Библиотека сайта XIII век
АБД АР-РАХМАН АЛ-ДЖАБАРТИ
УДИВИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ ПРОШЛОГО В ЖИЗНЕОПИСАНИЯХ И ХРОНИКЕ СОБЫТИЙ
'АДЖА'ИБ АЛ-АСАР ФИ-Т-ТАРАДЖИМ ВА-Л-АХБАР
(1806-1821)
Год тысяча двести двадцать третий
(28.II.1808—15.II.1809).
Первым днем мухаррама было воскресенье. В этот день посланный султана капуджи по имени Бийанджи-бей собрался выехать сушей, и паша отправился, чтобы проводить его. Этот капуджи прибыл с указами о выступлении солдат против Хиджаза, с тем чтобы освободить эту страну от ваххабитов. В привезенных им распоряжениях подтверждалась необходимость этого и содержалось понуждение их к тому. Паша все время обманывал его и все обещал выполнить этот приказ. Он сообщил капуджи, что быстро выполнить его невозможно и что для этого необходима большая подготовка, так как нужно построить суда на Красном море и осуществить [другие] тому подобные приготовления. Паша созвал диван с участием дафтардара, му'аллима Гали, сейида 'Омара и шейхов и сказал им: “Не секрет для вас, что священными городами овладели ваххабиты и установили там свои порядки. Мы получили один за другим указы султана выступить против них, разбить их и изгнать из святых и высокочтимых мест, но известные вам события послужили причиной задержки в выполнении этих приказов. Теперь же, когда наступило умиротворение и прибыл капуджи-паша с подтверждением, настаивающим на немедленной отправке солдат, мы подсчитали необходимые для этого расходы, которые в настоящее время достигают суммы в двадцать четыре тысячи кошельков. Подумайте и выскажите ваше мнение относительно того, как их получить” Присутствующие пришли в замешательство и волнение. Об этом стало известно в народе, и возросла в нем тревога. Сошлись на том, чтобы написать петицию султану, которую препроводил бы этот капуджи и в которой было бы описано положение
6 мухаррама 1223 года (4.III.1808) прибыли Марзук-бей,
[197] Салим-бей ал-Махрамджи и посланный 'Али Кашифа ас-Сабунджи. Они поднялись в крепость, где встретились с пашой. Паша наградил Марзук-бея и ал-Махрамджи шубами, после чего они отправились по своим домам и потом в течение многих дней посещали его. Они доставили паше письма [мамлюкских] беев Верхнего Египта, довели до его сведения их требования и условия и сообщили им условия паши, и с ними заключено было перемирие и мир. И это происходило в течение многих дней.В тот же день прибыли бедуины племен ал-Ханнади и ал-Джихина 397— они запросили мира и разрешения возвратиться в свои селения в Гизе и изгнать оттуда племя Авлад 'Али, захватившее этот район и чинившее там безобразия. Посредником в этом умиротворении был Шахин-бей ал-Алфи. Вместе со своей свитой он отправился с ними, а в Гизе не осталось никого, кроме Ну'ман-бея. Они отправились в сторону Даманхура, а бедуины Авлад 'Али перекочевали в район Хуш Ибн 'Иса. Это было в конце мухаррама. Затем Шахин-бей выступил вместе с находившимися при нем и дал им большое сражение, в котором были убиты два видных командира из сторонников ал-Алфи, в том числе 'Осман-кашиф и другие, человек шесть мамлюков и много бедуинов. Столкновение завершилось поражением и отступлением бедуинов. Свыше сорока человек из них было взято в плен, а в виде добычи захвачено большое количество овец и верблюдов. Остальные бедуины рассеялись и отправились в Верхний Египет и в Файйум. Это было в месяце сафаре.
Начался месяц раби'ас-сани 1223 года (27.V.—24.VI.1808) (
На полях булакского издания приписка редакции. “Говоря: „и начался месяц раби' ас-сани", он не упоминает о месяцах сафаре и раби' ал-аввал, вероятно, из-за отсутствия событий, заслуживающих упоминания”). /79/ 10 раби' ас-сани (5.VI.1808) прибыл Шахин-бей и остальные сторонники ал-Алфи. 20 раби' ас-сани (15.VI.1808) пришло известие о смерти Шахин-бея ал-Муради, и паша назначил вместо него Салим-бея ал-Махрамджи и поставил его во главе мурадитов, и тот отправился в Верхний Египет. Тогда же [198] прибыл также долго бывший в отсутствии Амин-бей ал-Алфи, уехавший в свое время с англичанами, которые прибыли в Александрию и Розетту и с которыми случилось то, что уже известно. Он отсутствовал, пока не узнал о мире между его приближенными и пашой, и тогда возвратился. Узнав о его прибытии, ему организовали встречу, послали лошадей и все необходимое, и он прибыл в упомянутый день.В тот же день паша женил Шахин-бея на невольнице, которую избрала для него и подготовила жена паши. Паша обставил ему семь комнат во дворце в Гизе. Для этого он собрал всех обойщиков и обязал купца Махмуда Хасана подготовить материю и все необходимое для этого. Точно так же он женил Ну'ман-бея на другой рабыне и поселил в доме Машхади у Дарб ад-Далил 398, после того как его отремонтировали и обставили за счет паши. Точно так же 'Омар-бей женился на невольнице из числа рабынь госпожи Нафисы ал-Мурадийа 399, которая за свой счет снабдила ее богатым приданым. 'Али Кашиф ал-Кабир ал-Алфи женился на вдове своего господина. Месяц джумада ал-ула 1223 года (25.VI—24.VII.1808). В этом месяце уехал в Верхний Египет Марзук-бей, после того как был заключен мир между пашой и мамлюкскими эмирами. Паша назначил Марзук-бея правителем Джирджи, передал ему управление Верхним Египтом и одарил его жалованной одеждой. Он поставил ему условием присылку мири деньгами и зерном. Наступило успокоение, путешественники и мелкие торговцы стали отправляться в Верхний Египет, а в Нижний Египет начали прибывать барки с зерном и другими продуктами, привозимыми из Верхнего Египта.
