“Значение земли Иерусалимской и усилия, коими святые реликвии и мощи были доставлены в церковь сию из града Константинополя” - один из источников, косвенно относящихся к событиям четвёртого Крестового похода, и приписываемый автору, известному нам под именем Анонима из Суассона ¹. Текст этого манускрипта, хранящегося в Парижской национальной библиотеке ², до 1992 года издавался только два раза ³, и то лишь в девятнадцатом веке, и даже эти издания представляли собой

библиографическую редкость, недоступную для многих, что не способствовало особой популярности этой рукописи среди исследователей. Но всё же, основной причиной невысокой оценки этого источника в глазах историков является то, что он, в сравнении с другими свидетельствами очевидцев событий этого крестового похода, таких, как хроники Жоффруа Виллардуэна и Робера де Клари, почти ничего не упоминает о военном и политическом аспектах этого предприятия.

Причина же этого кроется в сугубо клерикальном взгляде Суассонского Анонима на описываемые им события. Настолько является необходимым проникнуться своеобразным умонастроением этого автора, такой его трактовкой всех фактов, что лишь тогда становится понятно, почему подавляющее большинство, как белого духовенства, так и простых мирян оправдывали захват и разграбление Константинополя крестоносцами в 1204 году. Лишь такой подход к трактату Суассонского Анонима может выявить важность его как весьма оригинального письменного исторического наследия.

Весь вышеупомянутый трактат принадлежит перу клирика, возможно, каноника Суассонского кафедрального капитула, который получил все сведения, записанные им, вне всякого сомнения, от самого Нивелона де Керьзье (Nivelon de Cherisy), епископа Суассона (1176-1207 гг.), являвшимся также и папским прелатом в армии крестоносцев – участников четвертого похода.

Без сомнения, манускрипт написан по возвращению Нивелона из Константинополя после двадцать седьмого июня 1205 года, и так как Аноним упоминает епископа как здравствующего, можно заключить, что автор закончил свой труд ещё до смерти Нивелона, настигшей последнего на его обратном пути в Левант тринадцатого сентября 1207 года ⁴.

Благодаря своему сану и продолжению семейной традиции участия в деле освобождения Иерусалима от неверных ⁵, Нивелон являлся ключевой фигурой в предприятии четвёртого Крестового похода. Он был одним из первых, принявших крест в конце 1199 – начале 1200 годов ⁶. Единожды в 1200 и дважды в 1201 годах он собирал в Суассоне “парламент” из представителей знатнейших фамилий Франции, дабы обсудить планы предстоящего предприятия ⁷. На последнем из этих собраний он лично прикрепил крест на плечи маркиза Бонифация Монферратского, новоиспечённого предводителя крестоносцев ⁸. После, когда этой же армия пришлось послать своего представителя в Рим, прося снять отлучение за нападение на Задар, Нивелон исполнил и эту миссию ⁹. Иннокентий III в Риме доверил епископу буллу Reg. 5:161, и, что самое важное, передал ему устные наставления для вождей крестоносного войска, предостерегая их от намерения изменить саму цель похода, направив армию на Константинополь.

Зная о том, что папа категорически против такой авантюры, Нивелон уговорил лидеров крестоносцев сохранить втайне от войска и пилигримов этот запрет ¹⁰. Одиннадцатого апреля, перед решающим штурмом Константинополя, он, вместе с другими знаменитыми клириками – участниками похода, произнёс речь, в которой назвал предстоящий бой “справедливым воздаянием в глазах Божьих”, так как греки были “предателями” и “схизматиками” ¹¹. На следующий день, его корабль, под названием “Рай”, возглавил морскую операцию и стал одним из двух судов, которые прорвались к константинопольским стенам в тот знаменательный субботний день ¹². Как только город был захвачен, Нивелон вошел в число одиннадцати выборщиков, присудивших византийскую императорскую корону Балдуину Фландрскому, а затем он огласил это решение перед собравшимися ¹³.

