийся во время этих событий в осажденной Акке, написал большую и превосходную касыду 372 размером хафиф 373. Вот отрывок из нее:

"Их отвратительные намерения в отношении счастливого народа Акки казались им достойной целью.

Они собрались атаковать город с помощью военных машин и многочисленных, как саранча, солдат.

Они расположили вокруг крепости войско, разбили палатки и выкопали избороздившие долину траншеи.

Деяниями своими они уподобились народу Салиха 374 и, готовясь совершить это деяние, тесали камни гор.

Вы их могли увидеть в укреплениях, которые они сооружали в земле с настойчивостью и упорством.

Словно духи или злые демоны толкали их и подгоняли, когда они замедляли работу.

Они осаждали город с большой настойчивостью и делали все, что желали".

Вот другой отрывок:

"И завертелись жернова войны, выстрелы следовали один за другим.

День и ночь непрерывно гремел гром и сверкали молнии в этой долине. [204]

Сколько дней превратилось в темную ночь от все более сгущающегося дыма на поле боя!"

В таком духе была написана вся эта длинная касыда.

В тот же день французы арестовали Исма'ила ал-Харбатли, полицейского, занимавшего должность, катходы 'азабов 375, который жил в квартале ал-Джамалийа. Они забрали у него оружие, препроводили в крепость и заключили его там в тюрьму. Причиной этому послужило то, что в ночь накануне прибытия Бонапарта он устроил пир и, приготовив музыкальные инструменты, пригласил на него своих друзей и приятелей. Захмелев, Исма'ил проспал всю ночь. К концу ночи гости, утомленные бодрствованием и пьянством, также заснули и проспали до полудня. Исма'ил ал-Харбатли опоздал на церемонию встречи с французской армией. Когда он пришел в себя, он вскочил на лошадь и встретил шествие около Баб ан-Наср. Французы обвинили его в нерадивости /70/ и арестовали, как это было сказано выше.

Когда верховный главнокомандующий французской армией прибыл в свой дом в ал-Азбакийе, там собрались актеры, акробаты, фокусники, дрессировщики обезьян, танцовщицы и шуты. Были сооружены качели подобно тому, как это делают в праздничные дни и на ярмарках.

Все это продолжалось три дня. Ежедневно происходили народные гулянья, иллюминации, фейерверк и производилась стрельба из пушек. В пятницу, после того как верховный главнокомандующий роздал жителям деньги и подарки, праздник окончился.

В воскресенье французы сместили Дестена 376 с должности коменданта и назначили на его место Дюга, который во время отъезда верховного главнокомандующего замещал последнего. Дестен готовился отправиться в Нижний Египет. На рассвете он выступил из Каира с отрядом солдат приблизительно в тысячу человек. Другой отряд французов направился в провинцию ал-Бухайра.

В тот же день французы потребовали от христианских общин денежную ссуду в размере ста двадцати тысяч реалов. [205]

15 мухаррама (19.VI.1799) французские полицейские были направлены к женам Хасан-бея ал-Джиддави, с тем чтобы опечатать их дом и принадлежавшее им имущество. Полицейские потребовали от женщин контрибуции. Причиной этому послужило то, что Хасан-бей примкнул к Мурад-бею и начал сражаться на его стороне против французов. Еще до этого французы написали Хасан-бею письмо, гарантируя ему безопасность и обещая закрепить за ним деревни, которыми он владел раньше, если он не будет выступать против них и бороться с ними на стороне их врагов. Но он не принял их предложения. Обложенные контрибуцией жены Хасан-бея отправились к шейху Мухаммаду ал-Махди и бросились к его ногам. Ал-Махди договорился, чтобы размер контрибуции был ограничен суммой в три тысячи французских реалов.

19 мухаррама (23.VI.1799) неожиданно умер член особого дивана, христианин Михаил Кахил. Он умер от огорчения и тоски. Французы потребовали, чтобы он предоставил им заем в размере шести тысяч французских реалов. Когда Михаил Кахил начал собирать указанную сумму, он получил известие о том, что Ахмад-паша ал-Джаззар арестовал в Сирии его компаньона и конфисковал найденные у последнего деньги. Поздно вечером, когда было получено это сообщение, он сидел с друзьями и беседовал. Он тут же скончался.

В тот же день французы составили листовку, отпечатали €е и расклеили экземпляры ее по улицам. Они сделали это после того, как возвратились из Сирии и обосновались в Каире. Листовка была составлена в цветистых выражениях знатоками арабского языка. Вот ее текст:

"Обращение собрания членов особого дивана богоспасаемого Каира к жителям египетских провинций: аш-Шаркийи, ал-Гарбийи, ал-Мануфийи, ал-Калйубийи, ал-Гизы и ал-Бухайры. Лишь тот, кто верит в бога, может дать хороший совет. Говорит всевышний в совершенном Коране: "Не следуйте по стопам сатаны" (Коран, II, 163, 204) — таковы слова всевышнего, а он самый [206] правдивый из тех, чьи слова приведены в книге всеобъемлющей мысли: ,,Не повинуйтесь приказам распутных, которые распространяют порчу на земле и не творят блага" (Коран, XXVI, 151 и 152). Разумный человек должен подумать, прежде чем он решится совершить опасный шаг. Мы призываем вас, верующие, не внимать речам лжецов, дабы потом не раскаиваться.

Главнокомандующий французской армией Бонапарт, друг мусульманского народа, прибыл в богоспасаемый и находящийся под его покровительством Каир. Здоровый и невредимый, он расположил свою армию лагерем в ал-'Адлийе и вступил в Каир через Баб ан-Наср в пятницу в сопровождении огромной процессии и великолепного народного шествия. Бонапарта сопровождали улемы, командиры янычарских султанских войск, члены провинциальных диванов, знатные каирские купцы. Это был великий и знаменательный день. Жители Каира вышли встречать Бонапарта и убедились в том, что главнокомандующий прибыл сам, собственной персоной и в полном здравии. Жителям стало ясно, что люди говорили о нем неправду и что бог открыл душу его для ислама.

Ложные слухи о верховном главнокомандующем распространяли нечестивые бедуины и бежавшие мамлюки. Они стремились при помощи этих ложных слухов погубить жителей, уничтожить мусульман и нанести ущерб государственному имуществу. Им не нравится, когда рабы божьи пребывают в спокойствии. Бог уничтожил государство их из-за их беспощадной тирании. Могущество господа безгранично!

До нас дошли сведения, что ал-Алфи с некоторыми преступниками из числа нечестивых и порочных бедуинов племен Балийи и ал-'Айайида направился в провинцию аш-Шаркийа, сея повсюду смуту и грабя имущество /71/ мусульман. Но поистине господь бог покарает их. Они показывают крестьянам подложные письма, в которых объявляется о прибытии армии султана. На самом же деле она вовсе не прибывала. Для подобного сообщения нет никаких оснований, и в нем нет ни слова [207] правды. Эти преступники хотят нанести вред жителям и погубить их, как это сделал Ибрахим-бей, когда, находясь в Газе, прислал подложные фирманы, в которых утверждалось, будто они посланы султаном. Неразумные жители провинции поверили ему, не задумываясь над тем, что их ждет, и попали в беду. Жители Верхнего Египта, напротив, изгнали мамлюков из своей страны, движимые страхом за свою собственную участь и опасаясь гибели своих семей и детей. Карающий меч, который настигает преступника, задевает также и окружающих их неповинных людей. Но бог разгневался на тиранов! Да будут спасены верующие от его гнева! Таким образом, жители Верхнего Египта оказались умнее и благоразумнее жителей Нижнего Египта.

Мы доводим до вашего сведения, что Ахмад-паша, которому дали кличку ал-Джаззар из-за огромного количества совершенных им убийств и за то, что он, убивая, не делал различия между хорошими и плохими людьми, собрал большую армию из солдат, мамлюков, бедуинов и самых мерзких племен и собирался захватить Каир и провинции Египта. Он побуждал эту армию захватить Египет для того, чтобы воспользоваться богатствами страны и обесчестить египетских женщин. Но судьба не благоприятствовала ему, ибо совершается то, на что есть воля господа бога.

Еще раньше ал-Джаззар направил часть своей армии в крепость ал-'Ариш и собирался занять Катийа, но верховный главнокомандующий французской армией выступил навстречу армии ал-Джаззара и разбил ее еще тогда, когда она находилась в ал-'Арише. Когда солдаты ал-Джаззара увидели, что их войско разгромлено, они с воплями отступили. Армия противника состояла из трех тысяч солдат. Бонапарт овладел крепостью ал-'Ариш.

Бонапарт занял также Газу, обратив находившегося там противника в бегство. Вступив в Газу, Бонапарт обещал жителям города безопасность, приказал исполнять все мусульманские обряды и выказывать уважение улемам, купцам и представителям знати. Далее Бонапарт двинулся к ар-Рамле и [208] захватил в городе сухари, рис и ячмень, большие меха с вином и большие бурдюки, которые приготовил ал-Джаззар для похода в Египет.

Затем Бонапарт двинулся к Яффе и после трехдневной осады овладел ею. В Яффе Бонапарт захватил все запасы продовольствия ал-Джаззара. Жители города, на свое несчастье, не пожелали заключить мир, повиноваться победителю и сдаться на его милость. Тогда Бонапарт в сильном гневе поднял на них меч, как дозволяют ему его могущество и власть. Он разрушил стены города и перебил более четырех тысяч жителей.

Заняв город, Бонапарт оказал покровительство находившимся в нем египтянам. Он накормил их, снабдил одеждой, снарядил корабли для того, чтобы отправить их в Египет, дал им конвой из своих солдат для охраны от нападения бедуинов и щедро одарил их. В Яффе находилось около пяти тысяч солдат ал-Джаззара. Бонапарт их почти полностью уничтожил, так что очень немногим из них удалось спастись.

Из Яффы Бонапарт направился к Джабал Наблус и уничтожил в селении под названием Факум солдат ал-Джаззара. При этом он сжег пять селений в горах. Ведь от судьбы не уйдешь!

Далее Бонапарт, разрушив стены 'Акки, уничтожил хорошо укрепленную ал-Джаззаром крепость и не оставил в городе камня на камне, так что невольно спрашиваешь себя, существовал ли там когда-либо город. А ведь ал-Джаззар укреплял этот город и возводил в нем постройки в течение двадцати лет, причем во время строительных работ он жестоко угнетал людей. Таковы последствия деятельности тиранов!

Бонапарт наносил сокрушительные удары направлявшимся к 'Акке со всех сторон жителям владений ал-Джаззара и поражал оставшихся в живых горожан как гром с неба.