Начался месяц джумада ас-санийа 1223 года (25.VII— 22.VIII.1808). В течение этого месяца паша прекратил выплату содержания, расформировал чужеземные части войск дулатов. Он эвакуировал их, сместив их военачальника по имени Курди Буали, жившего в Булаке. Командиром оставшихся частей дулатов он назначил Мустафу-бея — одного из своих родственников. К этим частям он присоединил отряд турок, которых он обрядил в остроконечные шапки и сделал частями дулатов. Курди Буали в середине этого месяца отправился к себе
[199] на родину в сопровождении большого количества солдат корпуса дулатов.В конце этого месяца прибыли вести из Стамбула о том, что отряд янычар поднял восстание против султана Салима, сместил его и водворил вместо него на трон султана Мустафу (
На полях булакского издания приписка: “Смещение султана Салима и воцарение султана Мустафы”). Янычары распустили [войска] низам ал-джадид, убили дафтардара этих частей, катходу и дафтардара Порты, а также и других. Их убили на Атмейдане 400. Они скрывались и прятались в [разных] местах, даже в домах христиан, но одного за другим их отыскали и главного из них препроводили самым ужасным образом на Атмейдан и здесь убили его, а с некоторыми покончили по пути. С воцарением султана Мустафы — сына 'Абд ал-Хамида — наступило успокоение.А султан Салим, как только узнал о движении янычар, послал за помощью к Мустафе-паше ал-Байрактару 401, который находился в это время в Румелии 402 — в Рущуке, в лагере при армии, предназначенной для войны с Россией. Весть о событиях [в Стамбуле] дошла до этой армии, и янычары, охваченные смутой, здесь также восстали. Они перебили командиров лагеря, заместителя командующего армией, а командующий со своими заместителями бежали к упомянутому Мустафа-паше 403, до которого уже дошло послание султана Салима. Все его внимание направилось на то, чтобы обеспечить победу султана Салима над янычарами. Он двинулся с большим количеством войск и прибыл в Стамбул, вместе со своими приближенными /80/ и войском пересек центр города и дошел до дворца султана, но ворота оказались запертыми. Он хотел взломать или сжечь ворота, но их открыли силой. Мустафа Байрактар направился внутрь дворца, требуя султана Салима. Тогда султан Мустафа послал уполномоченную им группу из [состава] своей свиты в помещение, где укрылся султан Салим, и они убили его, нанося ему кинжальные и ножевые раны, пока он не умер. Тогда они представили его мертвым Мустафа-паше Байрактару, говоря: “Вот он султан Салим, которого ты добивался”. Увидев его [200] мертвым, Байрактар, опечалившись, заплакал. Затем он сместил султана Мустафу и посадил на трон брата его Махмуда, сына 'Абд ал-Хамида, который был провозглашен султаном (
На полях булакского издания приписка: “Смещение султана Мустафы и воцарение султана Махмуда”). Это произошло в четверг, 5 джумада ас-санийа этого года (29.VII.1808). Султану Махмуду двадцать три года 404, а султан Салим умер в возрасте пятидесяти одного года, так как он родился в 1172 (1758-59) году и правил на протяжении двадцати лет без одного месяца 405.Когда прибыли вести об этом в непрерывно следовавших друг за другом письмах купцов и путешественников, то стали читать в пятницу, 26 джумада ас-санийа (19.VIII.1808), хутбу за султана Махмуда, а в некоторых мечетях произносили хутбу за султана без упоминания имени.
В течение этого месяца паша принял твердое решение поехать в Дамиетту, Розетту и Александрию и потребовал подготовить все необходимое для поездки. Он заявил, что уедет после открытия плотины, и стал торопить с этим. Он начал вызывать к себе Ибн Раддада, ведающего ниломером, и допытываться относительно разлива и сказал, что намеревается открыть плотину завтра или послезавтра. Тот его спросил: “Что же, ты приказываешь открыть нам плотину до разлива?” Паша ответил: “Нет”. Ибн Раддад сказал: “Разлив Нила не в наших руках”.
Когда наступила суббота, 27-е число, что соответствует 15-му числу коптского месяца мисра, уровень вод Нила снизился на пять пальцев, и обнажился камень, лежащий у устья канала. Люди встревожились и стали убирать с рынков, [торговых] площадей и пристаней зерно, предназначавшееся для продажи. Люди очень обеспокоились из-за малого разлива Нила в предыдущем году и неудачного урожая. Многочисленные поборы привели к опустошению деревень и бегству их населения.
В этот день шейхи собрались у паши, и он сказал им: “Устройте молебствие о повышении уровня вод реки, [201] прикажите беднякам, слабым и детям выйти в пустыню и молить бога». Шейх аш-Шаркави сказал ему: «Необходимо, чтобы ты смилостивился над людьми и не притеснял бы их». Паша ответил: «Не я один их угнетаю, вы их больше притесняете. Я освободил ваши доходы от обложения и налогов из уважения к вам, а вы все это взимаете с феллахов. У меня заведен регистр ваших доходов, сумма которых достигает двух тысяч кошельков. Я непременно проверю это, и тех, о которых будет установлено, что они взимают повышенные подати с феллахов, я лишу их доходов». Шейхи ему ответили, что это его право. Затем договорились относительно выхода и молебствия утром следующего дня в мечети 'Амра ибн ал-'Аса 406, потому что это место сподвижника пророка, где праведные предки возносили молитвы о подъеме вод Нила, призывали Аллаха поднять уровень вод Нила, просили прощения за грехи, выражали ему свою покорность.
Наутро сейид 'Омар, шейхи, лица, причастные к ал-Азхару, и другие, а также дети и большие толпы народа — все вместе отправились к упомянутой мечети в Старом Каире, и, когда она переполнилась, поднялся на кафедру шейх Джад ал-Мавла и после молебствия о повышении вод Нила произнес хутбу, а народ вторил ему: «Аминь». После молитвы народ возвратился в полдень по домам, а сейид 'Омар провел ночь в этой мечети.