За свои заслуги, и благодаря дружбе и поддержке со стороны Бонифация Монферратского, епископ Суассонский, по особой булле Иннокентия III, был рукоположен и в сан архиепископа Фессалоникийского в 1205 году, заполучив, таким образом, две епископальные кафедры в свои руки, но с оговоркой, что он совмещает эти должности до тех пор, пока дела в Латино-Иерусалимском королевстве не придут в порядок ¹⁴. А так как дела на Востоке становились для покорителей Константинополя день ото дня хуже, Нивелона послали в Европу за подкреплением ¹⁵. Здесь же он и умер, намереваясь вернуться на Балканы с новыми пилигримами.

Как один из ключевых участников этих эпохальных событий и благодаря близкому знакомству с вождями крестового похода, епископ Суассона и Фессалоникеи мог бы поведать Анониму яркий и содержательный рассказ об истории похода на Константинополь, но как раз этого и не обнаруживается в трактате автора. Перед взором читателя предстаёт документ сугубо религиозного содержания, написанный в традиционной для этого жанра манере, весьма труднопонимаемой для современного восприятия - жанре “теодицеи” и “трансляции”.

Эти “трансляции” являлись церковными регистрационными документами, содержащими сведения о каких-либо религиозных святынях, праздниках, с ними связанных, и днях их поминовения, а так же информацию о любом повышении статута почитаемых реликвий и мощей в иерархии святынь. “Теодицея” же, в свою очередь, являлась особым жанром историографии, весьма популярной среди средневековых клириков, описывавших деяния крестовых походов, и пытавшихся в во всех бедствиях и человеческих страданиях обнаружить Божий промысел и высшее правосудие.

Мощи святых, для средневекового обывателя, обладали притягательнейшей силой. Они не были просто бренными останками, помещёнными в реликварий; они хранили благодать печати Божьей, лежавшей на этом святом, даже и после смерти последнего.

Верили, что сам святой, и даже Христос лично, покровительствуют мощам и пребывают с ними всепостоянно, когда мощи перевозят, и защищают владельцев реликвий, если те приобрели их законными путями. И поэтому, любое перемещение святых реликвий из одного места в другое всегда сопровождалось пышными церемониями. Так, в связи с постоянной сменой местопребывания святынь и возникла нужда в их регистрации – “трансляций”,- сведений для потомков, описывавших обстоятельства приобретения реликвий и их подлинность.

Пока не был выработан единый шаблон для ведения “трансляций”, их содержание сходилось в общих чертах: это рассказы о долгих и трудных поисках святынь, препятствия при их перемещении, их чудесное обнаружение и приобретение, восторженный приём и почитание у прихожан церквей, эти мощи приютивших ¹⁶. Произошедшее затем усложнение написания и ведения “трансляций” произошло из-за того, что многие святые реликвии были приобретены нечестными путями – коварством, выморочкой, а то и откровенным воровством – средневековым феноменом, более известным как “furtum sacrum” - “святое воровство”. Авторы “трансляций” тех мощей, кои были получены именно такими нечестивыми путями, всячески оправдывали такие способы приобретения, ища аргументы в писаниях отцов церкви, и ссылаясь на то, что те, кому эти украденные реликвии принадлежали ранее, были их недостойны, и даже сам святой, чьи эти мощи были, попустительствовал краже, направляя руку вора ¹⁷. Несомненно, что это Божий промысел, и сам Господь дозволил сему деянию совершиться, и что ж тут поделать – “furtum sacrum”…

С падением Константинополя огромный поток награбленных святынь хлынул в Европу. Веками накопленное богатство храмов византийской столицы было притчей во языцех на Западе. Поэтому нет ничего удивительного в том, что лежавший у ног крестоносцев город подвергся жестокому разграблению, невзирая на строжайший запрет командующих армией против разорения церквей и монастырей. И простые миряне, и клирики одинаково бессовестно грабили константинопольские храмы ¹⁸, а затем вернулись домой, в Европу, с многочисленной поживой ¹⁹.