Далее Бонапарт вернулся в Египет. Он это сделал по двум причинам. Первая причина состоит в том, что он обещал нам вернуться через четыре месяца, а обещание благородного человека священно. Вторая причина заключается в том, что до Бонапарта дошли сведения о некоторых злонамеренных лицах из [209] числа мамлюков и бедуинов, которые, пользуясь его отсутствием, подстрекают жителей некоторых городов и провинций Египта к восстаниям и мятежам. Но с возвращением Бонапарта мятеж прекратился, а злонамеренные и нечестивые лица исчезли.

Любовь Бонапарта к Каиру, к провинциям Египта и к Нилу необычайна. Он желает жителям Египта добра, о чем свидетельствуют не только мысли его, но и вся его деятельность. Он хочет, чтобы в Египте процветали искусство и ремесла.

Бонапарт привез с собой из Сирии /72/ пленных всех рангов, а также большое количество пушек и знамен, захваченных в качестве трофеев у противника.

Дважды горе тому, кто будет враждебен Бонапарту, дважды благо тому, кто будет дружествен ему! Жители, покоритесь, выполняйте предначертания бога и повинуйтесь его воле! Берегитесь стать причиной кровопролития, уничтожения ваших семей и разграбления вашего имущества! Не слушайте лживых слов бежавших мамлюков. Не высказывайте нелепой мысли, будто смута возвышает веру. Избавь вас бог от восстания! Вы не обретете в нем ничего, кроме поражения, гибели многих людей и унижения народа пророка, — да благословит его Аллах и приветствует!

Мамлюки и бедуины подстрекают вас и обманывают, чтобы иметь возможность нанести вам ущерб и ограбить вас. Когда во время их правления пришли французы, они бежали от них, как от дьявольского войска. Прибыв в Каир, верховный главнокомандующий довел до сведения всех членов дивана, что он любит мусульманскую веру, чтит пророка, — да благословит его Аллах и приветствует, — и Коран, который ежедневно внимательно читает, что он приказал исполнять в мечетях мусульманские обряды, сохранил доходы султанских вакфов, а также предоставил вознаграждение членам янычарских корпусов. Он стремится к тому, чтобы жители получали свои доходы. Вдумайтесь во все эти благие дела — они ниспосланы пророком нашим, самым благородным из созданий божьих.

Мы узнали, что Бонапарт имеет намерение построить для нас в Каире большую мечеть, равной которой нет ни в одной [210] стране, и что он принимает веру избранного пророка, да благословит его бог. Конец. С подлинным верно".

В Каире еще до возвращения французской армии из Сирии распространился слух, будто верховный главнокомандующий Бонапарт погиб при осаде 'Акки и будто во главе французской армии поставлен его преемник. Жители передавали это друг другу. Этот слух явился причиной слов в воззвании: "Жители Каира вышли для встречи Бонапарта и убедились в том, что главнокомандующий прибыл сам, собственной персоной и в полном здравии" — и далее до конца приведенного выше текста.

22 мухаррама (26.VI.1799) верховный главнокомандующий отправил отряд французских солдат арестовать Мулла-заде, сына кади ал-'аскара. Французы забрали часть его платьев и книг и отвели его в крепость. Семья его — жена, мать и дети — были очень встревожены этим. На следующее утро собравшимся членам дивана принесли послание от французского главнокомандующего и прочли его. В послании говорилось, что верховный главнокомандующий приказал арестовать сына кади и сместить его и что он просит членов дивана избрать на этот пост голосованием шейха из улемов, египтянина, родившегося в этой стране. Такой шейх возглавлял бы суд и судил бы в соответствии с законами шариата. Так делалось при египетских царях, которые назначали на должность кади одного из улемов в соответствии с пожеланием улемов.

Услышав это, присутствующие в один голос заявили: "Мы ходатайствуем перед верховным главнокомандующим и просим его помиловать сына кади, так как это человек иностранного происхождения и из знатной семьи. Если даже отец его и присоединился к катходе паши, то ведь сам он остался верен французам. Поэтому шейхи просят освободить его и разрешить ему вернуться домой, так как дома о нем сильно горюют и скорбят члены его семьи, мать и бабушка. Ведь верховный главнокомандующий принадлежит к числу людей милостивых и милосердных".

Шейх ас-Садат сказал примерно то же самое. В конце речи он добавил к сказанному: "Вы также постоянно говорите, что [211] французы — друзья турок. Этот сын кади — из Турции, и его арест может заставить жителей, особенно простой народ, плохо думать о французах и не верить их словам".

Заместитель верховного главнокомандующего сказал после того, как переводчик перевел ему слова ас-Садата: "В ходатайстве нет ничего плохого, но надо сначала выполнить приказ верховного главнокомандующего о выборе нового кади, чтобы не стать нарушителями приказа и чтобы вам не повредило это ослушание".

Члены дивана подчинились и произвели выборы. Большинство голосов было подано за Ахмада ал-'Ариши, ханифита. Затем они составили от имени собрания прошение, содержавшее ходатайство о сыне кади, и все присутствовавшие на заседании подписали его. После этого заместитель верховного главнокомандующего отправился к Бонапарту и сообщил ему о том, что произошло, и о речи, которую произнес шейх ас-Садат. Бонапарт рассердился за это на последнего и приказал ему явиться в конце дня.

Когда шейх ас-Садат пришел к Бонапарту, тот начал его упрекать и порицать, но вмешались шейх Мухаммад ал-Махди и представитель французов /73/ в диване. В конце концов Бонапарт успокоился. Продержав ас-Садата до поздней ночи, он разрешил ему идти домой.

В пятницу утром все члены дивана собрались в доме коменданта Дюга, а затем отправились к дому верховного главнокомандующего. В числе присутствовавших был шейх Ахмад ал-'Ариши. На него надели дорогую меховую шубу, после чего все направились к помещению главного суда, находившегося в Байна-л-Касрайн. Бонапарт обещал присутствующим освободить сына кади через двадцать четыре часа. Семья последнего, опасаясь за свою участь, перебралась в дом сейида Ахмада ал-Махруки и находилась там.

В понедельник французы освободили сына кади. Он отправился к своей семье пешком через весь город в сопровождении членов дивана и Ага для того, чтобы жители его увидели и прекратили всякие толки. [212]

В тот же день французы написали листовки, отпечатали их и расклеили на улицах. Вот их текст:

"От друга мусульман верховного главнокомандующего французской армией Бонапарта:

Послание членам дивана.

Господа улемы!

Мы получили письмо, написанное вами в связи с делом кади. Сообщаем вам, что кади не был смещен, а бежал из Египта, бросив свою семью и детей. Он вероломно изменил нашей дружбе и пренебрег нашими благодеяниями и милостями, оказанными ему.

Мы сочли возможным поручить его сыну в его отсутствие выполнять его обязанности в суде и судить вместо него. Но сын кади не может быть судьей, который занимался бы постоянно этим делом, так как он еще молод и не годен для судейской деятельности.

Я уже сообщал вам, что в настоящее время место в шариатском суде не занято законным, судящим в соответствии с шариатом судьей.

Сообщаю вам, что я не хотел бы, чтобы Египет был лишен законного судьи, который судил бы верующих. Поэтому я счел необходимым собрать мусульманских улемов и назначить с их единодушного согласия законного судью из числа умнейших улемов Египта в соответствии с предначертанием великого Кора-иа и согласно обычаям верующих.

Я хотел бы, чтобы шейху ал-'Ариши, которого вы единогласно избрали на должность кади, пожаловали от моего имени меховую шубу и чтобы он заседал в суде. Именно так делали халифы в те времена, когда ислам только начал распространяться и когда судью выбирали все верующие 377.

Я сообщаю вам также, что я испытывал к сыну кади уважение и дружбу с того момента, когда он пришел ко мне и я познакомился с ним. Я и сейчас не перестал оказывать ему уважение, и я не хотел бы, чтобы кто-либо нанес ему вред вопреки данному нами ему "аману". Отправляя сына кади в крепость, мы не собирались нанести ему какой-либо вред, напротив, мы [213] доставили его туда с почетом, выказывали ему знаки уважения и создали ему все те удобства, которые он имеет у себя дома. Мы заключили его в крепость для того, чтобы успокоить жителей и способствовать их умиротворению.

После того как новый кади будет назначен и займет свое место в суде, я собираюсь освободить сына кади, выпустить его из крепости и полностью возвратить принадлежащую ему собственность. Я предоставлю ему и его семье возможность уехать, куда они пожелают, потому что сын кади находится под моей защитой и покровительством. Я знаю, что его отец не испытывал ко мне вражды, но он впал в заблуждение и рассудок его помутился.

Вы же, члены дивана, должны наставить народ на правильный путь и удержать его в рамках благоразумия. Вы — источник света для разумных людей. Вы должны разъяснить жителям Египта, что власть Турции над Египтом окончилась и что турецкое господство было еще более тяжким и тираническим, чем господство мамлюков. Всякий разумный человек понимает, что египетские улемы в большей степени, чем кто-либо в других странах, обладают умом, способностями и знанием законов шариата, необходимыми для того, чтобы руководить судебным ведомством. Именно вы, члены дивана, должны указать мне предателей и тайных противников моих. Бог всевышний дал мне огромную силу для того, чтобы я покарал их. Мой меч не знает пощады.

Я хочу также, чтобы вы довели до сведения жителей Египта, что я от всего сердца желаю принести им благо и счастье. Подобно тому как Нил — самая благодатная и приносящая счастье река, египтяне с помощью повелителя вселенной станут самым счастливым народом на свете. Салам. Конец".

В ту же самую ночь были казнены два человека. Один из них, 'Али Чауш, в момент прибытия французов командовал флотом в Александрии, а другой был в Александрии капитаном. Они находились все время /74/ в Каире. Французы их арестовали, затем выпустили, затем снова арестовали и уже более не выпускали до самой казни. [214]

Утром следующего дня французы казнили двух турок на площади ар-Румайла.

В тот же день французы выпустили на свободу жен Хасан-бея ал-Джиддави.

28 мухаррама (2.VII.1799) французы собрали начальников янычарских корпусов и переписали их имена.

29 мухаррама (3.VII.1799) французы арестовали и заключили в крепость трех человек. Один из них — Хасан Кашиф — был ранее мамлюком Аййуб-бея старшего, другой — Абу Кале, третий — Хусайн, купец из квартала Хан ал-Халили, в прошлом мамлюк ад-Дали Ибрахима. Шейх ас-Садат ходатайствовал за упомянутого купца Хусайна, и французы освободили последнего, взяв с него выкуп в размере пяти тысяч французских реалов.

Месяц сафар 1214 года начался в пятницу (5.VII.1799).

В этот день французы выпустили на свободу одного из родственников катходы паши. Этот человек был арестован в Гизе и перевезен в каирскую крепость вместе с катходой катходы паши. Родственника катходы паши французы выпустили, а катходу оставили в тюрьме.