[В эту ночь] воды Нила поднялись до прежнего уровня и покрыли камень, лежащий в воде. В понедельник совершили молебствие вторично. Некоторые указали на необходимость присутствия также христиан, и те явились. Пришел му'аллим 407 Гали и сопровождавшие его писцы из коптов — они сидели в углу мечети и курили табак, а потом все разошлись.
В ночь этого дня,— а это была ночь на вторник,— воды поднялись, и было объявлено о начале разлива Нила. Народ обрадовался, а христиане стали говорить, что уровень вод повысился только благодаря их участию в молебствии.
В ночь на /81/ среду глашатаи с красными знаменами стали оповещать о разливе. По обычаю устроили празднество, народное гулянье, дали салют и жгли огни. Наутро прибыли [202] паша, кади, собрался народ, и открыли плотину. Воды потекли по каналу, но слабо его наполняли из-за скопления ила [в истоке] канала, который на протяжении многих лет не очищали от оседавшей в нем земли.
Разлив произошел в среду в начале раджаба, что соответствует 19 мисра по коптскому [календарю]
Месяц раджаб 1223 года начался в среду (23.VIII 1806). 2-го числа, в четверг, в Булак прибыл Рагиб-эфенди — брат убитого дафтардара Халил-эфенди ар-Раджа'и. Он доставил указ о произнесении хутбы за султана Махмуда — сына 'Абд ал-Хамида. Его поселили в доме Ибн ас-Сиба'и в квартале ал-Гурийа. Из крепостных пушек давали салют на протяжении трех дней в часы пяти молитв. Наутро во всех мечетях стали произносить хутбу с именем султана Махмуда и призывать благословение на него.
В ночь на воскресенье, 5 раджаба (27.VIII.1808), Мухаммад 'Али-паша отправился в Нижний Египет, опустившись на барках [по Нилу]. За несколько дней до отъезда он послал ускорить погашение установленных для деревень пятнадцати видов налога, а также очистить для паши и его спутников дома в таких крупных городах, как ал-Мансура, Дамиетта, Розетта, ал-Махалла и Александрия, По деревням ввели обложение и налоги пропорционально количеству киратов земли, как это было установлено в прошлом году. С каждого кирата [было положено платить] семь тысяч семьсот пара. Это назвали продовольственным налогом — налогом запаса продовольствия, и паша приказал учредить для него регистр.
Рузнамджи ему написал, что большая часть деревень опустошена и что невозможно собрать этот [новый] налог. Паша прислал из ал-Мансуры приказ учредить отдельные регистры для заселенных и для разоренных деревень. Когда рузнамджи это сделал, то включил в регистр для разоренных деревень деревни, в которых еще теплилась некоторая искра жизни, чтобы освободить их от обложения, и в их число включил принадлежащие ему деревни. Получив регистр, паша приказал распределить опустошенные деревни среди своих сыновей, приближенных и сторонников, а число этих деревень — сто
[203] шестьдесят.Он приказал рузнамджи составить акты на владение на имена тех, кому он их предназначил. Рузнамджи не мог исправить своего обмана, не обнаружив при этом своего вероломства. Он распределил эти деревни, отторгнув эти владения от их хозяев.
Так же получилось и в районах ал-Бухайры, когда коснулось их разорение и они оказались не в состоянии платить харадж 408. От мултазимов потребовали уплаты мири, а они стали оправдываться, пожаловались на всеобщее разорение. Тогда эти владения отобрали у них, и паша разделил их между своими приближенными. Последние, вступив в права владения, заставили бежавших крестьян возвратиться, силой привели их из других деревень и водворили на свои места.
В добавление ко всем бедам начали выслеживать и выискивать горожан, занимающихся ремеслами, но по происхождению своей древней нисбы 409 могущих быть отнесенными к той или другой деревне. Это делалось по подстрекательству новых владельцев деревень, приближенных и помощников. Сидит человек в своей лавке или мастерской и ничего не подозревает, как вдруг его окружают пособники уполномочившего их начальника и требуют его к своему господину, а если он сопротивляется или медлит, то его уводят силой и заключают в тюрьму. Он, не зная за собой вины, спрашивает: «В чем же моя вина?» Ему говорят: «За тобой числится поземельный налог». Тот спрашивает: «С какой земли?» Ему говорят: «С земли, на которой ты крестьянствовал, с давних пор не платится налог, и он равняется теперь такой-то сумме». Он отвечает: «Не знаю я этого, не ведаю этой деревни, не видел ее в своей жизни ни я, ни отец мой, ни дед мой». Ему говорят, например: «А разве ты не Шубрави или Минийави?» Он отвечает им: «Эта древняя нисба унаследована мной от дяди или от деда». Но это не принимают в расчет, держат его в тюрьме, избивают до тех пор, пока он не уплатит требуемого или не найдется заступник, который заступился бы за него. Это произошло со многими торговцами, купцами, ремесленниками, прядильщиками шелка и другими.
Продолжая свою поездку, паша прибыл в Дамиетту,
[204] население которой он обложил некоторым количествам кошельков, а с чиновников взял подарки и подношения. Затем он возвратился в Саманнуд 410, выехал сушей в ал-Махаллу и собрал здесь сорок три кошелька из назначенной им суммы обложения в пятьдесят кошельков; от недобранных семи кошельков пришлось отказаться, /82/ после того как тюремное заключение и наказания [не дали результата]. Правитель ал-Махаллы подарил паше двести верблюдов, сорок лошадей, кроме тканей местного производства, как, например, полотенец для купанья, отрезов шелка и разных сортов одежды и предметов обихода, выделываемых в ал-Махалле еще оставшимися здесь ремесленниками. Отправившись отсюда, паша возвратился на канал Мануф, а затем отправился в Розетту и Александрию и когда обосновался здесь, то отправил дары Порте. В связи с этим он потребовал присылки из Каира большого количества кантаров кофе, индийских тканей и семисот ардаббов очищенного риса, полученного из стран, производящих рис. Он послал сопровождать эти подарки Ибрахима-эфенди — мухрдара 411.Когда паша был в Александрии, прибыл капуджи везира Мустафа-паши Байрактара с письмом, сразу же отправившийся в обратный путь с ответом. Что произошло между ними, неизвестно.