Троими из этой набожной армии грабителей были: Конрад, - епископ хильберштадский, Мартин, – аббат пайрисский, и Нивелон,- архиепископ суассонский, оставивший в наследство поколениям “трансляцию” величайших святынь, коих он привёз с собой из похода.

Нет сомнения в том, что эти реликвии Нивелоном были украдены. Роберт Кларийский оставил довольно точное описание святых реликвий, увиденных им в церкви Пресвятой Девы Фаросской, когда он вошёл в Константинополь вслед за крестоносцами тринадцатого апреля 1204 года. Церковь эта, расположенная посреди комплекса строений, образующих Буколеон, или Великий дворец, хранила следующие реликвии: терновый венец Господний, покрывало Пресвятой Девы, главу Иоанна Предтечи и два кусочка от Креста Господня ²⁰. Вскоре все эти святыни появились в суассонском регистре.

Сразу после захвата города Бонифаций Монферратский занял Буколеон с явной претензией на византийский трон. Вот тогда, по – видимому, Нивелон и воспользовался дружбой с маркизом для того, чтобы безнаказанно поживиться за счёт дворцовой церкви ²¹. Такой проступок требовал оправдания в глазах потомков, чему, собственно, и посвящён труд Суассонского Анонима.

Трактат свой он и написал в характерной для этой эпохи стиле “трансляции”: - с перечислением многочисленных чудес и восторженного приёма константинопольских святынь в Суассоне, а по пути следования бесценных реликвий – множественные исцеления больных и немощных. А вот тех, кого Диавол сбил с пути, тех, кто отказывался почтить мощи и чрез это получить благодать свыше, затем охватывало великое страдание из-за своей глупости. И поэтому, и чудесные исцеления, и заслуженные наказания являлись знаками Божьего провидения и силой святых, чьи мощи были доставлены в Суассон.

Вот, в принципе, и всё, что взято Анонимом для написания своего труда из традиции ведения “трансляции”. Теперь известно, что Нивелон украл реликвии, но в манускрипте нет даже и тени намёка на “furtum sacrum”. В трактате суассонского каноника, так же, как и в “трансляциях” епископа Конрада и аббата Мартина ничего не говорится о том, каким образом упомянутые реликвии оказались у епископа Суассона ²². На поверхностный взгляд – какое-то незначительное событие, не заслуживающее внимательного расследования, можно даже и подумать, что наличие мощей у Нивелона - это своеобразная контрибуция за участие в походе. Но далеко не всё так просто. Тема святых реликвий и их поиск через неимоверные препятствия занимает центральное место в повествовании Суассонского Анонима. И чтобы понять течение мысли автора, необходимо окунуться в атмосферу средневекового миропонимания.

Как истинный крестоносец Нивелон дал обет пилигрима отправиться в Святую землю и бороться за её освобождение. Хотя среди пилигримов были и благородные воины, и низкородные простолюдины, Церковь, согласно принятым доктринам, не могла благословлять на пролитие крови, и поэтому благословляла всех лишь на “духовное” паломничество. Основным же намерением всех пилигримов, было, безусловно, поклонение святыням. В случае крестовых походов такой святыней являлась сама Святая земля, а среди самых почитаемых мест – церковь Погребения Господня в Иерусалиме, удерживаемая сарацинами с седьмого века. Могло ли её возможное освобождение рассматриваться как несомненный “furtum sacrum”?

Подавляющее число участников четвёртого Крестового похода так никогда и не достигли Святой земли. Тогда каким образом они исполнили свой обет? Суассонский Аноним находит ответ в самом феномене крестовых походов, продолжавшихся на тот момент вот уже сотню лет. Главный его аргумент в том, что захват Константинополя с последующим его разграблением и разорением храмов вполне приемлемая цель для любого крестового похода. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать полное название трактата суассонского каноника: “Значение земли Иерусалимской и усилия, коими святые реликвии и мощи были доставлены в церковь сию из града Константинополя” ²³.