В воскресенье, 3 сафара (7.VII.1799), бывший глава ша-рифов сейид 'Омар-эфенди приехал из Дамиетты в Каир. После занятия Яффы Бонапарт отправил его морем в Дамиетту вместе с 'Османом-эфенди ал-'Аббаси, Хасаном-эфенди — чиновником налогового ведомства и братом последнего — Касимом-эфенди, Ахмадом-эфенди 'Арафой, сейидом Йусуфом ал-'Аббаси, хаджи Касимом ал-Мусалли и другими 378. Некоторые из отправленных задержались в карантине, а некоторые тайно сухопутным путем прибыли в город.

Некоторые знатные лица Каира выехали встречать сейида 'Омара. После непродолжительного пребывания в небольшой мечети 'Али-бея, расположенной на берегу в Булаке, приехавшие для встречи лица направились в Каир вместе с сейидом 'Омаром и проводили последнего до его дома.

На другой день сейид 'Омар-эфенди посетил вместе с шейхом ал-Махди верховного главнокомандующего. Последний принял [215] его любезно, обещал ему всяческие блага, а также возвратил часть его собственности. Сейид 'Омар поселился в своем доме, и люди начали посещать его, как обычно.

4 сафара (8.VII.1799) в Каир прибыл получивший разрешение на въезд в город Хасан Катхода ал-Джарбан 379. Его сопровождал 'Осман-бей аш-Шаркави.

В тот же день прошел слух о том, что Мурад-бен, преследуемый французами, бежал из Верхнего Египта в провинцию ал-Бухайра.

5 сафара (9.VII.1799) французы казнили бывшего правителя Яффы, ранее взятого в плен и заключенного в тюрьму, 'Абдаллаха Ага.

В тот же день французы казнили также Йусуфа Чорбаджч Абу Калса и его хушдаша Хасана Кашифа.

6 сафара (10.VII.1799) шейх Мухаммад ал-Махди устроил свадебный пир по случаю женитьбы одного из своих сыновей. Он пригласил на него верховного главнокомандующего, а также высокопоставленных лиц из числа французов. Гости собрались у него, а затем разошлись.

В тот же день французы привели четырнадцать пленных мамлюков и посадили их в крепость. Ходили слухи, будто они собирались присоединиться к Мурад-бею в провинции ал-Бухайра. Расположившись на отдых, мамлюки разбили шатер и укрылись в нем, а коней оставили с конюхами. Бедуины напали на последних и угнали коней. Мамлюки вынуждены были идти дальше пешком. Крестьяне указали на них французским солдатам, и те схватили их. Передавали также, что мамлюки искали убежища в одной деревне и потребовали от ее жителей контрибуцию. Среди мамлюков был кашиф, принадлежавший ранее к числу приближенных 'Осман-бея ат-Танбурджи, Жители пытались уладить дело по-мирному, но мамлюки не желали ничего слушать до тех пор, пока не получат то, чего требовали. Жители пообещали уплатить на следующий день требуемую сумму с избытком, а сами отправились к французам и сообщили им о прибытии мамлюков. Ночью французские солдаты напали на мамлюков. Некоторым из мамлюков удалось бежать, часть была [216] перебита, а многие попали в плен. Что касается кашифа, имя которого было 'Осман Кашиф, то последний сдался французскому начальнику, который защитил его и взял к себе.

Французы отправили пленных мамлюков в Каир. Мамлюки были одеты в крестьянскую синюю одежду и крестьянские плащи, на головах у них были войлочные шапочки, которые носят под тюрбаном, и так далее. Мамлюков заключили в крепость, и некоторых на другую ночь казнили.

9 сафара (13.VII.1799) французы привели еще шесть мамлюков и посадили их в крепость. В тот же день они казнили около десяти человек, захваченных в плен.

В воскресенье, 10 сафара (14.VII.1799), во второй половине дня верховный главнокомандующий выступил с отрядом солдат на берег Нила у Гизы. /75/ Цель этой экспедиции не была известна. Прибыв в Гизу, французы учинили расправу над жителями небольших селений ал-Батран и Дахшур 380, у которых останавливался Мурад-бей. В тот же день стало известно, что Мурад-бей возвратился в Верхний Египет. Распространилось также известие о том, что 'Осман-бей аш-Шаркави, Сулайман Ага ал-Вали и другие мамлюки обошли горы и направились на восток. В погоню за ними выступил отряд солдат, среди которых был грек Бартелеми — начальник отряда греческих солдат. В этом отряде было множество разного сброда: греческих солдат, коптов, перебежавших к французам мамлюков, а также несколько французских солдат. Преследователи настигли мамлюков около Бильбейса и напали на них неожиданно с тыла, в то время как Осман-бей совершал омовение. Заметив французов, мамлюки поспешно обратились в бегство и ускакали. 'Осман-бей вскочил на коня в одной рубашке на теле и шапочке на голове. Мамлюки бежали, бросив свою одежду, имущество и оставив котлы с пищей на огне. Двое мамлюков были убиты, и двое попали в плен. На постели 'Осман-бея было найдено два письма от Ибрахим-бея, в которых последний приглашал его прибыть в Сирию.

В понедельник, 11 сафара (15.VII.1799), ночью некоторые жители получили из Александрии и Абукира 381 переданные им [217] с курьерами известия и письма, в которых сообщалось о прибытии в Абукир кораблей с турецкими солдатами. Таким образом выяснилась причина передвижения французских войск и их перехода на западный берег Нила. Французы взяли с собой в поход Джурджиса ал-Джаухари.

На следующий день утром снова большое число солдат переправилось через Нил. Ханна Пино, начальник булакской гавани, занялся собиранием барж и погрузкой провианта и амуниции. Французы были очень озабочены создавшимся положением.

Переправившись через Нил у Гизы, главнокомандующий французской армией провел понедельник около пирамид, собирая свою армию. Он выслал авангард, а во вторник, 12 сафара, сам выступил в поход. Перед отъездом верховный главнокомандующий написал членам дивана письмо, в котором посылал им привет и поручал наблюдать за сохранением спокойствия и поддерживать порядок в городе и среди населения, как они это делали во время его отсутствия в прошлый поход.

16 сафара (20.VII.1799) прибыло сообщение о том, что 'Осман Ходжа и сопровождающий его Мустафа-паша прибыли к крепости Абукир, атаковали и захватили ее, перебив находившийся в ней французский гарнизон. Оставшихся в живых они взяли в плен.

Это был тот самый Осман Ходжа, которого Салих-бей назначил правителем Розетты. Он совершил с последним хадж и вместе с ним вернулся в Сирию. Когда Салих-бей скончался, 'Осман Ходжа уехал в Турцию, откуда он прибыл в сопровождении упомянутого Мустафа-паши.

Когда это сообщение подтвердилось, жители стали шумно выражать свою радость и открыто проклинать христиан. Случилось так, что около Кум аш-Шайх Салама 382 вспыхнула ссора между несколькими мусульманами квартала ал-Барабира и несколькими христианами-сирийцами. Кто-то из мусульман сказал одному христианину: "Если пожелает Аллах всевышний, через четыре дня мы сведем с вами счеты" — и еще что-то в этом же роде. [218]

Этот христианин с группой других христиан отправился к французам и рассказал им об этом. Он передал слова мусульманина в преувеличенном и искаженном виде и дал французам понять, что мусульмане замышляют поднять восстание. Комендант вызвал к себе шейха ал-Махди и имел с ним разговор по этому поводу. Последний постарался убедить его в том, что это неправда.

На следующее утро собрался диван, на заседании которого ал-Махди произнес речь. Он говорил долго и полностью отверг подозрения и лживые речи врагов, твердо заявил о полной невиновности мусульман во всем, что им приписали, и дал христианам красноречивую отповедь. Это было одно из достойнейших выступлений шейха ал-Махди. Однако французы собрали шейхов кварталов и улиц и задержали их в качестве заложников.

В тот же день было получено письмо от французов, выступивших в поход против прибывшей в Абукир армии. Вот его текст:

"Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммад — его посланник, — да благословит его Аллах и приветствует.

Мы посылаем большой привет вам, члены каирского дивана, избранные из числа наиболее достойных и разумных жителей, да ниспошлет вам Аллах всевышний мир, милосердие и свое благословение. Мы испытываем большое желание вас видеть.

Мы сообщаем вам, достойные и преисполненные благородства члены дивана, /76/ посредством этого письма, что мы расположили часть нашего войска у горы ат-Таррана 383, а сами после этого двинулись ускоренным маршем в провинцию ал-Бухайра, так как мы хотели сохранить покой бедных жителей и наказать объявивших нам войну врагов. Мы благополучно достигли ар-Рахманийи и полностью простили всех жителей провинции ал-Бухайра, так что последние пребывают в полном спокойствии и находятся в безопасности.

Мы сообщаем вам также, что в настоящее время восемьдесят малых и больших кораблей прибыли в Александрийскую гавань с целью захватить город. Но противник не смог вступить в него [219] из-за мощного огня нашей артиллерии и вынужден был отплыть по направлению к Абукиру. Здесь он бросил якорь и приступил к высадке своих войск на берег. Мы не препятствуем в настоящее время высадке противника, так как наш план состоит в том, чтобы дать противнику возможность полностью выгрузиться на берег, а затем напасть на врагов и уничтожить всех, кто не сложит оружие. Тем, кто сдастся, мы сохраним жизнь и доставим их к вам под охраной в качестве пленных. Это произведет большое впечатление на жителей города Каира.

Противник, прибывший на кораблях в Египет, собирается, объединившись с мамлюками и бедуинами, разграбить и опустошить Египет. На кораблях этой эскадры имеется множество русских, чья ненависть ко всем исповедующим единобожие, равно как и враждебность ко всем верующим в Аллаха и его посланника, широко известны. Русские ненавидят ислам, не почитают Коран, богохульствуют и верят в троицу. Они воображают, что бог — лишь один из ликов триединого божества. Но Аллах един и ни с кем не делит свою власть. Вскоре они увидят, что троица не приносит им пользы, что это ложное учение и что лишь бог всевышний, единый приносит победу тем, кто верит в его единство. Только он — милостивый и милосердный, истинный и могущественный помощник людей праведных, верующих в единого бога, и сокрушитель всяких дурных людей — язычников. Он предначертал в своих вечных предвидениях и божественных предписаниях передать мне эту страну, предрешил и установил, что я должен прибыть к вам в Египет, чтобы изменить и исправить дурные порядки, устранить зло во всех его проявлениях, установить справедливый порядок и спокойствие и тем самым доказать могущество и силу бога и истинность единобожия. Господь бог не наделил тех, кто верует в троицу, такой силой, какой он наделил нас. Поэтому они никогда не смогут сделать то, что сделали мы, верующие в единого бога. Мы знаем, что это он, могущественный и всепобеждающий, управляет вселенной и ведает обо всем, что прок ходит на земле и на небесах. Все это записано в стихах Корана и в священных книгах, и мы заявляем вам, что мусульмане, которые [220] действуют в сообществе с нашим противником, навлекут на себя гнев бога, так как, вступая в союз с нечестивыми и подлыми гяурами, они нарушают предписание пророка,— да благословит его Аллах и приветствует. Враги ислама не поддерживают ислам, и горе тем, кто желает добиться победы при помощи врагов бога. Бог не допустит, чтобы победа досталась тому, кого поддерживают неверные, или чтобы они оставались мусульманами. Судьба толкает этих людей к гибели вместе с подлыми и мерзкими язычниками.