В середине этого месяца, то есть ша'бана
(22.IX—20.X.1808), Мухаммад 'Али-паша, возвращаясь из своей поездки, высадился на берег в Булаке в ночь на четверг, 15 ша'бана (6.X.1808), и отправился к себе в дом в ал-Азбакийу, а на следующий день поднялся в крепость. В честь его прибытия дали пушечный салют.Месяц рамадан 1223 года начался в пятницу (21.Х.1808). В этот день стало известно о пожаре купола в Иерусалимском храме. Этот пожар начался с греческой церкви.
В тот же день большое количество солдат дулатов и 'Омар-бей ал-Алфи с группой мамлюков отправились в ал-'Бухайру из-за бедуинов Авлад 'Али. После событий, ранее изложенных, эти бедуины возвратились в [упомянутые] районы и стали обрабатывать землю, подобно бедуинам ал-Ханнади и ал-Джихина и совместно с ними. Когда же сторонники ал-Алфи
[205] заключили мир с пашой, то Шахин-бей стал в меру своих возможностей посредничать в пользу племен ал-Ханнади и ал-Джихина вследствие родственной связи, существовавшей между ними и его господином [ал-Алфи]. Он препроводил их в ал-Бухайру и водворил их на ее землях, на которых они жили прежде. Он изгнал Авлад 'Али, разгромил их, вселил ал-Ханнади и ал-Джихина и возвратился в Гизу. Между тем племя Авлад 'Али при посредничестве некоторых чиновников обещало выплатить паше сто тысяч реалов, если он возвратит их в ал-Бухайру и изгонит оттуда ал-Ханнади. Паша согласился из-за жадности к деньгам. Вне себя от гнева, племена ал-Ханнади и ал-Джихина восстали, напали на Авлад 'Али, разграбили их и расправились с ними после того, как те притесняли их. Возникли раздоры. Племя Авлад 'Али отказалось выплатить паше сумму, которую обязалось дать ему. Они собрались в Хуш Ибн 'Иса, а паша послал против них упомянутого 'Омар-бея и тех, кто с ним. Объединившись с племенем ал-Ханнади, он дал им бой, но Авлад 'Али одержали над ним победу, разбили его и убили свыше ста человек из корпуса дулатов, столько же солдат и около пятнадцати мамлюков.Паша приказал солдатам под командованием Ну'ман-бея и других выступить [против бедуинов]. Отряд бедуинов отправился в Файйум, и против него послали некоторое количество солдат.
К концу месяца выступил также и Шахин-бей вместе с остальными сторонниками ал-Алфи, за исключением Ахмад-бея, так как он остался в Гизе.
В это же время объявили для сведения всех, имеющих отношение к торговле, что курс французского талера устанавливается в двести двадцать [пара], а он уже достиг при размене двухсот сорока, а золотой цехин каирский (махбуб) — двухсот пятидесяти, и объявили о курсе размена [последнего] в двести сорок; все это из-за того, что в обращении было недостаточно мелкой монеты и менялы скупали ее для перепродажи сирийским купцам с процентной надбавкой за размен при сборе мири. Много приходится [теперь] бегать человеку для того, чтобы разменять пиастр; это удается только ценой больших
[206] усилий, и то если разменяет его меняла или кто другой, то вынудит потерять при этом два или три пара.Тогда же уехал также Хасан аш-Шамаширджи, присоединившийся к разжалованным.
В конце месяца дошла весть о том, что Маху-бей, кашиф ал-Бухайры, арестовал сейида Хусайна — накиб ал-ашрафа Даманхура, оскорбил и избил его, конфисковал его имущества и взял с него две тысячи реалов. Это произошло после того, как Маху-бей пригрозил его убить, если в течение двадцати четырех часов сейид Хусайн не принесет эти деньги. Он пал ниц перед видными христианами — комиссионерами города, и те уплатили за него, чтобы спасти ему жизнь. Точно так же был арестован /83/ один из купцов, от которого потребовали огромную сумму денег. Он внес столько, сколько у него было на руках, но за ним оставались еще недоимки до назначенной для него суммы. Его держали в тюрьме, пока он не умер под. пытками, а когда семья попросила выдать ей прах, то разрешили это только при условии, что сын [умершего] займет его место в тюрьме.
[Следует отметить] из событий, что 27 рамадана (16.XI.1808) в провинции ал-Гарбийа и Махаллат ал-Кубра небо покрылось тучами и выпал град величиной с куриное яйцо или около того. Град разрушил некоторые дома и поранил скот; вместе с тем он уничтожил червя на молодых побегах.
Месяц шаввал 1223 года начался в воскресенье (20.XI.1808). В конце его прибыл Шахин-бей ал-Алфи из провинции ал-Бухайра, после того как бедуины племени Авлад 'Али покинули ее пределы.
В это же время прибыл из Верхнего Египта Сулайман: Кашиф ал-Бавваб в сопровождении многих мамлюков и четырех кашифов. Паша принял его, наградил почетной шубой и поселил в доме Танана у Сувайкат ал-'Аззи. Сулайман Кашиф ал-Бавваб стал там жить, после того как был изгнан своими собратьями мурадитами.