Весь минускул пронизан противопоставлением добра и зла, борьбой Бога с Диаволом, благостью и воздержанием, надеждой и отчаянием, удачей и поражениями. Эта диалектика прослеживается в каждом предложении, особенно в панорамном обзоре событий предыдущих крестовых походов. Освобождению Иерусалима в 1099 году противопоставляется потеря истинного Креста Господня в битве при Хаттине, военному и административному гению Салах-ад-Дина – неистовая энергия Григория VIII, призывающего на святую войну. Фарс военной кампании императора Фридриха Барбароссы, шедшего в Святую землю со своей громадной армией разбивается о “преисполненную чашу терпения Господню”, когда гордый император тонет в малоизвестной речушке. Чудесное освобождение Акры “по благословению Божьему” омрачается кознями Сатаны, который посеял раздор между Филиппом Августом и Ричардом Львиное сердце, оставивших “дело богоугодное незавершённым” и направляющихся в свои королевства. И даже смерть Конрада Монферратского и Генриха Шампанского заставляет Нивелона и его сотоварищей, вдохновлённых духом святым, идти в Левант.

По пути в Святую землю армия решает помочь Алексею Комнину за обещание существенного вознаграждения. Наследный трон он получил, но обещания так и остались невыполненными. Затем дела приняли неожиданный оборот, и крестоносцам пришлось вновь штурмовать город. Однако эта победа являлась весьма сомнительной.

Так же, как и король иерусалимский Ги де Лузиньян с франками при Хаттине, новоиспечённый византийский император Балдуин, с многочисленными соратниками был пленён в битве при Адрианополе “за свои бесчисленные прегрешения”.

Но даже и при таких событиях казалось, что не всё ещё потеряно. Нивелон поспешил во Францию, куда и привёз многочисленные сокровища, включая два кусочка Истинного Креста, о которых уже упоминалось выше. Но и здесь Лукавый не сдался, а заставил всех искушённых им людей ожесточить свои сердца презрением к святым реликвиям, за что Господь тогда, по причине их упрямства, оставил последних без Своей милости. Минускул заканчивается рассказом о том, как жители суассонского диоцеза благодарят Спасителя за новоприобретённые святыни.

Не зря Суассонский Аноним искусно связал такими причудливыми параллелями свой рассказ – он подчеркивает, что события, описываемые им, должно рассматривать лишь в контексте всей истории крестоносного движения. Одна фраза на латыни: “…iter agressi sunt Iherosolimitanum…” (…и предприняли они поход в Иерусалим…), использована для обозначения цели предприятий, как третьего, так и четвёртого Крестовых походов. И когда внешние обстоятельства изменили направление решающего удара этого крестоносного движения, эта фраза была слегка подкорректирована в “… iter agressi sunt Constantinopolim…”. Ужасающее поражение при Хаттине, и пленение Балдуина Фландрского явились “peccatis exigentibus” (расплатой за многочисленные прегрешения). А оба города, - и Акра, и Константинополь покорились крестоносцам в знак “Dei annuente clementia” (по милости Господней).

Каноник из Суассона возлагает саму идею крестового похода первопричинно на Господа, посредством духа святого возбудившего сердца, жаждущие освобождения Гроба господня и тех, возложивших крест богоугодного дела на свои плечи, добившихся частичной, но ощутимой победы для всего христианского мира. И хотя Иерусалим так и не был освобождён, шаг к намеченной крестоносцами цели был сделан, и Запад был благословлён за это усилие. А бесценные реликвии, привезённые Нивелоном, являлись бесспорным доказательством милости Господней ко всем, кто служил Его имени. В таком свете рассказ Анонима из Суассона весьма сильно контрастирует с трактатом другого клирика из Германии, рассказавшем о деянии крестоносцев в своей работе, известной как “Devastatio Constantinopolitana”