Как могло случиться, что мусульманин вступил на корабль, на котором развевается флаг с крестом, и согласился ежедневно выслушивать нелепый вздор неверных против бога единого и вечного и видеть их пренебрежение к всемогущему? Нет сомнения в том, что мусульманин в этом случае более отвратителен, чем неверный, пребывающий в заблуждении.

Мы желаем, чтобы вы, члены дивана, сообщили эту новость чиновникам всех государственных учреждений и жителям всех городов, для того чтобы тем самым помешать злонамеренным лицам сеять смуту среди жителей провинций и городов, так как там, где совершится злое дело, жителям будет нанесен страшный вред и они будут сурово наказаны. Советуйте им остерегаться гибели, чтобы их не постигла судьба жителей Даманхура и других мятежных городов, которые пошли по скверному пути и которых мы сурово наказали. Салам. Да смилостивится над вами Аллах и да благословит вас. Написано в ар-Рахманийе в воскресенье, 15 сафара 1214 года".

/77/ Это письмо было отпечатано и расклеено на улицах. Отдельные экземпляры были розданы знатным людям.

18 сафара (22.VII.1799) прибыло сообщение о том, что в субботу, 16 сафара, в три часа мусульмане и солдаты турецкой армии при поддержке союзников заняли Александрию. Утверждают, будто знатными лицами и купцами было получено более ста писем с этим известием. Жители передавали эту новость друг другу. Один говорил: "Я лично читал письмо, полученное таким-то купцом". Другой говорил в таком же роде. На самом деле все эти слухи не имели никаких оснований. [221]

Осталось неизвестным, кто пустил этот слух и придумал эту шутку. Возможно, что это было делом рук кого-либо из живущих в городе христиан, желавших таким образом возбудить в городе волнение и причинить ущерб жителям, вызвав среди них убийства. Слава Аллаху, который один только знает скрытое от глаз людских.

В среду, 20 сафара (24.VII.1799), ночью распространился слух о том, что французы атаковали высадившихся в Абукире солдат, одержали над ними победу, убив и ограбив многих из них, овладели крепостью Абукир и захватили в плен Мустафа-пашу, 'Османа Ходжу и других лиц. Французы подтвердили эти слухи и сообщили, что эти сведения содержатся в письме, полученном ими от верховного главнокомандующего.

На следующий день, после восхода солнца, они произвели артиллерийский салют в крепости, расположенной на горе, с окружающих ее фортов и с площади ал-Азбакийа. Ночью, то есть в ночь со среды на четверг, они устроили на площади ал-Азбакийа фейерверк, жгли порох, зажигали факелы и пускали в воздух ракеты.

В четверг, 28 сафара (1.VIII.1799), прибыло много кораблей с пленными и ранеными солдатами. В пятницу, 29 сафара (2.VIII.1799), от французов из Абукира было получено письмо, содержавшее рассказ о происшедших событиях, но я не смог ознакомиться с его текстом.

Месяц раби' ал-аввал 1214 года начался в субботу (3.VIII.1799).

2 раби' ал-аввала (4.VIII.1799) из Нижнего Египта прибыли корабли с ранеными французскими солдатами.

В тот же день французы арестовали торговца маслом хаджи Мустафу ал-Баштили 384, одного из знатных жителей Булака, и заключили его в дом коменданта. Причиной этому явился донос некоторых из его соседей, сообщивших, что на складах его торгового двора спрятаны кувшины с порохом. Французы произвели в помещении складов обыск, разыскали порох, о котором донесли соседи, забрали его, арестовали Мустафу [222] ал-Баштили, посадили его, как уже говорилось, в дом коменданта, а затем препроводили в крепость.

6 раби' ал-аввала (8.VIII.1799) прибыла еще одна группа солдат. В связи с этим, как всегда, среди жителей стали распространяться толки и началось волнение.

В тот же день приехали паломники-магрибинцы, совершавшие хадж с сирийским караваном. Они сообщили, что ездили в хадж вместе с сирийскими паломниками и что амир ал-хаджжем сирийцев был Абдаллах-паша ибн ал-'Азм.

В воскресенье, 9 раби' ал-аввала (11.VIII.1799), возвратился в Каир и проследовал в свой дом в ал-Азбакийе верховный главнокомандующий французской армией Бонапарт. Его сопровождало несколько пленных мусульман. Известие о его прибытии быстро распространилось и привлекло на площадь ал-Азбакийа большое количество жителей, желавших убедиться в достоверности этого сообщения. Собравшиеся увидели пленных, выстроенных посредине площади для того, чтобы на них могли смотреть жители. Продержав пленных на площади часть дня, французы отправили некоторых из них в мечеть аз-Захири за пределами квартала ал-Хусайнийа, а остальных препроводили в крепость.

Что касается Мустафа-паши, главнокомандующего турецкой армией, то его не привезли в Каир, а отправили в Гизу, окружив почетом. 'Осман Ходжа был оставлен в Александрии.

Расположившегося в своем доме верховного главнокомандующего Бонапарта отправились приветствовать шейхи и знатные лица города. После того как они поздоровались и уселись около него, Бонапарт обратился к ним через переводчика с речью, которую тот переводил: "Верховный главнокомандующий говорит, что во время его пребывания в Сирии ваше поведение было хорошим. А на этот раз оно было иным, так как вы надеялись, что французы погибнут все до последнего человека и не вернутся. Вы радовались этому, были довольны и оказывали противодействие распоряжениям Ага". Затем Бонапарт сказал: "Ал-Махди и ас-Сави нон боно", то есть /78/ "не хорошо", и что-то в этом же роде. [223]

Причиной для этого разговора послужило дело, о котором мы говорили выше и в результате которого французы арестовали шейхов кварталов. Мерзкий Ага был готов ежедневно и по малейшему поводу казнить жителей. Ал-Махди и ас-Сави противились ему. Они говорили с ним об этом на заседании дивана, осуждали его и грозили ему дурными последствиями, к которым могут привести подобные действия. Ага отправлял верховному главнокомандующему донесения, сообщая ему обо всем происходящем и жалуясь на этих двух шейхов. Вот почему, возвратившись, Бонапарт обратился к ним со словами упрека. Но шейхи вежливо говорили с ним до тех пор, пока он не успокоился. После этого Бонапарт начал рассказывать им о том, что с ним было, о событиях в Абукире, о победе его над противником и о многом другом.

Во вторник, 11 раби' ал-аввала (13.VIII.1799), на площади ал-Азбакийа состоялось празднование дня рождения пророка. Шейх Халил ал-Бакри пригласил к себе на ужин верховного главнокомандующего и группу высокопоставленных лиц из числа французов. Французы произвели на площади ал-Азбакийа артиллерийский салют, устроили иллюминацию и жгли бенгальские огни. Они призвали жителей украсить город, держать всю ночь рынки и торговые ряды открытыми, зажечь лампы и устроить народное празднество.

Прибыло сообщение о том, что французы доставили 'Осман Ходжу из Александрии в Розетту, провели его по городу босого, с непокрытой головой, а впереди несли барабаны. В таком виде его довели до его дома. Здесь ему отрубили голову, подняли ее и повесили над одним из окон, для того чтобы его видел всякий проходивший по улице.

13 раби' ал-аввала (15.VIII.1799) разнесся слух о том, что главнокомандующий французов уехал в Нижний Египет, но никто не знал, куда именно он направляется. Спросили об этом некоторых высокопоставленных лиц из числа французов. Последние сообщили, что генерал, командовавший в провинции ал-Мануфийа, пригласил его к себе в гости еще тогда, когда Бонапарт направлялся в Абукир, и верховный главнокомандующий [224] обещал посетить его после возвращения в Каир. Это объяснение разошлось среди жителей, и они ему поверили.

В понедельник, 16 раби' ал-аввала (18.VIII.1799), в конце ночи верховный главнокомандующий уехал втайне от жителей.

В понедельник, 24 раби' ал-аввала, что соответствует 9 мисра коптского календаря (26.VIII.1799), вода в реке Нил во время разлива достигла наивысшего уровня, и в соответствии с обычаем известие об этом было объявлено через глашатаев. Христиане, живущие в городе, — копты, сирийцы и греки, вышли из домов и приготовились к празднованию, гулянью, развлечениям, забавам и веселью. В эту ночь они отправлялись в Булак, Старый Каир и на остров ар-Рауда, брали лодки и катались в них с музыкой и песнями. В эту ночь они перешли всякие границы приличия. Подражая бывшим мамлюкским беям, они брали лодки с большим количеством весел, садились в них с женами и проститутками, брали с собой вино, нагло хохотали, говорили мерзости, богохульствовали, насмехались над мусульманами и передразнивали их. Некоторые из них надевали одежду мамлюкских беев и их оружие, подражали их манере говорить, высмеивали их и всячески издевались над ними. Французы спустили в Нил лодки с украшениями и флагами, на которых сидели барабанщики и трубачи.

В эту ночь на реке Нил и на ее берегах на глазах у всех разыгрались такие непристойности и беспутства, что нет возможности их описать. Городская чернь, всякий сброд и разные подонки общества также вели себя непристойно, распутно и мерзко по неразумению, и никто не пытался их удержать — ни правители, ни другие жители. Каждый делал, что хотел, и совершал то, что ни с того ни с сего приходило ему в голову.

Здесь уместно процитировать следующие строки:

"Когда хозяин дома бьет в бубен, всем обитателям дома остается только танцевать" (Арабская пословица).

В эту ночь и утром следующего дня французы не переставали стрелять из пушек и пускать фейерверки с кораблей и с берега. Музыканты непрестанно играли на трубах и били в [225] различные барабаны. Утром комендант Дюга в сопровождении знатных лиц из числа французов и жителей Каира направился верхом к павильону, построенному на плотине. Там все они и расположились. Солдаты выстроились с оружием и барабанами на берегах острова ар-Рауда и Старого Каира. Затем солдаты, находившиеся на кораблях, открыли непрерывный огонь по плотине и стреляли /79/ до тех пор, пока плотина не оказалась прорвана и вода не хлынула в канал. После этого все разошлись.