Месяц зу-л-ка'да 1223 года начался в понедельник (19.XII.1808). В этом месяце паша сместил сейида
[207] ал-Махруки с должности управителя монетного двора и назначил вместо него одного из своих родственников.13 зу-л-ка'да (31.XII.1808) начальник полиции, предшествуемый глашатаями, объявил, что люди, заимствующие день- пи под проценты у военных, должны платить за каждый коше лек шестнадцать пиастров в месяц и не больше, а кошелек содержит двадцать тысяч пара, это турецкий кошелек. Причиной тому послужили тяготы людей, которые из-за недостатка средств к жизни, уменьшения заработков, повышения цен и увеличения налогов вынуждены брать взаймы. Не находя, у кого из гражданского населения города можно было бы занять денег, они берут взаймы у кого-либо из военных, которые на считывают на каждый кошелек пятьдесят пиастров за каждый месяц. Если же должник не в состоянии возвратить долг, то проценты к основной сумме долга за все время вырастают, достигают чудовищного прироста, и должника страшит участь его, после того как станет явным действительное положение вещей. Это произошло со многими зажиточными людьми, и они были вынуждены продать свои владения и имущество. Некоторые, когда положение их стало затруднительным, не найдя никакого выхода, бежали, оставив семью свою и родных, из страха перед военным и тем, что придется претерпеть от него, и возможной смерти от его рук. Некоторые должники обратились к паше, и он распорядился написать этот указ и известить о нем через начальника полиции. Об этом объявили на рынках. Это следует считать странным для правителей, по тому что открытое без стыда и совести объявление о процентах на рынках тем самым свидетельствует, что не усматривается ничего постыдного в заключении [таких сделок].
14 зул-л-ка'да 1223 года (1.I.1809) паша разгневался на Маху-бея старшего, который был кашифом ал-Бухайры, и сослал его в Абукир; паша забрал его деньги, а дом его — а это дом Хусайн-аги Шанана в квартале 'Абдин — вместе со всеми при надлежащими ему лошадьми, верблюдами, невольниками, приближенными, палатками и имуществом он отдал Маху-бею младшему ал-Урфали.
Месяц зу-л-хиджжа 1223 года начался во вторник
[208] (18.I.1809). В этот день стало известно о происшедшей в Стамбуле большой омуте. Когда в середине года произошли известные события — выступление Мустафа-паши Байрактара упомянутым образом, убийство султана Салима, вступление на престол Махмуда, поражение янычар, которые были перебиты и высланы, и приход к власти Мустафа-паши,— то те из янычар, что остались при его господстве, сошлись на том, чтобы продолжать свое дело и строить козни. Кое-кто предупредил Мустафа-пашу относительно упомянутых янычар, но он не придал этому значения и пренебрег их делами, высказывая им презрение; он говорил: «Они только фруктовщики», /84/ подразумевая под этим то, что они занимаются продажей фруктов. Положение же соответствовало пословице, гласящей: «Не пренебрегай кознями врага — может статься, что змея умрет от яда скорпиона».Сорганизовавшись, янычары внезапно явились ко дворцу Мустафа-паши Байрактара 27 рамадана (31.X.1808) на заре, когда все его люди были отправлены в разные места. Янычары сожгли ворота дворца и окружили его. Некоторые из его приближенных были убиты, а другие, кому удалось, бежали, ища опасения. Мустафа-паша спрятался в подземелье, и янычары его не обнаружили; они стали жечь, грабить и громить дворец. Султан испугался, так как дворец его везира находился рядом с его султанским дворцом. Он велел открыть ворота дворца, ведущие к морю, и послал поторопить с прибытием кади-пашу и капудан-пашу, которые явились во дворец. Борьба между обеими группировками усилилась, а янычары еще больше стали жечь город, пока не выжгли значительную часть его. Когда султан увидел это воочию, он пришел в ужас и стал опасаться, как бы пожар не охватил весь город. Султан и все состоявшие при нем были осаждены во дворце в течение дня и ночи; султану не оставалось ничего другого, как уладить дело. Он вступил в переговоры с вожаками янычар и умиротворил их. Те прекратили борьбу и начали тушить пожар, Кади-паша, а также капудан-паша — а это был 'Абдаллах Рамиз-эфенди, который во времена везира побывал в Египте,— бежали.
[209]Затем мертвого Мустафа-пашу извлекли из-под обломков из того места, где он скрывался, вытащили его за ноги, повесили на дереве показывали его и собрали вокруг его трупа тех, кто бы поглумился над ним.
Пока шли эти события и отсутствовал кади-паша — а он был сторонником низложенного султана Мустафы, — султан [Махмуд] стал опасаться, что если [кадинпаша] возьмет верх над янычарами, то сместит его с престола, возведет вместо него его брата и вернет тому сан султана. Поэтому Махмуд убил своего брата Мустафу, удушив его. Когда все улеглось, кади-пашу обнаружили и убили, равно как 'Абдаллаха-эфенди Рамиза — капудан-пашу. Мустафа-паша Байрактар был похвального образа жизни, он отстаивал справедливость, но это не созвучно эпохе 412.
В это же время усилилось внимание к плотине канала ал-Фир'аунийа, и сюда назначили лицо по имени 'Осман ас-Саланикли, который был смотрителем на Александрийской плотине. В середине этого месяца паша в сопровождении Хасан-паши сам уехал на канал, на котором намеревался соорудить плотину. Он приказал грузить камни, и для этого выделили много барок. Их нагружали большим количеством камней и деревом, и они возвращались порожняком, чтобы нагружаться по разу в день. Он приказал собрать на работы людей из деревень.
В это же время паша начал также строительство на побережье в Шубра, в том месте, которое известно теперь под названием Шубра ал-Макаса. Ходят слухи, что он хочет прорыть оросительные каналы, соорудить постройки, заложить сады и плантации. Он стал захватывать деревни, угодья ризк 413 и поместья икта 414 на всем протяжении побережья Шубра вплоть до Биркат ал-Хаджж.
17 зу-л-хиджжа (3.II.1809) большое количество солдат переправилось на западный берег Нила. В сопровождении Шахин-бея и сторонников ал-Алфи они отправились в Файйум по поводу племени бедуинов Авлад 'Али, которое жило в ал-Бухайре.