По милости Божьей, чрез одиннадцать столетий после воплощения Слова, святой град Иерусалим и Антиохия, с прилегающими землями, покорились франкам, после того, как сарацины были изгнаны оттуда ²⁴. Затем, за многочисленные прегрешения, в год исполнения Слова, в 1187 году, армия христиан была разбита сарацинами ²⁵. Король иерусалимский ²⁶ был пленён, тамплиеры изрублены на куски, госпитальеры умерщвлены, очень много христиан попало в плен, остальные же или рассеялись беспорядочно, или полегли на поле боя от руки нечестивых. А древо истинного Креста Господня было потеряно, и мы верим, что оно не сгинуло, но найдено сарацинами.

В это самое время, Саладин, повелитель и господин всех сарацин и турок, стремительно захватил град Иерусалим ²⁷ и всё королевство, кроме Тира, Антиохии, Триполи, и нескольких укреплений ²⁸. Услышав весть об этом, святой папа, Григорий III ²⁹, обратился в своём послании ко всему христианскому миру, пообещав искупление всех грехов тем, кто примет крест и пойдет на Иерусалим, и примет бой против врагов Христовых ³⁰.

Тогда же, германский император, именем Фридрих ³¹, и Филипп, король французский ³², и Ричард, король английский ³³, с величайшим множеством благородных людей, и рыцарей, и епископов, и клириков, и с неисчислимым количеством подвизавшихся под дело святое, воспламенили духом после печальных известий, в надежде получить прощение грехов чрез милость Божью, предприняв путешествие на Иерусалим.

Случилось, что император Фридрих, со своим войском почти в сто тысяч человек, и рыцарей, и оруженосцев ³⁴, пересёк Венгрию, Грецию, и руку святого Георгия (Босфор), и большую часть турецкой земли, победил в многочисленных стычках множество врагов, и, пройдя через множество опасностей, почти достигнув цели пути, решил искупаться в некой реке. И по неисповедимому решению Господню, ведающим жизнями нашими, в ней же и утонул ³⁵. И было, что всякий, и благородный, и рыцарь, и простолюдин терпели страшный голод из-за отсутствия пищи в течение долгого времени. И на пятнадцатый день многие стали умирать. Оставшиеся в живых же, под предводительством сына императора Фридриха ³⁶, достигли Акры.

А Филипп, король французский, и Ричард, король английский, со множеством благородных людей, кавалерии и ополчения приплыли к Акре по морю ³⁷. И увидели Акру осаждённой христианами вот уже три года ³⁸ , осадой же командовали Ги, король иерусалимский, который сдал Аскалон, и тем самым выкупил себя из плена ³⁹; а так же граф Генрих Шампанский ⁴⁰, и Андре Бриенский ⁴¹, и Иаков Авеснесский, и много других благородных людей. И по милости Господней, по истечении трёх месяцев в упорных сражениях они вернули Акру для всего христианского мира ⁴², изгнав из неё всех турок и сарацин со всем своим имуществом.

Тогда же, по наущению Сатаны, между королями были посеяны семена раздора, из – за которых дело Господне было заброшено. По этой причине вышеупомянутые короли, оставив поприще Божие незавершённым, отправились домой ⁴³, а граф Генрих, и маркиз Монферратский ⁴⁴, со своими людьми и благородными господами, остались там.

После же смерти маркиза ⁴⁵ и графа Генриха ⁴⁶, господин Нивелон, епископ суассонский, и Балдуин, граф Фландрский, и Луи Шартрский ⁴⁷, и епископ Гарнье Труасский, и много других благородных людей, с множеством вассалов, вдохновлённые славою духа святого, в год воплощения Слова, в 1202 году, чрез проповеди господина Фулька, добродетельного священника из места, называемого Невиль, что в парижском диоцезе, предприняли поход на Иерусалим.