25 раби' ал-аввала (27.VIII.1799) французы конфисковали на каждой мельнице по одной лошади.

26 раби' ал-аввала (28.VIII.1799) французы составили объявление и расклеили его на улицах. В нем они приглашали жителей прийти 29 раби' ал-аввала в Булак на конский базар и купить понравившихся им лошадей.

В тот же день французы расклеили другое объявление, в котором жителям предлагалось в пятидневный срок погасить задолжность по мири 385. При этом объявлялось, что тот, кто не погасит задолженность в течение двадцати дней, будет соответствующим образом наказан. Этот приказ также был объявлен на улицах.

27 раби' ал-аввала (29.VIII.1799) французы расклеили еще одно объявление, содержавшее сообщение об окончании срока годовой аренды на сбор налогов. Желавшие получить в аренду сбор налогов на следующий год должны были прийти в диван и приобрести это право путем покупки с аукциона.

В тот же день были выпущены на свободу за выкуп в восемьдесят пять кошельков 386 пленные, пригнанные французами из Газы и заключенные в крепость. Требуемую сумму они частично уплатили наличными, а уплата ими остальной части была гарантирована купцами мыльного торгового двора. По этому соглашению пленных выпускали из крепости при условии, что ни один из них не уедет из города, не уплатив за себя выкуп.

28 раби' ал-аввала (30.VIII.1799) члены дивана ходатайствовали об освобождении заключенных в крепость пленных из Яффы. В результате состоявшегося соглашения последние также [226] были выпущены на свободу за выкуп в сто кошельков. Высокопоставленные жители города и купцы собрались на специальное заседание и совещались. Они решили произвести уплату всей суммы по частям и распределить ее таким образом, чтобы вносить каждые двадцать дней двадцать пять кошельков. Купцы внесли двадцать пять кошельков, и пленные были выпущены из крепости на свободу. Уплата остальной суммы была рассрочена на указанных выше условиях.

В тот же день из Александрии от верховного главнокомандующего французской армией Бонапарта прибыло письмо, адресованное всем жителям Каира. Комендант города Каира Дюга собрал высокопоставленных лиц города и зачитал им его.

В письме говорилось, что Бонапарт в пятницу, 21 раби' ал-аввала, отбыл во Францию, что он намерен обеспечить спокойствием жителей Египта и очистить ведущие в него морские пути. Приблизительно через три месяца он возвратится в Египет с армией (он получил уже сведения, что французский флот вышел в море) и, уничтожив всех врагов порядка, сделает так, что управление Египтом останется за Францией. В качестве правителя Египта и главнокомандующего всеми французскими войсками он назначает коменданта Дамиетты Клебера.

Жители были очень удивлены этим отъездом и тем, что Бонапарт осмелился отправиться в морское путешествие в то время, как в Александрийской гавани находились корабли англичан, и летом и зимой стерегущие французов со времени прибытия последних в Египет. Я не знаю, как он сумел прорваться и уехать и к каким он прибег средствам, чтобы обмануть бдительность англичан и избежать их преследования.

В пятницу, 29 раби' ал-аввала (31. VIII. 1799), утром в Каир прибыл верховный главнокомандующий Клебер. По случаю его приезда французы произвели со всех фортов артиллерийский салют. Все французы, начиная от самых низших чинов и кончая самыми высокопоставленными лицами, вышли его встречать. Клебер направился в ал-Азбакийу, в дом, в котором жил Бонапарт и который ранее принадлежал ал-Алфи, и в нем расположился. [227]

В этот же день прибыл отряд французских солдат из провинции аш-Шаркийа. Французы привезли с собой большое количество имущества, захваченного в деревне, жители которой восстали. Французы напали на деревню и разграбили ее. Они пригнали также около семидесяти связанных веревкой пленных, среди которых были мужчины, женщины и дети, и заключили их в крепость.

В тот же день высокопоставленные лица города — шейхи и прочая знать — отправились встречать и приветствовать нового верховного главнокомандующего. В этот день они не сумели с ним встретиться, и визит был отложен на завтра. На следующий день они отправились к нему и встретились с ним. Клебер оказался не столь радушным и веселым человеком, как Бонапарт. Последний был приветлив, обращался с собеседниками просто и шутил с ними.

Месяц раби' ас-сани 1214 года начался в воскресенье (2.1Х.1799).

В начале этого месяца состоялось шествие в связи с годовщиной со дня рождения Хусайна. Жителей заставили отмечать этот праздник. Глашатаи многократно обращались к жителям с призывом держать лавки и кофейни открытыми всю ночь и зажигать лампы на протяжении десяти дней до ночи на четверг, 12 раби' ас-сани.

В тот же день /80/ новый верховный главнокомандующий потребовал от христиан-коптов сумму в сто пятьдесят тысяч французских реалов в возмещение задолженности за 1212 год. Французы немедленно приступили к сбору этой суммы.

В пятницу, 6 раби' ас-сани (7. IX. 1799), новый верховный главнокомандующий направился через весь город из ал-Азбакийи в крепость в сопровождении праздничного шествия. Впереди него шло около пятисот каввасов 387 с дубинками в руках. Они приказывали жителям встать и стоять, пока он будет проходить. За ним двигался большой отряд французских кавалеристов с обнаженными саблями в руках. В шествии приняли участие вали, Ага и Бартелеми — каждый со своей свитой, полицейские чины и члены янычарских корпусов, а также все те, кого [228] французы назначили на какой-либо пост и кто сотрудничал с ними.

Исключение составляли улемы — члены дивана. Французы не потребовали их присутствия и участия в шествии. Когда процессия достигла крепости, в честь Клебера был произведен артиллерийский салют. Клебер поднялся в крепость и осмотрел ее, после чего направился со всей свитой в свой дом.

В субботу, 7 раби' ас-сани (8. IX. 1799), ага янычар выехал с большой пышностью в сопровождении мощной охраны. Перед ним ехала группа французских солдат и глашатай. Последний объявлял отданное верховным главнокомандующим аге распоряжение о том, что все иски и гражданские дела должны разбираться только в доме аги, а жители, нарушившие закон или повинные в непристойном поведении, должны понести наказание.

В тот же день верховный главнокомандующий в сопровождении менее многочисленной свиты, чем накануне, нанес визит председателю дивана шейху 'Абдаллаху аш-Шаркави. После визита он возвратился в свой дворец.

В воскресенье 8 раби' ас-сани (9. IX. 1799), верховный главнокомандующий устроил в своем доме торжественный ужин, на который пригласил высокопоставленных лиц, купцов и шейхов. После ужина приглашенные разошлись по домам.

Вторник, 10 раби' ас-сани (11.IX.1799), был последним днем праздника Хусайна. В этот день после полудня верховный главнокомандующий в сопровождении высших чинов французской армии и огромной процессии направился к дому шейха ас-Садата. Перед ним шли Ага, вали и мухтасиб, а также множество солдат с обнаженными саблями в руках. Прибывшие поужинали у шейха, а затем, после захода солнца, уехали и присутствовали на иллюминации.

16 раби' ас-сани (17.IX.1799) глашатаи объявили, чтобы были выставлены на улицу для проветривания предметы домашнего обихода. По этому поводу были отпечатаны и расклеены на улицах обращения. Чтобы обеспечить выполнение этого приказа, осмотр и наблюдение были возложены на шейхов кварталов. [229] Шейхи должны были обходить дома, причем каждого из них сопровождал французский солдат и женщина, специально назначенная для проверки женской половины домов.

Жителям эти меры не понравились и показались обременительными. В связи с этими приказами они высказывали свои подозрения, полагая, что французы посредством этого желают выяснить положение жителей и разузнать об их имуществе. На самом же деле эти меры были вызваны тем, что французы боялись распространения эпидемии чумы и заразы.

20 раби' ас-сани (21.IX.1799) глашатаи объявляли о начале празднования дня рождения сейида 'Али ал-Бакри, погребенного в мечети аш-Шараиби 388 в ал-Азбакийе, около ар-Рувай'и. Жителями было приказано зажечь фонари в переулках этого района и разрешено ходить по улицам и днем и ночью без всяких ограничений.

Выше мы уже сообщали некоторые сведения об этом сейиде 'Али. Он был слабоумным и ходил обычно по улицам без одежды и с непокрытой головой. У сейида 'Али был брат, человек хитрый и лукавый, который в течение многих лет не желал иметь с ним ничего общего. Позднее, когда он увидел, что жители обращаются с его братом ласково и доверчиво, как это принято у жителей Египта по отношению к слабоумным, он также изменил свое поведение. Он взял брата под свою опеку, перестал выпускать его из дома, одел его и всячески показывал жителям, что делает все это с позволения своего брата, что его брат достиг вершины святости, и тому подобное.

Мужчины и женщины начали приходить к сейиду 'Али, чтобы получить его благословение. Они выслушивали его бред, и каждый пытался растолковать его по-своему, а его брат старался возбудить к нему еще больший интерес, рассказывая им о чудесах, которые тот якобы совершал, и утверждая, что сейид 'Али способен читать самые тайные и сокровенные мысли. Люди стали часто посещать его. Подражая друг другу, они приносили ему подарки, давали обеты и. всеми способами оказывали ему помощь. Так поступали все, особенно жены /81/ эмиров и высокопоставленных лиц. Дела брата сейида 'Али шли хорошо. Он [230] разбогател, так как его товар имел сбыт и на его удочку попадался богатый улов.

От жирной пищи, безделья и сидячего образа жизни сейид 'Али растолстел и стал походить на огромное пугало. Так он жил до самой смерти, последовавшей, как уже говорилось выше, в 1207 году. Брат сумел добиться, чтобы сейида 'Али похоронили на участке, где построена эта мечеть, и никто на это не обратил внимания и не стал этому противиться. После погребения брат сейида 'Али соорудил на его могиле гробницу и мавзолей и следил за тем, чтобы возле гробницы всегда находились чтецы Корана, певцы, прославляющие бога поэты и исполнители духовных песен, которые в своих касыдах и одах напоминали бы о качествах и достоинствах умершего.

Жители выражали свою скорбь всеми способами — кричали, терлись лицом об окна и порог мавзолея, черпали руками воздух около мавзолея и делали вид, будто засовывают его за пазуху и в карманы.

Ал-Задр ал-Хиджази 389 писал об этом в одной из своих поэм:

"Лучше бы нам не дожить до этого времени и не видеть, как народ почитает святым каждого сумасшедшего.

Даже улемы — и те ищут его покровительства, преклоняются перед ним и почитают его как бога, отрицая всевышнего.

Они и так забыли бога и говорят: "Такой-то, единственный из всех людей, избавляет от невзгод".

Когда же он умирает, ему сооружают мавзолей, к которому спешат все — и арабы, и неарабы.