22 зу-л-хиджжа (8.II.1809) прибыл каиуджи и стало
[210] известно, что он из Булака отправился в дом паши и что на руках у него два указа. Один из них являлся актом на владение пашой Египтом. Во втором говорилось, что Йусуф-паша ал-Ма'дани, бывший великий везир, назначен к отъезду в Сирию для упорядочения дел в Аравии и Хиджазе и что Мухаммаду 'Али-паше надлежит снабдить его необходимыми орудиями и припасами и всем тем, в чем он будет нуждаться. Но эти слова не оказали действия.На утро следующего дня состоялся торжественный въезд этого капуджи в дом паши, и сюда же прибыли шейхи и знать, а паша отсутствовал. Как это следует из предшествующего, он был на канале и его замещал катхода-бей и высшие должностные лица. Были зачитаны указы, подтвердившие слухи.
Завершился год с его событиями, которые невозможна /85/ уточнить в деталях из-за отсутствия достоверных данных.
Из событий общего характера: беспрерывно следовали одна за другой контрибуции, незаконные поборы, и по любому поводу каждый раз изобретали все новые. Дороговизна продолжала расти, и повышались цены на все съестные припасы и напитки; из-за этого население деревень беднело, распродавало скот, чтобы заплатить налоги, количество мяса, масла, сыра уменьшилось. У феллахов забирали за бесценок в счет податей рогатый скот, овец, а затем навязывали его мясникам по самой высокой цене. Те обязаны были забивать скот только на скотобойне, где забирали внутренности, кожи, головы и часть мяса для паши и должностных лиц. С тем количеством мяса, которое оставалось в их распоряжении, мясники отправлялись к себе в лавки и продавали его населению по самой высокой цене, чтобы выручить затраченные средства. А если случится, что мухтасиб выследит мясника, убившего купленную им скотину не на скотобойне, то он схватит его, ославит, заберет бесплатно все найденное в его лавке мясо, затем его арестуют, изобьют и оштрафуют. И мяснику не будет уже прощения, и его будут именовать предателем и беспутным.
В этом же году не состоялся хадж из Сирии и Египта якобы из-за препятствий со стороны ал-Ваххаби, но это не соответствует действительности, так как он не препятствует
[211] прибытию для свершения хаджа на основаниях, предусмотренных шариатом, но чинит препятствия тем, кто прибывает на манер, противоречащий закону, с новшествами, не дозволенными шариатом, как, например, махмал в сопровождении цимбал, барабанов и флейт и ношение оружия. Прибыла группа магрибинских паломников, возвратившихся после свершения хаджа в этом и прошлом году, и никто не чинил им никаких препятствий. И когда была запрещена отправка караванов паломников из Египта и Сирии, то население Мекки и Медины перестало получать то, чем оно существовало: милостыню, съестные припасы и деньги. Взяв жен ч детей, оно покинуло родные места; остались лишь те, для которых эти доходы не служили источником существования. Ушедшее население направилось в Египет и Сирию, а часть — в Стамбул. Они жаловались на ал-Ваххаби и призывали Порту освободить священные города для того, чтобы восстановить прежнее положение вещей, при котором были доходы от притока милостыни, непрерывных богослужений, замещения паломников в хадже 415 и от выполнения обязанностей подметальщиков, сторожей и тому подобных, именуемых государственной службой, выполняемой людьми, которые считаются должностными лицами Порты. Беженцы рассказывали, что ал-Ваххаби захватил в Ка'бе все драгоценности и увез их. Это расценивается как большое прегрешение. Все эти вещи посылались сюда слабоумными богачами, королями и султанами неарабского происхождения и другими. Они посылались ими из жадности, чтобы драгоценности не достались тем, кто им наследует, или, предвидя превратности судьбы, имели в виду сохранить их до того времени, как будет нужда в них на случай войны и необходимости отражения врага. С течением времени, по прошествии многих и многих лет, по мере накопления ценностей, утвердилось представление о них, не соответствующее действительности, наметилось убеждение, что они неприкосновенны, что они являются сокровищницей пророка,— да благословит его Аллах и приветствует,— и что никто не может ни взять их, ни истратить. А пророк,— да будет над ним благословение,— стоял выше этого и не был причастен ни к каким земным благам при своей жизни. Аллах [212] даровал ему самую великую честь — призвание быть его пророком и распространять Коран, и он предпочел быть пророком и рабом, нежели пророком и царем. Подтверждение тому есть в ас-Сахихайн и других [книгах], где приводятся его слова: «Я прошу Аллаха сделать пропитание единственным достоянием семьи Мухаммада». Тирмиэи, цитируя Абу Имама,— да будет им доволен всевышний Аллах,— приводит слова пророка,— да благословит его Аллах и приветствует: «Предложил мне господь мой превратить для меня Мекку в золото, но я заявил: нет, господи, пускай я буду сытым день и голодным день (а утверждают, что он говорил три дня, и т. п.), когда буду голоден, я прибегну к тебе с мольбой и буду упоминать твое имя, а насытившись — благодарить и слазить тебя». Ошибочно также утверждать, что эти сокровища и драгоценности давали в качестве милостыни пророку и в знак приверженности к нему: пророк,— да благословит его Аллах и приветствует,— Говорил, что милостыня не приличествует роду Мухаммада, так как она — людские отбросы, и запретил хашимитам 416 получать милостыню. Блага нужны лишь те, которые обеспечивают жизнь, а не для того, чтобы было, что оставить после нее. /86/ Господь всевышний и прославленный относит деньги [только] к благам земным и ни к чему другому. Всевышний сказал, что земная жизнь есть не что иное, как игра, и развлечение, и мишура, и кичливость друг леред другом, и хвастовство богатством и потомством. Все это относится к тем семи вещам, которые упоминаются Аллахом прославленным и всевышним в Коране в словах его: «Разукрашена людям любовь страстей: к женщинам и детям, и нагроможденным кинтарам золота и серебра, и меченым коням, и скоту, и посевам. Это — пользование ближайшей жизни, а у Аллаха — хорошее пристанище» (Коран, III, 12). Из этих семи [стремлений проистекает] все другое и скверное, которое вовсе не является сущностью [людей] самих по себе и поступками порицаемыми, когда они предназначаются и используются для того, чтобы обрести блага загробной жизни. Мутриф передает слова отца, который сказал: [213] «Пришел я к пророку,— да благословит его Аллах и да приветствует,— (и застал его] читающим следующий стих Корана: “Увлекла вас страсть к умножению" (Коран, СII, 1). И сказал он: “Все время сын человеческий говорит: — Мои вещи, мое имущество, — а куда ты денешь это имущество, сын человеческий, сверх того, что ты съешь, потребишь той одежды, что износишь, и того, что уйдет в виде милостыни?"».