По их прибытии в Венецию, венецианцы выдвинули невыполнимые требования – оплатить затраты уже имеющиеся, а так же будущие наперёд, и даже сверх этих ещё, за предоставленные корабли. Три месяца ⁴⁸ наши не могли ни погрузиться на корабли, ни возвратиться домой, так как они находились на острове Святого Николая. И когда всё их продовольствие было исчерпано, венецианцы принудили их пересечь море и напасть на Задар, чьи жители были врагами венецианцев.

Там же они обнаружили некоего Алексея, выдававшего себя за сына византийского императора, скрывавшегося в этом месте после того, как его изгнал из столицы родной дядя, ослепивший императора и бросивший его в темницу ⁴⁹. И вот он, увидевши наших, смиренно просил у них помощи, обещая и подтверждая клятвою, что, если они вернут ему императорский трон, тоже пойдёт с ними на Иерусалим, сперва вознаградив Христово воинство за оказанную поддержку. И как простой солдат, проведёт в Святой Земле три года, оплачивая и свои расходы, и своих людей, и даже наших. И посовещавшись, и найдя такое предложение приемлемым, наши отправились на Константинополь.

И спустя нескольких дней после прибытия, они вошли в византийскую столицу, называемую Константинополь. И вернули императорский трон вышеупомянутому Алексею, а его дядю изгнали, все же греки охотно признали Алексея императором. Некоторое время он был с нашими людьми вежлив и добр, и одаривал их многочисленными подарками. Но затем, введённый в заблуждение греками и своим отцом, ослеплённым на оба глаза, наговаривавших на крестоносцев, отказался исполнить своё обещание отправиться в Иерусалим, которое он скрепил прежде священной клятвой. По этой причине наши были изгнаны из города и жили вне его стен, около моря, а греки день и ночь угрожали им кровавою расправой ⁵⁰.

Тогда же, между греками и императором Алексеем произошли разногласия по причине того, что он не хотел порывать окончательно сношения с представителями крестоносцев ⁵¹. А тогда, в одну из ночей его удавили ⁵², и в полночь, с трубным рёвом и громкими криками греки напали внезапно и неожиданно на наших людей, укрепившихся за городом ⁵³. Но Господь, взирающий с высот небесных, смилостивился над нашими ратниками, и укрепил их в эту ночь, хотя некоторые из них пали.

И так как крестоносцы не могли уйти ни по морю, не избежав неминуемой смерти, ни оставаться долее на берегу, без припасов и продовольствия, они пришли к единственному решению. Исповедовавшись и очистившись слезами, единой волей и сердцем причастившись тела Христова, с рассветом они яростно атаковали город. Но в тот день они не одолели греков ⁵⁴.

На следующий день ⁵⁵ они воздвигли осадные орудия на кораблях, принадлежавших им, и подвели их под стены города, и с благоволения Божьего, некий солдат, именем Андре Дюребуа ⁵⁶, один из людей Нивелона, епископа суассонского, спрыгнул из осадной башни на городскую стену. Иоанн Чесский последовал за ним, и много других мужественно ринулись на стены. Другие же атаковали ворота и вскоре множество крестоносцев ворвались в имперскую столицу. Одни из греков бежали, другие же были вырезаны, а многих из тех, кто сдавался, пощадили. Тогда же, по великой милости Господней, приняв присягу и клятву верности от греков, возвели на императорский трон Балдуина, графа Фландрского. Под рукоплескания греков, на него возложили царский венец в Софийском соборе вышеупомянутый Нивелон, епископ суассонский, а так же другие епископы, принадлежавшие к католическому исповеданию.

Затем, досточтимый Нивелон, епископ Суассона, не забывая о своей церкви, и желая послужить ей, и почтить её, послал с верным ему человеком письмо, скреплённое собственной печатью, для кафедрального собора (в Суассоне) Пресвятой Девы Марии и святых мучениц Гервы и Проты ⁵⁷, а так же передал следующее:

Голову первого великомученика Стефана;

Один из пальцев апостола Фомы, кои он влаживал в раны Господни;

Венец с головы блаженного Марка Евангелиста;

Один из шипов с тернового венца Христова;

Большой отрезок праздничной одежды Пречистой Девы Марии;

Часть покрывала, коим Господь опоясывался во время Тайной Вечери;

а так же для сестёр аббатства Святой Марии ⁵⁸:

Пояс Пречистой Девы;

а для аббатства Святого Иоанна:

Предплечье Иоанна Крестителя.