Некоторые из них целуют камни мавзолея, другие целуют порог двери и землю.

То же самое делают язычники со своими идолами, желая угодить им".

Далее он говорит:

"Все это результат затемнения разума. Горе тому, чье сердце ослепил господь.

Хиджазец, который достиг высот душевной красоты, с неприязнью взирает на тех, кто нарушает шариат". [231]

Вот другая поэма с тем же содержанием:

"Самый незначительный совет мекканца, как и любое наставление, заслуживает того, чтобы быть выслушанным.

Где это слыхано среди верующих, чтобы пение являлось обычаем, которому мы должны следовать?

Чтобы человек ел подобно верблюду и танцевал в толпе до упаду?

Голодный человек не стал бы много петь и слушать.

Эти люди говорят, что они пьяны от любви к богу, но опьянение не наступает ни от чего другого, кроме как от миски.

Таково поведение осла, который, нажравшись, начинает реветь от кишечных газов и пресыщения".

Женщины и мужчины стекались к могиле сейида Али с дарами, свечами и различными яствами. Мечеть превратилась в место сборищ и свиданий. После прибытия французов в Египет внимание жителей было отвлечено происходившими событиями, и они наряду с прочими обычаями предали забвению также и этот праздник. Позднее, когда французы занялись внутренними делами, они разрешили жителям отмечать праздники, так как усматривали в этом возможность отступить от законов шариата, встречаться с женщинами, удовлетворять свою похоть, развлекаться и делать все то, что запрещено, и этот день оказался в числе возобновленных праздников.

Месяц джумада ал-ула 1214 года начался в пятницу (1. X.1799).

В этот день французы отмечали свой обычный праздник, который совпадает с периодом осеннего равноденствия и переходом солнца в созвездие Весов. Они распорядились, чтобы в дни праздника рынки и торговые ряды были открыты и освещены фонарями, и строго следили за выполнением этого приказа. В течение трех дней, то есть до понедельника, они устраивали пиры и угощения и рассылали приглашения на них.

В этом году они не устраивали описанного выше празднования на площади ал-Азбакийа около сооруженной для этой цели высокой мачты, как это делалось в предыдущем году, ибо мачта обвалилась, а озеро наполнилось водой. [232]

В воскресенье французы разослали высокопоставленным лицам и представителям знати приглашение явиться на следующий день в дом верховного главнокомандующего. В понедельник утром все собрались, и верховный главнокомандующий в сопровождении большой свиты направился с приглашенными /82/ в Каср ал-'Айни, где они и пробыли часть дня. Они присутствовали на параде, в котором приняли участие различные рода войск: кавалерия и пехота со своими знаками отличия и оружием. Солдаты выполняли различные военные упражнения. Верховный главнокомандующий пожаловал шейха аш-Шаркави, кади и агу янычар собольими шубами, после чего все присутствующие разошлись по домам.

После этого глашатаи объявили по всем улицам, что над каждой из лавок в эту ночь должны гореть четыре фонаря, а кто не вывесит их, будет наказан. На протяжении всей этой ночи французы жгли на площади ал-Азбакийа бенгальские огни, пускали фейерверк, стреляли из пушек и катались на лодках.

7 джумада ал-ула (7. X.1799), после праздника рождества, вода в Ниле начала убывать. Высший уровень Нила в этом году был ниже обычного, и вода прибывала скудно. Жители встревожились и бросились скупать зерно. Они заполнили рынки и берега Нила 390. Торговцы зерном начали требовать повышенную цену.

Французы собрали всех, кто принимал участие в торговле зерном, сделали им выговор и припугнули их. Они сказали им: "Сейчас в продаже находится зерно из урожая прошлого года. Урожай нынешнего года появится в продаже только в будущем; году". Продавцы стали осторожнее и начали торговать по обычным ценам. Таким образом, могло бы произойти большое повышение цен, если бы не милость бога, благодаря которой улучшилось благосостояние всего народа.

В тот же день в Файйум против Мурад-бея был отправлен: отряд французских солдат под командованием одного из французских офицеров. Между французской армией и Мурад-беем разыгрались сражения, подробности которых я не сумел выяснить. После этого между Мурад-беем и верховным [233] главнокомандующим началась переписка и переговоры, которые привели к прекращению военных действий и к обмену подарками, а затем завершились соглашением, по которому в числе других условий Мурад-бей назначался правителем Верхнего Египта и признавал верховную власть французов.

В этом месяце упорно ходили слухи о скоплении турецких войск в Сирии. В связи с этим французы стали усиленно отправлять на Восток боеприпасы, артиллерию, различную военную технику, пушки и амуницию, посылать солдат и укреплять ас-Салихийу, ал-Курайн и Бильбейс.

Месяц раджаб 1214 года начался в пятницу (29.XI.1799).

В этот день стало известно о прибытии в Сирию великого везира Йусуф-паши 391. Его сопровождали Насух-паша, 'Осман Ага — государственный министр 392, Хусайн Ага — интендант, Мустафа-эфенди — дафтардар — и ряд других высших турецких чиновников. Они чинили в Сирии всяческие беззакония, облагали жителей огромными контрибуциями, собирали налоги и, для того чтобы получить их, совершали насилия и убийства.

В середине месяца было получено известие о прибытии турецкой армии в Газу и ал-'Ариш и о том, что турки осадили крепость ал-'Ариш, уничтожили находившийся в ней французский гарнизон, заняли ее 19 раджаба и захватили находившееся там военное снаряжение, амуницию и артиллерию. Руководивший взятием крепости Мустафа-паша вступил в нее с отрядом солдат и египетских мамлюков. Раздался барабанный бой, и всех присутствовавших охватила огромная радость. Однако случилось так, что начался пожар в том самом месте, где был склад с большим количеством боеприпасов и пороха. Пламя охватило всю крепость, и она взлетела на воздух вместе со всеми, кто в ней находился. Во время взрыва погибли упомянутый паша и сопровождавшие его Мухаммад Ага Арна'уд ал-Джилфи 393 и другие мамлюкские беи. Многие лица, находившиеся в момент взрыва поблизости от крепости, также погибли, сожженные обрушившимся на них огнем или раздавленные градом камней.

Когда французы удостоверились в том, что турецкая армия заняла ал-'Ариш и двигается к ас-Салихийе, верховный [234] главнокомандующий без промедления собрался и также выступил со своей армией к ас-Салихийе.

Еще до того как турки заняли крепость ал-'Ариш, французы отправили к главнокомандующему английской армией Смиту 394 посланцев с просьбой, чтобы тот взял на себя посредничество между ними и турками. Со своей стороны великий везир еще до вступления в ал-'Ариш направил Французской республике фирман /83/ с предложением прислать к нему двух человек из числа высокопоставленных лиц и людей разумных для переговоров и для подписания соглашения, одинаково выгодного обеим сторонам, на совместно выработанных условиях.

Французское командование со своей стороны направило к великому везиру Пусьельга, начальника канцелярии, и генерала Дезе, главнокомандующего французскими войсками в Верхнем Египте. Посланцы отплыли по Нилу в Дамиетту. Отсутствие их затянулось, и верховный главнокомандующий Клебер отправил гонцов для того, чтобы выяснить причину их задержки.

Месяц ша'бан 1214 года (29. XII.1799—26.I.1800).

22 ша'бана (19.I.1800) было получено сообщение о прибытии двух французских послов в ас-Салихийу. Им отправили коней и все необходимое, и они возвратились в Каир. Распространился слух о подписании мира. Два турецких делегата — начальник канцелярии и дафтардар — прибыли в Каир для согласования условий мирного договора. Обе стороны склонялись к подписанию соглашения, стремясь прекратить войну и избежать кровопролития.

Французы проявили изворотливость и уступчивость в переговорах, предшествовавших подписанию мирного договора. Договор состоял из двадцати двух статей и был записан на длинном свитке.

Прибывшие в Каир сообщения о заключении мира вызвали среди жителей большую радость. Верховный главнокомандующий французской армией отправил письмо с текстом соглашения коменданту Каира генералу Дюга. Последний собрал членов дивана и прочитал им его. Полученный документ с текстом мирного договора был переведен на арабский язык, с него было [235] сделано множество копий, которые были расклеены на рынках и улицах, а также разосланы знатным лицам.

Вот текст соглашения со всеми входящими в него параграфами и статьями, переписанный слово в слово, исключая строчек, написанных на французском языке:

"Текст соглашения об эвакуации Египта, подписанный дивизионным генералом Дезе и главным управляющим финансами Пусьельгом — полномочными представителями верховного главнокомандующего Клебера с одной стороны и его превосходительством Мустафой Рашид-эфенди — дафтардаром — и Мустафой Расис-эфенди — начальником канцелярии — представителями великого везира — с другой.

Желая дать доказательство своего стремления прекратить кровопролитие и покончить с наносящей ущерб враждой, которая существует между Французской республикой и Высокой Портой, французская армия пошла на уступки и согласилась на эвакуацию из Египта на условиях настоящего соглашения в надежде, что эта уступка будет содействовать установлению всеобщего мира во всех странах Европы.

Статья первая. Французская армия эвакуируется с оружием и имуществом в Александрию, Розетту и Абукир для того, чтобы оттуда отправиться во Францию как на своих собственных кораблях, так и на кораблях, которые должна будет для нее снарядить в достаточном количестве Высокая Порта. Указанные корабли должны быть снаряжены в самый короткий срок. Обе стороны договорились также о том, что через месяц после подписания настоящего соглашения Высокая Порта направит в Александрийскую крепость своего уполномоченного в сопровождении пятидесяти человек.

Статья вторая. В Египте устанавливается перемирие сроком на три месяца, начиная со дня подписания настоящего соглашения. В случае, если этот срок окончится прежде, чем снаряжаемые Высокой Портой корабли, необходимые для эвакуации французских войск, будут готовы, указанный срок будет продлен до того времени, когда подготовка к эвакуации будет полностью завершена. Разумеется, обе стороны должны использовать все [236] имеющиеся в их распоряжении средства для того, чтобы спокойствие армий и жителей, забота о котором составляет цель настоящего соглашения, не было поколеблено.

/84/ Статья третья. Отправка французской армии будет производиться под руководством уполномоченных, назначенных для этой цели Высокой Портой и верховным главнокомандующим Клебером, и если во время отправки войск между упомянутыми уполномоченными возникнут какие-либо разногласия по этому поводу, то сэром Сиднеем Смитом будет назначен посредник для разрешения указанных споров в соответствии с морскими законами Англии.