Приверженность к пророку заключается в том, чтобы верить в него, следовать шариату и сунне 417 его, а не в том, чтобы противоречить предписаниям его, не в том, чтобы накапливать сокровища три его гробнице, не тратя эти сокровища на заслуживающих их бедняков и несчастных и на остальные восемь категорий предназначений. Если скажет накапливающий, что он их приберегает [на случай наступления] бедственных времен или для того, чтобы использовать их в случае нужды для священной войны против неверных и язычников, то на это возразим, что мы видели сильнейшую нужду у государей нашего времени, вынужденных идти на мир с одержавшими над ними верх европейскими государями; казна их опустела, деньги оказались истраченными вследствие дурного управления, их кичливости, роскошного образа жизни. Побежденные, они заключают мир с обязательством выплатить огромные суммы контрибуций, что гарантируется какой-либо группой европейцев, которые путем обмана мусульман [получают право] собирать с подданных деньги, превысив [установленные] налоги; конфискациями они незаконно захватывают имущество мусульман, так что нищают купцы, податное сословие. А из этих сокровищ государи ничего не берут даже тогда, когда у них или у женщин высокого ранга есть сокровища из оставшихся драгоценностей. Они продолжают посылать дары на могилу пророка, не используя их на необходимые нужды, не говоря уже о том, чтобы раздать их тем нуждающимся, которые этого заслуживают. Попав сюда, сокровища уже никому не приносят пользы, если только их не раскрадут специальные евнухи, которые именуются ага святых мест. Бедняки — [214] дети пророка, ученые, нуждающиеся, странники — умирают с голоду, а эти сокровища для них под запретам, они лежат неподвижно.
Так продолжалось до тех пор, пока не появился ал-Ваххаби. Овладев Мединой, он забрал эти сокровища. Говорят, что он заполнял четыре сундука для драгоценностей дорогостоящими алмазами и рубинами, среди которых четыре изумрудных подсвечника с длинными алмазами, ярко светящимися в темноте, вместо свечей; [здесь же имелось] около сотни сабель, ножны которых были покрыты чистым золотом, украшены алмазами и рубинами, а основа из изумрудов и яшмы и тому подобных драгоценных камней. Сабли из [лучшей] стали, и каждой из них нет цены, они помечены именами предшествующих государей, халифов, и многое другое.
В течение этого времени паша решил восстановить водопровод, по которому доставлялась вода в крепость; он пришел в негодность и перестал действовать, так как плотина разрушилась и вода не подавалась в крепость уже около двадцати лет. Восстановление водопровода паша поручил Мухаммаду-эфенди Топалу (
Топал по-турецки означает «хромой») смотрителю 418 [ведомства материального снабжения]. Тот восстановил водопровод, и воды потекли по нему в конце прошлого месяца.В этом же году ввели много [новых] налогов на многочисленные виды товаров, в том числе на торговлю ладаном — по триста пиастров с каждого куска, равно как и на торговлю хной — по десять пиастров с мешка. Точно так же стали взимать со всего, что продается на вес, из расчета с каждых ста дирхемов по четыре пара: по два пара с продавца и с покупателя. О других многочисленных событиях мы не говорим, так как они нам неизвестны.
Что касается тех, кто умер в этом году и кто заслуживает упоминания, то умер почтенный, уважаемый, достойный сейид Халил ал-Бакри ас-Сиддики. Мать его происходит из потомков Шамс ад-Дина ханифита. Он приходится братом шейху Ахмаду ал-Бакри ас-Сиддики, /87/ который был главой их
[215] толка 419.Когда же брат его умер, то покойный не унаследовал после него это [звание] из-за легкомысленного поведения и неподобающих дел. [Главой толка] был назначен его двоюродный брат сейид Мухаммад-эфенди — вдобавок к тому, что он был и главой шерифов, [что и вызвало] ссору между ними, и они должны были поделить пополам дом в ал-Азбакийе, в котором они жили. Халил ал-Бакри перестроил свою половину в прекрасное сооружение, с украшениями и разбил при доме сад, в котором произрастали фруктовые деревья. Когда же умер Мухаммад-эфенди, Халил стал шейхом толка, а главой шерифов стал сейид 'Омар Мукаррам ал-Асйути. Когда в страну вторглись французы, Халил ал-Бакри вступил с ними в контакт, а сейид 'Омар вместе с другими бежал от французов в Сирию. Тогда упомянутый Халил дал знать французам, что сан главы шерифов всегда принадлежал его роду и что он насильно лишен его. Французы дали ему это назначение, и он захватил вакфы и доходы, [положенные по этому сану], и один стал занимать весь дом. Он пользовался почетом у французов, и они поставили его во главе дивана, учрежденного ими для решения судебных дел, возникающих между мусульманами. Он был в почете у французов, к нему прислушивались, его заступничество принимали, поэтому дом его переполнился ищущими его заступничества истцами, жалобщиками. К нему собрались мамлюки отсутствующих и напуганных мамлюкских беев. У него в распоряжении было большое количество слуг, каввасов, командиров, верховых солдат. Так это продолжалось до тех пор, пока не появился в первый раз везир Йусуф-паша, который нарушил мир [в стране], и не начались военные столкновения в Каире между турками, французами, мамлюкскими беями и жителями Каира. На дом Халила ал-Бакри напала необузданная чернь, разграбила его, изнасиловала его женщин, а самого его, раздетого донага, протащила с закрытой головой из ал-Азбакийи до торгового дома Зу-л-Факара, что в квартале ал-Джамалийа, где находился катхода Порты. Присутствующие попросили его посредничества, и он освободил ал-Бакри, когда тот был уже на краю гибели. Его взял к себе в дом купец Ахмад ибн Мухаррам, успокоил его, дал ему одежду и