Когда же эти мощи и святыни, будучи переправленными через гору Макурельскую ⁵⁹, были встречены с великим почётом всем духовенством, монахами, монахинями и всем народом, то были помещены в кафедральном соборе, и множество слабых, и немощных, и больных исцелилось в тот день и в течение последующей недели чудеса происходили в этом соборе. Среди калек был некто Арцис, слепец, который ослеп много лет назад. И вот, зрение вернулось к нему тотчас же.

А спустя некоторое время, когда, за свои многочисленные прегрешения, император (византийский) был или убит, или попал в плен ⁶⁰ вместе со многими другими в какой-то битве ⁶¹, оставшиеся в живых франки, изнемогавшие без подмоги, послали господина Нивелона, епископа суассонского, чтобы просить помощи у господина папы и франков ⁶². И, прибыв в свой диоцез, Нивелон привёз:

Голову Иоанна Предтечи;

Голову апостола Фомы;

Венец с головы блаженного Блеза и одно из его рёбер;

Два больших распятия, сделанных из Креста Господня;

Посох Моисея;

Часть хлыста, коими бичевали Господа, и много других реликвий.

В монастырь святой Марии:

Голову апостола Фаддея;

Одно распятие, сделанное из Креста Господнего.

Аббатству святого Иоанна:

Голову святого мученика Иакова.

В цистерцианский монастырь в Лонгпонте:

Голову святого Дионисия Ареопага ⁶³;

Одно распятие, сделанное из Креста Господнего.

Он, и много его спутников, так же пожертвовали разные святые реликвии и мощи родным церковным приходам и женским монастырям, как в самом суассонском диоцезе, так и находящимся за его пределами.

По прибытии Нивелона с товарищами, бесчисленное множество слабых и немощных получили исцеление в кафедральном соборе Суассона, через поклонение мощам. Эти святые реликвии, сопровождаемые множеством епископов, нёсших распятия и потиры, а так же монахов и монахинь, духовенства, рыцарей, и простого народа, как местного, так и прибывшего, были встречены за Крисскими воротами и помещены с большим почётом в кафедральном соборе за церковью святого Лазаря.

И в тот самый год, хотя это и не было в традиции “трансляций” мощей святого апостола Фомы, чтобы их чествование обставлялось столь величественно, по указанию епископа суассонского, праздник поминовения святого Фомы отмечался с большим торжеством всем духовенством во всём диоцезе.

И случилось, что много людей, по наущению духа сатанинского, отказались чтить святые реликвии ⁶⁴. Была среди них некая женщина, впавшая в безумие по причине своей глухоты и слепоты. И когда её ввели в кафедральный собор, поддерживая под руки, из-за её немощности, родственники и близкие взмолились за неё, и получила она исцеление в тот же день.

Тогда же, в светлый праздник, некоего плотника настигла внезапная смерть в тот момент, когда он собирал свои инструменты, потому что он занялся работой, презрев церковное установление. Причиной же его погибели и стало пренебрежение запретом трудиться в праздник. И много народу, как в городе, так и извне вняли такому уроку за грех труда в святой день, что ни цеха, ни кустари – одиночки, более не хотели испытать подобной участи, потому поспешили толпой в церковь, и воздали хвалу Господу за всё, что они увидели и услышали, и сделали день сей праздником своей гильдии, а святого Фому покровителем своего ремесла.

© сетевая версия - Тhietmar. 2006
© перевод с англ. -Михайлов Г. В. 2005-2006
© дизайн - Войтехович А. 2001