Статья четвертая. Катийа и ас-Салихийа будут эвакуированы французской армией на восьмой или — самое большее — на десятый день после подписания настоящего соглашения, город ал-Мансура будет эвакуирован на четырнадцатый день, Дамиетта и Бильбейс — на двадцатый день. Суэц будет эвакуирован за шесть дней до эвакуации Каира. Населенные пункт", расположенные на восточном берегу Нила, будут эвакуированы на десятый день, Дельта, то есть провинция ал-Бухайра, будет эвакуирована спустя двенадцать дней после эвакуации Каира. Западный берег Нила и примыкающие к нему районы будут оставаться в руках французской армии до окончания эвакуации Каира, но так как эта область должна оставаться в руках французов до тех пор, тока все французские войска не покинут Верхний Египет, то упомянутый западный берег Нила и примыкающие к нему районы могут быть эвакуированы и после истечения этого срока, если не представится возможность эвакуировать их раньше. Населенные пункты, оставляемые французской армией, будут передаваться Высокой Порте в том состоянии, в котором они находятся в настоящее время.

Статья пятая. Город Каир будет эвакуирован в течение сорока или — самое позднее — сорока пяти дней с момента подписания настоящего соглашения.

Статья шестая. Настоящее соглашение точно устанавливает, что Высокая Порта употребит все старания, чтобы французская армия, расположенная в различных пунктах на западном берегу [237] Нила, в период ее эвакуации в направлении главной квартиры со всем принадлежащим ей оружием и имуществом не испытывала ни в чем затруднений и чтобы имуществу и чести ее персонала не был -нанесен ущерб ни со стороны жителей страны, ни со стороны солдат турецкой армии.

Статья седьмая. В соответствии с предыдущей статьей настоящего соглашения и для того, чтобы предотвратить какие-либо конфликты и враждебные действия, будут приняты меры к тому, чтобы части турецкой армии постоянно находились на достаточном отдалении от французских войск.

Статья восьмая. После подписания настоящего соглашения все подданные Высокой Порты, которые были арестованы или задержаны во Франции или французскими властями в Египте, — будь то мусульмане или лица, принадлежащие к другим вероисповеданиям, без всяких различий, — будут выпущены на свободу. Таким же образом все французские подданные, задержанные в городах и портах Османской империи, так же как и все лица, которые были связаны с французскими официальными учреждениями и консульствами, вне зависимости от их религиозной принадлежности должны быть выпущены на свободу.

Статья девятая. Немедленно после эвакуации Египта начнется возвращение имущества и собственности или возмещение их стоимости владельцам — жителям и подданным обоих государств. Необходимые меры в этом направлении будут приняты в Стамбуле через посредство уполномоченных, назначенных специально для этой цели обеими сторонами.

Статья десятая. Ни одному из жителей Египта, к какой бы религии он ни принадлежал, не будет причинен вред, а его имуществу не будет нанесен ущерб за связи с французами в период пребывания последних в Египте.

Статья одиннадцатая. /85/ Высокая Порта и государства, находящиеся с ней в союзе, — Англия и Россия, — дадут французской армии официальное разрешение на проезд и пропуск, а также предоставят корабли, необходимые для обеспечения безопасности возвращающейся во Францию армии. [238]

Статья двенадцатая. Высокая Порта и ее союзники дают гарантию, что в период перевозки находящейся в настоящее время в Египте французской армии, начиная с посадки на корабли и вплоть до прибытия во Францию, ей не будет причинено никакого вреда. В свою очередь верховный главнокомандующий французской армией генерал Клебер обещает, что с его стороны и со стороны французской армии, находящейся в Египте, в указанный период не будет совершаться никаких враждебных действий ни против флота, ни против самих государств Высокой Порты и ее союзников, а корабли, которые будут перевозить вышеупомянутую армию, не будут приставать без крайней необходимости ни к каким берегам, кроме берегов Франции.

Статья тринадцатая. В соответствии со сроком, предусмотренным настоящим соглашением для эвакуации Египта, обе договаривающиеся стороны согласились, что если в установленный период без ведома командования флотов союзных государств прибудет из Франции и войдет в Александрийскую гавань какой-либо корабль, то он должен немедленно запастись водой и необходимым продовольствием и, получив пропуск от союзников, отправиться обратно во Францию. Если обстоятельства сложатся так, что какой-либо из указанных кораблей будет нуждаться в ремонте, то такой корабль сможет задержаться до тех пор, пока не будет произведен упомянутый ремонт, но после окончания последнего он немедленно, при первом же благоприятном ветре, отправится во Францию, как те корабли, о которых говорилось выше.

Статья четырнадцатая. Верховный главнокомандующий генерал Клебер может немедленно отправить донесение французскому правительству, чтобы поставить последнее в известность о подписании соглашения. Тому, кто повезет это донесение, должен быть выдан необходимый пропуск.

Статья пятнадцатая. Если выяснится, что французская армия как в трехмесячный период, назначенный для эвакуации Египта, так и в последующие три месяца, начиная со дня погрузки армии на корабли, нуждается в необходимом провианте, то ей будет выдано необходимое количество зерна, мяса, риса, [239] ячменя и соломы, рассчитанное как на время пребывания французов в стране, так и на период переезда, согласно реестру,, представленному в настоящее время французским уполномоченным. Продовольствие, которое французская армия возьмет со складов после подписания настоящего соглашения, будет выдано в счет того, что должна предоставить Высокая Порта.

Статья шестнадцатая. Начиная со дня подписания настоящего соглашения французская армия не будет облагать Египет никакими налогами и оставит на долю Высокой Порты сбор налога ал-мал 395 и других налогов, которые она должна была собрать до эвакуации. Французская армия также оставит турецкой армии принадлежащее ей имущество, которое она не собирается брать с собой во Францию: амуницию, пушки, верблюдов и дромадеров, склады с продовольствием, а также склады с собранным ею в счет налогов зерном. Все это должно быть осмотрено и оценено двумя специальными уполномоченными, посланными для этой цели Высокой Портой и английским морским командованием, совместно с уполномоченными, /86/ назначенными верховным главнокомандующим генералом Клебером, после чего это имущество должно быть принято упомянутыми выше уполномоченными Высокой Порты в соответствии с исчисленной стоимостью его в пределах суммы в три тысячи кошельков, необходимых французской армии для ускорения ее передвижения и погрузки на корабли. Если стоимость имущества французской армии будет ниже указанной выше суммы, Той разница должна быть покрыта полностью за счет Высокой Порты в виде ссуды, которую должно погасить французское правительство в соответствии с расписками, выданными уполномоченными, назначенными верховным главнокомандующим генералом Клебером для получения указанных сумм.

Статья семнадцатая. Так как французская армия должна будет в связи с эвакуацией Египта понести некоторые расходы, то ей после подписания настоящего соглашения будет выдана сумма, общий размер которой указан выше, в следующем порядке: через пятнадцать дней после подписания соглашения — пятьсот кошельков, через тридцать дней — еще пятьсот [240] кошельков, через сорок дней — еще триста кошельков, через пятьдесят дней — еще триста кошельков, через шестьдесят дней — еще триста кошельков, через семьдесят дней — еще триста кошельков, через восемьдесят дней — еще триста кошельков, наконец, через девяносто дней — еще пятьсот кошельков.

Эти суммы (каждый кошелек равен пятистам турецким пиастрам) будут переданы в качестве ссуды уполномоченными, назначенными для этой цели Высокой Портой. Для того чтобы облегчить выполнение достигнутого между обеими сторонами соглашения, Высокая Порта сразу же после ратификации настоящего соглашения и обмена текстами его пошлет своих представителей в Каир и в другие города Египта, в которых находится французская армия.

Статья восемнадцатая. Налоги, которые французы успеют собрать после ратификации настоящего соглашения и до того момента, как это соглашение станет известно в различных провинциях Египта, будут засчитаны в общую сумму в три тысячи кошельков, о которой говорилось выше.

Статья девятнадцатая. Для того чтобы облегчить и ускорить эвакуацию различных пунктов Египта, движение находящихся в портах Египта французских кораблей с грузом между Дамиеттой, Розеттой и Александрией будет свободным в течение установленного трехмесячного срока.

Статья двадцатая. Необходимо принять все меры предосторожности для того, чтобы избежать занесения в Европу эпидемии чумы. Поэтому не разрешается садиться на корабли лицам, больным чумой, а также тем, в отношении которых существует подозрение, что они больны чумой, Лица, больные чумой или какой-либо другой болезнью, которые из-за болезни не могут выехать в течение срока, установленного для эвакуации Египта настоящим соглашением, останутся в госпитале, в котором они находятся в настоящее время, под покровительством его превосходительства великого везира, и их будут лечить французские врачи, которые будут оставаться с ними до тех пор, пока состояние их здоровья не позволит им уехать. После выздоровления они уедут в самый короткий срок, [241] причем к ним будут применены, как и ко всей остальной армии, одиннадцатая и двенадцатая статьи настоящего соглашения. Верховный главнокомандующий французской армией издаст самые строгие приказы офицерам, командующим грузящимися на корабли войсками, чтобы они разрешали погрузку только в тех портах, которые будут указаны главными военными врачами /87/ и в которых имеются наиболее благоприятные условия для организации необходимого карантина.

Статья двадцать первая. Все затруднения, которые могут возникнуть в будущем и которые не предусмотрены данным соглашением, будут разрешены мирным способом через посредство уполномоченных, назначенных для этой цели его превосходительством великим везиром и верховным главнокомандующим французской армией генералом Клебером для того, чтобы облегчить и ускорить эвакуацию.

Статья двадцать вторая. Настоящее соглашение войдет в силу лишь после ратификации его обеими сторонами. Обмен текстами ратифицированного соглашения должен состояться в восьмидневный срок, после чего обе стороны должны строго его соблюдать.

Составлено, подписано и скреплено нашими личными печатями в лагере, где происходят переговоры, около ал-'Ариша.

4 плювиоза VIII года со дня основания Французской республики (24 января 1799 года старого стиля), что соответствует 27 ша'бана лунного календаря 1214 года хиджры.

Подписали дивизионный генерал Дезе и гражданин Пусьельг — полномочные представители генерала Клебера — и его превосходительство Мустафа Рашид-эфенди — дафтардар — и Мустафа Расис-эфенди — начальник канцелярии — полномочные представители его превосходительства великого везира.

Основной текст настоящего соглашения составлен в двух экземплярах. Один экземпляр, составленный на французском языке и подписанный генералом Дезе и Пусьельгом, передан представителям Турции, другой, написанный на турецком языке и подписанный представителями Высокой Порты, передан французским представителям. [242]

Текст ратификации соглашения верховным главнокомандующим написан в конце экземпляра соглашения, составленного на турецком языке и отданного на хранение великому везиру:

"Я, нижеподписавшийся, верховный главнокомандующий французской армией в Египте, скрепляю своей подписью и утверждаю настоящее соглашение, которое должно быть выполнено, если только двадцать две статьи, составляющие его, точно соответствуют статьям экземпляра соглашения, написанного на французском языке, подписанного турецкими представителями и ратифицированного великим везиром.