[216] оказал ему почет. Халил ал-Бакри оставался в его доме до тех пор, пока смута не улеглась и не появились французы, одержавшие победу над своими противниками, которые покинули город, а французы обосновались в нем. В это время Халил ал-Бакри отправился к ним и пожаловался на все постигшее его из-за его дружественного отношения к ним. Французы возместили ему все разграбленное и восстановили его в положении, которое ан занимал при них. Дом его был разрушен грабителями. Он поселился в доме ал-Баруди у ворот Баб ал-Харк, а затем отсюда переселился в дом 'Абд ар-Рахмана Катходы ал-Каздоглу в квартале 'Абдин. Этот дом он заново перестроил. Была у него дочь, которая во время пребывания французов стала дурно себя вести, и, когда разнесся слух о прибытии везира капудана и англичан и стало ясно, что французам придется оставить Египет, он погубил упомянутую свою дочь, предав ее в руки начальника полиции. Когда же в Египте упрочились турки, покойный был лишен звания главы шерифов, которое опять перешло к сейиду 'Омар Мукарраму, как это было до французов. С возвращением же Мухаммада Хосров-паши недоброжелатели Халила ал-Бакри обвинили его в совершении крупных преступлений, в том, что он предается пьянству и тому подобному, и в том, что дочь его ходила к французам с его ведома и он убил ее из страха, для того чтобы избавиться от дурной славы, которую ему невозможно было скрыть, не принять на себя стыда и остаться в стороне. Они заявляли, что он не подходит в качестве главы толка бакритов. Пашу поставили в известность, что есть лицо, происходящее из того же рода, по имени шейх Мухаммад Са'д, входивший в состав свиты покойного, но он беден, не имеет никакого имущества и даже не имеет животного для верховой езды. Паша заявил: «Я обеспечу ему имение». Его представили паше, который возложил на него большой венец и дал ему облачение. Шейх Мухаммад Са'д был человек преклонных лет, благочестивый. Паша облачил его в меховую шубу, подарил ему лошадь с полной сбруей и назначил ему тысячу пиастров [ренты]. Он поселился в доме, расположенном в районе ворот Баб ал-Харк, и зажил в довольстве, а Халил ал-Бакри впал в безвестность. Он купил себе [217] дом в районе Дарб ал-Джамамиз в переулке ал-Фурн. Позади этого дома был небольшой садик, он купил его и засадил его деревьями, улучшил и усовершенствовал его и построил /88/ приемную, выходящую в сад, а внизу — каменные скамьи. Для сооружения этой постройки он купил на слом два дома, принадлежащих эмирам и расположенных напротив, использовав битый камень и деревянные части. Он продал принадлежавшие ему поместья и вырученной суммой расплатился со своими долгами, а сам довольствовался доходом, причитающимся на его долю с вакфа, учрежденного дедом его со стороны матери для главы рода ал-Ханафи. Против него продолжали выступать и преследовали его такие влиятельные лица, как сейид 'Омар Мукаррам — накиб ал-ашраф — и шейх Мухаммад Вафа ас-Садат и другие. После отставки его с поста шейха они выступили даже против брачного договора, заключенного сыном его сейидом Ахмадом с дочерью покойного Мухаммада-эфенди ал-Бакри, и добились расторжения этого брака у кади. Одолели его кредиторы и лица с разными притязаниями и требованиями, чтобы вынудить его к продаже своего имения. При французах он было купил красивого собой мамлюка, а когда с ним произошло вышеуказанное, человек, продавший этого мамлюка, возбудил против него иск, обвинив его в том, что он забрал его без платы и не внес ему стоимости его. Халил ал-Бакри не мог дать подтверждений уплаты, и дело завершилось договоренностью, но мамлюк ушел от него, и его взял к себе 'Осман-бей ал-Муради, как об этом уже упоминалось в изложении предшествующих событий. И так он прозябал, пока не заболел грыжей и не умер скоропостижно в середине месяца зу-л-киджжа. Моление над ним совершили в мечети деда его со стороны матери шейха Шамс ад-Дина Абу Мухаммада хани-фита и похоронили его вместе с его предками на кладбище при мечети ас-Садат ал-Бакри. Да помилует его господь и да простит его и нас!Умер эмир Шахин-бей ал-Муради, известный под кличкой Баб ал-Лук, потому что он жил в квартале этого названия. Он был мамлюком Мурад-бея и происходил из черкесов. Когда Мурад-бей дал ему свободу, то назначил его кашифом [218] провинции ал-Гарбийа. Затем он возвратился в Каир и оставался здесь без каких-либо занятий, домогаясь звания эмира, ибо полагал, что он больше других имеет право на это. По возвращении мамлюкских беев в Каир после убийства Тахир-паши, когда ал-Алфи отсутствовал, находясь в Англии, к Шахин-бею приблизился 'Осман-бей ал-Бардиси и внушил ему глубокую ненависть к ал-Алфи, и он был одним из начавших избиение Хусайн-бея ал-Вашшаша на западном берегу Нила в ночь, когда они выступили навстречу ал-Алфи. Затем вместе с приближенными он ушел из Каира и оставался вне его, пока не умер в середине месяца раби' ал-аввала упомянутого года. И Аллах знает лучше!
(пер. Х. И. Кильберг)
Текст воспроизведен по
изданию: Абд ар-Рахман ал-Джабарти. Египет под
властью Мухаммада 'Али. М. Глав. ред. вост. лит. 1963
© текст
- Кильберг Х. И. 1963
© сетевая версия - Тhietmar. 2005
© OCR -
Николаева Е. В. 2005
© дизайн
- Войтехович А. 2001
© Глав.
ред. вост. лит. 1963