В случае разногласий в понимании текстов необходимо всегда сопоставлять оба текста.

Написано в штаб-квартире в ас-Салихийе 8 плювиоза VIII года. Подпись: Клебер.

С подлинным верно. Хранитель печати французской армии генерал Дюма 396"",

Я переписал текст соглашения слово в слово. Ошибки и искажения, имеющиеся в тексте, сделаны во французской типографии при печатании текста "а арабском языке. Я не изменил в тексте ничего и лишь записал даты месяцев и годов не цифрами, а прописью. А бог лучше знает.

Месяц рамадан 1214 года начался в воскресенье (27.I.1800). 2 рамадана (28.I.1800) верховный главнокомандующий французской армией Клебер прибыл в ал-'Адлийу. Его сопровождал Мухаммад Ага, один из турецких военачальников. Верховный главнокомандующий прислал Хасану Ага Бихати, мдхтасибу, приказ встретить Мухаммада Ага, поместить его в своем доме и выказать ему большие почести.

После вечерней молитвы Мухаммад Ага в сопровождении шествия прибыл в Каир. Жители собрались в большие толпы, чтобы посмотреть на него, шумели и кричали. Некоторые забрались на мастабы лавок и крыши. Женщины приветствовали его пронзительными радостными возгласами из окон домов. Однако жители ничего не знали о вновь прибывшем, и каждый из них высказывал о нем свои предположения. Мухаммад Ага въехал в город через Баб ан-Наср, пересек город и [243] остановился /88/ в доме Хасана Ага, расположенном на небольшом рынке ал-Лала. Собравшаяся толпа жителей и представителей знати с факелами и фонарями двинулась к дому, в котором расположился Мухаммад Ага, чтобы увидеть его и приветствовать.

На следующий день утром Мухаммад Ага собрал диван и пригласил на его заседание улемов, начальников янычар, знатных жителей и высокопоставленных христиан — коптов и сирийцев. Когда все приглашенные собрались, Мухаммад Ага предъявил им фирман великого везира и приказал прочитать его собравшимся.

В фирмане содержался приказ о назначении Мухаммада Ага начальником таможен в Каире, Булаке и Старом Каире, а также распоряжение об установлении монополии на все привозимые извне продовольственные товары и предоставлении Мухаммеду Ага права покупать их по той цене, которую он установит по согласованию с мухтасибом, а затем сохранять на складах.

Мухаммад Ага предъявил еще один фирман, который был также зачитан на заседании дивана. В нем содержалось распоряжение о назначении захваченного в плен в Абукире Мустафа-паши уполномоченным великого везира и комендантом Каира до прибытия в Каир последнего. Фирман уполномочивал главу каирских купцов сейида Ахмада ал-Махруки собрать сумму в три тысячи кошельков на расходы, связанные с эвакуацией французской армии. На этом заседание дивана закончилось.

Сейид Ахмад ал-Махруки приступил к сбору этих денег среди жителей. Налогом были обложены крупные и мелкие торговцы и ремесленники. Одновременно с этим приступили к установлению монополий на продукты питания, что привело к росту цен на последние и затруднило снабжение населения продовольствием. Так сразу же после установления власти турок на жителей обрушились неожиданно два несчастия: первый из прибывших турецких чиновников оказался начальником таможен, получившим монополию на скупку продовольствия, а [244] первой мерой турецких властей было обложение жителей контрибуцией и сбор ее. Сейид Ахмад ал-Махруки проявил усердие в распределении контрибуции между жителями и собрал ее в несколько дней. Каждый обложенный этой контрибуцией житель спешил с уплатой и приносил деньги от чистого сердца с радостной мыслью, что это ускоряет эвакуацию французов, и говорил: "Благословен тот день и час, когда неверные собаки уберутся". Это говорилось в присутствии французов, те слышали и озлоблялись.

Мустафа-паша прибыл из Гизы и поселился в доме 'Абд ар-Рахмана Катходы в квартале 'Абдин.

Между тем великий везир разослал по провинциям Египта фирманы и назначил чиновников и мубаширов 397 для сбора денежного налога, зерна и контрибуции всех видов. Он направил чиновников во все главные города провинций и назначил в каждом таком городе начальника и его помощника, в обязанности которых входили сбор и перевозка на склады зерна и другого необходимого провианта, и не секрет, что при этом совершались злоупотребления, о которых мы расскажем позднее. Что касается жителей Каира и простого люда, то они были беспечны. Они смотрели на французов с презрением и всячески унижали их своим бесцеремонным обращением, насмешками, ругательствами и даже проклятиями. При этом, не думая о последствиях, к которым все это может привести, они лишали себя возможности какого бы то ни было примирения с французами в дальнейшем.

Дело дошло до того, что ученики, собранные своими школьными учителями, ходили толпами, громко, во весь голос выкрикивая в рифму: "Проклятие христианам, их начальникам и пособникам! Да ниспошлет Аллах победу султану и уничтожит неверных" и другие подобные слова. Они думали, что с французами уже покончено, и не могли сдержать свое нетерпение до окончания срока соглашения. Это поведение жителей порождало в сердцах французов ненависть и было причиной бедствий, обрушившихся впоследствии на жителей. Один поэт писал по этому поводу: [245]

"Иные события вызывают смех глупца и слезы умного человека".

Он писал также:

"Многое в Египте вызывает смех, но как похож этот смех на рыдание" (Сатирические стихи ал-Мутанабби, написанные поэтом после отъезда из Египта, в которых высмеивался ихшидидский правитель Кафур).

Ведь было сказано:

"Либо сражайтесь всерьез, либо не сражайтесь вовсе".

Некий аш-Ша'би говорил:

"Мятеж застиг нас врасплох, и нам не хватило доблести /89/ на хорошие дела, но вместе с тем не хватило сил и на дела постыдные".

В это время французы приступили к подготовке эвакуации. Они начали продавать имущество, лишнее оружие и вьючных животных. Они покинули большую часть крепостей и портов, например ас-Салихийу, Бильбейс, Дамиетту и Суэц. Вместе с тем в Каир постепенно вступали турки; ежедневно их войско отряд за отрядом входило в город.

Турецкие солдаты начали навязываться владельцам кофеен и бань, цирюльникам, портным и так далее в качестве компаньонов для получения части доходов от ремесел и других занятий. Простой народ — члены ремесленных цехов и других корпораций — собрались и отправились с жалобой к коменданту Мустафа-паше. Но их жалоба не была принята, так как это было обычным делом в турецкой армии.

Поступило сообщение о прибытии в Бильбейс великого везира в сопровождении мамлюкских беев. Мурад-бею и его мамлюкам было отправлено приглашение прибыть в турецкий лагерь. Но Мурад-бей ответил, что он прибыть не может, и в свое оправдание сослался на дела, которые его удерживали в Верхнем Египте. Однако его доводы не были признаны уважительными, и ему было вторично направлено приказание приехать. Мурад-бей тайно, через своего посла 'Осман-бея ал-Бардиси 398, попросил разрешения у французов приехать к туркам. [246]

Французы разрешили ему встретиться с последними. Мурад-бей приехал и вместе с Ибрахим-беем был принят великим везиром. Везир сделал им подарки, после чего Мурад-бей раскинул лагерь в ал-'Адлийе.

В Каир приехал также Хасан Ага, интендант. Французы покинули каирскую крепость на горе и другие построенные ими крепости, но турки не заняли их, не стали их укреплять, не разместили в них свои гарнизоны, не снабдили их боеприпасами и не приняли необходимых мер предосторожности. Они были ослеплены высокомерием, что и явилось причиной дальнейших событий.

В Каир возвратилась также большая часть египтян, бежавших из города в момент прихода французов, в том числе ага, командиры янычар, высокопоставленные лица и чиновники, например Ибрахим-эфенди рузнамджи, второй помощник начальника канцелярии 399, и другие лица со своими женами и детьми. Они полагали, что события окончились, а между тем, как мы увидим ниже, с египтянами случилось как раз то, чего они так опасались.

Ибрахим-бей потребовал от сейида Ахмада ал-Махруки платье, фески и шаровары для мамлюков и для своих приближенных. Ему дали то, что он требовал, и послали также палатки со всем необходимым. Жены мамлюкских беев и солдаты подготовили им все, в чем они нуждались, и они зажили, как обычно, с большой роскошью. Их слуги и челядь, верхом на быстрых мулах, иноходцах и ослах, и утром и вечером привозили свертки и одежду, шитую золотом и серебром, к палаткам своих господ. Слуги носили также обеденные столы и небольшие столики с различными яствами. Столы были покрыты шелковыми скатертями с разноцветными узорами. Они пели во весь голос, насмехались над местными христианами и французами и ругали их прямо в глаза. Последние все это слышали, и их сердца наполнялись гневом и ненавистью.

22 рамадана (17.II.1800), после того как великий везир обосновался в Бильбейсе, улемы, купцы и представители каирской знати попросили у Мустафа-паши позволения нанести [247] ему визит. Мустафа-паша, испросив предварительно разрешения у великого везира, позволил им это. После этого они отправились за разрешением на этот визит к верховному главнокомандующему Клеберу. Только получив разрешение последнего, они отправились приветствовать великого везира. Они прибыли к Насух-паше, назначенному правителем Египта, приветствовали его и переночевали в его шатре.

На следующий день они были приняты великим везиром. Усевшись на свое место, великий везир спросил имена улемов, (купцов и знатных христиан и сделал им подарки.

После этого они отправились с визитом к высокопоставлен-яым лицам из его свиты и к мамлюкским беям, находившимся в турецком лагере. Затем они возвратились в Каир в пожалованных им почетных одеяниях в сопровождении кади ал-'аскара, одетого в черный шерстяной плащ. В это время Насух-паша и мамлюкские беи переехали в ал-Ханаку, а затем в ал-Матарийу.

В тот же день прибыл Дервиш-паша, назначенный правителем Верхнего Египта. Он расположился за пределами Каира, в аш-Шайх Камаре 400. Спустя несколько дней он отправился в Верхний Египет в сопровождении отряда, состоявшего примерно из ста человек.

Отряды солдат были отправлены также в Суэц, Дамиетту и ал-Мансуру. Оттуда они разбрелись по стране и начали небольшими группами прибывать в Каир.

(пер.  И. М. Фильштинского)
Текст воспроизведен по изданию: Абд ар-Рахман ал-Джабарти. Египет в период экспедиции Бонапарта. М. Глав. ред. вост. лит. 1962

© текст - Фильштинский И. М. 1962
© сетевая версия - Тhietmar. 2005
© OCR - Николаева Е. В. 2005
© дизайн - Войтехович А. 2001 
© Глав. ред. вост. лит. 1962